По миру пойдем. О томских инновациях и «интеллектуальном сырье»

Российская экономика из сырьевой должна стать инновационной — такой вектор задал Владимир Путин в разработке стратегии РФ до 2020 года. Инновации же – один из столпов стратегии области и Томска. Однако пока проблем у томских инновационных разработчиков куда как больше, чем радужных перспектив.

Изобретения

25 марта томская инновационная компания «Сибовар» получила долгожданное известие из Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам: комплект интерактивной электропосуды с программным управлением официально признан изобретением. Ноу-хау томских разработчиков кроется в особом нагревательном пленочном элементе, который встроен в каждую посудину.

— Нагреваем не саму кастрюлю, а находящийся внутри продукт, в результате получаем значительную экономию электроэнергии, — демонстрируя пробный вариант кастрюли, поясняет генеральный директор компании «Сибовар» Александр Булавин. – Процесс приготовления пищи при этом управляется программой, в которую задаем время начала нагрева, его профиль (поднимать или опускать температуру во время приготовления) и время завершения. Все эти операции устройство по команде может совершить в любое удобное для вас время: скажем, за 10 минут до звонка будильника.

Вообще, интересных идей у томских разработчиков немало. Например, инновационная фармакологическая компания «Ифар» сейчас проводит государственную регистрацию нового лекарства:

— Янтапирин — противовоспалительный препарат, показания к его применению как у аспирина — всевозможные хронические воспаления, артриты, ревматизм, повышенная свертываемость крови, — рассказывает генеральный директор компании «Ифар» Вениамин Хазанов. – Но наш препарат существенно превосходит аспирин, так как не имеет его побочных эффектов. Кроме того, удалось привнести в препарат ряд положительных свойств, которые делают янтапирин бесспорным лидером среди аналогов.

Россия молчит

«Сибовар» строит большие планы. Пробную малую серию из 25 комплектов интерактивной посуды компания планирует выпустить в середине 2008 года, а запустить изобретение в промышленное производство — в конце текущего — начале следующего года. Это зависит от того, как быстро найдется инвестор.

Инвестора ищет и «Ифар». Увы, переговоры Вениамина Хазанова с отечественными бизнесменами пока ни к чему не привели:

— К участию в фармацевтическом бизнесе российские инвесторы попросту не готовы, – поясняет он. — У них не наработан опыт «длинных» инвестиций. Ведь деньги, вложенные в разработку и производство препарата, начнут возвращаться только через 5-7 лет.

Уже многоопытный Андрей Поздняков, президент группы компаний «Элекард», говорит, что в своей деятельности «Элекард» до 2007 года ориентировался только на международный рынок.

— На рынке российском у нас просто не было покупателей, — поясняет Поздняков. – За границу мы продаем преимущественно результаты своих разработок. А так как в среднем по разработкам мы опережаем существующий рынок на 5-7 лет, то в России у нас их некому купить. Например, первый set top box (это слово скоро станет модным и в России) для «Panasonic» мы разрабатывали в 2002 году. На европейском рынке он появился в 2006-м. В 2008-м, может быть, выйдет на российский.

В базе данных продаж, которую Андрей показательно открывает, 25 тысяч операций. И всего 172 платежа из России (половина из них – не реальные продажи, а расчеты, взаиморасчеты, гранты и т.д.). В зарубежных заказчиках «Элекарда» компании «Motorola», «Sony Ericsson», «Intel» и т.д.

— Если инновационное предприятие настроено на российский, а тем более на томский рынок – это не бизнес, — согласен генеральный директор Центра венчурных инвестиций Сергей Мельченко. — Имеет смысл работать лишь с целью выхода на рынок международный.

Барьеры входа

В амбициозных планах томских разработчиков интерактивной посуды — получить международный патент и выйти на рынки Америки, Европы, Востока.

— В этом случае сотрудничество может строиться по двум вариантам, — открывает планы Александр Булавин. — В первом — мы находим стратегического партнера в лице раскрученного брэнда, скажем, «Scarlet» или «Tefal». Производство организуем здесь, а на европейский рынок посуду поставляем под их торговыми марками. Во втором – продаем запатентованную технологию крупной корпорации, она самостоятельно производит продукт, а доход мы получаем за счет лицензионных отчислений.

Поиском зарубежного инвестора занимается и «Ифар» — для этого компания патентует янтапирин за рубежом, а также участвует в совместном инновационном проекте Евросоюза и России.

— Зарубежное патентование очень дорогостоящая штука, — сокрушается Вениамин Хазанов. – За оформление каждой бумаги необходимо платить: тысяча евро сюда, тысяча евро – туда. Все измеряется тысячами!

У «Ифара» есть и другие разработки, достойные, по мнению Хазанова, мирового рынка, но дорогостоящий процесс их патентования компания начинать не спешит – тут нужен адекватный стратегический партнер:

— Попасть на международный рынок российскому предприятию, прямо скажем, сложно: «барьеры выхода на рынок» — в среднем 100 тысяч евро, — подтверждает Сергей Мельченко. — Надо ли говорить, что у большинства инновационных фирм таких денег нет.

Не патентом единым…

— О, патентование! – ухмыляется Андрей Поздняков. — Международных патентов у нас всего четыре, вон, в ящике стола лежат.

Патентов у «Элекарда» мало не потому, что достойных идей нет – их предостаточно:

— Патентовать свои изобретения нужно, но патентование не самоцель. Важно не просто что-то запатентовать, главное — продвинуть свое изобретение в производство зарубежных компаний, только тогда можно ожидать серьезных лицензионных отчислений, окупающих затраты на патентование, — объясняет Поздняков. — Нам это пока не под силу. Поэтому мы просто лицензируем свои разработки всем желающим, без патентования. Стоимость полного мирового патента – 65 тысяч долларов. Чтобы ждать какого-то выхлопа, нужно пару десятков патентов в год подавать и активно заниматься их внедрением. А надеяться на то, что мы сейчас что-то запатентовали и вдруг компания «Sony» вставит это в свой стандарт и будет платить лицензионные отчисления – глупо.

Или же нужна суперразработка:

— Если бы я изобрел аккумулятор емкостью 6 миллионов ампер-часов, весом 10 граммов и ценой в производстве 50 копеек – тут бы уже очередь стояла из желающих воспользоваться патентом, — улыбается Поздняков. — А вот чтобы пропихнуть в стандарт новый метод коррекции ошибок в MPEG-2 Transport Stream, нужно крепко постараться. Тем не менее задача решаемая, и мы над нею работаем.

— Да, помимо денег главное – знание реалий международного рынка и конкурентоспособность продукции, — кивает Сергей Мельченко. — В Томске много компаний, которые не выводят на рынок ничего – просто занимаются разработками. При этом часто не доводят их до конца — бросают в полуготовом состоянии. Еще одна проблема инновационных предприятий: часто разрабатывают то, что могут разрабатывать, а не то, что кто-то хочет купить.

Интеллектуальное сырье

Цены инновационных разработок на мировом рынке значительно варьируются в зависимости от стадии готовности продукции:

– «Интеллектуальное сырье» (идеи или разработки, реализованные в лабораторных условиях) нередко пользуется спросом, но стоит гораздо дешевле, чем выполненные в определенных продуктах технологии, — говорит Мельченко и поясняет, что в продаже «сырья», по его мнению, в общем-то нет ничего плохого: — Если у нас это получается и за это платят деньги, почему бы и нет? Я не раз сталкивался с мнением, что это своеобразная разновидность сырьевой экономики. И в общем это так. Но единственный способ этого избежать – начать выпускать продукт, на что мы не всегда способны.

 

P.S. Пример, о котором не любят говорить чиновники, – история с экстракторами. Это такие щипцы для удаления камней из почек, в свое время разработанные в СибГМУ и военно-медицинском госпитале. В России инвестора, желающего вложить деньги в разработку, не нашлось. Приспособлением заинтересовались бизнесмены из Израиля. Выкупив права на разработку, фирма наладила производство. Первые партии заинтересовали американскую фирму «Cook» (производство и продажа медицинского инструментария). У маленького израильского производства появились более крупные, уже американские инвесторы, которые затем выкупили компанию. Теперь экстракторами, придуманными в Томске, пользуются урологи всего мира. Томск заметных дивидендов не получил.

 

Мнение

— В сфере инновационных технологий у России нет шансов стать мировым лидером ни к 2015, ни к 2025 году, — считает Владимир Цитленок, заведующий кафедрой мировой экономики ТГУ. — Трансформация научно-технических достижений в товар – одно из самых слабых мест России. И в этой сфере мы по-прежнему будем отставать. Более или менее успешно мы можем торговать лишь товарами, в которых невелик удельный вес вещественных элементов. У нас есть реальный шанс усилить позиции в программировании. Но и здесь мы в лучшем случае будем третьими – после Китая и Индии. А секторы, в которых позиции России сильны, – космическая, авиационная сфера, биотехнологии и нанотехнологии, связанные с материаловедением.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

четыре × три =