ЗАПАХИ частно- государственных репрессий

«Следственная тюрьма НКВД»: как томские власти и либеральный бизнесмен оценивают историческую память народа?

На прошлой неделе суд Cоветского района Томска признал подвал, в котором расположен мемориальный музей политических репрессий «Следственная тюрьма НКВД» (пр. Ленина, 44), собственностью предпринимателя Игоря Скоробогатова. Создатели музея, сопредседатели общества «Мемориал» Василий Ханевич и Борис Тренин, высказали огромную тревогу о том, что музей может быть безвозвратно потерян. Скоробогатов заверил «ТН»: в ближайшем будущем музею ничего не угрожает, если же смотреть на десятилетия вперед – да, нужно искать решение.

Юридически и на словах

Пункт первый судебного решения признает подвал, где расположен музей, собственностью Скоробогатова. А второй пункт гласит: в соответствии с исковым заявлением бизнесмена «обязать ОГУК «Томский областной краеведческий музей» освободить переданные ему в безвозмездное пользование… указанные нежилые помещения»…

— Скоробогатов не раз говорил нам, что не собирается выселять музей. И в четверг, после решения суда, подтвердил это в эфире ТВ-2. Но одно дело – слова, а другое – юридическое решение суда, — сказал «ТН» директор музея Василий Ханевич.

Чтобы точно понять сказанное Ханевичем, нужно пояснить историю взаимоотношений создателей музея, бизнесмена и томских властей.

Политическое решение

Несколько лет назад жилой дом на пр. Ленина, 44, находился в аварийном состоянии – крыша протекала, канализация ветхая и т.д. Дом был в муниципальной собственности, а денег на его капремонт в бюджете, как обычно, не было. В русле модного тогда (и сегодня) течения привлекать частных инвесторов для сохранения исторического центра города власти приняли, как говорится, политическое решение восстановить дом именно таким образом.

Так появился влиятельный бизнесмен Игорь Скоробогатов. Он постепенно купил большинство квартир дома, предоставив их владельцам другое жилье. (Из 812,8 кв. метра общей площади дома Скоробогатову принадлежат 486,5 «квадрата» — владельцы двух квартир отказались их продавать, а часть площадей принадлежит магазину «Меха».) Бизнесмен провел капитальный ремонт дома и перевел выкупленные им «квадраты» в разряд нежилых помещений (торгово-офисные площади в центре города куда более экономически эффективны, нежели жилье).

Итоги ремонта

Разумеется, ремонт был невозможен без капитальной переделки подвала – ветхие дырявые коммуникации были расположены там. Итоги ремонта для музея стали бело-черными.

— Мы получили музей поистине европейского уровня – не стало текущих труб, поставлены новые окна, сделан отличный выход в сквер и т.д. и т.п., любые экскурсии и делегации теперь можем встречать без стыда. В общем, Скоробогатов все по уму сделал, — называет плюсы Василий Ханевич и переходит к минусам: — Расплатой за это стало то, что музей передал Скоробогатову 100 кв. метров подвала (там сейчас интернет-кафе), которые нам самим очень необходимы.

Всего площадь подвала около 300 кв. метров. Ханевич называет произведенный обмен вынужденной мерой. А я сомневаюсь, что обмен был эквивалентным по цене.

Молчание власти

— Но главное в том, что с юридической точки зрения музей раньше был в подвешенном состоянии, а после решения суда – в бесправном, — сказал «ТН» Борис Тренин.

В последнем «мемориальцы» винят чиновников.

— Когда решался вопрос с приходом на пр. Ленина, 44, частного инвестора, я во всех властных кабинетах настаивал: надо, чтобы хотя бы в одном официальном документе было четко записано, что речь идет не об обычном жилом доме, а о совершенно особом доме! Чтобы новый владелец получил право собственности с обязательным обременением – сохранить музей! – говорит Тренин. — Увы, но и чиновники, и депутаты проигнорировали все мои обращения…

— Кстати, сам Скоробогатов говорил нам, что он не против такого обременения! — добавляет Василий Ханевич.

 Игорь Скоробогатов, предприниматель

 Василий Ханевич, директор музея

 Борис Тренин, сопредседатель общества «Мемориал»

 

Возможна трагедия

— Вообще, Скоробогатов всегда держал свое слово (а мы везде называем концерн «Нокс» генеральным спонсором музея), — подчеркивает Ханевич и продолжает: — Но вопрос же в другом! Допустим, Скоробогатов выставит высокую цену аренды или вообще продаст весь дом другому собственнику, уже не обремененному никакими моральными обязательствами! И тогда… Это будет трагедия: мемориальный музей – особая вещь, наш музей просто невозможен в другом месте!

Ханевич не преувеличивает, представьте: Бухенвальд продать кому-то, а памятник жертвам нацизма сделать в другом месте – новодел… Кстати, «Следственная тюрьма НКВД» — единственный в России музей такого рода, расположенный в историческом месте.

— И я не уверен, что наши власти понимают, о чем идет речь, — говорит Ханевич.

«Я готов…»

Игорь Скоробогатов, которому «ТН» предложили ответить на ряд вопросов, заверил — он отлично понимает, о чем именно идет речь:

— Пункт второй в исковом заявлении вынужденный – исключительно для юридической чистоты иска: я всегда поддерживал музей и не собираюсь его выселять, — объяснил Игорь Юрьевич. — Слухи, что я готовлю дом к продаже, абсолютно беспочвенны. И впредь не намерен продавать. Если решение суда вступит в силу (думаю, мэрия попытается его обжаловать), музей останется на своем месте на тех же условиях – бесплатная аренда. Так что в обозримом будущем музею абсолютно ничего не грозит. А вот если смотреть на десятилетия вперед, то надо искать решение: вы правильно поставили вопрос — да, все мы смертны, а музей должен быть защищен.

— Я готов со всеми заинтересованными сторонами (власти, «мемориальцы») искать ответы на долгосрочные вопросы о «Следственной тюрьме НКВД», в том числе, например, и по вопросу оформления площадей в собственность музея, — продолжил бизнесмен. — Но проблема это непростая. Согласно Жилищному кодексу РФ технические помещения (крыша, чердак, подвал и т.д.) являются общим имуществом собственников дома, и все собственники должны иметь к нему доступ. А в этом доме кроме меня есть и другие собственники… Впрочем, даже если бы я был единственным владельцем дома, проблема остается: пока не знаю, как, и возможно ли это вообще, оформить право собственности на места общего пользования. Вот такая коллизия…

— И еще, — уже по своей инициативе добавил Игорь Скоробогатов. — Вы когда-нибудь задумывались, насколько «Следственная тюрьма НКВД» является музеем именно государственным? Создавали его «мемориальцы» — своим трудом, по большей части за свой счет. Все затраты государства – оплата отопления, электричества, несколько небольших зарплат… Почему небольшой музей не может быть не государственным?

— Готовы стать организатором некоммерческого партнерства — дать свои деньги, привлечь других бизнесменов — по финансированию музея?

— Не исключено. Цена вопроса-то невелика.

 

УГОЛ ЗРЕНИЯ

Мы за ценой не постоим?

Итак, полагаю, суть вопроса ясна: необходимо не половинчатое, в виде неких неформальных договоренностей, а юридически обязывающее решение по гарантированному сохранению музея политических репрессий от его возможных репрессий в будущем.

И все стороны декларируют свое желание найти такое решение. Что ж, отличный пример, чтобы в будущем увидеть разницу между декларациями и конечным результатом.

Сумма искового требования Игоря Скоробогатова по подвалу – 1,2 млн. рублей. Понятно, что это не рыночная, а балансовая стоимость.

Каким именно образом и во сколько миллионов либеральный бизнесмен (приостановил членство в СПС) оценит историческую память народа?

Каким образом и во сколько миллионов оценят историческую память наши власти?

Как в конкретном случае будет воплощена в жизнь столь популярная в других сферах идея частно-государственного партнерства? Или же власть и бизнес превратятся в два жернова, взаимное вращение которых перемелет музей политических репрессий?

Напомню человеческую цену памяти. По взвешенным оценкам томских историков, в свое время территория области приняла в общей сложности полмиллиона репрессированных. А в целом по стране их число оценивается в 27 миллионов.

Александр Красноперов

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

7 + пять =