Эксперты «ТН» о том, почему отечественные НИИ работают с КПД паровоза

Несмотря на то что затраты на исследования и разработки в России за минувшие 10 лет выросли в 10 раз (с 48 млрд рублей в 1999 году до 485,8 млрд в 2009-м), страна все ниже опускается в мировом научном рейтинге. Так, в 2008 году на долю России приходилось всего 2,48% статей в престижных научных журналах, тогда как, скажем, на Францию – 5,5%, Германию – 7,5, Китай – 9,7. Эти данные обнародованы чиновниками Минэкономразвития в проекте стратегии «Инновационная Россия – 2020». При этом стоимость одной российской публикации (соотношение затрат на исследования и разработки и общего числа научных публикаций) росла в 2000-х опережающими темпами и составляла в 2008 году 848 тыс. долларов. Для сравнения: в Польше – 221 тыс. долларов.

Из этих данных чиновники делают вывод – наука перестала быть голодной, но так и не стала эффективной. А значит, необходимо менять подходы к финансированию. (Меры, которые предлагают чиновные мужи, можно прочесть в проекте стратегии – в открытом доступе в Интернете.)

Об эффективности отечественной науки – мнимой и реальной – и том, что препятствует российским ученым подняться на верхние строчки мировых рейтингов, – эксперты «ТН».

 

«Мельница экономики будет работать вхолостую…»

Владимир Лопатин, проректор-директор научно-образовательного исследовательского института физики высоких технологий ТПУ:

– Согласен с тем, что роль отечественной науки в актуальных мировых исследованиях в последние два десятилетия неуклонно снижалась. Все это – последствия 1990-х и 2000-х годов, когда финансирование научной отрасли было очень низким. Этот период сказался не только на материальной базе, но и на человеческих ресурсах. В современной российской науке очень мало сорокалетних. Их вымыла перестройка. В лабораториях трудятся 50–70-летние и молодые ученые, которым часто не хватает опыта, чтобы развивать исследования старых школ.

В университетской науке реальный подъем финансирования начался 3–4 года назад, в академической – 6–8 лет. Благодаря улучшению финансирования образовательной и научной деятельности вузов томские НИИ получили доступ к самому современному оборудованию. Но трех лет недостаточно, чтобы требовать научных прорывов, нужно по крайней мере десятилетие.

Не решена и еще одна важная проблема – разработки отечественной науки до сих пор не востребованы российским бизнесом. Выполнение хоздоговорных работ с предприятиями могло бы стать стимулом развития и источником средств на обновление оборудования, но промышленные предприятия не хотят финансировать не только долгосрочные исследовательские, но и сугубо прикладные венчурные проекты. Российский бизнес не готов ждать отдачи даже в течение двух-трех лет, а требует, чтобы вложения окупались моментально.

Чтобы прокормить себя в последние 20 лет, НИИ высоких напряжений, например, был вынужден преобразоваться фактически в инжиниринговую компанию, разрабатывающую технологии, доводить их до конечного потребителя – сдавать системы под ключ. Такая непрофильная работа сегодня приносит основную долю средств бюджета института. Приблизительно треть средств мы получаем из-за рубежа. Западные компании платят нам не только за поставляемое оборудование, но и за научные исследования в тех областях, где мы по-прежнему впереди, например в области электроразрядных и пучково-плазменных технологий. То есть, по сути, они участвуют в венчурном финансировании перспективных разработок. Среди наших заказчиков – европейские и азиатские компании и институты. Сегодня мы создаем прототипы опытно-промышленных установок и продаем их за рубеж, по сути, вместе с технологиями. Зарубежные компании налаживают производство и успешно тиражируют современное оборудование на основе наших разработок. Обидно, что отдаем лучшее, но что поделать, если у нас до сих пор оно не востребовано.

Сейчас правительство пытается наладить кооперацию между научными институтами и госкорпорациями. К сожалению, лидеры корпораций как владельцы частных предприятий пока живут одним днем, не думают о будущем. И получается, что число миллиардеров у нас растет колоссальными темпами, а число используемых инновационных технологий уменьшается.

Сегодня передовая отечественная наука носит очажковый характер – прорывы случаются там, где налажено сотрудничество НИИ с предприятиями, которые готовы использовать инновации (не важно – в России или за рубежом). Плодом такой совместной работы являются публикации в зарубежных престижных научных журналах. Приведу в пример Институт сильноточной электроники СО РАН – это не только сибирский, но и российский лидер среди институтов РАН по объему хоздоговорных и исследовательских работ. Показатели по научным публикациям в зарубежной прессе у него также высокие. Хотя в целом даже заметные результаты фундаментальной науки, к которым более склонны институты РАН, не произведут муку – мельница экономики будет работать вхолостую. Ранее функция внедрения результатов фундаментальной и прикладной науки была за отраслевыми институтами, которые сейчас фактически разрушены. Кроме того, вклад российских ученых в результаты актуальных мировых исследований, особенно в области прикладных наук, кардинально не увеличится до тех пор, пока наша экономика будет носить сырьевой характер.

 

«Нельзя воспринимать академию наук в отрыве от общества»

Сергей Псахье, председатель Томского научного центра СО РАН, директор Института физики прочности и материаловедения СО РАН

– Если говорить о финансировании Российской академии наук, то за последние годы оно увеличилось далеко не в десять раз. При этом нужно отметить, что эффективность научно-исследовательских институтов на один рубль вложений в РАН – одна из самых высоких в мире.

Публикации в зарубежных научных журналах, безусловно, являются показателем уровня развития науки в стране. Но здесь необходимо принимать во внимание ряд факторов. Безусловно, у низкой активности российских ученых в мировой прессе есть исторические предпосылки: в советское время возможности публикации в зарубежных журналах для советских исследователей были ограничены. Затем российская наука пережила кризис 1990-х годов. Только сегодня удается изменить ситуацию. И хотя уровень исследований по-прежнему отстает от уровня публикаций в зарубежных изданиях – тенденция положительная.

Еще один важный нюанс – у высокорейтинговых научных журналов существует своя редакционная политика. К сожалению, достойные результаты исследований, признанные на научных конференциях, далеко не всегда являются достаточным основанием для того, чтобы материал появился в печати. Иногда для появления публикации приходится вести переписку в течение года.

Однако идеализировать ситуацию в российской науке тоже не стоит. В разных регионах она складывается по-своему. На общероссийском фоне Сибирское отделение РАН выгодно выделяется. Томский научный центр, в свою очередь, является одним из лидеров в области организации инновационной деятельности – вовлечении научных исследований в хозяйственный оборот. Очень важно тесное взаимодействие институтов ТНЦ СО РАН с вузами. Если же говорить о ситуации в целом, несмотря на крупные финансовые вливания из государственного бюджета, доля затрат на развитие науки в ВВП по-прежнему остается существенно ниже, чем во многих развитых странах. Если сегодня зарплата сотрудников подразделений РАН достойная, то уровень обеспечения НИИ современным оборудованием все еще оставляет желать лучшего.

Одна из позитивных тенденций последнего времени – рост роли конкурсного финансирования. Это и Российский фонд фундаментальных исследований и федеральные целевые программы Минообрнауки. Нужно отметить, что эти проекты ни в коем случае не заменяют системную работу, без которой немыслима фундаментальная наука.

Таким образом, у научного коллектива, который занят поиском идей, востребованных в современной мировой экономике, сегодня появились шансы получить финансирование. Показателен пример: НИИПП, оставшись без заказов оборонной промышленности, тем не менее нашел перспективные и довольно крупные проекты в рамках сотрудничества с Роснано.

Но если мы говорим о проценте внедрения научных разработок, нельзя воспринимать академию наук в отрыве от общества. Ведь на самом деле КПД науки во многом определяется не только эффективностью ученых, а в очень большой степени запросами бизнеса.