Реалии и перспективы топливно-энергетического комплекса области
Топливно-энергетический комплекс – хребет российской экономики. Взращенное на перманентных нефтяных инъекциях томское хозяйство в последние годы все острее ощущает нехватку «питания». Изменения в российском налогообложении привели к тотальному перераспределению налогов в пользу Федерации. Река нефтяных денег, когда-то наполнявшая основную часть регионального бюджета, мелеет – теперь все 100% НДПИ уходят в Москву. Да и добывать черного золота стали меньше. Главный наш недропользователь «Томскнефть» с максимума 2005 года (14 млн тонн) к 2010-му плавно сполз почти вдвое – до 7,2 млн тонн и теперь всеми силами старается закрепиться хотя бы на этой полке.
Нефти все меньше, но игла остается. Зависеть от нефтянки область будет еще много лет, пока не вырастут и не встанут на ноги другие отрасли промышленности.
О сегодняшнем самочувствии томского топливно-энергетического комплекса и его перспективах «ТН» рассказал заместитель губернатора по недропользованию и ТЭК Владимир Емешев.
Кто сдержит падение?
– Падение добычи у «Томскнефти» – болезненный для области процесс. Впервые провалившись в 2006 году, компания ежегодно снижала темпы. Но при этом общая добыча на территории все равно понемногу, на 3–4% в год росла! Пусть максимального уровня в 14 млн тонн достигнуть уже невозможно, но на полке в 10 млн тонн томские нефтяники все же закрепились к 2010 году. По инвестициям в отрасль мы уже вернулись на докризисный уровень – 23 млрд рублей.
– За счет чего?
– Благодаря полутора десяткам небольших компаний. Некоторые из них уже вышли на настолько приличные объемы, что называть их малыми уже неудобно: «Газпромнефть-Восток» в прошлом году добыла на территории области почти 1 млн тонн, а начинала с 20 тыс. «Норд-Империал» – 750 тыс. тонн, в планах выйти на миллион. ВТК – 260–280 тыс. тонн. Просматриваются хорошие перспективы у «Стимул-Т», «ЖИАНТа», «Томскгеонефтегаза»… Когда «Томскнефть» ставила рекорды, прочие (малые) недропользователи добывали не более 4% областной нефти, а сегодня – уже 33%! Рост их добычи перекрывает падение «Томскнефти».
Запрограмми-рованный обвал
– Почему же падает «Томскнефть»?
– Надо учитывать, что до 2004 года компания вела добычу экстенсивными методами, разрывая пласты. Уже тогда было понятно, что с тогдашней сырьевой базой и с минимальными годовыми приростами извлекаемых запасов удержаться на высоком уровне (хотя бы 10 млн) просто невозможно, что возобновление сырьевой базы за счет доразведки старых месторождений и пересчета запасов заранее программирует обвал. Что и произошло.
– А как у «Томскнефти» с разведкой сегодня?
– Она не соответствует добыче. В 2007–2008 годах «Томскнефть» прирастила 8 млн тонн – из них 5 млн перерасчетом запасов. Все последние годы компания бурила по 3 разведочные скважины в год, а нужно как минимум по 10–15. Есть опасение, что и на полке в 7,1–7,2 млн тонн «Томскнефть» попытается удержаться опять-таки экстенсивными методами. И что это ей не удастся.
С 2003 года мы прирастили в области порядка 120 млн тонн извлекаемых запасов, добыв за это время около 80 млн тонн. Хотя по российским законам нужно приращивать как минимум вдвое больше, чем добываешь.
Когда пойдем в разведку?
– Что же ожидает нефтяников через 5–10 лет? Нескончаемое падение?
– Существуют прогнозы, что через 5–7 лет в Западной Сибири будут добывать всего 50 млн тонн (сейчас – более 300 млн). Чтобы не гадать, мы заказали специалистам СНИИГиМС аналитику – видение развития отрасли в регионе до 2025 года. Пытаемся решить задачу – как выйти на уровень 10–12 млн тонн и не потерять в бюджете нефтяные деньги.
Полагаю, в программу будут включены как доразведка и прирост запасов на левобережье, так и разработка правобережья Оби. Разведка правобережья финансируется Федерацией – ежегодно примерно 400 млн рублей. Но пока деньги вкладываются только в сейсмику, бурение разведочной скважины запланировано только на 2015 год. Возможно, мы вернемся к этому разговору в Роснедрах осенью – аргументом должна стать та самая аналитическая прогнозная работа, которую делает СНИИГиМС. Очень надеюсь, что планы по правобережью удастся скорректировать.
– Недоразведанность – это единственное, что тормозит выход нефтяников на правый берег? Ведь в последние год-два и на обжитом левом берегу лицензионные участки не пользовались большим спросом…
– И все же на последнем аукционе у нас взяли два участка на левобережье, еще шесть мы выставим в ближайшее время…
Да, лицензионные участки сегодня берут плохо. Роснедра оценивают ресурсы исходя из стоимости нефти на бирже – без учета удаленности, труднодоступности, отсутствия инфраструктуры и глубины залегания (а это 3,5–4 тыс. метров). Если учесть все эти факторы, станет очевидным, что цена даже 100 долларов за баррель не окупит затрат добычников.
Добывая на месторождении 2–3 млн тонн, малые компании несут те же затраты на бурение, трубопроводы, подготовку нефти, что и крупные при больших объемах. Недропользователи ждут давно обещанного освобождения от НДПИ на участках с небольшими запасами. Если федеральное правительство примет такое решение, малые компании вздохнут посвободнее и, уверен, поднимут добычу. Но в сегодняшних законодательных рамках и на этой сырьевой базе закрыть силами таких предприятий 50% областной добычи нереально.
Высокое напряжение
– Какие шансы уменьшить энергодефицитность региона?
– По году область тратит 980 млн – 1 млрд кВт/ч электроэнергии, зимой докупая порядка 38% на внешнем рынке. Так или иначе, развитие энергетики должно продолжаться либо созданием собственной генерации, либо строительством мощных высоковольтных линий, чтобы можно было брать электроэнергию из Восточной Сибири.
За последние три года в Томске введено мощностей на 250 мегаватт (200 в Северске и 50 на ГРЭС-2), ТГК-11 планирует построить еще две станции по 16 мВт.
Основные перетоки энергии между объединенными энергосистемами (ОЭС) Урала и Сибири сейчас идут через Казахстан. Чтобы усилить связь между ОЭС Урала и Сибири (пока она осуществляется по одной линии 220 кВ между ХМАО и Томской областью), филиал Федеральной сетевой компании – Магистральные электрические сети (МЭС) Сибири – в 2011–2016 годах планирует построить линию электропередачи 500 кВ Томск – Парабель (протяженность 370 км, объем вложений ФСК – 11,7 млрд рублей) и Парабель – Игольско-Таловое – Нижневартовск. Всего в создание транзита Томск – Нижневартовская ГРЭС компания намерена инвестировать 26,6 млрд рублей.
И дело даже не в сегодняшней энергодефицитности. Без этой 500-киловольтной линии невозможно доставить до места электроэнергию, необходимую для разработки тех же правобережья и Бакчара. А значит, и освоение этих перспективных месторождений без нее невозможно. Это для них, можно сказать, линии жизни…
Что заставит сберегать?
– Тарифы на электроэнергию для населения ФСТ будет сдерживать до 2014 года, затем всех нас ожидает либерализация цен, какая прошла нынче для предприятий и организаций (за январь цена киловатта для них выросла на 21%). Эта перспектива не может не тревожить. Экономить ресурсы потребителя жизнь заставит самым жестким образом. А вот производителя и продавца что-то заставляет заниматься энергосбережением?
– Только министерство. А чем это кончается, мы знаем – прекрасными отчетами…
Я считаю, что для поставщика участие в энергосбережении важно не менее, а может, и более, чем для потребителя. И именно в энергетике техперевооружение особенно необходимо. Мы сегодня тратим на выработку 1 кВт 200 граммов горючего, а можно 50, если установить новые турбины и применить высокие технологии. А если сети дырявые, провода старые, провисают – это огромные потери.
– Но кроме технических вопросов энергосбережения есть еще экономическая и управленческая стороны…
– …И они мне кажутся наименее проработанными. Система управления должна стать механизмом, который бы заставил принцип сбережения заработать в автоматическом режиме, а не в режиме ручного управления. Чтобы система заработала, к 261-му ФЗ нужны хорошие подзаконные акты, меняющие многие принципы и отношения.
– Какие например?
– Любой бизнес обновляться и экономить заставляет сама жизнь, для него это вопрос выживания. Чтобы развиваться и быть конкурентоспособным, предприниматель идет за кредитом в банк, а прибыль от инвестиций получает, когда в результате перевооружения сократятся издержки. Если посмотреть на тариф, который сегодня в ФСТ защищают энергетики, мы увидим там формулу «затраты плюс …». То есть в этом тарифе они защищают и собственное развитие – инвестиционную составляющую. Но если энергетика такой же бизнес, как и всякий другой, то почему за его развитие платит потребитель? (И заметьте, ему за его деньги никто не предлагает взять пару акций энергокомпании.)
– Но вот, например, ТГК-11 вернулась недавно в лоно государства – ее купила государственная «ИНТЕР РАО». То же происходит и со многими другими генерирующими и траспортными энергокомпаниями. Они перестают быть бизнесом в полном смысле слова? Почему?
– Да, большая часть распроданных ранее государством пакетов акций энергокомпаний уже вернулись в руки государства. Это некоторый откат от прежней линии… Генерацию приватизировали в расчете на приход бизнеса со своими деньгами. Единую систему раздробили, но инвестиции так и не пришли. Мне кажется, власть сейчас пытается отыграть назад, чтобы сделать систему хотя бы управляемой. И более предсказуемой.