Томск слишком далек от Германии не только географически
Итак, Нелли Кречетова, уполномоченный по правам человека в Томской области, предложила способствовать становлению института репутации и составлять антирейтинг из различных нехороших граждан и организаций. Это обращение вызвало взрывной интерес СМИ, в том числе и федеральных. И это весьма показательно. Потому что для России, где де-факто институт репутации отсутствует, предложение томского омбудсмена из разряда экзотических. А потому трудновыполнимых. Или выполнимых с существенным искажением – исходя из того, как отличаются взаимоотношения между властью, бизнесом и обществом у нас и на Западе.
Для начала две истории – совершенно разные по своему масштабу, территории происхождения и культуре поведения действующих лиц.
Тут недавно ушел в отставку министр обороны ФРГ. Барон, между прочим. Причем его называли одним из самых вероятных кандидатов в будущие канцлеры Германии. Причем это человек, заслуживший в качестве министра безупречную репутацию. А ушел барон в отставку потому, что при написании докторской диссертации в ряде случаев использовал материалы других авторов без ссылки на источники. И какой-то дотошный профессор уличил барона в плагиате. В итоге последовала буря общественного возмущения, и министр не только перестал быть таковым, но и от ученой степени отказался.
А в Томске тем временем глава городского управления по делам молодежи и спорту без объяснения причин уволил директора ДЮСШ «Строитель» (отца пятерых детей), а затем конкурсная комиссия мэрии отдала ставшее вакантным место экс-депутату гордумы, несмотря на предварительную публичную огласку подоплеки происходящего. И после этого глава управления, по утверждению части ветеранов томского спорта, вызывает на ковер директоров спортшкол, ранее посмевших заступиться за коллегу. И лишь легкий всплеск нарушает общественное спокойствие – 17 ветеранов спорта написали открытое письмо губернатору и мэру. И никаких последствий. И при этом и мне лично, и на сайте «ТН» вполне нормальные люди говорят: да, мол, сама процедура увольнения-назначения не очень-то красива, но вот как сейчас экс-депутат проявит себя на посту директора, и вы поймете… Одни говорят это абсолютно искренне, другие все же потупив глазки. Но в любом случае немецких министров в Томске маловато.
И подобное сплошь и рядом. В большом и малом. По всей стране. В поведении граждан и бизнеса. В сообщениях о людях, погибших в ДТП с участием высокопоставленных чиновников. В шокирующих расценках аренды площадей легкоатлетического манежа, построенного «для детей» компанией, с титулом «национальное достояние». И уговорить «национальное достояние» снизить расценки можно лишь с невероятным усилием.
Вообще, слово «имидж» у нас употребляется в разы чаще, нежели «репутация». И разница понятий стерта. Хотя имидж – внешность, а репутация – сущность.
И мы способны на всплеск коллективного протеста только тогда, когда грубо нарушается самое главное право человека – на жизнь. Но даже в таких случаях, как убийство людей в стенах милицейских учреждений, надо приложить беспрецедентные усилия, чтобы начальник УВД ушел-таки в отставку. И я ничуть не удивился, что его по выходе на пенсию торжественно поздравляли и что-то дарили. И я лишь на минуту был поражен, когда прочитал сообщение о награждении экс-начальника УВД Краснодарского края, отправленного в отставку после огласки жутчайшего криминального положения в станице Кущевской. И я удивился, когда министр МВД отменил это награждение.
Но ждать, например, что некоторые уважаемые депутаты (и они же руководители строительных организаций, годами не выполняющие своих обязательств перед дольщиками) снимут с себя высокое звание народных избранников – это, согласитесь, из области фантастики.
Словом, можно, конечно, выдавать «черные метки» в том числе и врачам–учителям. Но, во-первых, вообще-то в мире институт репутации действует главным образом для публичных людей и людей, публично совершивших поступки, оскорбляющие общественную мораль. Во-вторых, если подрыв репутации не приводит к каким-либо последствиям (пусть даже банальному служебному выговору – начальства у нас больше боятся, чем общественного осуждения), то о каком становлении репутационного института можно говорить?
Нелли Кречетова предложила обсудить присвоение первой «черной метки» скандально известному общественнику Сергею Зайкову. Думаю, репутация этого человека уже не нуждается в каких-либо «наградах» и у ответственных людей выражается всемирно известной пушкинской строкой «И милость к падшим призывал». А то, что у других людей репутация Зайкова выражается словом «правозащитник», так это опять же потому, что в отношении публичных персон институт репутации не работает.
Но попробовать, конечно, можно, да?
P.S. В 2005 году институт «Общественная экспертиза» и газета «Объединенный гражданский фронт» попытались воплотить репутационный проект «Черная книга России». Уже несколько лет я ничего о нем не слышал.