Около 1,5 млрд рублей вложит компания «Веолия» в томский водоканал до 2016 года: в понедельник Дума города Томска утвердила соответствующую инвестпрограмму. Из них 300 млн рублей – собственные инвестиции. 1 млрд 196 млн рублей заплатят потребители: 637 млн – за счет надбавки к тарифам, 559 млн – за счет платы за подключение.
Горожане, следившие за развитием ситуации с приглашением иностранного оператора, ожидали, что тот вложит в реконструкцию более серьезные собственные средства (к примеру, возьмет на Западе длинные дешевые кредиты), а потом будет постепенно их возвращать. Причем больше за счет уменьшения потерь, а не роста тарифов. Однако потери до 2015 года уменьшаются как-то незначительно: с 44% до 38%. «6%, похоже на статистическую погрешность», – отмечают горожане.
Где же выгода? Если инвестиции изначально производятся за счет платы населения, не проще оставить водоканал муниципальным и вкладывать те же средства?
Сколько заказали
Во-первых, «это не та программа» – говорят представители предприятия и чиновники.
– Не надо путать среднесрочную программу до 2015 года, которую рассматривали в Думе, с производственной программой, с которой «Веолия» выходила на конкурс: она рассчитана на 39 лет, инвестиции – 6,6 млрд, – отмечает пресс-секретарь предприятия Юлия Перковская.
– На Думу выносится только та часть, которая подлежит регулированию: тарифы и плата за подключение, – поясняет заместитель мэра по городскому хозяйству Максим Резников. – Многие шумят, не увидев ни договора аренды, ни конкурсной инвестпрограммы…
– У головной компании есть средства, и она может их привлечь. Но инвестиции надо возвращать, – продолжает Резников. – Вопрос: готовы ли мы платить? Эту инвестпрограмму «Веолия» делала на основании технического задания от городской администрации. Мы ориентировались прежде всего на доступность платежа. Главная задача – определить первоочередные мероприятия, не вбухивать ненужные миллиарды. Иногда ремонт за 50 тыс. помогает сэкономить миллионы. Капремонт уже с мая, кстати, делает «Веолия». Посмотрим, как пойдет, может, приоритеты изменятся: инвестпрограмму мы имеем право менять раз в год. «Веолия» подала нам еще и свой план первоочередных мероприятий – на 300 млн рублей. Мы даже опасаемся, что они не будут с нами совещаться, возьмут и вложат больше. Нам же за это платить: через 5 лет или 10…
– На первом этапе будут использованы привлеченные кредитные средства, – подтверждает Перковская. – В течение трех лет они будут возвращаться и вновь реинвестироваться в инфраструктурные проекты. Это средства, которые удастся получить не из тарифа и платы за техподключение, а благодаря эффективности модели управления.
Экономика потерь
Незначительному – шестипроцентному – снижению потерь в сетях у Максима Резникова тоже есть объяснение:
– Тут чистая экономика. Можно уменьшить потери в два раза. А нужно ли – если на это уйдет больше средств, чем получено экономии? Мы посчитали и обоснованно поставили на этом этапе именно столько. По водоканалу, чтобы все починить, надо несколько миллиардов рублей. На реконструкцию водозабора и основной трубы – 1,5 млрд, 700 млн – на реконструкцию КНС-4. Надо строить КНС в конце Иркутского… Никакой бюджет и потребители этого не вынесут.
Тем не менее снижение потерь – вопрос принципиальный.
– Мы создали отдел гидромоделирования. Когда гидромодель города будет готова, будем знать, сколько потерь физических и сколько – коммерческих, – поясняют в «Томскводоканале». (Коммерческие потери – это незаконные подключения, перерасход воды, многие платят по нормативу и не хотят ставить счетчик, должники).
Без развития
– Программы развития «Томскводоканала» до 2015 года хватит только на поддержание сетей, о развитии говорить не приходится, – честно говорит заммэра. – Дальше посмотрим экономическую ситуацию. Даже в момент конкурса она была другая. Компания выиграла при одних условиях, работать придется при других, гораздо более жестких. И вообще, «Веолия» себя позиционирует как грамотный оператор, который за те же самые средства может грамотно содержать сети. А только потом инвестор. Хотя в любом случае им придется вкладываться. Та же плата за присоединение: когда строитель придет подключаться, они должны уже что-то построить. Французы сейчас как раз делают план развития. А мы всегда просто затыкали дырки.
Крапленые карты
Согласно принятому на Думе документу в 2012 году за водоснабжение мы будем платить на 1,9 рубля больше за кубометр (это 9,5% к нынешнему тарифу), за водоотведение – на 1,1 рубля больше (рост 8%).
– Тариф еще не утвержден, – уточняет Юлия Перковская. – До нового года его будет принимать федеральная служба по тарифам. Предполагаемая вилка – от 8 до 11%. В любом случае это ниже, чем рост в прошлом году: 14,9%. Мы должны обосновать затраты и надеемся, что в тарифе впервые будут заложены амортизация и инвестиционная надбавка. Все эти составляющие войдут в эти 8–11%. Инвестиционная надбавка, однако, не отменяет плату за подключение: она составит для многоквартирного дома 350 рублей с квадратного метра на водоснабжение и 300 рублей на водоотведение.
– Парадокс в чем: у нас нет долгосрочных тарифов, – отмечает Максим Резников. – Мы даже не можем прописать формулу формирования тарифов: вложи – и вот тебе на 35 лет ценообразование, будешь возвращать. Мы зовем инвесторов, просим длинные деньги на 20 лет, а тариф только на год. По сути дела, мы гарантий никому не даем. Власть играет краплеными картами.
– Сейчас в тариф входят только текущие затраты и капитальный ремонт, и есть предельный рост, за который мы не можем прыгнуть. Это мина замедленного действия: амортизацию мы никогда не закладываем в полной мере, в лучшем случае половину, – продолжает заммэра. – Пока используется затратный метод формирования тарифа: внесли понесенные затраты, посчитали их обоснованность, лишнее выкинули. Существует метод РАП – возврата инвестиционного капитала. Вот там есть все. Бери кредит, строй, он долгосрочный, понятен его рост. Но пока у нас по этому методу пытается работать только «Томская распределительная компания».
Призраки ТКС
Понятно, почему горожане так пристально изучают документы, касающиеся приглашенного оператора: «призрак» ТКС все еще витает над городом.
– Если один раз неудачно женился – это не повод не общаться с женщинами, – вздыхает Резников. – Весь мир идет по этому пути. Дело в выборе правильного партнера. Когда есть муниципальное предприятие, велик соблазн заставить его работать бесплатно. Администрация не раз решала социальные задачи за счет экономики своих предприятий, загоняла их в банкротство. Государство не может само заниматься бизнесом, оно должно создать для него условия. ТКС плохо распоряжались деньгами, но сама-то система работала: схема неплохо была организована, все предприятия в одном, взаимовыручка. А потом планы руководства предприятия поменялись, и развитие города им стало неинтересно.
Мы ищем и другие схемы. Ряд мероприятий, например строительство КНС, у нас уходят в другую программу: развитие инженерной инфраструктуры. Там мы рассчитываем на частно-государственные партнерства, рассматриваем разные источники: инвесторов, городской бюджет и очень надеемся на федеральный. Сегодня в России не многие города способны решить эти проблемы самостоятельно.