После трагедии на рельсах молодая женщина заново учится жить
9 октября в 19.30 на ул. Большая Подгорная трамвай первого маршрута переехал лежащую на путях девушку, в результате чего она лишилась обеих ног. По словам водителя трамвая, она не видела пешехода в момент наезда – на этом участке пути не освещены. Через полчаса девушку заметил водитель следующего трамвая…
По другую сторону бытия
Кровать Анны Фетисовой в городской больнице скорой помощи стоит у окна. По ту сторону стекла плещется жизнь. А здесь, в палате, она течет по своему распорядку: капельницы, уколы, перевязки. Пакет с соком на тумбочке, мобильный телефон у подушки, судно под постелью – обычные приметы больничного бытия. Подтягиваясь за поручни, Анна присаживается. Под одеялом в том месте, где должны быть ноги, – пустота.
– Я чувствовала, что по мне едет трамвай, – срывающимся шепотом рассказывает женщина. – Думала: «Когда же это кончится? Когда он уже проедет?» Но боли почему-то не было. Потом в машине скорой помощи слышала, как говорили: «Разрезайте прямо на ней одежду». Утром очнулась в реанимации, медсестра смотрит на меня с жалостью и сообщает, что у меня нет обеих ног. А я это уже знаю. Первая мысль: зачем спасали? Объясняют: «Это наш долг». А мне-то что теперь делать?!
Никому ничего не надо
– Я собиралась отмечать день рождения на Промышленном, где мы живем с моим гражданским мужем Димой, – продолжает Анна. – А у мамы мы просто на троих выпили бутылку вина, и я пошла на остановку. Когда переходила через трамвайные пути, запнулась левой ногой о рельс, упала. На голове с левой стороны был здоровенный шишак. Упала чисто по невнимательности. Никто не подошел. Никому ничего не надо… Начальник трамвайно-троллейбусного управления сейчас прячется от мамы, не отвечает на телефонные звонки.
– Дело не в том, чтобы кого-то наказали, – вмешивается в разговор соседка по палате Ирина, – а чтобы хоть какую-то помощь оказали. Нужна коляска, нужны протезы, нужны те же памперсы – 600 рублей за упаковку. Хотя бы просто пришли и спросили, чем помочь. Надо ведь как-то поддержать человека. Я много лет работаю водителем такси и никогда не поверю, что водитель трамвая ничего не почувствовала. Какую-то тряску все равно должна была заметить. Говорят, было темно. А для чего тогда фары у трамвая? Водители во время движения и по телефону разговаривают, и на пассажиров отвлекаются. Им плевать, что творится на дороге.
Одно мгновение, и жизнь перевернулась
– У меня были планы на жизнь, – вздыхает Анна. – Было желание устроиться на постоянную работу, родить ребенка. А теперь какой ребенок? Какие планы? В одно мгновение все разрушилось. Врачи сделали все, что могли. Мама и Димка приходят каждый день, поддерживают, помогают. Мы уже обсудили, что опекуном у меня будет мама. Вчера приходил протезист с предприятия на Фрунзе, 5, сказал, что там я буду проходить реабилитацию. Сейчас еще на левой ноге будут кость обрезать под общим наркозом. А на правую сделают гипсовый тренировочный протез. Мне все говорят: «Учись жить по-новому». Я это тоже понимаю. Но как это сделать, не знаю.
Комментарии
Павел Савченко, ортопед-травматолог:
– Мы с представителем протезно-ортопедического предприятия наметили план реабилитации Анны. Но, для того чтобы перевести ее в стационар предприятия, нужно оформить группу инвалидности. С понедельника начнем готовиться к тренировочному протезированию на правой ноге. На левой предстоит еще реампутация. Чем быстрее подготовим, тем легче будет разрабатываться культя под протез – процесс этот достаточно болезненный. По моим прогнозам, к новому году Анна выпишется из больницы. А вот дальше… Я 40 с лишним лет работаю травматологом. Насмотрелся всякого. Я хоть и неверующий, но все мы под Богом ходим, и что кого где подстерегает, никто не знает. У меня принцип такой: вот данность – отрыв ноги, надо лечить. Моя задача – помочь человеку поправиться. Я вижу, что настроение у Анны стало чуть-чуть получше. Положительно на нее влияет соседка по палате. Девочке, конечно, очень тяжело. Но ног не вернешь, надо учиться ходить на протезах – они сейчас, кстати, достаточно хорошие.
Вячеслав Перминов, руководитель – главный эксперт ФГУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы по ТО»:
– Для медико-социального освидетельствования Анне Фетисовой не нужно собирать справки и приезжать к нам. По ее личному заявлению и заключению лечащего врача выездная бригада
Алексей Пичугин, старший инспектор отделения по пропаганде ОГИБДД УМВД РФ по Томску:
– Уголовное дело по данному факту пока не возбуждено. Решение о возбуждении либо невозбуждении дела будет приниматься после выписки пострадавшей из больницы на основании медицинской экспертизы, которая определит степень тяжести нанесенного вреда здоровью.
На Большой Подгорной рядом с местом ЧП нет ни одного пешеходного перехода.
Татьяна Винарская, обозреватель «Томского Вестника»:
– Возможно, среди читателей найдется человек, который ехидно пробурчит: «А-а, сама виновата, нечего было под градусом по рельсам шляться». Но у тех, кто видел Анну, никогда не повернется язык сказать такое. Молодая (в больнице ей исполнилось 26) маленькая женщина с миловидным лицом и с ампутированными, извините, чуть не под самую попку ногами смотрит на мир потухшими, мертвыми глазами. Сегодня она очень нуждается в психологической, материальной поддержке и, наивная, продолжает ждать сочувствия от руководства трамвайно-троллейбусного управления – не по суду, по совести. Но совесть там почему-то не хочет просыпаться. В последнее время, граждане, мне почему-то начинает казаться, что многих из нас переехал свой трамвай, покалечив не только судьбы, но и души.