Фото: Артем Изофатов

Если вам кажется, что «человек-праздник» всего лишь красивое словосочетание, значит, вы никогда не общались с Петром Дрангой! В редакцию «Томских новостей» знаменитый музыкант-виртуоз пришел без своего друга-аккордеона. Но от 40-минутной беседы мы получили такой же мощный заряд позитива, как от 2-часового концерта. Зажигательный Петр рассказывал про свою жизнь в искусстве и вне сцены вкусно и азартно.

Отойдите от стенки!

– Петр, вы недавно отметили день рождения. Если женщина родилась 8 марта, то она получает подарки и комплименты в двойном размере. Как ощущает себя мужчина, родившийся в Международный женский день?

– Замечательно! В этот день все женщины – мои! (Смеется.) Я поздравляю с праздником своих сестер и маму, они дарят подарки мне. 8 марта я всегда играю концерт – тоже получаю порцию любви и внимания. День рождения я люблю с детства. В школе не было ни одной злой шутки по этому поводу. Пацаны, конечно, смеялись: «Мы поздравляем с праздником всех девочек и Петю тоже». Но по-доброму. Двойную радость приносило то, что в день рождения не нужно было идти в школу. Не это ли самый крутой подарок?

– Несколько лет назад вы сказали, что не чувствуете себя на свой возраст. Вам тогда было 26 лет, а по внутренним ощущениям – 21 год. Сегодня вы «помирились» с возрастом?

– Да, сегодня я ощущаю себя на 22 года (улыбается). Время – придуманное понятие. Человечество существует 400 млн лет, а люди живут всего-то лет 70. Отпущенное нам время – песчинка. Мы всего лишь гости в этом мире. Каждый человек сам решает, как ему распорядиться своими силами, возможностями и временем. Людей напрягает их возраст только из-за стереотипов. Мы сами придумали, что должен и чего не должен делать взрослый человек, когда нужно купить квартиру и завести ребенка…

– В том же интервью вас поставил в тупик вопрос, каким вы видите свое будущее лет через 20–25? Вы по-прежнему не можете ответить на него?

– Мне интересно говорить только о настоящем. Я люблю жить по принципу «здесь и сейчас». Согласитесь, куда приятнее находиться в данном моменте: узнавать новости сегодняшнего дня, решать вопросы, общаться с друзьями. Прошлое осталось позади и уже никогда не вернется. Гадать о будущем – только воздух сотрясать. Жизнь все равно сделает по-своему.

– Каким вопросом журналисты вас уже замучили?

– Про количество аккордеонов (улыбается). У меня их пять. Два инструмента постоянно гастролируют со мной, на остальных я записываю музыку в студии. На одном из них можно исполнять только эстрадные композиции, на другом – классическую музыку, фуги, инвенции, фортепианные программы любой сложности. У каждого аккордеона свои возможности и задачи.

– А у вас задача – беречь свой главный рабочий инструмент – руки?

– Нет, по этому поводу я не заморачиваюсь: играю в волейбол и большой теннис, гоняю на велосипеде, занимаюсь хайкингом (разновидность пешеходного туризма, передвижение по горной пересеченной местности. – Прим. ред.). Недавно у меня появилась еще одна страсть – время от времени вырываюсь в калифорнийский парк Джошуа-Три, чтобы полазить по скалам. Я не вижу смысла отказывать себе в удовольствии заниматься тем, что мне нравится.

Беречь руки надо, но без перегибов. Преподаватели Гнесинки рассказывали истории про музыкантов, которые не застегивали сами пуговицы на смокинге в день концерта, чтобы не повредить пальцы. Тут все зависит от человека. Находясь между двумя стенками, мы обязательно стремимся прилипнуть к одной из них. А должна быть золотая середина. Нужен разумный баланс, и я к нему стремлюсь. Хотя про стенки тоже все знаю. В школе я был хулиганом, и меня все время бросало в разные крайности. Но при этом я никогда не оставлял занятия музыкой.

Выше стратосферы

– Сегодня ваша жизнь – концерты, творческие проекты, бесконечные гастроли и армия поклонниц. Когда вы решили связать свое будущее с музыкой, у вас не было страха, что всего этого могло не случиться?

– Я тогда не думал об этом. Зачем тратить время на сомнения? Если есть желание что-то сделать – просто бери и делай. Я занимаюсь музыкой с пяти лет. Сначала играл на пианино. Когда подрос, перешел на аккордеон. Пел в вокально-инструментальном коллективе «Овердрайв» – это было совсем другое музыкальное направление. Лет в 16 мне захотелось придумать что-то новое, интересное, оригинальное. Я пошел к аккордеону, посидели мы с ним вдвоем, подумали, и получилось то, что получилось.

– Обаятельный молодой человек, играющий на аккордеоне, – явление необычное. Вы делали на это ставку, когда выбирали инструмент?

– Если вы хотите спросить про какую-то формулу успеха, то ее не существует. Я просто писал музыку, которая мне нравится. У меня не было ощущения, что вот это принесет мне популярность, а это – деньги. Я сам не знал, что получится в итоге.

– То есть вы не практичный человек?

– Очень практичный! Все-таки мне уже 22 года (улыбается). Но тогда мне было совсем мало лет, и я просто занимался любимым делом. Такой подход отличает востребованных артистов от тех, кто мечтал стать известным, но почему-то так и не стал. Нельзя хотеть славы, популярности. И уж тем более невозможно просчитать их наперед. Потому что при таком подходе получается конъюнктура. Люди не воспринимают неестественное, их такое «творчество» раздражает.

– Кто сегодня делает лучшие аккордеоны?

– Иальянская фабрика Bugari Armando. Среди итальянцев не так много классных аккордеонистов, но зато инструменты они делают прекрасные. Основали эту мануфактуру 350 лет назад русские мастера Кирилл Демьян и двое его сыновей. Я был на фабрике и видел, как производятся аккордеоны. Это очень интересный процесс! Инструменты Bugari Armando делаются поэтапно, будущий аккордеон мастера передают друг другу из рук в руки. Сначала сушится древесина, потом делается корпус инструмента, обрамляется сверху целлулоидом и так далее. Мастера начинают работу по звонку, по звонку уходят кушать (итальянская сиеста длится три-четыре часа), потом снова возвращаются к «станку». В год фабрика выпускает не больше 20 инструментов. И стоят они десятки тысяч евро. Но это лучшие в мире аккордеоны. Я играю только на таких инструментах с тех пор, как смог их себе позволить.

– Как долго вам пришлось работать, пока случился успех, творчество стало приносить деньги и вы смогли купить себе хороший аккордеон?

– У меня не было резкого прыжка вверх. К тому, чего добился на данный момент, я шел постепенно – с шести лет и до сегодняшнего дня. Мгновенного результата не может быть в принципе: любой успех – это всегда бег на длинную дистанцию. Я никогда не ждал, что аккордеон будет приносить деньги – работал с 13 лет, где мог и как мог. Чистил и оформлял аквариумы в зоосалонах и на дому. На музыке впервые заработал деньги, когда выиграл международный конкурс в Италии. Получил премию 1 000 долларов, это был мой первый небольшой капитал (улыбается).

– Вы держали дома крокодила, в 15 лет захотели самостоятельной жизни и ушли от родителей… В общем, ни себе, ни окружающим скучать не давали. Сегодня вы способны на экстравагантные поступки или время таких подвигов осталось позади?

– Есть ли еще у меня порох в пороховницах на то, чтобы опять завести дома крокодила? Есть! (Улыбается.) Моя страсть к необычной живности передалась племяннику: он держит дома гекконов, игуан… Я в детстве всю комнату заставил террариумами. В них жили ежи, змеи, ящерицы, крысы, стеклянные лягушки. Еще у меня была рыба из семейства цихлид, она ела с руки. Это оказалось так необычно, что мне стало интересно, есть ли еще в природе что-то подобное. Я нашел остров недалеко от Мадагаскара, где живут скаты. Им в детстве поломали хвосты, и они любят пармезан. Они приплывают к берегу на закате, выбираются на сушу, едят сыр с рук, а ты можешь их, как телят, гладить между глаз. Но фишка в том, что к этой стае присоединились скаты, у которых с хвостами все в порядке. Их тоже можно гладить во время кормежки. Главное – не наступить им на морду. Иначе они воспользуются своими хвостами. Тогда мало не покажется: хвост ската входит в жертву как дюбель – самостоятельно вытащить его невозможно, спасти сможет только хирургическая операция.

– История про то, что вы в 15 лет подожгли с приятелем дом, тоже правда?

– Было дело (улыбается). Правда, мы об этом не знали. Просто покурили и пошли ко мне смотреть фильм. А на середине картины услышали на улице какой-то шум. Выглянули в окно: повсюду дым, суета и соседи кричат: «Петя с Андрюхой дом подожгли!» Я другу говорю: «Петя с Андрюхой – это мы. Пойдем посмотрим, в чем дело». Оказалось, правда подожгли. Пожарные все потушили. Вечером приехали мужики на джипах, спрашивают: «Кто дом поджег?» Мы сделали вид, что не при делах. Они плечами пожали: «Ну ладно тогда, поехали мы. В милицию». После этих слов я и Андрюха струхнули, признались во всем. Тогда мужики говорят: «Вообще-то этот дом мы сносить собирались. Теперь вы его разберете, яму в огороде выроете, бревна закопаете, и никаких проблем у вас не будет». Мы так и сделали (улыбается).

– Вы уже совершили свой самый бесшабашный в жизни поступок? Или он еще впереди?

– Поживем – увидим. Недавно видел парашютиста, который совершил прыжок со стратосферы. Посмотрим, может быть, я повыше заберусь (смеется).

Соло в пустыне

– Петр, эстрадные исполнители просят вас аккомпанировать им?

– Да. Но я чаще всего отказываюсь. При таких предложениях подразумевается, что главным в номере станет голос, а аккордеон будет использоваться только как аккомпанирующий инструмент. Мне это не интересно, я же не аккомпаниатор. Другое дело, если задумывается дуэт, где есть инструментальный рефрен и голосовые партии. Когда-то мы делали номер с Максимом Галкиным: он пел частушки, я играл на аккордеоне. Однажды выступал в Кремле с Патрисией Каас: у нее умерла мама, и она посвятила ей песню. Еще были номера с Софией Ротару для «Голубого огонька» и с Мариной Девятовой в Юрмале.

– Вы по-прежнему терпеть ненавидите, когда вас называют звездой, и предпочитаете по отношению к себе слово «ремесленник»?

– Меня это не то чтобы раздражает… Просто не люблю слово «звезда» по отношению к себе. Музыкант он и есть музыкант, при чем тут звезды? Я – ремесленник, который знает, что такое многолетний систематический труд. Многие люди думают, что артистам все дается легко. И сетуют: «Эти звезды всю эстраду заполонили, не пробиться нам из-за них». Мне в таком случае всегда хочется сказать: ты сначала сделай что-нибудь, чтобы получить то, о чем мечтаешь. А потом уже жалуйся на судьбу. Оторви одно место от дивана: запиши песню, возьми у друга камеру и сними видео, отмастери свой клип, продвинь его через соцсети и посмотри, что будут говорить про твое творчество люди. И если ничего не получится, задавай вопрос: «Почему они, а не я?» Ведь подобрали же продюсеры Джастина Бибера в Интернете, когда его клип набрал 70 млн просмотров. Парень просто играл на гитаре, а мама в этот момент сняла его на камеру. Всё! Но большинство людей думают, что кто-то должен за них песню написать, клип сделать, на сцену выпустить да еще и денег за это дать.

– У вас никогда не возникало желания поучить детей игре на аккордеоне?

– Стоять над ребенком два часа, пока идет урок, я не смогу. Меня это просто по стенке размажет. А прийти на 45 минут и провести мастер-класс для учителей я готов. И такой опыт был. Меня однажды пригласили на творческую встречу в музыкальную школу Балтийска. Вышел мальчик играть на аккордеоне: у него рука корявая, во время выступления от клавиатуры взгляд оторвать боится. Правильная посадка и постановка рук – это база, без нее невозможно достичь мастерства в исполнении. Я ему локоток поднял, на плечо книгу положил, чтобы он не смотрел на клавиши. Совсем другое дело!

Лучше заниматься на инструменте 20 минут, но правильно, чем час, но как попало. Если я когда-нибудь где-нибудь буду рассказывать, что в детстве сидел за аккордеоном по восемь часов в день, не верьте мне! На занятия музыкой у меня уходило в лучшем случае два часа. И то, если впереди были международные конкурсы. Но я занимался правильно, мне педагоги дали классную базу.

– Многие инструменталисты говорят, что музыка лишила их детства. А для вас в нежном возрасте часы, проведенные за аккордеоном, тоже были каторгой?

– Нет. Мне музыка подарила детство на всю жизнь. Я теперь не взрослею (улыбается).

– Как вам кажется, почему среди музыкантов-виртуозов мужчин больше, чем женщин?

– Игра на аккордеоне – однозначно мужской вид спорта. Инструмент тяжелый – может весить 8, 12, 16 кг. А девушкам все-таки еще рожать, ни к чему им такую тяжесть таскать. Почему в освоении других музыкальных инструментов мужчины тоже чаще добиваются успехов?.. Значит, выдержки больше. Недооцениваете вы нас, мужчин! (Улыбается.)

– Вы когда-нибудь выходили с аккордеоном в переходы метро или на улицы города?

– Стритовал однажды в переходе возле Кремля. Но это было давно. Сегодня я могу сыграть на улице, чтобы душа отдохнула. Такой эксперимент над собой сделать. Но происходит это в другой стране, где меня никто не знает. При этом я записываю на камеру реакцию прохожих, а потом выкладываю видео в Интернет. Еще люблю уйти иногда в пустыню, чтобы в полном одиночестве наедине с природой порвать аккордеон.

– Друзья не просят вас сыграть во время посиделок?

– Если бы такое произошло, я, наверное, сослался бы на дела и убежал побыстрее. Но мои друзья – деликатные ребята и большие молодцы, они понимают, что в моей жизни аккордеона и без того более чем достаточно. Мы можем говорить о музыке часами, но чтобы друзья достали инструмент и сказали: «Петя, сыграй…» Нет, такого не случалось. Они что-то другое могут достать для застолья, но не аккордеон (улыбается).

– А для девушек в романтической обстановке играли?

– Было дело. Они при этом расплывались в улыбке.

Краска для виолончели

– Чего нельзя простить талантливому человеку?

– Если он начинает хоронить свой талант. Дурацкое уныние, в которое все мы периодически впадаем, нельзя себе прощать: оно отнимает у нас слишком много драгоценного времени. И еще не хорошо с головой уходить в конъюнктуру. Такое иногда бывает, когда пишешь музыку для кино. Случается, звонит режиссер и рассказывает: «Музыка прекрасная! Но в мелодии для этого кадра нужно флейточку убрать, а для следующего, наоборот, ее усилить». Я отвечаю: «Стоп! Я этой работой заниматься не буду!» И передаю ее ассистентам. Моя задача – придумать основную музыкальную тему, а детально работать по кад-рам – пас. Нельзя позволять себе увлекаться инжинирингом. Надо летать. Но знать, что такое инжиниринг, нужно!

– Вы часто берете в руки аккордеон, когда этого не требует работа?

– Так получилось, что моя работа срослась с моим большим жизненным увлечением. Если у меня нет концертов, я пишу музыку или снимаю видео на свои композиции. Но взять аккордеон, чтобы просто поиграть на нем… Нет, такого не бывает.

– Какая еще музыка, кроме звуков аккордеона, вам нравится?

– Люблю виолончель, у нее очень теплый тембр. Я мыслю красками, и когда звучит этот инструмент, мне сразу представляются какие-то деревянные полки, природа, оранжевые скалы. Нравятся контрабас и фортепиано (особенно произведения Рахманинова). Стандартный набор инструментов рок-музыки и джаза люблю. Гитару, электрогитару, бас-гитару, барабаны – на них я тоже умею играть.

– Что должно произойти, чтобы вы плюнули на все, распродали аккордеоны и перестали заниматься музыкой?

– Не обязательно отказываться от музыки совсем… Может быть, мне захочется завести семью, ребенка, и я стану уделять творчеству меньше времени. Иногда люди просто берут паузу. Со мной такое случалось. Но это было еще до того, когда вы про меня узнали. После одного из международных конкурсов я вдруг понял, что больше не хочу заниматься музыкой. Длилась пауза месяца три-четыре. И ничего страшного в таких перерывах нет.

– Вы приехали в Томск с новой программой «Вкус жизни». Какая на вкус сегодняшняя жизнь Петра Дранги? Каких приправ в ней не хватает, каких ингредиентов в избытке?

– Я не скажу ничего такого, после чего все откроют рты от удивления. Мне кажется, каждый человек в жизни проходит примерно через одни и те же этапы. Нам никогда не бывает только сладко или только горько. В моей жизни случались стремительные взлеты и сильные падения. Но рассказывать подробно об этом я не готов. Потому что я не люблю никакого внимания к своей персоне, кроме как к музыканту, выступающему на сцене.

«Формулы успеха не существует. Я просто писал музыку, которая мне нравится. И сам не знал, что получится в итоге.

Находясь между двумя стенками, мы обязательно стремимся прилипнуть к одной из них. И это касается многих вещей в жизни. Мы или ревностные вегетарианцы, или едим мясо много и каждый день, да еще и запиваем его водкой. Или не занимаемся спортом вообще, или убиваемся на тренажерах. А должна быть золотая середина.

Почему в освоении музыкальных инструментов мужчины чаще женщин добиваются успехов?.. У них выдержки больше. Недо-оцениваете вы нас, мужчин!

Нельзя хотеть славы, популярности. И уж тем более невозможно просчитать их наперед. При таком подходе получается конъюнктура. Люди не воспринимают неестественное, их такое «творчество» раздражает.

справка «ТН»

Петр Дранга родился 8 марта 1984 года в Москве в семье музыкантов. Отец Юрий Петрович – профессор Гнесинской музыкальной академии, мама – его ученица по классу аккордеона. Первый успех пришел к Петру в 12 лет: он стал лауреатом VI Московского открытого конкурса аккордеонистов. В октябре того же года победил в международном музыкальном конкурсе в Италии. Работал в качестве приглашенной звезды в шоу пародиста Александра Пескова. С 2004 года начал сольные выступления. Был участником телевизионных шоу «Танцы на льду» и «Точь-в-точь».

Выражаем искреннюю благодарность Томской филармонии за помощь в организации интервью