Архив рубрики: Круглый стол

BELOWTABSRIGHT2, Круглый стол, Образование

Стоит ли создавать отдельную школу для одаренных детей

Оставить комментарий

Недавно Виктор Кресс обратился к образовательному сообществу с предложением подумать над организацией в Томске учебного заведения для одаренных детей – этакого «Царскосельского лицея», где «можно было бы собрать талантливых ребятишек со всей области, обучать их по особым программам». По мнению губернатора, такое учебное заведение можно было бы назвать «Школой ИНО Томска». За круглым столом в объединенной редакции «Томских новостей» и «Томского вестника» специалисты обсуждают эту идею и предлагают свои варианты развития детской одаренности.

В круглом столе принимали участие:

Раиса Набатова, заместитель директора по научно-методической работе гимназии № 26

Марина Васильева, начальник отдела развития образовательных систем ОГКУ «Региональный центр развития образования»

Алена Андриенко, доцент кафедры управления образованием факультета психологии ТГУ

Андрей Зоткин, кандидат философских наук, заместитель директора ОГКУ «Региональный центр развития образования» по проектной работе

Ирина Мирошникова, директор МБОУ «Северская гимназия», ЗАТО Северск

Светлана Зыкова, замдиректора по научно-методической работе гимназии № 1 им. А.С. Пушкина

Где растут таланты

– Давайте определимся, какие дети считаются одаренными, как их выявлять и на каком этапе школьного образования это нужно делать?

Раиса Набатова: – Сухомлинский когда-то сказал, что одаренность – это маленький росточек, который едва проклюнулся из земли и требует к себе огромного внимания. Его нужно холить и лелеять, чтобы он рос и приносил плоды. В нашей гимназии мы с первого класса начинаем наблюдения за детьми – как в учебной деятельности, так и в специально смоделированных ситуациях. Для выявления детей используем разные методики, которые показывают и уровень интеллекта, и вид одаренности. Одновременно реализуем систему развития интеллектуальных способностей детей: памяти, мышления, быстрого чтения и т. д.

Марина Васильева: – А если ребенок в первом классе не проявляет себя как одаренный, то ведется ли какая-то работа с ним?

Раиса Набатова: – Конечно, ведь есть явная одаренность, а есть скрытая. Явных мы отобрали и с ними дальше работаем, но и остальных не оставляем без внимания. Дети имеют возможность себя проявить в любой области через дополнительное образование, спецкурсы. Особое внимание уделяем развитию проектно-исследовательской, игровой деятельности уже на начальном этапе обучения.

Алена Андриенко: – Вообще, проблема того, как выявлять и потом воспитывать одаренных детей, для России всегда была актуальной. По сути, на ребенка навешивают ярлык одаренного. И дальше начинается гонка: постоянные олимпиады, конкурсы, соревнования, награды как подтверждение высокого статуса… Но не должна система быть такой фанатичной по отношению к детям. Это может дать и пагубный эффект.

Андрей Зоткин: – Когда мы говорим «одаренность», подразумеваем наличие тех или иных способностей. Да, они могут проявляться рано, но массово этого не происходит: Пушкиных и Моцартов никогда не будет много. При этом проявление любой одаренности – это всегда комплексное явление, неразрывно связанное с социальностью, и одними только тестами потенциал ребенка не измерить. Школьный педагог должен организовывать пространство, в котором дети могли бы себя пробовать и которое помогло бы наличию способностей перерасти в социальный опыт. Наш центр через разные проекты (экологическое, гражданское, технологическое, этнокультурное образование) как раз и пытается создавать на базе школ такие площадки, где дети могли бы заниматься проектной, исследовательской деятельностью.

Ирина Мирошникова: – Мы в гимназии тоже очень осторожно относимся к термину «одаренный». И особенно к выявлению, тестированию одаренности. Согласны, что нужно создавать условия, в которых детские способности проявлялись бы, что образовательное пространство должно способствовать этому. Самый простой путь – разнообразное дополнительное образование в школе: спортивные секции, художественные, вокальные, математические кружки; участие в различных олимпиадах, конкурсах, конференциях и других подобных событиях вне образовательного учреждения и проведение их в его стенах.

– А если одаренность ребенка и его желание чем-то заниматься не совпадают?

Ирина Мирошникова: – Мы как раз и стараемся создать условия для формирования в ребенке инициативности и понимания того, что он хочет. Очень часто ребенка отдают в какую-то секцию или кружок, но он не понимает, зачем ему это и как он в дальнейшем полученные знания, способности сможет применить. Мы создали программу по сопровождению образовательной инициативности ребенка. Она действует с 1-го по 11-й класс, в ее рамках каждый ученик может попробовать себя в абсолютно разных направлениях. Но самое главное – ребенок учится работать со своим интересом, понимать, проявлять его, развивать в продуктивную деятельность, анализировать перспективы и последствия.

Марина Васильева: – Например, ребенок изготовил какой-то предмет или реализовал идею. Написал книгу, что-то раскрасил, сочинил стихотворение, провел какой-то опыт или исследование… Делает он это в пространстве, где находятся ученики разных возрастов. Потом все вместе они обсуждают свои проекты и идеи и тем самым получают определенный социальный опыт.

Светлана Зыкова: – В нашей гимназии, как и в других школах, есть система спецкурсов, направленная на дополнительную подготовку, углубление и расширение знаний. Но мы работаем еще и в другом направлении, которое для себя обозначили как индивидуальный образовательный проект. Ученикам (в том числе и 1–4-х классов) предлагаем выбрать какую-либо область для индивидуального или группового исследования. Дальше работа выстраивается по принципу группового взаимодействия. Это эстетико-ориентированное направление, нацеленное на культуру самовыражения, самопрезентации, личностный имидж.

Куда уходят гении

– Если верить некоторым международным тестам, то наши школьники до четвертого класса показывают результаты на уровне выше среднего, а затем у нас начинается спад. Что происходит? Куда девается одаренность?

Андрей Зоткин: – Этот вопрос требует небольшого уточнения: при проведении таких тестов используются разные методики. Одна направлена на знания, другая – на так называемую функциональную грамотность. Дается текст: например, объявление о приеме на работу или договор. К нему прилагаются вопросы на осмысление. Наши дети не способны работать с такого рода заданиями. Они могут только найти правильный ответ или пересказать текст.

Алена Андриенко: – У Виктора Болотова, бывшего руководителя Федерального агентства по надзору в сфере образования, вышла книга о мониторинге качества образования. Там он проводит в пример тестирование 15-летних подростков, по результатам которого наша страна вообще на последних позициях, поскольку к этой возрастной группе относятся не только школьники, но и учащиеся техникумов и училищ. Нужно очень внимательно относиться к инструментарию, который используется при мониторинге. Ведь и тесты переводные, и территории для тестирования в стране берутся совершенно произвольно. Еще одна проблема в том, что для наших детей это совершенно новая социальная модель, когда нужно применить и перенести свой опыт и знания на конкретную ситуацию…

Андрей Зоткин: – Приходишь на любой урок в английской школе, а там работа идет не на знания, а на компетенции. На урок биологии приносят ворох листвы, ищут в нем букашек, описывают их, размышляют о них. И так любой предмет.

Раиса Набатова: – Мы сегодня упоминали Моцарта. Но ведь он же был гением, а о них мы сегодня вообще не говорим, потому что за всю нашу историю их можно насчитать не более 400. А если верить статистике, то в России зафиксировано 10–12% одаренных детей. Для сравнения – в Европе говорят о 2–5%. Но когда ребятишки выпускаются из школы, эти проценты куда-то теряются. Потому что дальше, вне школы, развитие практически не идет. Поэтому на одной методике зацикливаться нельзя, их может быть 3–5. Но самое главное – нужно создавать среду, привлекать в нее технологии.

Среда должна быть виртуальной

– Тогда главный вопрос: нужны ли все-таки специальные учреждения для одаренных детей? Или в данной ситуации оптимально что-то другое?

Андрей Зоткин: – Если вспомнить историю Царскосельского лицея, то он все-таки создавался не для одаренных детей. Идея была вырастить послушных чиновников высокого уровня. Пушкин и все, что случилось, – это лишь «побочный эффект». Я думаю, современные форматы совершенно другие. Нельзя приписать какого-то человека к партии, к классу, к группе, к школе. Должно быть пространство для движения. В современных условиях это Интернет, сетевые сообщества, открытые коммуникации. А значит, современный Царскосельский лицей должен быть виртуальным, а учитель – своеобразным навигатором для детей. Можно сфокусироваться на конкретной узкой теме: на создании своего журнала, на решении какой-то теоремы. Вот это действительно будет соответствовать статусу «ИНО Томска».

Алена Андриенко: – Картинка из практики: в этом году ТГУ реализует проект по разработке и внедрению модели взаимодействия учреждений общего, высшего и профессионального образования в части образовательных программ в старшей школе, ориентированных на развитие одаренности детей и подростков. В рамках проекта на базе Губернаторского Светленского лицея были проведены мероприятия с одаренными детьми из СФО. В течение трех дней велись многочисленные тренинги, и в результате была создана та среда, о которой мы говорим. В итоге одна школьница из Красноярска переехала жить и учиться в Светленский лицей. Из физмат-класса перешла в учебное заведение, у которого основное направление – художественное. По ее признанию, на нее повлияли среда, город, экскурсия в университет, отношение педагогов.

– Может ли быть такое, что если создать одну супершколу, то остальные школы будут деградировать, потому что уйдут лучшие учителя, уйдут средства?..

Андрей Зоткин: – Даже если туда наберут самых лучших учителей и детей, все равно с этой школой произойдет то, что происходит с любой: появятся отличники, хорошисты и троечники. Мы это проходили в начале 1990-х, когда стали открывать лицеи и гимназии. Если не поменять образовательное пространство, не произойдет ничего.

Ирина Мирошникова: – …И если не начать по-другому измерять результаты деятельности образовательного учреждения и качество образования. Нельзя главными результатами деятельности школы считать сдачу ЕГЭ на 100 баллов и поступление в элитный вуз. Должны учитываться разные результаты. И кто вообще скажет, какого типа одаренность в нашем обществе сейчас нужна? Кто и как, например, воспитывает одаренность к предпринимательству?

Раиса Набатова: – Бывает, получаем результаты олимпиад, и оказывается, что дети с тройками по результатам тестов занимают ступень выше, чем пятерочники. Почему? Потому что там очень мало заданий чисто предметных, а в основном они на логическое мышление и т. д.

Марина Васильева: – Сейчас делают ставку на социальный опыт ребенка, фиксируя этот опыт и составляя портфолио проб и достижений за годы обучения. Оно и должно быть оценкой качества полученного образования и показать, какие образовательные модели действительно эффективны.

– Но среда не может просто взять и появиться. Нужны специалисты, финансирование. Как и в какой форме привлекать ресурсы?

Андрей Зоткин: – На самом деле в плане финансирования в последнее время заметны позитивные подвижки. В 2000 году было 500 детей на один компьютер, теперь эта цифра сократилась до 10. В 2011 году увеличились и фонд оплаты труда, и сумма на приобретение учебно-методической литературы. Но все-таки не все еще сделано, денег всегда недостаточно. Так может, не Царскосельский лицей нужно строить, а направить деньги в наши школы? Но здесь есть и другая сторона – школы должны уметь грамотно расходовать средства.

Ирина Мирошникова: – Я уже говорила, что важно ставить вопрос о пересмотре показателей, по которым оцениваются образовательные учреждения и от которых зависит финансирование. Сейчас выигрывают крупные школы, потому что финансирование подушевое, но не факт, что это именно те школы, которые дают образование нового современного качества. Если нашему региону важно развитие образования, то стоит активнее внедрять систему финансирования с помощью грантов и программ.

Раиса Набатова: – Введение грантовой системы было бы очень кстати. Здесь все зависело бы не только от количества учеников и результатов ЕГЭ, но и непосредственно от образовательного учреждения – его потенциала и способности работать в новых условиях.

ЕСТЬ МНЕНИЕ

Не тестом единым

Надежда Селиванова, директор гимназии № 1 имени А.С. Пушкина:

– Соглашусь с коллегами: одними тестами одаренность выявить сложно, а иногда и невозможно. В общем образовании обычно говорят об общей, универсальной одаренности, часто понимая под этим способности ребенка к обучению в рамках школьной программы и чуть-чуть за ее пределами. Такие дети часто прекрасно успевают по всем предметам, участвуют в олимпиадах и по математике, и по иностранным языкам и т. д. Но их не так много и они заметны сразу. К сожалению, после завершения учебы в вузе одаренность таких детей действительно зачастую перестает проявляться в профессиональной деятельности. Необходимо активнее заниматься выявлением специфической одаренности: спортивной, музыкальной, художественной, технической и прочей. В рамках школьной программы не всегда найдется место для проявления одаренности, особенно на раннем этапе. И я согласна с Андреем Зоткиным: необходима специальная среда. Фактически самое главное, что может сделать общеобразовательная школа, – это создать условия, при которых проявление одаренности станет возможным. Необходимо дать ребенку возможность попробовать себя в максимальном количестве видов деятельности, а для этого нужны ученические лаборатории, мастерские, помещения для различных видов деятельности.

Возможно, отдельные учебные заведения для одаренных детей нужны, но, во-первых, как мне кажется, это не должны быть массовые учреждения, иначе произойдет как раз то расслоение, о котором говорил Андрей Зоткин, во-вторых, эти учебные заведения не должны ориентироваться на результаты ЕГЭ. Результатом их образовательного процесса должно быть нечто абсолютно противоположное. А у нас пока, к сожалению, идея создания таких учреждений исходит из задачи вывести показатели Томской области по результатам ЕГЭ на более высокий уровень.

BELOWTABSLEFT1, Здоровье, Круглый стол

Люди часто сами доводят себя до инфарктов и инсультов

Оставить комментарий

Заболевания органов системы кровообращения лидируют по распространенности среди болезней, которыми страдают жители Томской области. Этот показатель не уникален. Почти половина населения земного шара подвержена артериальной гипертонии, а в структуре причин смертности сердечно-сосудистые катастрофы лидируют во многих цивилизованных странах. Можно ли снизить поток подобных патологий? Как-то их предупреждать? Об этом шел разговор за круглым столом в редакции «ТН». Участникам была предложена тема «Болезни сердечно-сосудистой системы: от первичной профилактики до высокотехнологичной помощи». Однако обсуждение спонтанно выплескивалось за рамки заданной темы.

В круглом столе участвовали:

  

Ольга Иванникова, главный специалист – главный терапевт ДЗТО, к.м.н.

Елена Ефимова, главный врач НИИ кардиологии СО РАМН, к.м.н.

Игорь Ковалев, руководитель отделения детской кардиологии НИИ кардиологии, д.м.н.

  

Виктория Серебрякова, ст. научный сотрудник НИИ кардиологии, к.м.н.

Юлия Муравлева, зав. отделением функциональной диагностики МЛПУ «МСЧ № 2»

Елена Старовойтова, заведующая отделением профилактики поликлиники ТНЦ СО РАН, к.м.н.

 

Первые лица показали пример

Ольга Иванникова: – Для Томской области, как и для других регионов РФ, сердечно-сосудистые заболевания (ССЗ) – очень актуальная проблема, и ей уделяется большое внимание. За последние 10 лет у нас одновременно реализовывались областные целевые программы по профилактике и лечению артериальной гипертонии, по оказанию специализированной медицинской помощи пациентам с острым нарушением мозгового кровообращения, по оказанию экстренной высокотехнологичной кардиологической помощи. На реализацию данных программ было направлено порядка 70 млн рублей (средства областного бюджета). Причем не только на оснащение лечебных учреждений, но и на информирование людей. С помощью первых лиц региона томичам была наглядно показана необходимость серьезного отношения к своему здоровью – помните, наверное, как в одном из роликов Борис Мальцев измерял артериальное давление? Вместе с коллегами из НИИ кардиологии мы совершали выезды в муниципальные образования, проводили там дни профилактики и дни гипертоника. Специалисты проходили обучение в ведущих клиниках России, а затем передавали опыт коллегам. В ряде ЛПУ появились кабинеты профилактики, центры здоровья. В 2006 году на базе ОКБ был открыт инсультный центр. В 2010 году мы предложили еще одну целевую региональную программу по профилактике ССЗ, и с января 2011 года она начала действовать. Профилактика – это то звено, которое за последние десятилетия было утеряно, сейчас мы начинаем его восстанавливать.

– Есть такой доктор Бубновский, который в одной из своих книг утверждает, что российская медицина стала заложником фармацевтики. Врачи делают крен в сторону медикаментозного лечения и не пропагандируют умеренные физические нагрузки, приверженность здоровому образу жизни (ЗОЖ). Ваше отношение к таким жестким заявлениям?

– Я позволю себе не согласиться с господином Бубновским. Любой уважающий себя доктор обязательно дает рекомендации по ЗОЖ. Предлагает критически оценить свою массу тела и т.д. Посоветует заняться плаванием, ходьбой. Если человек живет на 14-м этаже и его заболевание, клиническое состояние позволяет ему подниматься пешком до 7-го этажа, доктор обязательно порекомендует ему это делать. Прислушается ли к его рекомендациям пациент – это уже другой вопрос.

Национальные особенности сердечных больных

– Существуют особенности национальной охоты, рыбалки. А есть ли особенности у наших больных?

Елена Ефимова: – Российские пациенты, пожалуй, слишком безответственные. Мы в НИИ кардиологии имеем дело с глубоко больными людьми, они перенесли инфаркт миокарда, им сделали сложнейшие операции, выписываются и спрашивают: «Доктор, а можно таблеточки по минимуму?» То есть у них очень низкая приверженность к лечению.

– А как смотрится Россия по распространенности заболеваний органов кровообращения на фоне других стран?

Виктория Серебрякова: – Бледно.

– Значит, мы больная нация?

– Так говорить неэтично. Мы здоровая нация, но мы как бы потеряли 20 лет жизни. После развала Союза мы продолжаем переживать потрясения, которые не лучшим образом сказываются на здоровье. Кто сейчас в основном умирает? Люди 1945–1965 годов рождения. Парадоксально, но более живучими оказались люди 1920–1930 годов рождения.

– В СССР выживали сильнейшие?

– Нет, в людях была заложена другая духовная основа. Они верили в свою страну. А граждане, которые сейчас погибают, попали на смену строя, крах всех идеологических установок. Сергей Бубновский, на которого вы сослались, утверждает, что причина болезней еще и в том, что люди стали малоподвижными. В чем он прав? В том, что замена ручного труда автоматами привела к гиподинамии. Молодому поколению досталось все сразу: курение, наркомания, гиподинамия… А ведь в человеческом организме заложены мощные ресурсы для восстановления. Если задействовать все мелкие мышцы позвоночника, суставов, можно восстановить свои резервы. Например, избавиться от остеохондроза без препаратов. Но наши пациенты инфантильные, им рассказываешь о резервах организма, а после занятия они говорят: «Мы бы хотели просто получить таблетку, которая сделает нас молодыми». Люди, как дети, им нужно, чтобы их вел поводырь. Когда была советская система, раз в полгода все обязательно проходили медосмотр. Сейчас дали выбор: можешь пройти, можешь не пройти. Но без поводыря никто никуда не хочет идти.

Ольга Иванникова: – Когда стартовала дополнительная диспансеризация работающих граждан, мы не могли на нее народ собрать. А ведь в ее рамках предусмотрен целый комплекс бесплатных обследований.

Юлия Муравлева: – С 1 декабря 2009 года в Томской области начали работать центры здоровья (ЦЗ). Их основная задача – сохранение индивидуального здоровья граждан и формирование у них приверженности к здоровому образу жизни. Из обращающихся в ЦЗ примерно 70% – женщины немолодого возраста. Мужчин, интересующихся профилактикой заболеваний, намного меньше. Для достижения успешных результатов по формированию ЗОЖ необходимо создание положительного мнения в обществе об идее профилактики, мотивации к оздоровлению.

Игорь Ковалев: – Мы были в итальянской клинике, где нашей Кате Михайловой успешно сделали операцию по трансплантации сердца. Там какая система? Каждые полгода оперированный пациент должен показаться врачу и отчитаться о том, что он принимает и какой образ жизни ведет. Ответственность за здоровье там возложена на самого пациента. А у нас люди инфантильные. Еще одна их особенность: они лучше врачей знают, как и чем лечить.

Кардиологи у нас – супер! А база на местах – увы…

– О специалистах НИИ кардиологии идет слава по всему региону. А как, интересно, поставлена кардиологическая помощь детям?

Елена Ефимова: – В апреле 2010 года на базе нашего института было создано функциональное объединение «Центр детского сердца».

Игорь Ковалев: – 8–12 детей на тысячу родившихся имеют врожденные пороки сердца. Примерно 3 случая на 10 тыс. новорожденных – это тяжелые пороки, которые нужно оперировать немедленно. И в этом смысле в России очень серьезные проблемы, потому что клиник, где это можно делать, очень мало. В Москве, Томске, Новосибирске, Самаре – все! Когда ребенок с пороком рождается где-нибудь в Якутии, попробуйте его доставить в клинику!

Санавиация разрушена. На реанимобиле по нашим дорогам и с нашими расстояниями не увезешь. Чаще всего такие дети погибают. Лучший выход – заранее доставлять женщин со сложной беременностью в города, где есть возможность срочно оказать помощь. Но операции новорожденным очень сложные и дорогостоящие, а клиника имеет квоту, которая не покрывает расходы, то есть она остается в убытке. Есть еще одна проблема. Вот у нас в НИИ хирурги выполняют уникальнейшие операции, но ребенка выписывают, мама увозит его домой, а на местах – ни нормального наблюдения, ни профессиональной амбулаторной помощи нет. Из-за этого дети тоже часто погибают. Государство, если оно заинтересовано в своем будущем, должно задуматься над решением этих проблем.

Ученые, что вас беспокоит?

Елена Старовойтова: – Поликлиника Академгородка – это специфическое лечебное учреждение, в котором наблюдаются интеллектуально продвинутые граждане. Как показывает статистика, риск развития ССЗ у них выше, чем у тех, кто занимается физическим трудом. В прошлом году мы открыли отделение профилактики и запустили проект по ранней диагностике ССЗ у этой категории людей. Работу проводили в тесном сотрудничестве с кафедрой общей врачебной практики и поликлинической терапии медуниверситета. Во время ежегодного профосмотра кроме стандартного измерения артериального давления мы у всех научных сотрудников выполняли ЭКГ, определяли уровень холестерина и глюкозы в сыворотке крови, а также проводили анкетирование, с помощью которого определяли наличие поведенческих факторов риска: курения, гиподинамии, неправильного питания. По результатам скрининга были выделены три группы пациентов: 1) здоровые (таких оказалось единицы); 2) не имеющие отклонений в лабораторных и инструментальных обследованиях, но имеющие факторы риска развития ССЗ (вместе с первой группой они составили примерно треть обследованных); 3) имеющие отклонения. Таких оказалось подавляющее большинство. Причем повышенный уровень холестерина был выявлен у большого числа людей до 35 лет. Очень важно начинать работать именно с этой группой пациентов, потому что профилактика наиболее эффективна в молодом возрасте. В нашей поликлинике для этого есть все условия. Закуплено новое оборудование. Работает школа для пациентов с артериальной гипертензией. Хорошо оборудованы тренажерный зал и зал лечебной физкультуры.

– И что, ученые сразу же стали вести здоровый образ жизни, пошли играть в футбол?

– К сожалению, многие подвержены вредным привычкам, много курят, ведут малоподвижный образ жизни. Надо менять сознание, а это быстро не сделаешь.

Подари себе жизнь

– Насколько врачи сами придерживаются здорового образа жизни?

Юлия Муравлева: – Врач, как и любой другой человек, индивидуально принимает решение быть здоровым и заниматься профилактикой заболеваний или наоборот. В нашем лечебном учреждении для сотрудников созданы условия для занятий спортом, оборудован тренажерный зал. А ходить туда или нет, каждый решает сам.

– Если человек имеет генетическую предрасположенность к заболеванию, то какая разница, ведет он здоровый образ жизни или нет?

Виктория Серебрякова: – Для того чтобы заболевание возникло, нужны условия. Такими условиями как раз могут быть вредные привычки – курение, нерациональное питание, низкая физическая активность. К 40 годам человек может стать инвалидом. А может при ЗОЖ прекрасно дожить до 80 лет.

– Что дальше? Куда будет двигаться кардиология?

Игорь Ковалев: – Население планеты стареет, и на Западе идет смещение в сторону развития технологий для пожилых людей.

Виктория Серебрякова: – Там развивается и система социальной реабилитации. Я ехала в Берлине в такси, которым управлял человек, перенесший инсульт, правая половина тела у него не функционировала нормально. Это пример социальной реабилитации. Мы к этому еще не пришли.

Игорь Ковалев: – После открытия в Москве нескольких инсультных центров количество смертей от инсультов резко сократилось, но вырос уровень инвалидизации. А условия для реабилитации в России тоже утрачены.

Ольга Иванникова: – Мы сейчас начинаем реанимировать эту службу. И это связано в первую очередь с планируемым открытием первичных сосудистых отделений и регионального сосудистого центра. Ищем и готовим специалистов, направляем пациентов после инсульта и инфаркта на реабилитацию в санаторий-профилакторий. Первый такой заезд пациентов по региональной программе «Профилактика сердечно-сосудистых заболеваний у населения ТО на 2011–2013 годы» состоится уже в середине ноября.

 

Модифицированные (поведенческие) факторы риска:

курение (повышает риск возникновения ССЗ в 1,5 раза);

неправильное питание;

гиподинамия;

психоэмоциональный стресс.

Немодифицированные факторы риска:

атеросклероз;

артериальная гипертония;

наследственность.

СТАТФАКТ

Смертность от заболеваний системы кровообращения в Томской области в 2010 году составила 612 человек на 100 тыс. населения. Этот показатель лучше, чем в СФО и России в целом. Для сравнения: СФО – 708, РФ – 801 человек соответственно.

По девяти месяцам 2011 года смертность от подобных заболеваний в Томской области составила 595,5 случая на 100 тыс. населения.

BELOWTABSLEFT1, Здоровье, Круглый стол, Общество

Личное дело государственной важности

Оставить комментарий

Об успехах и трудностях в проведении дополнительной диспансеризации работающих граждан

Беречь или нет свое персональное здоровье – это, конечно, личное дело каждого гражданина. А вот сохранение здоровья нации – проблема уже государственная, и деньги на ее решение тратятся в масштабах страны немалые. В том числе на профилактику. Например, за 6 лет проведения в Томской области дополнительной диспансеризации по нацпроекту «Здоровье» (в ходе которой с 2006 года в регионе осмотрено почти 200 тыс. человек) медицинские учреждения уже получили более 160 млн рублей.

Казалось бы, дело для всех сторон выгодное. Работодатель, не тратя ни копейки на оздоровление своих сотрудников, благодаря раннему выявлению неполадок в их организмах избежит длительных больничных. Сам гражданин быстро, без особых хлопот и также совершенно бесплатно получает глубокое и качественное обследование (и, соответственно, своевременные рекомендации по сохранению здоровья или исправлению ситуации, пока болезнь еще не запущена). А лечебное учреждение, проводящее профосмотры, – дополнительные средства на доплаты врачам и собственное развитие…

Тем не менее процесс диспансеризации идет не так гладко, как хотелось бы организаторам здравоохранения. И нерешенных проблем здесь все еще немало. И вопросов у граждан, как выяснилось в ходе прямой линии, которую Территориальный фонд провел совместно с редакцией «ТН», также множество.

«Вовлекать людей в процесс диспансеризации до сих пор достаточно трудно из-за их менталитета: наши граждане идут в больницу, только когда гром грянет, – посетовал отвечавший на вопросы читателей директор ТФОМС Виктор Козлов. – Наверное, им нужна какая-то дополнительная мотивация…»

 

Мотивация к здоровью

– Например, в Германии человеку полностью компенсируют лечение зуба, если он дважды за год посетил стоматолога в профилактических целях, если же ни разу профосмотра не проходил – тогда, будь добр, доплачивай за лечение сам. Возможно, со временем и мы придем к похожим схемам… Пока же действуем убеждением: уговариваем граждан, работодателей поактивнее включаться в эту программу.

– Мое начальство категорически не хочет направлять сотрудников на диспансеризацию. Могу ли я пройти ее в индивидуальном порядке?

– Можно, но только по согласованию с работодателем. Напомню: диспансеризация проводится для работающего населения, а это значит, что список сотрудников должно предоставить предприятие. Лечебное учреждение, которое проводит диспансеризацию, заключает договор с предприятиями. Приходить же на осмотр можно хоть коллективно, хоть в индивидуальном порядке (но коллективно получается, как правило, быстрее и удобнее).

Бывает совершенно непонятна позиция работодателя, противодействующего диспансеризации своих сотрудников. Ведь он не платит ничего. Работники чаще всего проходят осмотр в свободное время. Но мы порой вынуждены даже обращаться к профсоюзам, чтобы они помогли нам…

На 1 октября текущего года план осмотров в 30 тыс. человек выполнен на 54%, осмотрено 16 тыс. За оставшееся время он будет выполнен. Кстати, в предыдущие годы мы перевыполняли план по диспансеризации: если были желающие пройти ее, Федеральный фонд выделял на это дополнительные деньги. В 2010 году было осмотрено 45 тыс. человек.

 

Все шире и глубже

– Какие отличия в нынешней программе диспансеризации?

– Во-первых, практически ежегодно меняется тариф: в 2007 году обследование одного диспансерного пациента стоило 540 рублей, в 2008 – 974, в 2009–2010 годах – 1042 рубля, в 2011-м – почти полторы тысячи.

Программа существенно поменялась в 2009 году. Были введены дополнительные исследования: специфические онкомаркеры для мужчин и женщин, анализ на триглицериды, диагностика липидного обмена. В программу входит также осмотр терапевта, хирурга, невролога, офтальмолога, акушера-гинеколога, электрокардиография, флюорография, маммография (женщинам после 40 лет), Этот уровень исследований способен выявить максимальное количество заболеваний.

Кроме того, расширяется охват: в 2006 году у нас проходили диспансеризацию только работники бюджетных учреждений, с 2007 года в программу были включены дети-сироты, с 2009-го это право получили сотрудники всех предприятий, независимо от формы собственности, а нынче к ним прибавились 14-летние подростки, причем их осмотр более глубокий, с увеличенным перечнем исследований, и стоит он вдвое больше, чем у взрослых, – 3 тыс. рублей.

Политика государства направлена на возрождение всеобщей диспансеризации, которая существовала в советские времена.

 

Куда пойти, когда пойти?

– Сколько времени отнимет прохождение диспансеризации? Есть какие-то нормы, стандарты?

– Лечебные учреждения стараются построить свою работу таким образом, чтобы процесс диспансеризации был удобен для каждого проходящего ее. Иногда специалисты выезжают непосредственно на предприятия – туда, где есть свои медпункты. Чаще ЛПУ выделяют для профосмотров специальные временные коридоры, когда прием больных не ведется – иногда в рабочие дни, иногда в субботу.

Если на осмотр явится небольшой коллектив, пройти всех специалистов в одном месте можно примерно в течение часа, плюс потратить время на флюорографию и маммографию в учреждении, где есть соответствующее оборудование.

– Дополнительная диспансеризация для работающих. А что делать пенсионерам?

– Если пенсионер работает, он, к сожалению, под эту программу не подпадает. Но ведь никто не отменял диспансеризацию хронически больных – этим в рабочем порядке должны заниматься поликлиники. Кроме того, у нас в Томске есть центры здоровья, которые располагаются на базе МЛПМУ «Больница № 2» (Томск, ул. Карташова, 3), МЛПУ «Медико-санитарная часть № 2» (Томск, ул. Бела Куна, 3), ОГБУЗ «Томская областная клиническая больница» (Томск, ул. Ивана Черных, 96), которые принимают всех пришедших, так же обследуют и выдают рекомендации.

– Можно ли пройти диспансеризацию частично?

– Нет. Безусловное требование – завершенность обследования. Иначе работа просто не будет принята к оплате.

– Частные клиники принимают участие в дополнительной диспансеризации?

– С этого года им дано такое право, однако о своем желании участвовать заявились не многие: клиника «САНТЕ», «Центр семейной медицины» и «Сибмедцентр».

Получите паспорт!

– Чем завершается диспансеризация? Как я могу узнать результаты? – Результат диспансеризации – это своевременная и полная информация о состоянии здоровья человека. В итоге составляется паспорт здоровья каждого обследованного с присвоением ему группы здоровья (с первой по пятую) и даются рекомендации. Кому-то нужно пройти дообследование, кому-то требуется стационарное лечение, а кому-то и высокотехнологическая медпомощь. Если же человек здоров (что, к сожалению, редкость), он получит рекомендации по здоровому образу жизни.

Ежегодная статистика показывает: полностью здоровых (первая группа) у нас всего 15–18 %. Вторая группа имеющих риск заболевания – больные в пограничном состоянии – 3–6 %. Оставшиеся 80% наших граждан имеют заболевания, причем многие из них оказываются выявленными впервые именно в ходе диспансеризации, в том числе онкологические заболевания, сахарный диабет, туберкулез…

Чтобы получить свой паспорт здоровья, нужно в течение двух недель обратиться в то лечебное учреждение, которое проводило диспансеризацию. Позже вы можете прийти в поликлинику по месту прикрепления – все данные будут переданы участковому врачу, их вклеят в вашу медкарту.

 

Кто дискредитирует идею?

– Не смущает ли вас, что профосмотр зачастую проводится как попало, формально?

– Меня как доктора это просто возмущает! Государство выделяет серьезные средства на сохранение здоровья граждан, а некоторые медики своим формальным отношением дискредитируют саму идею диспансеризации. Например, плохой организацией процесса: сегодня, к примеру, у них нет на месте невролога, завтра акушера-гинеколога, послезавтра еще кого-то… Начинают человека гонять. С такими фактами департамент, управление здравоохранения, фонд ОМС тщательно разбираются. Кстати, если в прошлые годы нам дано было право проверять качество профосмотра раз в год, то нынче можем делать это дважды.

Мы применяем большие штрафные санкции к тем лечебным учреждениям, которые пытаются ловчить и халтурить. Проводим заочные и очные экспертизы. Проверяем документацию. Есть случаи, когда мы не оплачивали некачественно проведенный осмотр и предъявляли серьезные штрафные санкции к медицинской организации.

– Два года назад прошла диспансеризацию, мне сказали: если что-то обнаружится, вас вызовет врач из поликлиники. Но никаких больше контактов с медициной у меня с тех пор не было…

– Действительно, в случае обнаружения заболевания ваш участковый должен был сообщить вам об этом. Директивно это прописано, но, к сожалению, не всегда механизм срабатывает.

С этого года введены достаточно серьезные штрафные санкции для медучреждений, не выполняющих стандартов медицинской помощи.

Но все же и граждане должны понимать: их здоровье выгодно в первую очередь им самим. Так побеспокойтесь о нем – придите в поликлинику, задайте вопросы врачу, потребуйте дополнительных обследований, если таковые нужны. Хоть вас (в отличие от ЛПУ) никто и не оштрафует за пренебрежение к состоянию своего организма, все же, согласитесь: быть здоровым – в ваших интересах.

Featured Slider, Featured tab #1, Власть, Круглый стол, Общество, Персона

Николай Николайчук: Я действительно многого хочу

Оставить комментарий

Мэр Томска рассказал, как будет жить город в 2012 году и как сделать невозможное возможным

Приглашая к себе в гости, журналисты в отличие от большинства радушных хозяев легкой и приятной беседы за чашкой чая никому не обещают. Спрашивать предпочитают не об успехах (они уже состоялись, чего о них говорить?), а о проблемах и недостатках. Бывает, даже привычные к неудобным манерам газетчиков собеседники немного обижаются. Так и на этот раз: в завершение бурного полуторачасового обстрела вопросами гость редакции градоначальник Николай Николайчук воскликнул:– Ребята, на календаре середина октября – года четыре назад вы бы меня спрашивали, когда появится отопление да почему дома и соцсфера не готовы к зиме, горячей воды нет… На сегодняшний день в городе всего в четырех десятках малоэтажных домов отопление не включено, причем в 12 из них – из-за неплатежей. Но вы меня об этом почему-то не спрашиваете. Сделанное не замечается…

Мы же начали разговор с финансовых вопросов. Потому что сколько денег – столько и песен. Как обстоят дела у города с этими самыми песнями сегодня и что запоем в следующем бюджетном году?

Фрагменты интервью:

 

«Таковы реалии»

– У города собственных доходов нынче 5,1 млрд рублей, а бюджет – 11 млрд.

Плюс те 3 млрд, которые придут на развязку, – итого 14 млрд. Впервые Томск будет иметь такой огромный бюджет.

– Но своих доходов чуть больше трети?

– Дополнят субсидии по федеральным и немного по областным программам на конкретные дела: тут и 185-й ФЗ, и благоустройство внутриквартальных проездов, и «Дороги России»…

Когда приходят деньги на подобные объекты, в придачу к радости мы получаем огромный объем работ по их ведению. Но на содержание департамента капстроительства и Технадзора, которые этим занимаются, средства можем брать только из собственных доходов, то есть этот огромный объем дополнительной работы чиновников никаким финансированием не подтвержден. Так что муниципальной власти куда проще было бы ничего не инициировать, не добиваться…

– Но все же в целом бюджет Томска благополучен?

– Нет. Мы и раньше говорили, что с трудом концы с концами сводим, а теперь год завершаем вовсе плохо: по нашим прогнозам, не только с предельным дефицитом, но, скорее всего, еще и с некоторой кредиторской задолженностью. Это означает, что в начале года придется делать ряд очень жестких шагов…

В доходной части бюджета есть законодательно закрепленные доходные источники: не менее 30% – НДФЛ плюс допнорматив. В прошлом году (2010) норматив был 6,2213%, на 2011 год – 6,23%, на 2012 год — сокращен и составит 5,62%.

С НДФЛ дела тоже плохи: снижаются темпы роста поступле­ний налога в бюджет, бизнес пошел в тень. Спасают налого­плательщики-федералы, в первую очередь университеты, медицина. Есть еще налог на вмененный доход (это малый бизнес), но он тот еще, сами понимаете…

Все знают, сколько построенных коттеджей хозяева не вводят в строй, чтобы не платить налог на имущество физлиц. Задолженность по арендной плате за землю составляет полмиллиарда рублей: половина неплательщиков – строительные организации, другая – крупные промпредприятия. Мы с ними работу, конечно, проводим, но не добивать же их. Бизнес-активность снизилась – не идет продажа земли. И приватизировать городу уже по большому счету нечего…

Возьмем 2009 год: он был кризисным, тяжелым, но тогда у нас хотя бы по 17 копеек с каждого собираемого в Томске налогового руб­ля оставалось. В 2010-м уже 13 копеек. А сейчас по итогам 9 месяцев всего 10 копеек!

– Почему?

– Меня тоже этот вопрос очень занимает… Но реалии таковы. Уже три года доля города в региональном кошельке законодательно регулируется, так что спорить, требовать бесполезно.

Впрочем, в территориях эти нормативные акты по-разному применяются. Например, в Омской области 18% региональных налогов отдается городу. У нас – 9%. (Бюджету города Томска установлены отчисления от следующих налогов – доп. норматив по НДФЛ, норматив от налога на добычу общераспространенных полезных ископаемых.)

«Больше песен – меньше денег»

– Из-за чего же дефицит?

– Возьмем защищенные статьи: зарплата в бюджетной сфере, повышенная нынче на 16 и 30%, – это почти 40% доходной части бюджета. Оплата коммунальных услуг (5% от бюджета): уже третий год мы не увеличиваем стоимостную величину, которую доводим до плательщиков-учреждений, при этом рост тарифов в прошлом году составил 11%. Значит, на эту недостающую сумму нашей социалке придется энергосберегать. Есть еще капстроительство и капремонт школ, детсадов и т.д. По уже заключенным контрактам, без новых объектов затраты составят почти полмиллиарда – под 10% бюджета. Наша программа социальной ипотеки растет…

Да – сколько денег, столько и песен. Но в приложении к городскому хозяйству есть и обратная зависимость: больше песен – меньше денег…

– Это как?

– Мы за три года ввели почти 6 тыс. дополнительных мест в детских садах, и это очень хорошо. Но текущее содержание одного ребенка ежемесячно обходится бюджету около 5 тыс. рублей, отсюда дополнительные текущие затраты – более 300 млн в год. То же и с новыми дорогами: мы ввели Балтийскую, Клюева – их надо обслуживать, провели инвентаризацию и взяли на баланс бывшие бесхозные дороги – всего 46,6 км. На их содержание тоже ни копейки дополнительно не получили. У нас работала программа по развитию сетей наружного освещения города почти на 30 млн в год: установлено 1 800 новых светильников плюс отремонтированные… На их содержание и электроэнергию никаких дополнительных ресурсов мы также не получили.

– На чем будем экономить?

– В бюджете будущего года сильно сокращены некоторые программы, например «Здоровое питание», «Старшее поколение», вовсе убрали развитие уличного освещения, сетей водоснабжения… Это очень непопулярные шаги, но выхода нет. Из начального объема городских целевых программ 2,1 млрд рублей мы оставили всего 960 млн. И все равно получается, что даже при предельном дефиците бюджета в 450 млн сумма не балансируется, если не сократить текущее содержание муниципальных учреждений на 20%.

«Хорошо, но дорого»

– Странное дело: город устанавливает 1 852 светильника, но при этом оставляет гореть только треть. По ночам тьма египетская, люди травмируются и даже погибают… Сколько нужно денег, чтобы все фонари горели?

– Чтобы осветить Томск как следует, текущее содержание «Гор­света» придется увеличить с 54 до 169,9 млн рублей.

– Но 100 млн – это же такая малость по сравнению с бюджетом в 14 млрд!

– Малость, но если бы они у нас были…

– Очевидно, что система уличного освещения нуждается в модернизации. Есть программа перехода на энергосберегающие лампы, тогда бы, наверное, денег на светлый город хватало. Почему она не реализуется?

– Программа есть – светильников нет. Укажите мне на энергоэффективные светильники, которые способны заменить дроссельные лампы, обеспечив аналогичную светоотдачу, число часов наработки (50 тыс.), и при этом будут обеспечены сервисом и гарантийным обслуживанием. Таких нет.

– Но первые энергоэффективные фонари уже устанавливали… И есть проект с «Филипсом»…

– «Филипс» и «Сименс» – это как мерседес: очень хорошо, но дорого. Да, на ул. 79-й Гвардейской дивизии мы поставили тайваньские светильники, которые собирала фирма в Подмосковье. Так теперь ее нет. А если мы поменяем все 25 тыс. своих светоточек и потом окажемся без гарантийного обслуживания, без сервиса, ремонта и замены? То есть все сгоревшие лампы нужно будет заменять на новые. Стоимость тайваньского фонаря – 15 тыс. руб­лей, значит, на замену потребуется не менее 300 млн рублей. Какая выходит окупаемость? Лет восемь, не меньше. Но 300 млн надо выложить сразу.

– А что говорят местные инноваторы?

– НИИПП нам обещает, что оте­чественные светильники вот-вот появятся, что-то даже показывают на выставках… Мы поставили несколько их ламп в Губернаторском квартале, но они плохо светят…

«Веолия» – наш успешный опыт»

– Когда в Томск заводили «Веолию», симпатии горожан щедро удобряли перспективами крупных инвестиций в городской водопровод. Время идет, а инвестор вкладываться в нашу рухлядь, похоже, не торопится. Инвестировать будет опять горожанин?

– То, что прописано в конкурсной документации по сокращению потерь, по установке приборов учета, созданию гидравлической модели города (кстати, стоит она 2 млн евро!) – все это компанией будет сделано до конца года. Модель позволит понять, где и какие инвестиции в «Водоканал» реально нужны. И – важно! – когда они вернутся.

Губернатор сказал недавно: самое главное, чтобы не только мы не разочаровались во французах, но и французы не разочаровались в нас. Фраза – ни убрать, ни добавить. Почему же мы разочаровались в французах? Потому что они деньги не дают просто так, а требуют обоснования возврата инвестиций?

– Но такими темпами дождемся ли мы сокращения потерь с сегодняшних 48 до 0,5%?

– За 29 лет это будет сделано в соответствии с условиями конкурса.

Потери делятся на технологические и коммерческие. Первые – это протечки и неэффективность работы оборудования. Мы же магистральными насосами подаем воду на 11–14-е этажи, это все равно что коробок спичек КамАЗом возить. Мы держим в сети избыточное давление 10–12 кгс/см2, а во всем мире – до 1 кгс/см2. Чтобы построить разумную, эффективную водопроводную систему, нужна гидравлическая модель города, которую разрабатывают для Томска французы.

«Веолия» – это наш успешный опыт. Мы с самого начала понимали, что все нюансы этой аренды, конкурсной документации будут носить не локальный томский характер, а, скорее, общероссийский. Мы заранее оформили все имущество, сделали техпаспорта, получили свидетельства о собственности и только после этого объявили конкурс. Вот только сегодня на меня выходили мэры Ярославля и Мурманска – хотят узнать, как мы сумели провести конкурс по «Веолии»…

«Эффективные механизмы придуманы»

– Сейчас мощно набирает обороты тема ОДН-2 – общедомовые нужды по водоснабжению. Эта услуга подороже электроснабжения, так что и волна народного недовольства будет, по всей вероятности, круче…

– 17 тыс. квартир с нулевым балансом по регистрации – это данность Томска. В этих 17 тыс. квартир и живут те 50 тыс. студентов, не обеспеченных общежитиями. Поверьте, это весьма существенная часть 48% потерь «Водоканала». По новым правилам и за неплательщиков, и за непрописанных жильцов в квартирах без счетчиков платить будут соседи. Федеральный закон об энергосбережении, конечно, обязывает всех установить внутриквартирные счетчики, однако срок все время отодвигается…

Но неужели ТСЖ или УК не могут разобраться в своем хозяйстве? Не желают граждане регистрироваться, ставить счетчик или платить по счетам – ТСЖ может обратиться в суд. Уже придуманы эффективные механизмы воздействия и на самых ушлых неплательщиков. Доколе с жалобами на непорядок в своем доме люди будут обращаться в мэрию?

Обратите внимание: у нас уже нет департамента жилищно-коммунального хозяйства. И ЖКХ нет, а есть жилищное хозяйство и коммунальное. Коммунальное – это все блага цивилизации, которые должны быть предоставлены дому, за это – да, отвечает власть. А вот содержание жилого фонда – это уже забота самих жильцов.

Даже когда власть делает все от нее возможное, чтобы навести порядок, без сознательной поддержки людей эффект не тот… Взять тот же мусор: пару недель назад деревни Черная Речка, Тахтамышево задыхались от дыма: свалка горела. Неизбежность? Но ведь у нас полигон в Сурово-Сухоречье работает уже четвертый год и не горит, потому что там сделано все в соответствии с технологиями: открытые карты, специальная техника уплотняет… Стоит это удовольствие десятки миллионов руб­лей.

Вот мы поставили 42 контейнера вокруг города, платим 17 млн «Спецавтохозяйству», чтобы везти из них мусор в Сурово-Сухоречье. А кто его в эти контейнеры сыплет? Компании Томского района. Полистайте любую рекламную газету – там полно объявлений «вывезу ТБО». Кто-нибудь проверил, есть ли у этих предпринимателей договоры со «Спецавтохозяйством» или они втихушку сбрасывают его нам в контейнеры? Этим уже прокуратуре впору заниматься…

«На длинную перспективу»

– Волну недовольства горожан вызвало заявление мэрии о намерении сократить семь автобусных маршрутов…

– Пока начнем с семи. Мы говорим о том, что у нас транспортная сеть сложилась, как ее накатали маршрутники, как это удобно и выгодно им, а не пассажирам. Огромная степень дублирования, стада маршруток, стоящих на остановках, и полное отсутствие перспективы развития как у маршрутников, так и у городского транспорта. Мы разработали новую общественную улично-дорожную сеть. Ее предложили для общественного обсуждения. Утвердили определенное количество маршрутов. Каждый из них станет, по сути, отдельным предприятием. Думаю, в следующем году начнем объявлять конкурсы и отдавать маршруты в эксплуатацию на длинную перспективу. На определенных условиях, оговорив минимальное количество работающих автобусов, график замены пазиков на автобусы средней вместимости…

Мы к этому четыре года идем. Провели два конкурса лизинга по электротранспорту, выслушали по этому поводу все нападки и бредни популистов… А не работали бы, и никаких хлопот не было бы…

«Давайте все же делить ответственность»

– Как вы оцениваете ситуацию с дольщиками?

– Очень плохо оцениваю. И степень нашей вины в этом есть. Зная, что некоторые компании находятся в сложном положении, мы тем не менее старались оттянуть закономерный исход: выделяли участки, помогали во всем, закрывали глаза на неплатежи за землю… Именно поэтому и расхлебываем: выделяем 150 млн, ищем застройщиков… Сейчас, по сути, зам­губернатора Игорь Шатурный и заммэра Евгений Паршуто работают как управленцы СУ-13 и прочих проблемных строителей – считают бизнес-планы, ищут решения.

Но давайте все же делить ответственность. Ну как это так? Земли нет, разрешения на строительство нет, само строительство даже не началось, а люди свои деньги с готовностью несут… Это и Салтыкова-Щедрина, 23 (Магель «Строймонтаж»), Карташова, 13 (Петровский, «Лан»).

– Тем строительным компаниям, которые выжили, катастрофа уже не грозит?

– Сегодня ни одна компания не работает «на склад». Есть потребление – будет и предложение. Социальная ипотека очень поддержала многих строителей. Две наши ипотечные программы за каждым бюджетным рублем привлекли больше 10 банковских, в общей сложности в строительную сферу привлечено 3.7 млрд рублей, а это не шутки. Мы нащупывали, рассчитывали этот механизм давно. Другие города спохватились развивать свои ипотечные программы только сейчас, послушав премьера. Они только рассматривают проблему и изучают наш опыт.

«Работать надо»

– Вас критикуют, и довольно убедительно, за ряд красивых, но не вполне актуальных и реальных проектов – еще один мост через Томь, скоростной трамвай… Разве городу это сейчас нужно?

– Послушайте, мост стоит в генплане города с 1975 года! Сегодня мы нашли для него транспортный коридор, подписали постановление о резервировании земель, договорились с «Сибмостом», что он за свои деньги концепцию делает… И опять меня критикуют…

Я действительно многого хочу: и новую новогоднюю иллюминацию, и чтобы город по ночам сиял огнями, чтобы мы перешли к цивилизованному транспортному рынку, и чтобы миллионник строился… Многие уже состоявшиеся проекты при первом озвучивании также называли нереальными. Чтобы они получились, работать надо. Так давайте над всем этим вместе и поработаем.

Бизнес, Круглый стол

Может ли бизнес зарабатывать добрыми делами?

Оставить комментарий

Социальное предпринимательство – явление для российского общества пока экзотичное. Однако новый вид организации своего дела вызывает все больший интерес как со стороны потребителей, так и бизнеса-сообщества. Лауреат Нобелевской премии мира Мухамед Юнуси называет социальное предпринимательство рецептом борьбы с бедностью. Перспективы развития социального бизнеса в Томске обсудили на круглом столе эксперты «ТН».

 

В круглом столе принимали участие:

  

Владимир Самокиш, заместитель губернатора по социальной политике

Сергей Пантелеев, заместитель председателя комитета развития предпринимательства администрации ТО

Тимур Хисматуллин, первый заместитель гендиректора ЗАО «Сибирская Аграрная Группа», депутат Думы города Томска

  

Эдуард Галажинский, декан факультета психологии ТГУ, профессор, доктор психологических наук, член-корреспондент РАО

Екатерина Сырямкина, директор Парка социогуманитарных технологий ТГУ

Тамара Асылова, руководитель психологического центра «Солнышко»

 

Фрагменты круглого стола (для просмотра нобходим flash-плейер)

 

Не ради денег

– Что понимается под социальным предпринимательством? В чем принципиальное отличие от обычного бизнеса?

Владимир Самокиш: – Главное отличие социального предпринимательства в принципиально иной мотивации. Первостепенная цель любого бизнеса – получение как можно большего объема прибыли. В основе социального бизнеса стремление заработать тоже присутствует, но находится на втором месте.

Екатерина Сырямкина: – Первый признак бизнеса, о котором мы говорим, – социальное воздействие, которое приводит к позитивным и измеримым социальным результатам, другими словами, социальная выгода. Второй признак – инновационность. Чтобы решить какую-то социальную проблему, которая до сих пор не была решена, нужен инновационный подход. Далее – масштабируемость и тиражируемость, то есть создание механизмов и технологий, которые можно повторить. И, наконец, предпринимательский подход: изучение рынка для возможных направлений работы.

Эдуард Галажинский: – Согласен, что социальный бизнес настроен на достижение, в первую очередь, социальных целей, прибыль для него является вторичной, она нужна лишь для служения основной цели. Но что это за цели? И кто их должен определять? На мой взгляд, сформулировать их может либо государство, то есть дать понять, каким оно хочет видеть общество, например, в котором ценится поддержка малоимущих и пожилых людей, либо это могут быть общечеловеческие ценности: добро, справедливость, красота, помощь ближнему, сострадание.

Сергей Пантелеев: – В этом году Минэкономразвития, которое проводит конкурсы по поддержке социального бизнеса, сформулировало, что это такое: «социально ответственная деятельность субъектов малого и среднего предпринимательства, направленная на решение социальных проблем». В том числе по таким направлениям, как занятость инвалидов, организация летних детских лагерей, самозанятость в сфере здравоохранения, физкультуры, массового спорта. То есть создание рабочих мест уже трактуется как социальное предпринимательство, потому что дает ощутимый эффект в виде снижения напряженности на рынке труда.

Тимур Хисматуллин: – Важно понимать, что социальный бизнес – все же бизнес. Он должен приносить хотя бы минимальный доход или быть самоокупаемым, иначе это уже благотворительность. По сути, социальное предпринимательство – некий гибрид коммерческой и некоммерческой организации. В любом случае социальный бизнес должен предлагать товар или услугу, на которую в обществе есть спрос и за которую люди готовы платить.

От общества потребления к обществу инновационному

– Насколько развит социальный бизнес в Томске? В каких сферах? Есть ли сегодня в обществе запрос на социальное предпринимательство?

Владимир Самокиш: – Слабо развито. В основном из-за нехватки платежеспособного спроса и несоизмеримости компенсации затрат, которую государство согласно платить бизнесу за ту или иную услугу. Еще за последние 20 лет люди перестали видеть, чувствовать друг друга, на первый план вышли потребительские ценности, поэтому классический бизнес занимает подавляющее большинство рыночных ниш. Но тем не менее теоретически сегодня мы готовы к тому, чтобы появлялись такие учреждения, как частные сады, дома престарелых, социальные магазины, аптеки…

Эдуард Галажинский: – Большую роль здесь могло бы сыграть университетское сообщество. Одно из направлений программы развития ТГУ на ближайшие 10 лет – гуманитарные знания и технологии в модернизации экономики и социальной сферы. Идея взаимодействия университета и местного сообщества для нас в приоритете. ТГУ, как и все ведущие вузы мира, помимо задач образования и науки решает и третью – участие в развитии своего региона, используя все имеющиеся мощные интеллектуальные ресурсы. Сейчас мы еще более активно настраиваем всю структуру исследовательской жизни нашего университета именно на те проблемы, которые актуальны в регионе и социуме сегодня.

Екатерина Сырямкина: – Социальным предпринимательством могут заниматься не только бизнес-организации, но и некоммерческие, общественные, студенческие объединения. Недавно Парк социогуманитарных технологий ТГУ провел конференцию «Социально-гуманитарные молодежные проекты – местному сообществу». Большинство проектов уже на стадии тиражирования услуг и технологий. Например, студенты старших курсов и магистры психологического факультета создали агентство содействия молодой семье. Практически свободная сегодня ниша. Молодая семья испытывает на стадии формирования множество проблем, приводящих к большому числу разводов. Агентство предлагает психолого-педагогическое сопровождение семейных пар, которое осуществляются при супервизии преподавателей. Для студентов это – профессиональный опыт, для целевой группы – доступные и качественные услуги. Еще есть идея проекта, направленного на развитие положительного образа будущей семьи у детдомовцев. Был удачный опыт такой работы в 4-м детском доме, сотрудники агентства готовы проводить тренинги в других интернатных учреждениях.

По такому же принципу работают и другие студенческие объединения ТГУ: студенческая юридическая клиника, «Территория творческого эксперимента», школа гуманитарных инноваций, студенческая социологическая лаборатория и др. Если возьмем масштаб студенческого Томска, то это солидный ресурс социального предпринимательства.

Тамара Асылова: – Наша организация сначала тоже участвовала в различных программах, чтобы получить финансирование. Но потом мы – группа квалифицированных психологов – решили создать свой психологический центр помощи проблемным детям. Стали предлагать услуги за деньги родителям, и вот уже больше двух лет так живем. С трудом, но живем. Мы работаем с детьми с плохой адаптацией в школе, очень много предразводных и послеразводных ребятишек. И наши услуги востребованы. Конечно, было сложно их рекламировать, но сегодня менталитет людей уже готов к таким вещам. Только подчеркну – очень важно, чтобы услуга была качественной, только тогда она будет продаваться. Наша же мотивация в том, что нам нравится этим заниматься, но мы хотим и зарабатывать на жизнь. Конечно, мы все немножко ненормальные, потому что больших денег от такой работы нет.

Владимир Самокиш: – Достаточно хорошо развита, например, работа по летнему отдыху детей – палаточные лагеря, смены. Что касается хосписов, домов престарелых, мы постоянно с разными инвесторами работаем по этим вопросам, но, к сожалению, их мотивация к подобным социальным инициативам не столь велика, а размер тарифа, который мы в рамках госзаказа можем предоставить, не приводит к окупаемости затрат.

Тимур Хисматуллин: – Хосписы пока немножко неблагодарная вещь, от нее нет такого положительного эмоционального заряда, как в случае с организацией отдыха детей. Для создания хосписов нужен определенный склад ума, общество должно созреть для этого. Мы развиваемся по стандартным траекториям Дикого Запада: да, пока находимся в стадии накопления, но рано или поздно дойдем и до хосписов, и до других вещей.

Эдуард Галажинский: – Стихийно это понимание уже складывается. И то, что эти темы начали обсуждать, говорит о некоем тренде развития от общества потребления к обществу инновационному – новой экономике и раскрытию человеческого потенциала.

Государственный заказ

– Многие социальные предприниматели сегодня вынуждены работать нелегально, например частные детсады.

Владимир Самокиш: – Проблему породили изъяны федерального законодательства, которые, по сути, не дают создавать нормальный рынок детсадов. Но уже в следующем году, чтобы вывести предпринимателей из тени, мы выйдем с пилотной программой бюджетного субсидирования групп присмотра и ухода, то есть они просто не будут называться детсадами. Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко уже выпустил специальное положение в помощь подобным частным заведениям.

Тимур Хисматуллин: – Платежеспособный спрос на этом рынке сдерживает еще и старая норма о том, что родители вносят только 20% платы, остальное компенсирует бюджет. Если бы в соответствии с принципами адресной социальной помощи такую льготу получали только малоимущие, а остальные платили реальные деньги, мы бы увидели конкурентный рынок, и было бы выгодно вкладывать в это деньги.

– Что должно делать государство для поддержки социального бизнеса?

Екатерина Сырямкина: – На примере студенческих объединений как субъектов социального предпринимательства мы увидели, что есть предложение и есть спрос на подобные услуги, но необходимы механизмы их «встречи»: грантовые конкурсы, направленные на выращивание именно социальных услуг и технологий, а также поддержка развития рынка социальных услуг со стороны региональной власти (мониторинг, маркетинг, определение приоритетных направлений и т.п.).

Эдуард Галажинский: – Уверен, что доля социальных видов деятельности будет расти, и задача власти сегодня – понять эти тенденции и простимулировать их. Например, тот же конкурс «Первый шаг» мог бы 10% грантов отдавать именно социально ориентированным проектам.

Тимур Хисматуллин: – Считаю, что предприниматели должны работать без бюджетной поддержки. Вот Хобби-центр – один из первых детских центров, который стал автономным, и хорошо работает. Федерация призывает социальные учреждения к автономии. Возможно, это как раз первый шаг к социальному предпринимательству. Как только эти учреждения станут самодостаточными, перестанут просить деньги из бюджета и начнут выполнять муниципальные заказы и обслуживать платежеспособный спрос граждан. То есть, зарабатывая деньги, выполнять социальные функции.

Владимир Самокиш: – На старте, чтобы дело сдвинуть с места, надо начинать с системы грантов, чтобы затем социальный бизнес мог участвовать в тендерах на получение госзаказа. Но в итоге мы действительно должны прийти к тому, чтобы населению хватало средств на оплату тех или иных услуг социального бизнеса.

Тамара Асылова: – Мы сейчас участвуем в двух грантовых программах областного департамента семьи – по досугу подростков группы риска и помощи детям, пострадавшими от насилия. Это дало нам возможность приобрести новый методический материал, оборудование, что поможет теперь расширить наши платные услуги. Настоятельно подчеркиваю – эти услуги должны быть качественными.

Екатерина Сырямкина: – Мне нравится цепочка – к госзаказу через гранты. Участие в ФЗ-94 и есть стандартизация услуг. Мы в свое время вели статистику – единицы общественных организаций принимают участие в тендере на выполнение госзаказов. При этом конкурсов на выполнение социальных услуг мало, и они в конкурсной документации должным образом не описаны. А социальный предприниматель должен работать с продуктом – технологией, которую можно продавать. Вот тогда этот рынок будет расширяться. А иначе все будет скатываться в разовые акции и благотворительность, и даже при хороших деньгах и помыслах бюджет будет латать дыры, а не формировать рынок.

Сергей Пантелеев: – Проблема еще такая: человек хочет заниматься любимым делом – социальным бизнесом, но ему не хватает предпринимательских знаний, хватки, умения вести бухгалтерию. В этом плане важны инфраструктурные образовательные решения, которые бы снизили порог входа на рынок и сняли с социального предпринимателя ряд обязательных для ведения бизнеса функций. Например, бухгалтерия полностью передается на аутсорсинг, а человек занимается делом, которое любит и знает.

Эдуард Галажинский: – Социальное предпринимательство – очень сложная область. С одной стороны, человек должен иметь этические ценности, обладать идеей служения и во многом альтруизмом. С другой – иметь предпринимательский характер и навыки, по сути, антагонистичные первым – автономия и нацеленность на успех. Совместить все это психологически чрезвычайно сложно. Нужен целый ряд механизмов и специальных усилий по сращиванию этих половинок, чтобы помочь человеку дорастить дефициты, которые у него есть.

Владимир Самокиш: – В завершение отмечу, что в следующем году область проведет конкурс по поддержке некоммерческих организаций: мы вошли в число 20 субъектов, которые получат на это федеральное финансирование. Все, кто имеет интерес, могут отслеживать информацию по данному вопросу на сайте областной администрации.

 

BELOWTABSRIGHT2, Featured tab #1, Featured tab #3, Бизнес, Круглый стол, Общество, Хозяин

Эксперты «ТН» – о перспективах рынка цифрового телевидения в Томске

Оставить комментарий

Россия должна полностью перейти на цифровой формат телевизионного вещания к 2015 году, в Сибири это должно произойти до 1 января 2013-го. Такую задачу ставит президент Дмитрий Медведев. В Томске цифровое ТВ уже давно пришло в дома, но насколько готов наш регион к всеобщему отказу от аналогового вещания? Что являет собой рынок цифрового телевидения сегодня, каков спрос и каковы предложения?

С чем его едят

– Для начала давайте определимся с понятиями: что такое цифровое телевидение?

Андрей Долженко: – Основное его отличие в интерактивности, наличии обратной связи. Например, можно во время просмотра поставить фильм на паузу, перемотать, записать в этот момент что-то на другом канале. Есть такие функции, как родительский контроль, видео по запросу. Изображение при этом – высокой четкости (HD). Принять сигнал в цифровом качестве сегодня может практически любой телевизор, у которого есть низкочастотный вход (ими оснащены приемники, изготовленные даже в 1980-х). Также нужна специальная приставка Set top box, которая конвертирует изображение цифрового ряда в аналоговый.

Оксана Болдова: – Стоимость этой приставки – около 4 тыс. рублей, и многих это пока останавливает. Но ее можно взять в аренду всего за 20 рублей в месяц. Кстати, смотреть цифровое телевидение сегодня можно через оптоволоконный кабель, по которому в дом проведен Интернет, именно поэтому его называют IP-TV, так как сигнал в цифровом виде доходит до абонента. Но, как уже говорил коллега, именно интерактивность отличает цифровое телевидение от обычного кабельного, в пакеты которого также входит большое количество каналов.

Денис Маликов: – Конечно, в цифровом ТВ количество каналов измеряется уже не десятками, а сотнями, но у него есть и минусы. Например, если сигнал проходит не на 100, а только на 98%, телевидения просто не будет: картинка рассыплется. Аналоговое телевидение, как известно, можно смотреть даже с сильными помехами.

Услуги и спрос

– Как выглядит томский рынок цифрового ТВ?

Оксана Болдова: – «Ростелеком» начал предоставлять услугу цифрового вещания в Томске первым – в 2008 году. Мы стали пионерами во всей Сибири. Могу отметить, что спрос до сих пор очень высок.

Андрей Долженко: – Цифровое вещание у нас началось летом этого года. Томск стал 33-м городом, где появилось «Билайн ТВ». Спрос был такой, что в первый месяц монтажники едва успевали подключать абонентов, приставки сгружались со склада большими партиями. Сегодня, пожалуй, уже около 50% пользователей проводного Интернета «Билайн» подключили себе цифровое телевидение.

Денис Маликов: – Как оператор сотовой связи мы предлагаем цифровое ТВ для мобильных телефонов и планшетных устройств, которые работают в 3G-сетях. Кроме того, компания является национальным оператором для локальных провайдеров, которые используют наши оптоволоконные сети. Но в ближайшие год-два в планах «МегаФона» начать самостоятельное предоставление услуги проводного Интернета и цифрового телевидения физическим лицам.

– Какие предложения есть на рынке?

Оксана Болдова: – Пакеты «Ростелекома» рассчитаны на разные категории населения – есть, к примеру, социальный пакет из 26 каналов, есть и такие, которые включают в себя более 100. Этим летом мы расширили число каналов с 60 до 108, 10 каналов вещают в высоком цифровом качестве, хотя это доступно лишь для HD-телевизоров. Что касается цен, то 10 мегабит внешнего интернет-трафика и базовый пакет цифрового ТВ (108 каналов) стоит 240 рублей в месяц (включая аренду приставки STB).

Андрей Долженко: – Действительно, цифровое телевидение очень популярно в одном пакете с Интернетом. Наше самое горячее предложение «Цифровой дуэт» – 80 цифровых телеканалов плюс 6 каналов в высоком цифровом качестве и домашним Интернетом со скоростью 7 мегабит в секунду. Абонентская плата составляет 200 рублей.

Ярослав Браневский: – Хочу отметить, что цифровое телевидение в Томске дешевле, чем в других городах. То, что у нас стоит 200–240 рублей, в Кемерове обходится в 500, в Поволжье – в 700 рублей, возможно, потому, что там нет такой конкурентной среды. В этом смысле можно порадоваться за потребителя, хотя и посочувствовать бизнесу, который внедряет эту услугу, ведь отдачу инвестиций спрашивают со всех регионов одинаково.

Симбиоз государства и частного бизнеса

– Какова роль частных операторов в процессах по всеобщему переходу на цифровое вещание?

Денис Маликов: – Цифровое телевидение, которое предлагают операторы, – это альтернатива государственной программе. В нескольких пилотных регионах уже начат процесс перехода к цифровому ТВ, но пока это безуспешно даже там, где власти бесплатно раздают населению приставки. Люди не готовы к массовому переходу на цифровое вещание. И мне кажется, проект оцифровки ТВ в России в том виде, как его задумывали, начинает проваливаться. Дальний Восток планировалось подключить к цифровому вещанию через спутник уже к 1 января 2012 года, но объективно этого не произойдет, как и в Сибири и на Урале не готовы сделать это к 1 января 2013-го. Скорее всего, будет принято решение перейти к развитию цифрового телевидения не через спутник, а через оптоволокно, хотя это и будет дороже. И здесь у государства два выхода – строить наземные сети самостоятельно либо договариваться с владельцами готовых сетей, то есть с операторами. Если государство решится на это, можно будет свернуть горы. Но какой путь будет избран в итоге – неизвестно.

Андрей Долженко: – Каждый провайдер сегодня расширяет сети настолько, насколько может. Государству же придется фактически начинать с нуля.

Ярослав Браневский: – К 2015 году мы должны быть готовы к цифровой эре не на 3–7%, как сейчас, а на все 100%. Но возьмем хотя бы наш регион: в Томске и Северске благодаря независимым операторам уже достигнуто почти 100%-е проникновение Интернета в дома, значит, можно запустить и цифровое ТВ. А область?..

– Каковы ближайшие перспективы у цифрового телевидения?

Ярослав Браневский: – Пока проникновение цифрового телевидения только подбирается к 10%, зато замена телевизионного парка на ЛСД или плазму в России – уже около 25%. Соответственно тот паровоз, который тянут торговые сети, продавая телевизоры, заставляет развиваться и нас. То же касается мобильного цифрового телевидения: если темп жизни нас заставит стать мобильными, и эта услуга будет более популярной.

Андрей Долженко: – Чтобы начался интенсивный рост, цифровое телевидение должно стать привычным, обыденным явле-нием.

Денис Маликов: – Сначала на новинки реагируют технически подкованные люди, в основном молодежь. Затем рассказывают своим родителям… В результате той или иной услугой не пользуются только те граждане, которым она действительно не нужна. Я уверен, что с цифровым телевидением будет та же история, что и с мобильными телефонами. Мы будем долго и очень тяжело к этому подбираться, вкладывать много средств и долго объяснять, зачем это нужно. Но пройдет время, и начнется бум.

С осени 2010 года «Ростелеком» ведет активное строительство сети DWDM в Томской области в направлении райцентров Бакчар, Подгорное, Кривошеино, Молчаново. Технология DWDM позволяет не только кратно увеличить пропускную способность уже построенной сети, но и одновременно передавать несколько информационных каналов по одному оптическому волокну на разных несущих частотах, в том числе и телевизионный. С вводом сети компания получит возможность для выравнивания ситуации по проникновению цифрового телевидения по области.

 Оксана Болдова:

– Цифровое телевидение можно смотреть как с экрана телевизора, так и компьютера, причем в последнем случае можно обойтись без специальной приставки. Кстати, поначалу именно необходимость покупать приставку была останавливающим фактором для людей.