Наталья Таратутина
Светлана Велиханова, заведующая пошивочным цехом ТЮЗа, работает в театре уже 11 лет. Хотя по образованию архитектор. «У меня в школе была старенькая учительница труда, которая очень настаивала на моем поступлении в Институт искусств в Хабаровске, – рассказывает Светлана. – И вот, привела-таки судьба в театр…» Велиханова – человек увлекающийся. Говорю с ней, и беседа затягивает: хочется узнать не только о том, как идет работа над премьерой…
– Светлана, вы верите в предназначение человека? В то, что у нас на роду написано, кем быть?
– Мне кажется, что-то такое существует. Бывает, приходит молодая девочка и начинает работать интуитивно, как будто ее руки сами все делают. Я поощряю такую работу, потому что творчество у нас неизбежно. Этим театр и привлекает.
– Вас тоже направляет в работе вдохновение?
– Это даже не вдохновение, это «настроение сейчас». Я отталкиваюсь от темы спектакля, дожидаюсь ощущения изнутри. Не люблю искать что-то в Интернете, вообще не допускаю зацикливания на чем-то уже существующем.
– Чем вы измеряете вклад своего цеха в спектакль?
– Каждая постановка в плане изготовления костюмов всегда требует авторского подхода и определенных умений наших мастериц. Однако есть такие спектакли, которые называют масштабными, когда эксклюзивными должны быть малейшие детали, не говоря уже о готовых костюмах. Сейчас в цехе, да и во всем театре, готовятся к премьере по булгаковской «Зойкиной квартире». На моей памяти этот спектакль один из самых трудоемких в плане работы пошивочного цеха. Почти каждый персонаж переодевается трижды! Это более 40 костюмов, изготовленных по моим авторским эскизам. Вообще в этом спектакле будет столько блеска, что, я бы сказала, это, скорее, шоу. По нашей части здесь очень много ручной работы – отделки, декорирования и особенно мной любимых экстравагантных шляпок, оригинальных аксессуаров.
– Актеры, наверное, с удовольствием в это переоблачаются?
– О, примерки вообще происходят очень интересно. Непременно нужно учитывать пожелания, потому что если актеру будет некомфортно, на сцене он будет чувствовать себя скованно. К тому же все актеры хотят быть красивыми, каким бы ни был по задумке постановщиков их костюм.
– А что значит для вас личный стиль в работе?
– Мой вкус меняется вместе со мной, с той практикой, которую я получаю. Хотя, конечно, стиль должен присутствовать – твой, индивидуальный. Но я замечаю, когда он начинает довлеть надо мной, и стараюсь не повторяться. Это как почерк – он всегда твой, но ты ведь можешь писать под другим наклоном.
– Среди постановок есть те, к которым вы относитесь с особой симпатией?
– Над костюмами ко всем спектаклям работать очень интересно. И труд никогда не пропадает даром – каждый спектакль находит своего зрителя. Но вообще я больше всего люблю классические детские сказки. В них заложен очень глубокий смысл. Они заставляют воображение играть, поэтому всегда получаются очень красивыми, яркими, насыщенными. Так и должно быть. Дети должны расти на том лучшем, что у нас есть. Сделать – написать, поставить в театре или кино – хорошую сказку гораздо труднее, чем взрослую пьесу. Я уверена в этом. Потому что нужно жить ощущениями ребенка, уметь точно попадать в эти ощущения. Воплотить по-настоящему талантливый замысел несложно, им заражаешься.
– Фантазию останавливать не приходится?
– В этом смысле костюм – лишь силуэт, некий намек на реальность, который формирует законченный образ персонажа. Он может быть любым. Исторической реконструкции и документальной достоверности здесь не всегда находится место. В нашей работе всегда правит свободное творчество.