Интервью с прокурором Неверовым о гражданских правах, охране природы и

Фото: Алексей Гаврелюк

prokuror-neverov

Управление по надзору за исполнением федерального законодательства считается самым человечным подразделением областной прокуратуры. Именно сюда идут нескончаемым потоком униженные и обиженные: инвалиды, которым отказали в льготных лекарствах; пенсионеры; жаждущие справедливости работники, незаконно уволенные или обманутые бессовестными работодателями; бизнесмены, пострадавшие от произвола властей; потребители с жалобами на недобросовестных предпринимателей… Возглавляет управление старший советник юстиции Дмитрий Неверов. Недавно он побывал в гостях у «ТН».

Внук лесника

– Дмитрий Васильевич, начнем, как водится, с биографии. Где родились, где учились, как в прокуроры попали?

– 35 лет, профессиональный юрист, родился, жил и учился в Томске, окончил Юридический институт ТГУ. Определился с профессией довольно-таки рано, поскольку всю жизнь мечтал пойти по стопам отца, полковника ФСБ, и служить в правоохранительных органах. Благодаря моей маме, историку по образованию, после девятого класса поступил в Гуманитарный лицей. До этого учился весьма посредственно, а тут мне неожиданно стало нравиться правоведение, история… Выбор вуза был предопределен. Так что ни летчиком, ни космонавтом я быть не мечтал, водителем и пожарным – тоже.

– Рафинированный домашний ребенок…

– Ну нет. С детства помню деда – лесника, жившего в глухой деревне Маслянинского района Новосибирской области. Каждое лето проводил там, это ручной труд, уборка сена, уход за пчелами – дед держал по 40–50 ульев. Так что к работе привычен. И мед с тех пор люблю. Что такое «сибирский арбуз», знаю не понаслышке.

– А что это такое?

– Огурец с медом. Кстати, все годы в университете я работал, одно время даже КамАЗы с коньяком разгружал.

– Ясно. Берем свои слова обратно. С вузом понятно, а почему прокуратура?

– После четвертого курса поехал на военные сборы. Это был 2002 год. До этого был общественным помощником следователя прокуратуры Ленинского района Томска, выезжал на места происшествий, помогал описывать вещдоки и так далее… Приезжаю 2 августа домой – лысый, тощий… Правда, мускулистый – подтягиваться стал 30 раз. Мама говорит – звонили из прокуратуры, сказали, что у меня есть два дня определиться, готов ли я пойти написать заявление на должность помощника прокурора Ленинского района. Вы представляете муки – студент, 20 лет, по сути, мальчик… К тому же я учился на дневном в Юридическом институте и параллельно – на экономическом факультете на третьем курсе. Да и вообще, тяжело было решиться на самостоятельную ответственную работу.

– И как же решились?

– Родители посоветовали. Говорят: не понравится, всегда можешь написать заявление и уволиться. А если захочешь в органы, всегда с таким багажом сможешь перейти, и тебя возьмут с удовольствием. Попробовал… С экономом, конечно, пришлось распрощаться, но ни дня отпуска в связи с обучением не брал и юридический окончил с красным дипломом, одна четверка на первом курсе.

– По какому предмету?

– Правоохранительные органы РФ. Да, вот такой парадокс. А в прокуратуре мне понравилось. Молодой коллектив, приняли меня хорошо, отнеслись с уважением. Несмотря на то что был молодой, худенький… Сейчас я вешу 93 килограмма, тогда – 80.

– При росте?

– 194 сантиметра.

– Ветром сдувало.

– Почти. Работал помощником: поддерживал обвинение в суде, проводил проверки… Это была универсальная должность, да и сейчас такой остается. Начинал работать еще по старому УПК, то есть ездил на происшествия, даже расследовал уголовные дела. В 2004-м был прикомандирован к группе, которая занималась «делом Макарова», после этого получил приглашение в областную прокуратуру, в отдел по надзору за исполнением федерального законодательства. В 2007 году стал заместителем начальника управления, в 2008-м был назначен первым зампрокурора Советского района. Тогда эта прокуратура выполняла функции городской. В 2010 году была воссоздана прокуратура Томска и межрайонная природоохранная прокуратура, которую мне и предложили возглавить.

Природоохранный прокурор

– Это было очень ответственно и интересно. Новое направление, опыта никакого, первое время мы постоянно устраивали мозговой штурм. Ребята подобрались умные, они сегодня важные направления возглавляют. Например, мой заместитель Борис Чеботарь курирует в областной прокуратуре вопросы борьбы с терроризмом. Вникали во все дела, думали, где можем применить свои мозги.

– То есть придумывали сами себе работу?

– По большому счету да. Тогда еще не было приказа генпрокурора об организации надзора за исполнением законов об охране окружающей среды и природопользовании. Ориентировались на болевые точки нашей области. Опыт приходилось приобретать самим, в том числе в судах, нарабатывать судебную практику, поскольку в каждом регионе она была своя, и то, что у других проходило на ура, у нас не срабатывало. Всего нас было шесть сотрудников, из них четыре оперативных. Сами выезжали на места происшествий, даже задерживали незаконных рубщиков. Зона ответственности тогда была – Шегарский, Томский районы, города Северск, Томск. Это во всем, что касается леса, воды, недр. Плюс нефтегазовые месторождения на северах.

– Как складывались отношения с ведомствами?

– По-разному. Было дело в Шегарском районе – в 2012 или 2013 году. Получаем информацию о незаконных рубках. Отправляем ее в департамент лесного хозяйства, предлагаем провести проверку и доложить незамедлительно. Проходит два дня – нам сообщают: все нормально, документы в порядке, рубка законная. Ну хорошо. Решили перепроверить. Есть у нас свои источники, созваниваемся с ними. Да нет, говорят, все не совсем так: есть документы прикрытия, но рубят не там. Снова заставляем ехать департамент. Отвечают: да вроде нет никаких нарушений, все в порядке. Мы уже понимаем, что там далеко не все в порядке. Но расчет на то, что пятница, вторая половина дня. До понедельника вся техника выедет – и ищи ветра в поле. Делать нечего – надо ехать. Созваниваемся с УВД, просим оперативного сотрудника с оружием, лес все-таки. Я, Борис Чеботарь, оперативник и водитель. Приезжаем – точно, незаконная рубка: деляна, влево усы, вправо усы, техника, балок стоит, люди. Естественно, их рассредоточиваем, чтобы договориться не успели. Берем объяснения, схему составляем и в результате устанавливаем виновное лицо, то есть заготовителя, который был в дальнейшем осужден. Ущерб, естественно, был возмещен.

– То есть работа вам нравилась?

– Работа мне и сейчас нравится, но теперь она в значительной степени административная, а тогда… Никогда не забуду бескрайние Васюганские болота. Это совершенно особое чувство, когда ты летишь над ними. Приходилось выезжать на разливы нефти, проверяли деятельность нефтегазодобывающих предприятий. Эффект налицо, да и до сих пор работникам природоохранной прокуратуры отдыхать не приходится.

– Кто из нефтедобывающих компаний допускал больше всех нарушений?

– Трудно сказать. Смотря в какие годы. И потом… кто больше всех добывает, у тех и происшествий больше.

– Ну а, скажем, кто вел себя особенно самоуверенно? Нагло, что ли?

– Я бы не сказал, что мы сталкивались с таким отношением. Все-таки наша проверка – это ЧП, и нарушение – это ЧП. Самые мощные юридические службы, конечно, в «Томскнефти». Там их первый зам курирует. Это всегда четко выверенная позиция, каждое слово вытягивать клещами, каждая бумажка проходит несколько инстанций. С ними было работать сложнее всего, но в то же время учиться на этом опыте мне было в удовольствие. Когда с ними встречаешься в суде, никто не признает ничего, и ты доказываешь и доходишь до победной точки, а это высший арбитражный суд! И ты побеждаешь – причем проходит уже год! – и подтверждаешь, что маленькая, но гордая природоохранная прокуратура была права! Не могу забыть «Центрсибнефтепровод» – компания, юристы которой противостояли нам очень жестко. Штрафы там были небольшие по меркам природоохранного законодательства – 500 тысяч рублей, кажется. Но бились они за них так, будто проигрывали миллиарды. Мы все дела выиграли, тоже до самого верха дошли. Но такая профессиональная позиция мне импонирует.

Не зарастет народная тропа…

– Сегодня вы занимаетесь совсем другой работой. В вашем управлении три отдела, три направления. Вкратце расскажите о каждом.

– Самый «посещаемый» – отдел по надзору за соблюдением прав и свобод граждан. Самый «близкий к власти» – отдел по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики и экологии. Это огромная ответственность: контролировать, законно ли расходуются бюджетные средства, правомерно ли используется государственная и муниципальная земля, сооружения, объекты. Госзакупки, конкурсы – это тоже их епархия. Этот же отдел надзирает за соблюдением прав граждан в кредитно-банковской сфере. Третий отдел занимается защитой прав предпринимателей. Прокурор области Виктор Романенко и сотрудники управления обязательно участвуют в собраниях Законодательной думы Томской области. Все мы работаем в комитетах, в рабочих группах. Иногда от первоначального текста документа после наших замечаний вообще ничего не остается.

– Какой из этих отделов самый важный?

– Так ставить вопрос нельзя. В прокуратуре существует система вертикального подчинения. И задачи едины по всей стране, естественно, с региональной спецификой. Все регламентировано. Сказать, что охрана окружающей среды важнее, чем предоставление памперсов инвалиду, я не могу. Приоритеты работы с учетом специфики региона нам расставляет прокурор области.

– Но по количеству обращений лидирует тот, кто занимается памперсами?

– Далеко не только памперсами. Но по числу обращений, конечно, впереди отдел по надзору за соблюдением прав и свобод граждан. Это трудовые права, жилищные, вопросы ЖКХ и многое другое.

– Наиболее острые темы можете назвать?

– Больше всего жалоб по оплате труда. К сожалению, нарушений в этой сфере много. Но прокурор области нас ориентирует жестко реагировать на каждый факт. Стараемся освещать их в прессе, часто помогаем гражданам в судах, есть и уголовные дела. Хотя это тоже непросто – часто отношения вообще не оформлены, и доказать что-то сложно. Но стараемся.

– Как так: предприятие работает, деньги есть, а зарплату не платят?

– Такие ситуации довольно редки. Как правило, это связано с необходимостью закупа какого-то сырья, оборудования и тому подобного. В основном речь идет о взаимных неплатежах, нерасчетах.

– Получается, что большинство предприятий, которые так себя ведут, делают это не от хорошей жизни? Пожалеть их надо, бедненьких?

– Есть другая категория дел. Речь идет о так называемых вахтовиках. Когда предприятие набирает людей, то забрасывает их на вахту, как правило, в другой регион. Люди говорят: нас кормили, поили, сколько-то выдали подъемных, 45 дней мы работали, а потом с нами не рассчитались. Начинаем разбираться. Есть генподрядчик, у него есть подрядчик… и так далее. По цепочке выясняем, кто же в итоге не рассчитался. Зачастую граждане не заключают никаких договоров и могут назвать только имя бригадира. Конечно, доказать что-то в таких условиях сложно. Плюс межсубъектовое взаимодействие. Прокуроры выезжают в вахтовые поселки, выясняют, есть ли жалобы, факты невыплаты зарплаты. В Парабельском и Каргасокском районах в прошлом и позапрошлом годах вскрыты факты, когда заселяли общежития, не введенные в эксплуатацию, не отвечающие требованиям безопасности. Были и другие нарушения.

– Максимальные наказания за такие нарушения?

– Уголовная ответственность вплоть до реального лишения свободы в зависимости от умысла.

Каждый правый имеет право

– С какими вопросами обращаются в отдел по защите прав предпринимателей?

– С абсолютно разными. Например, жалобы на госконтроль – по закону ли проверяют, не вышли ли за пределы проверки. Например, в кафе просрочена пицца. А не пошел ли контролер еще и проверять санкнижки работников?

– А что, нельзя?

– Конечно, нельзя. То же самое и с пожарным надзором – предмет проверки должен быть конкретным.

– То есть если приходит пожнадзор, проверяет наличие оборудованных мест для курения и видит, условно говоря, торчащую в счетчике вилку – он должен закрыть глаза и делать вид, что эту вилку не видит?

– Он имеет право написать рапорт на имя начальника: в ходе проверки такого-то факта обнаружен вот такой-то. И начальник даст ему разрешение провести еще одну внеочередную проверку опять же с уведомлением предприятия. А не так – пришел когда хотел и посмотрел что хотел. И слава богу.

– Или дьяволу…

– Да, наверное, с какой стороны посмотреть. Но закон защищает не только права предпринимателей. Бывает наоборот – предприниматели жалуются на проверяющие органы, а в ходе проверки выясняется, что они и сами далеко не такие белые и пушистые.

– А вы с Валерием Падериным (бизнес-омбудсмен. – Прим. ред.) как-то общаетесь?

– Конечно.

– И как часто?

– Я – примерно раз в две-три недели, а сотрудники отдела – раз в два-три дня. Созваниваются, проводят круглые столы, семинары, участвуют в их мероприятиях. Очень часто уполномоченный по правам предпринимателей обращается к нам за профессиональной оценкой. Ведь к омбудсмену, как правило, идут в ситуациях неоднозначных, когда надо разбираться. Причем не обязательно это связано с какими-то нарушениями. Бывает, речь идет об излишнем администрировании, законах, которые усложняют жизнь. Примерно 90% обращений мы поддерживаем. В таких случаях мы выступаем единым фронтом, информируем о процессе правоприменения генпрокуратуру, а она в свою очередь раз в год докладывает президенту. Были случаи (уж не знаю, благодаря нашему вмешательству или нет), но принимались поправки в законодательство.

– Бывает, что к ответственности привлекают самих проверяющих?

– Довольно часто. В прошлом году к дисциплинарной и административной ответственности было привлечено 139 государственных и муниципальных служащих. Были и уволенные.

– Рискнем предположить, что в основном это были… скажем так, честно заблуждавшиеся?

– Я бы не был столь оптимистичен. Бывают ситуации, когда мы передаем информацию в органы внутренних дел. Но встречаются нарушения совсем иного рода. В декабре заместитель прокурора области Игорь Кошель обратился в Ленинский суд с требованием о признании незаконным бездействие областного департамента транспорта в организации маршрутов Томск – Каргасок, Томск – Спасо-Яйское и Томск – Копылово. Иск был удовлетворен, затем, как водится, обжалован, и решение уже вступило в силу. Далее ответчику дается срок на добровольное исполнение, после чего в дело вступают судебные приставы. Процедура эта длительная, но результата мы добиваемся. Недавно аналогичное заявление подано и насчет маршрута № 405 Северск – Томск.

– А счетная палата, КРУ? С ними вы работаете?

– Один в поле не воин: у нас с ними заключены соглашения о сотрудничестве.

– Когда обычный человек слышит, что счетная палата насчитала на миллиард нарушений, а выхлоп нулевой, то есть никого не посадили, у него зарождаются всякие нехорошие мысли…

– Речь идет о правонарушениях, которые обнаружены на начальной стадии, когда они еще не превратились в преступления. Поэтому счетная палата дает заключения на проект бюджета, затем проводит анализ его исполнения… Ее цель – предотвратить! Хотя бывает, что по итогам проверок появляются уголовные дела. В прошлом году по результатам работы областной счетной палаты было возбуждено одно уголовное дело, а городской – сразу четыре. Так что даже с такой точки зрения выхлоп совсем не нулевой.

Ружья у печки стоят…

– Мы, конечно, понимаем, прокуроры – люди суперзанятые. Но как вы отдыхаете? Что делаете в свободное время? Хобби у вас есть?

– Охота. Раньше часто охотился, потом, когда работал в природоохранной прокуратуре, считал себя не в праве… Сейчас, бывает, выбираюсь. Но редко.

– Знаю кучу экологов, которые за милую душу охотятся. Не обязательно же им быть веганами!

– А я и не веган. Люблю мясо…Но, к сожалению, в те периоды, когда охота разрешена, у меня очень много работы. Так что стоят у меня ружья без дела, а собачка – лайка – живет в вольере у родителей. Но я ее каждую неделю навещаю.

– Что еще делаете в свободное время ?

– В волейбол играю. Да не так уж его много – свободного времени.

– Дмитрий Васильевич, позвольте на прощание бестактный вопрос. Вот вам 35 лет, а у вас уже три звезды. Как видите свое будущее? И где? В Москве?

– У нас централизованная система, и любое решение о переезде принимают наверху. Я люблю Томск. А где я себя вижу… На своем месте: стараюсь честно и добросовестно исполнять свои обязанности.

– Ну что ж, успехов вам. И немного везения.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

5 × четыре =