«Салтан» – бизнес семейный: в мастерской работают только родственники. Так, отец (по специальности инженер-конструктор) взял на себя почти всю техническую часть: занимается глиноподготовкой, изготовлением и обслуживанием печей обжига. А, например, племянники иногда чистят посуду после обжига. Розничная продажа изделий – базовая часть в структуре доходов. Небольшой, но стабильный заработок приносят выездные мастер-шоу Андрея в школах и мастер-классы для двух-трех человек в мастерской: разно-образные виды творчества сейчас очень популярны.

Сам себе Салтан

Андрей Салтан запускает гончарный круг – просто нажимает на педальку (древнее ремесло давно автоматизировано!), и круг начинает монотонное движение. В центр кладет горку смоченной глины. Сжимает ее двумя руками, и из бесформенной массы начинает вырастать пирамида. Чуть расслабляет ладони – у формы появляются округлые бока. Надавливает пальцами в центр – формируются стенки, сначала толстые, но с каждой секундой утончающиеся по воле мастера. Податливость глины удивительна, и даже наблюдение за этими превращениями сродни медитации.

-Когда я закрыл большое предприятие по выпуску сувенирки и перешел на формат мастерской, у меня появилась возможность делать вот так, – Андрей берет нитку и разрезает пополам идеальную, на мой дилетантский взгляд, глиняную бутылку, родившуюся у него за несколько минут. – Например, чтобы посмотреть, равномерны ли стенки по толщине, не спеша оценить работу…

Есть такое понятие – «дауншифтер». Это человек, который хочет «сбавить обороты» и переезжает из нервозного города в умиротворяющее место, например из Москвы в Гоа. Андрей Салтан – дауншифтер в бизнесе: 15 лет назад предприятие под его фамилией выпускало глиняные сувениры в промышленном масштабе, а сейчас семейная мастерская «Салтан» работает над штучной авторской посудой.

Котика погубили китайцы

Андрей достает с полки глиняного котика – маленького, пухленького и забавного.

– С них, собственно, я начинал.

1999 год был по гороскопу годом Кота. Салтан, тогда еще мастер-берестянщик, случайно увлекшийся глиной, налепил штук 20 таких сувениров и отнес в магазин «Художник». Робко спросил: «Возьмете на реализацию?» Нехотя, через губу продавцы согласились. Но не успел Андрей доехать до дома, как из магазина позвонили: «Везите еще котов! Всех разобрали».

– Отрасль была не развита, потому что людям просто было не до сувениров. Но перед Новым годом (и вообще перед праздниками) с полок сметали все подряд. Более того, в Томск ехали за сувениркой продавцы из других городов – за берестой, за керамикой, – вспоминает Андрей Салтан. – Сначала мы с супругой делали все на коленке. С юмором у нас был порядок, изделия получались не скучные и потому нравились потребителям. Поняв, что рынку нужен гораздо больший объем, чем мы можем осилить вдвоем, наняли помощников. Сначала производство находилось в одной из комнат нашей квартиры, затем арендовали площади. Предприятие прожило 15 лет, в дни расцвета на нем работало больше 40 человек. Мы отгружали свою продукцию оптовикам от Калининграда до Владивостока…

– А потом пришли братья-китайцы, – добрые глаза Андрея вдруг грустнеют.

В них моментально проносится вся трагедия того периода: как ночами не спали, чтобы изобрести способы удешевить ручной труд; как перестали окупать даже аренду своих 400 «квадратов»; как, освобождая цех, резали печь для обжига весом в одну тонну, которую выкладывали самолично; как сбрасывали в отвал два грузовика великолепных гипсовых форм…

– С другой стороны, когда было принято решение закрыть производство, я отчасти выдохнул: «Наконец-то свобода!», – Андрей во всем пытается найти плюсы. – Пока мы работали в формате предприятия, мой творческий потенциал эксплуатировался весьма специфически. От силы одну сотую часть времени я тратил на разработку моделей, остальное заполняли бюрократические малоприятные дела… На очередном психологическом срыве – все-таки дело жизни рушилось! – решил, что нужен перекур. Уехал на фестиваль гончаров в Рязань. И такой получил кайф! Увидел творческих людей, которые работают с традиционной темой, делают совершенно шедевральные вещи и готовы делиться своим мастерством.

Время – деньги

«Подушка безопасности», созданная в сытые годы, позволила Андрею какое-то время не думать о заработке. Потратив совсем немного средств на строительство маленькой мастерской (поставил ее на участке возле родительского дома на Степановке, чтобы в случае кризиса аренда не погубила дело), Салтан начал экспериментировать. Учился работать с глиной, разбирался в тонкостях традиционного гончарного искусства…

– Жизни не хватит, чтобы изучить его! Столько нюансов! – вдохновлен мастер. – Вот, например, вы знаете, почему молоко в славянских крынках так долго хранилось?

Оказывается, мастера добавляли в глину пух от камыша – стенки становились пористыми, и посуда работала как термос. Чтобы не протекала, ее обрабатывали молочением – окунали в молоко, сушили, и так три раза (Андрей дает потрогать обработанную таким образом, но еще не обожженную крынку – ее как будто намазали клеем ПВА). Затем помещали в печь, при высокой температуре молочный белок – казеин – изменялся и насыщал собой поры. После чистки изделие снова отправляли в печь, но уже вместе с пчелиным воском, смешанным с живицей – смолой хвойных растений.

– В нашем урбанизированном мире ее можно купить в таком виде, – Андрей с улыбкой достает пластиковую коробочку с канифолью для пайки. – И живица, и воск – сильные природные консерванты. Обработка получается вечной. Посуда становится очень гигиеничной.

– И, наверное, очень дорогой: столько ручного труда! – вырывается у меня.

Гончар спокойно объясняет:

– Трудоемкость оправдана с точки зрения качества работы, и тот, кто однажды оценил эффект, готов платить. Сейчас в стране довольно много производств, которые делают гончарным способом разнообразную посуду и поставляют ее в посуда-центры. С точки зрения формы получается хорошо. Вот только эти изделия мне постоянно носят лечить – они обработаны так, чтобы было технологично и недорого, и со временем, естественно, начинают протекать, плесневеть…

Одна крынка от Салтана стоит от тысячи рублей.

Цена свободы

Наладить сбыт не составило труда: убедившись, что может делать на гончарном круге достойные вещи, Андрей обратился к старым партнерам – продавцам сувениров. «Возьмете?» – «Без проблем!» Так с 2011 года его работы появились в магазинах, сувенирных лавках, на всевозможных ярмарках мастеров. Много вещей делается на заказ: вот подарочные крынки для «Деревенского молочка». Вот подсвечники для выпускников сада Монтессори. Вот сувенирные тарелки для футбольного турнира в честь 70-летия Победы.

– Недавно сделали партию пивных кружек для ресторана «Мюнхен» и горшочков для упаковки чая для клуба «Чайная обитель», – перечисляет Андрей. – В целом объем продаж легко увеличить в сезон – сейчас, например, очень много заказывает Алтай: сувенирщики готовятся к летнему потоку туристов. Но пока я не хочу расширяться – наелся большого бизнеса. Формат обычной мастерской позволяет развиваться в другом ключе, другими темпами, с другим удовольствием. Тем более лично для себя я не стал зарабатывать меньше – да, при крупном производстве у нас были крупные обороты (не ниже полумиллиона в месяц), но, заплатив аренду, зарплату сотрудникам, налоги, я всегда обнаруживал: себе в карман не очень-то много остается… При этом творческая реализация сейчас несравненно выше: одно дело – выдумывать забавные, но примитивные копилочки, карандашницы, фигурки, другое дело – воссоздавать традиционные предметы с глубокой историей.

Андрей выключает гончарный круг, сминает разрезанный ниткой сосуд и, спокойно перекатывая комок глины в руках, подводит меня к полке со своими лучшими работами. Наглядное свидетельство того, что для художника значит свободное время: крынки, тарелки, чайники выглядят не как посуда (из нее, наверное, даже есть было бы неловко), а как произведения искусства. Кстати, это восхищение зрителя тоже можно монетизировать: в общественном совете при областном департаменте культуры, куда входит и Салтан, сейчас обсуждается идея экскурсий по томским мастерам (кузнецам, керамистам, берестянщикам, резчикам по дереву) и – шире – развития народных промыслов. Если чем-то и можно победить братьев-китайцев, так только своей штучностью.

– Знаю ребят, которые сейчас приходят в гончарную тему именно заработать, – говорит Андрей, – но это сложно. У меня получилось во многом потому, что была сильная материальная база: от старого предприятия осталась линейка станков для подготовки глины стоимостью 1,5 млн рублей. И богатый практический опыт.