Людмила Эфтимович о региональном институте защиты детей

Людмила Эфтимович

«Неправильные» буфеты

– Людмила Евгеньевна, осенью сотрудники аппарата уполномоченного по правам ребенка в Томской области начали проверку организации школьного питания. Такое же поручение дал соответствующим ведомствам губернатор Сергей Жвачкин. Что-то критичное уже обнаружили?

– Мы чуть раньше приступили к проверке санитарных условий и организации работы школьных пищеблоков. Губернатор дал поручение после отравления северских кадетов. Такие происшествия в госучреждениях, безусловно, должны становиться предметом специального изучения.

Вопрос о школьных столовых из разряда вечных, он находится у нас на постоянном контроле. Нынче я предложила своим помощникам подойти к проверке системно, сделав акцент не только на состоянии пищеблоков, но и на работе школьных буфетов. Не секрет, что дети там частенько покупают нерекомендованные продукты – сомнительного качества сладости, соки с консервантами, сухарики, чипсы.

К проверке мы попросили подключиться и общественных помощников на местах, чтобы иметь представление о сфере школьного питания в целом по области. Мы посмотрели Томск, Северск, Асино и некоторые районы области.

Мы всегда активно работаем с Роспотребнадзором, у нас выстроены хорошие межведомственные взаимоотношения.

В основном выявляем нарушения по хранению продукции. Например, если раньше в сельских школах кормили по-домашнему вкусно и продукты поступали с ближайшего огорода, то теперь на основании ФЗ № 44 их доставляют с продуктовых баз, выигравших тендер. Качество блюд снижается. А еще в небольших сельских школах сохраняется бытовой уровень отношения работников столовых к своим обязанностям: дескать, что такого, если в холодильнике рядом с молочкой лежат сосиски, купленные для себя? В одной сельской столовой вообще все подряд было сложено. Делаем замечание: раз нет свободных мест, хотя бы разделите продукты по полкам. А в большинстве маленьких школ буфеты и вовсе отсутствуют…

– Когда общественность сможет увидеть ваш отчет?

– Мы ставили перед собой задачу провести проверку в течение двух месяцев. Подготовленный отчет направим во все уровни исполнительной власти, и прежде всего в департамент образования, губернатору. Нам хотелось бы еще посмотреть школьные столовые в северных районах, хотя первые выводы уже можно делать. Например, в Северске комбинат школьного питания работает, и на порядок лучше, чем где-либо.

– И это при том громком отравлении в Северском кадетском корпусе?

– Это областное учреждение, там другой учредитель. Когда 29 сентября случилось то резонансное ЧП, там не было медицинского работника. Посещение Северского кадетского корпуса у нас еще впереди.

Школа для опекунов

– К вам поступает много вопросов по поводу реорганизации дома ребенка. В чем там дело?

– Этому вопросу мы уделяем особое внимание. В прошлом году вступило в силу постановление о реорганизации государственных учреждений. Цель – пребывающих там детей максимально быстро передать в семьи. Наш дом ребенка проходит как-то мимо этих задач. Он имеет статус специализированного учреждения для детей с нарушениями психики. Малышей с таким диагнозом там меньше половины. Значительное число детей попадает туда по так называемым социальным показаниям. Это те, кому требуется больше психолого-педагогического внимания. Мы приводим пример: в доме ребенка жил практически здоровый мальчик, после четырех лет его определили в центр «Луч». Через месяц ребенка устроили в хорошую семью. Но почему он там жил, зачем ему нужно было накапливать депривационный опыт?

Еще один нюанс – специализированные дома ребенка финансируются с учетом тяжести заболевания малышей. Поэтому когда там находятся дети практически здоровые или с незначительными отклонениями, то возникает вопрос о целевом использовании средств бюджета. Занятые там работники жалуются на отсутствие площадей с целью организации жизни детей по семейному типу, ставят вопрос о расширении учреждения. Может, нужно не расширять учреждение, а пересмотреть концепцию функционирования? Недавно у меня на приеме была бабушка, у которой там находится внук. Сама она не вытянет ребенка при необходимости каждодневного специализированного ухода. В подобных ситуациях дом ребенка – единственный выход из положения. Мы выступаем за то, чтобы в специализированном доме ребенка могли находиться отказные дети (им действительно нужна помощь докторов) и те малыши, у которых сохраняются семейные связи, но в силу своего состояния они нуждаются в специализированной медпомощи. А «социальных» детей там быть не должно.

– И тут мы плавно переходим к теме приемных родителей…

– Большая семья – это хорошо. Но не нормально, когда дети уже пережили психологическую травму, и их берут большой компанией, причем не из одной семьи. Такие «объединения» не проходят бесследно ни для детей, ни для приемных родителей. Возвраты исчисляются десятками! Причину надо искать в начале этого процесса, именно в количестве детей, передающихся в приемные семьи.

Школу приемных родителей должны проходить не только потенциальные родители, но и родственники детей – бабушки-дедушки, которые становятся опекунами своих внуков. К ним должен быть особый подход.

– Если они не смогли вразумить своих детей, то доверять им второе поколение…

– Вот именно. И освобождать их от подготовки к новому родительству неразумно. Свои предложения мы с коллегами уже сформулировали и будем ставить перед новым федеральным уполномоченным. Именно у этой категории опекунов большой процент возврата внуков и внучек в переходном возрасте: они не в состоянии с ними совладать. Приемные родители должны понимать, что дети – это не игрушка, это человеческая жизнь. И за нее ты берешь ответственность навсегда.

Когда с экранов телевизоров нам радостно сообщают: появилась целая опекунская деревня, – не знаю, хорошо ли это. Воспитание приемного ребенка – работа штучная. Каждый ребенок требует повышенного внимания. Я бы не стала рекламировать воспитание 72 детей. Для российской семьи это не норма.

Преемственность уполномоченных

– Ваш аппарат проводил мониторинг реализации прав детей на льготное лекарственное обеспечение. Кто и как может этим правом воспользоваться?

– Этой льготой пользуются три категории: дети-инвалиды, дети до трех лет и дети до шести лет из многодетных семей. С первыми все понятно: у нас есть общество инвалидов, с ними активно работает фонд «Обыкновенное чудо». Родители таких детей знают о своих правах и активно ими пользуются. А вот родители двух других категорий практически к нам не обращаются. За последнее время – два-три случая. Родители должны знать, что приобрести назначенные их детям лекарственные препараты они могут только на основании выписанного доктором рецепта.

– Чем еще уполномоченный может помочь родителям детей-инвалидов?

– Чаще всего ставятся конкретные вопросы. Например, незаконное, по мнению родителей, снятие инвалидности. В этом случае обращаемся к руководителю Главного бюро медико-социальной экспертизы по Томской области Вячеславу Перминову, чтобы его эксперты еще раз внимательно осмотрели ребенка. И нередко доктора идут навстречу.

Еще одна ситуация – путевки детям-инвалидам. Специалисты Фонда социального страхования предоставляют нам полную информацию по этому вопросу. Не всегда, правда, потребности детей совпадают с возможностями государства. В этом году мы направили депутатам областной Думы предложения по увеличению объема финансирования для приобретения лечебных путевок. Своевременная детская реабилитация способна снижать или снимать инвалидность в процессе взросления, поэтому мы выступаем за то, чтобы восстановительные мероприятия для ребенка-инвалида проводились ежегодно, а не раз в три года. Успешная реабилитация до совершеннолетия, сколько бы она ни стоила бюджету, в итоге оправдает себя и в социальном, и в экономическом плане.

В свое время мы пристально занимались возвратом коррекционной школы детям с нарушениями речи, потому что для них инклюзия не подходит. В итоге усилиями городской власти и настойчивостью родительской общественности возможности специального обучения детей сохранены.

– Вы регулярно проводите прямые линии. О чем вас спрашивают томичи?

– Как бы мы ни обозначали тему, люди спрашивают о наболевшем. Много звонят из отдаленных районов – иногда им достаточно хорошей консультации. Есть вопросы по жилью. В последнее время многие звонки посвящены семейным конфликтам.

Недавно мы проводили прямую линию с главным судебным приставом Томской области Владиславом Скориком. Говорили об алиментах, о том, что у нас есть должники по кредитам и другим займам, имеющие детей. Нередко у них арестовывают счета, на которые направляются детские выплаты. Здесь должны быть начеку сами граждане, им следует напрямую обращаться к приставам, а не к нам.

– Как изменится работа региональных уполномоченных по правам ребенка в связи с назначением нового детского омбудсмена страны?

– Работа региональных аппаратов меняться не должна в корне. Ведь уполномоченные руководствуются нормативными актами и проблематикой своего субъекта РФ.

Кроме того, все мы призваны реализовывать Конвенцию о правах ребенка, поэтому особых новаций не предвижу. Другое дело, какие акценты поставит в своей работе федеральный уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова. На мой взгляд, в ее работе должна сохраниться преемственность. Павел Астахов умел постоянно привлекать общественное внимание к проблемам детства. Новому омбудсмену нужно это сохранить. Первая встреча с ним назначена на конец ноября.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

восемнадцать + 12 =