Николай Зинченко – личность статусная: 25 лет руководил областной санитарной службой, а в 2006 году, после нашумевшего задержания по факту взятки, словно испарился.

И только близкие Николая Семеновича знают, что тот арест – не самое страшное потрясение, которое он перенес.

Три события, одно другого трагичнее, за последние годы полностью перевернули жизнь бывшего руководителя областного управления Роспотребнадзора и заставили увидеть изнанку пенитенциарной системы, здравоохранения и социальной службы.

Вышел из этих потрясений Николай Зинченко только в уходящем 2012 году. Например, заново научился говорить и начал делать первые шаги – в самом прямом смысле этих слов.

Первый шторм

После 20 лет руководства областной санитарной службой жизнь Николая Зинченко текла размеренно, и казалось, что все уже закономерно и подконтрольно, он жил со стойким ощущением, что статус и связи позволят решить любую проблему.

2003 год эту уверенность подорвал. Николай Зинченко с женой отдыхал в Турции. На глазах мужа Татьяна внезапно ушла под воду. Ее тут же подняли на поверхность, но привести в чувство не смогли. Инсульт. Кома. Через три дня супруги не стало.

Коллеги помнят, как долго, блуждая в поисках ответов на вопросы, почему и что он сделал не так, их руководитель приходил в себя. На адаптацию к новой жизни ушло полтора года.

Новое потрясение

В 2006-м, когда показалось, что все налаживается, новое потрясение – Зинченко задержали в его кабинете на взятке с поличным (тысяча долларов):
– Вдруг открывается дверь, заходят люди с камерой, все фиксируют, задают вопросы. Мгновенно понимаешь – отныне все будет иначе, а через день-другой окончательно осознаешь: жизнь полностью меняет курс; статус, который казался броней, – ноль; в профессиональной истории поставлена жирная точка. Это все очень болезненно еще и потому, что ведь это шаг в полную неизвестность, в совершенно другую жизнь…

Согласно тактике, избранной адвокатами, до суда Зинченко не признавал вины. Почти год санитарный врач провел в СИЗО.

– Компания такая подобралась: три коррупционера – я, экс-депутат гордумы Николай Шульга, коммунальщик из Асина Юрий Телегин и гражданин КНР Ван Хэ, ждавший приговора по обвинению в покушении на убийство жены (он уже отсидел свое, с женой и сейчас живет, мы поддерживаем отношения). Китаец вдумчивый такой был: язык с нами учил и благодаря Шульге – русский мат (Николай Антонович ему на листике писал).

Колония и возвращение

Зинченко приговорили к 1,5 года и отправили в колонию-поселение.

– Колония, конечно, испытание прежде всего психологическое. Там постоянно живешь в состоянии стресса, потому что на твои вопросы никто и никогда не отвечает. Куда ведут? Зачем едем в суд? Почему продляют пребывание в СИЗО? Ты всегда уязвим…

При этом условия в колонии-поселении на ул. Суворова Зинченко называет «общежитскими»: навещать сидельцев можно каждый день, на выходные – домой.

Через месяц он вышел по УДО.

– Вернувшись, изгоем себя не чувствовал: я же не единственный, кто взял в конвертике то, что дают. Коррупционным стежком прошита вся российская система власти.

И все же был момент, когда люди из недавнего круга общения дали понять, что он другой.

– Весной 2009 года пришел на похороны Альберта Адамяна (был руководителем облздрава. – Ред.). Меня многие узнали – я это видел. Но только после того, как ко мне подошел поздороваться губернатор Виктор Кресс, потянулись другие.

Впрочем, обо всем этом Зинченко говорит без особых эмоций: «Веха в жизни, не более того». В самом деле СИЗО и колония по сравнению со следующим в его жизни испытанием не самые страшные потрясения.

Последний бой, он трудный самый…

Трагедия, которую Николай Зинченко называет самой тяжелой, случилась летом 2010 года.

– Мне на дачу привезли машину гравия. Грузовик попятился назад и прижал меня к воротам, – вспоминает момент трагедии Николай Семенович.

14 переломов на семи ребрах, перелом ключицы, лопатки, руки, множественные ушибы, сильнейший болевой шок. До ОКБ, обколов болеутоляющими, пострадавшего привезли в сознании. Но на следующие сутки Николай Семенович впал в кому. В этом состоянии, дважды пережив остановку сердца, Зинченко провел пять месяцев.

– Многие уже и не надеялись, что я справлюсь. Кто-то вообще не знает, что я выкарабкался и продолжаю борьбу. Но раз жизнь мне подарила такой шанс, я просто обязан использовать его по максимуму.

А еще его обязывают любимые женщины: мама Агафья Федоровна 7 января отпразднует 103 года, нынешняя супруга Маргарита (после трагедии, в которую попал Николай Семенович, Марго, как ее с королевскими интонациями называет супруг, посвятила ему свою жизнь).

– Дамы держат меня в тонусе, – улыбается Зинченко. – Прежде всего ради них вот уже два года учусь жить заново. В прямом смысле слова делаю первые шаги. Это очень больно. Чтобы вновь научиться управлять своим телом, сгибать ноги, потихонечку ходить, мне понадобились полтора года и три серьезные операции. Обидно, что всего этого можно было избежать…

Взгляд с больничной койки

– Увы, но только через собственный опыт я, человек, много лет имеющий отношение к медицине, сделал страшный для себя вывод: в Томске в лечении больных нет комплексного подхода, нет реабилитации, отсутствует оперативная социальная поддержка, – говорит Николай Семенович и поясняет: – В ОКБ меня вытащили с того света, за это низкий поклон. Но я же был обездвижен. Медики даже не подумали сказать близким, что мои ноги нужно сгибать в коленях, тогда соли, откладывающиеся на суставах, спустя месяцы не превратятся в костяные наросты. В итоге, когда я пришел в себя, встать не смог: тело закостенело. Когда оказался в реабилитационном центре, а потом на столе хирургов, меня спрашивали, почему в ОКБ не подсказали, как избежать таких последствий. В ответ услышал: не знали, этим направлением не занимаемся.

Не занимается регион и реабилитацией.

– Николая выписали, и это было счастье. На носилках, словно деревянного человечка, занесли в квартиру, – говорит Маргарита Зинченко. – А что делать дальше? Оказывается, ответ на этот вопрос родственники должны искать сами, и многое зависит только от желания помочь близкому, пробивной силы семьи и ее финансовых возможностей…

Что такое счастье

Помощь семья нашла в реабилитационном центре Красноярска (Зинченко стал первым, с кого Томская область по квоте начала работать с этим центром). Сделав рентген, медики увидели на суставах излишки костной ткани. Уже в Новокузнецке буквально срубали закостеневшие наросты.

– Когда мне начали разрабатывать суставы, я орал и плакал. Боль адская. Ноги не двигались, не раздвигались, чтобы их как-то зафиксировать, между коленей поначалу ставили палку.

Каждый день в течение полутора лет Николай Семенович делает упражнения. Стоять на ногах ему трудно до сих пор. Нужно работать над равновесием.

– Но я все же хожу, пусть с опорой, жаль, пока еще не бегаю, – шутит Зинченко, – и это для меня долгожданные ощущения. Чувствовать свое тело и управлять им – это счастье.

P.S. В конце 2010 года Маргарита Зинченко записала мужа в очередь на получение инвалидной коляски. Две недели назад (спустя два года) очередь Николая Семеновича подошла…

От каких-либо обвинений в адрес водителя грузовика, который даже не извинился и не поинтересовался здоровьем пострадавшего, Николай Зинченко отказался:
– Зачем? Чтобы испортить жизнь деревенского парня? Тюрьма – не сахар. Мне это уже не поможет, я постарался его простить. Надеюсь, трагедия научила его смотреть в зеркала заднего вида.