Сибирский химический комбинат завершил работу по соглашению, которое Россия и США подписали в феврале 1993 года. Согласно договору российская атомная промышленность должна была за 20 лет переработать 500 тонн российского высокообогащенного урана в низкообогащенный и продать его США для использования на атомных электростанциях.
Позднее у программы переработки урана появилось два неофициальных названия – «Мегатонны – в мегаватты» и ВОУ-НОУ (высокообогащенный уран – в низкообогащенный). Половину от всего объема высокообогащенного урана переработал СХК.
Критика и реальность
Программу ВОУ-НОУ часто критиковали, особенно политики. Критика сводилась в основном к двум претензиям: низкая цена контракта и снижение обороноспособности государства, которое добровольно уничтожает свой ядерный потенциал.
По мнению Геннадия Хандорина, возглавлявшего СХК с 1990 по 2000 год, претензию к цене контракта могут выдвигать только те, кто уже забыл, какая ситуация сложилась в России после развала СССР и в каком состоянии находилась тогда атомная отрасль.
– Экономика рухнула, денег на оборонные заказы у государства не было, и атомная промышленность стояла на грани выживания, – вспоминает экс-руководитель СХК. – Кроме того, Россия должна была выполнять свою часть договора по ядерному разоружению, а на это тоже требовались большие средства. По тем временам 11,9 млрд долларов (общая цена контракта) были большой для нашей страны суммой, которая помогла решить сразу две задачи – выполнить договор по разоружению и загрузить предприятия Минатома долгосрочными заказами, позволившими сохранить их научный и производственный потенциал.
Кроме того, гексафторид низкообогащенного урана продавался в США по мировым ценам, которые позволили окупить себестоимость произведенного в советское время ВОУ.
Беспочвенны также заявления о том, что программа ВОУ-НОУ уничтожает ядерный потенциал России. По приблизительным оценкам (точная цифра в открытых официальных источниках не называется), к моменту подписания соглашения с США Россия успела произвести от 1 200 до 1 400 тонн ВОУ. Соответственно, 500 тонн – это не более 40% российских запасов. Наконец, говоря о проблемах ракетно-ядерного щита нашего государства, эксперты в первую очередь указывают на недостаток надежных носителей, а не ядерных материалов. Так что снижение запасов ВОУ на обороноспособность страны существенно не повлияло.
Кто смел, тот и съел
Как вспоминает Геннадий Хандорин, приказ Минатома о переработке ВОУ в НОУ застал большинство атомных предприятий врасплох, потому что для этого нужно было перестраивать производство. Это сегодня все предприятия борются за любой крупный заказ, а тогда многие руководители атомной отрасли восприняли распоряжение правительства в штыки и заявили, что выполнить заказ в установленные сроки технически невозможно. По словам тогдашнего начальника 4-го главка Минатома Евгения Микерина, обсуждался даже вопрос о том, чтобы половину высокообогащенного урана просто передать Америке – пусть сами его перерабатывают.
Однако северские атомщики трудностей не испугались. Чтобы выполнить поставленную Минатомом задачу, руководство СХК взялось за перестройку химико-металлургического завода. Сначала никто и не планировал создавать на СХК всю цепочку получения низкообогащенного урана. Полученные на ХМЗ оксиды ВОУ должны были передаваться на другие предприятия отрасли.
Однако руководители Северского химкомбината решили создать у себя всю цепочку по переработке. Дело в том, что в те годы главной трудностью было не изготовление продукции, а получение за нее денег. Чтобы выплатить работникам зарплату, подчас приходилось идти на различные ухищрения. Руководители СХК сразу разглядели экономическую выгоду этого контракта и ухватились за него обеими руками, решив сосредоточить у себя все производство – от ВОУ к НОУ. Техническая возможность для этого была, так как соответствующие технологии на комбинате существовали, хотя их необходимо было адаптировать.
По словам Геннадия Хандорина, все уже шло к тому, что СХК взял бы на себя весь контракт и получил все отпущенные на него средства. Начальник 4-го главка Евгений Микерин, оценивая действия руководства СХК по «захвату» контракта, в сердцах даже назвал Хандорина «экономическим бандитом переходного периода».
Но руководители других предприятий вовремя спохватились и потребовали включить их в реализацию программы. Так что часть работы пришлось отдать, но и при этом через СХК прошло не менее половины предназначенного для переработки ВОУ.
Перестройка производства
Преодолеть технические трудности и выполнить заказ в срок северским атомщикам помогли две вещи: большой научный потенциал и высокая культура производства.
К новой программе надо было срочно адаптировать технологии трех заводов: химико-металлургического, сублиматного и завода разделения изотопов. Проще всего оказалось приспособить к новому продукту оборудование ХМЗ. Поэтому здесь и началась реализация всего проекта ВОУ-НОУ.
– Первым делом было организовано производство оксидов ВОУ из металлического урана, – рассказывает Геннадий Хандорин. – Металлические урановые изделия на токарных станках перетачивались в стружку, которая затем окислялась кислородом. Первые партии оксидов ВОУ направлялись на другие предприятия, где получали гексафторид ВОУ, который далее разубоживали* до нужных концентраций НОУ. Однако требования американцев по химической чистоте готового продукта – низкообогащенного урана – были выше тех, которыми обладал материал перерабатываемый нами. Поэтому параллельно на СХК создавались установки для дополнительной очистки ВОУ от примесей.
Полученную на ХМЗ закись-окись высокообогащенного урана требовалось превращать в гексафторид урана на сублиматном заводе. Ранее там подобная работа производилась, но технология и установки были несколько другими. Так что ко времени начала реализации программы пришлось создать новый цех по производству гексафторида высокообогащенного урана из закиси-окиси. Это стало самым крупным проектом в реализации программы ВОУ-НОУ на СХК.
Интеллектуальную часть проекта взял на себя научно-исследовательский конструкторский институт СХК (НИКИ). Его инженеры-конструкторы разработали все необходимые аппараты (их изготовили на ремонтно-механическом заводе СХК) и проект нового цеха. В сжатые сроки провели строительно-монтажные и пусконаладочные работы, а вся работа в целом – от создания проекта до пуска – заняла не более года.
Человеческий фактор
Говоря о другой составляющей успеха – психологическом настрое коллектива, – Геннадий Хандорин вспоминает установленный на территории сублиматного завода стенд, мотивирующий работников на ударный труд: «Контракт ВОУ-НОУ дает нам работу на 20 лет!» Геннадий Петрович признался, что еще «на берегу» сказал всем занятым в создании нового цеха: «Вот график – и чтобы ни одного срыва! Работать будем по-сталински!»
На СХК была создана очень жесткая система контроля, каждую неделю на заводе проводились оперативки, на которых отслеживались графики выполнения работ. За срыв сроков (это было всего два-три раза за все 20 лет) наказывались, а за хорошую работу поощрялись как материально, так и морально. В итоге весь заказ был выполнен в срок.
Оценивая итоги программы ВОУ-НОУ, надо говорить не только о финансовой стороне контракта, но и о том, что СХК сделал хороший задел на будущее: создал новое производство, занял хорошие позиции на рынке переработки ядерных материалов и научился мобильно реагировать на любые вызовы времени. Ну а главное – внес значительный вклад в процесс разоружения и ликвидации военного наследия.
*Разубоживание – потеря качества полезного ископаемого.