Горе и невыносимость жизни этих людей – на языке психологов они называются созависимыми – способны понять только те, кто бывал в шкуре родственников наркомана или алкоголика. Бессилие и отчаяние становятся для них такими же постоянными чувствами, как и желание во что бы то ни стало вытащить любимого человека из ямы. Уговоры, угрозы, дорогие лекарства, серьезные подарки, побои, увещевания, полная изоляция от мира… Когда испробованы все возможные инструменты в борьбе с зависимостью, когда каждое утро измученная мать в сердцах бросает сыну-наркоману: «Лучше бы ты сдох!», – на горизонте нередко возникает бог. Правда, нимба над его головой не разглядеть. И ведет он паству совсем не в светлое будущее.
Ритмы китайского болванчика
Марине терять нечего. Поэтому она рассказывает о своей постылой жизни все и без цензуры. Учительница начальных классов, она всю душу и все свое время отдавала школьной малышне. Разведенка, она не сразу поняла, что с сыном просто делит двухкомнатную квартиру. У него класса с восьмого началась своя жизнь, у нее – тихо протекала своя. Женька неплохо учился, пытался серьезно заниматься рисованием. Странно, но он очень любил рисовать ромашки. Она приносила ему и мелкие – аптечные, сорванные у школы, и крупные, садовые, купленные у бабулек, и полевые, которые всегда рвала по дороге домой с мичуринского. Больше она ничего про сына не знала. А на первом курсе университета парень съехал с катушек.
– Дома почти не жил. А если появлялся – злой, раздраженный, – вздыхает Марина. – Думала, что влюбился, отношения с девочкой не складываются, вот он и переживает. Или, может, к студенчеству тяжело привыкает.
Но как-то в учительской зашел разговор о проводимых в школах Томска тестах на употребление наркотиков. Завуч перечислила признаки юношеской наркомании: ссоры, хамское поведение, замкнутость, странные звонки от странных друзей, раздражительность, красные глаза, частые «разговоры» с унитазом. Все, что уже было в отношениях с сыном. Из чайной банки, где всегда хранились деньги на хозяйство, стали пропадать заметные суммы. Попытки поговорить превращались в скандалы с участием соседей и полиции. Тащить парня на анализы? Позор, все же об этом узнают! И Марина предпочла не шуметь. То лаской, то дорогими подарками (продала мичуринский участок и купила сыну навороченный компьютер, нашпигованный всякими штучками на 300 тыс. рублей), то угрозами выписать из квартиры, то «командировкой» к тетке в забытую всеми, практически вымершую деревушку в Первомайском районе пыталась освободить сына от наркотиков и вернуть к жизни.
А Женька быстренько спихнул по дешевке компьютер, уже на следующий день после приезда убежал от тетки, вынес из дома на продажу все, что только было возможно. Меньше чем за год превратился в нечто, мало напоминающее человеческое существо. Часами валялся в лужах рвотных масс, пока мать не приходила с работы, или как китайский болванчик сутками раскачивался из стороны в сторону, сидя на корточках у входной двери квартиры. Однажды в кровавое месиво превратил лицо Марины – денег не давала. Мысли о самоубийстве все чаще и чаще посещали женщину, которой едва минуло 40.
Спаситель свыше
Все изменилось в одно мгновение. На остановке «Главпочтамт» к Марине подошел симпатичный мужчина. Деликатно поинтересовался временем. Улыбался, как солнце. Предложил пройтись.
– Он мне будто с небес был послан, – всхлипывала Марина. – Обходительный, внимательный. У меня мужчины не было лет 15… Только от его объятий кругом шла голова. И плевать, что он только что из колонии. Сидел по глупости. Оклеветали его.
Я выяснила потом об этом Сергее все – трижды судим. Разбойное нападение и все такое… Но тогда Марина буквально захлебывалась от счастья.
Дома у нее новый знакомый повел себя по-хозяйски. Быстро смекнув, что Женя – махровый наркоман, а это в его жизненные планы ну никак не входило, Сергей стал подталкивать Марину отправить сына на лечение.
– Не надо его в больницу, – говорил он. – После этого на парне крест поставить можно будет – в черный список попадет, и на всю жизнь проблемы с работой, с водительскими правами обеспечены… Доктора только обещают анонимность, а на самом деле это не правда, – и махнул на большое объявление на воротах частного дома в центре Томска. «Реабилитационный центр. Реальное избавление от наркотической зависимости. Возможна реабилитация в соседних регионах». Но, поскольку Женька и слышать не хотел о лечении, пара провернула операцию своими руками: созвонились с руководителями центра, узнали условия реабилитации и обманным путем (так научили в центре) силой привезли парня, как Марина тогда была уверена, на лечение.
Если бы она только знала, что вообще-то совершила серьезнейшее уголовное преступление – похищение человека, что реабилитация займет почти 9 месяцев, что все эти месяцы она будет платить за скотские условия жизни сына по 15 тыс. рублей, что в итоге она получит молодого человека с исковерканным сознанием, из наркомана превратившегося в зомбированного сектанта.
Случайный пассажир
Этот реабилитационный центр в шаговой доступности от Томска. Пятнадцать минут – и мы на месте. Сергей передал три сложенные пополам 5-тысячные купюры смотрителю центра (каждый раз спотыкаюсь на этом слове, потому что центром назвать такой гадюшник можно весьма и весьма условно). Женьку насильно вытащили из такси. Насильно втолкнули в дом. Кстати, таксист оказался мужиком бывалым, не первый раз доставляет сюда живой товар. Случалось, что и по собственной инициативе действовал.
Алгоритм его действий в этом случае нехитрый. Внешне распознать наркомана опытному человеку несложно. Подобрав такого на дороге в состоянии «чем хуже, тем лучше», таксист везет очередного будущего ягненка в этот, с позволения сказать, реабилитационный центр. Как и все новички без исключения, случайный пассажир, что называется, на сухую переживает абстиненцию. Без медицинского контроля – здесь в принципе нет медиков. Без лекарственных препаратов – здесь даже понос нечем остановить, не говоря о нередких при ломке ситуациях между жизнью и смертью. Взять хотя бы кодеиновую ломку. Она очень коварна, и без квалифицированной медицинской помощи человек может умереть. А не контролируемая со стороны профессионалов героиновая ломка может унести жизнь человека вообще в считаные минуты. Резкое падение кровяного давления до минимального уровня, остановка сердца, удушье… Ситуации, в которых не каждый-то медик быстро сориентируется. А в центре на все случаи жизни одна «пилюля» – наручники, чаще – крепкий скотч. Скорая помощь здесь не редкость. Правда одного «реабилитируемого» спасти медикам так и не удалось.
Как только случайный пассажир приходит в себя, из него вытрясают персональные данные. Едут или звонят родственникам, задушевно разговаривают, обещая через время выдать нового человека. Только заплатите. А в центре в это время одну зависимость ловко подменяют другой. И вместо реабилитации наркоман, по сути, получает новые по ощущениям и впечатлениям дозы дурмана. Как угодно можно называть эти центры, активно рекламируемые различными благотворительными фондами по борьбе с наркоманией, но только не реабилитационными.
Но как можно вернуть способность здраво мыслить, анализировать свои поступки, строить планы на будущее, если с первых минут жизни в центре ты попадаешь в режим жесточайшего контроля и подавления воли?
Философия трех «П»: Пристрастие. Подчинение. Прибыль
Поскольку дальше мне часто придется употреблять слово «бог» в совершенно извращенном понятии, глубоко извиняюсь перед теми, кто истинно верит и для кого Иисус Христос прежде всего символ чистоты помыслов и дел.
В реабилитационном центре, располагающемся в некогда элитном поселке под Томском, все построено на религиозном влиянии. С раннего утра и до позднего вечера «выздоравливающий» народ и те, кто за этим народом с пристрастием присматривает, увещевают друг друга в том, что «их бог – это единственная сила, способная прекратить разгул пристрастий», что «только беспрекословное служение ему даст вечное блаженство»… Постоянные молитвы, больше напоминающие нечленораздельный бред человека с воспаленным воображением… Если захотите познакомиться с подобными молитвами, не получится. Каждый «духовный отец», он же смотритель центра, выполняющий роль надзирателя, каждый раз произносит то, что считает нужным именно в этот момент. Главное, чтобы ягнята до смысла услышанного не докопались. Потому что смысла в этих словесных потоках нет никакого. Абракадабра, очень насыщенная интонационно. А если учитывать, что богослужения и иные а-ля религиозные мероприятия здесь происходят под специальную музыку (люди в соседних домах от бухающих басов с ума сходят), то станет понятной идея такой атмосферы. Английский исследователь доктор Хэррис утверждает, что «цель музыки – возбуждать аффекты, которые могут соответствовать идее». Идея в центре одна – полностью подчинить волю человека, оторвав его от наркотиков (алкоголя, азартных игр), и сформировать устойчивую зависимость от религиозной составляющей. А это не что иное, как признаки секты.
И поведение обитателей центра полностью подтверждает состояние аффекта. Они постоянно что-то бубнят себе под нос. Раскачиваются из стороны в сторону. То замирают, как вкопанные, то начинают активно общаться с кем-то только им ведомым. Местные жители никогда не привыкнут к поведению этих людей. После долгой – по две-три недели – полной изоляции от мира в обществе себе подобных в доме без удобств (со всеми вытекающими из этого последствиями), попадая на улицы населенных пунктов, они, уже начинающие думать так, как велит наставник, кажутся пациентами психбольницы. Невменяемые, грязные, в потрепанной одежде second hand, несущие околесицу, не понимающие происходящего вокруг и совершающие странные движения. Маленькие дети начинают плакать от таких картин, старухи – креститься, мужчины – гонят прочь странных соседей. Я женщина с крепкой психикой. Но лишь единожды увидев, как «духовный наставник» ягнят перед основным религиозным мероприятием дня неистово поливает свою лысую голову растительным маслом из бутылки и орет очередную «молитву», призывая небо «смилостивиться над агнцами заблудшими», испытала совсем не легкий шок. А когда неокрепшая юная душа да еще измученная наркотиками подобное видит и слышит каждый день на протяжении месяца, а то и полугода?
Еще раз подчеркну – эта скотская жизнь обходится родственникам якобы реабилитируемых в 15 тыс. рублей в месяц. Но об арифметике чуточку позднее…
Гримасы Карабаса Барабаса
Секты действительно эффективная современная пилюля от всевозможных химических маний. Измененное растерзанное сознание, и без того разобранное наркотой или алкоголем на винтики и гаечки, попадает в руки опытных, хорошо психологически подкованных коммерсантов. Формула их действий до безобразия банальна: мы дадим тебе нового идола (разумеется, не бесплатно) вместо дозы, неистово поклоняйся ему, и будет тебе счастье. Меняя одно пристрастие на другое, эти кукловоды маскируют свою философию под «очищение мира от наркотической и алкогольной грязи». Бог и все, что с ним связано в таких организациях, – это какофония звуков и действий, не имеющая ничего общего с религией. Подлая подмена понятий не вызывает у организаторов никаких терзаний совести.
Моя беседа с одним из таких «духовных отцов» без купюр.
– Почему вы позиционируетесь от традиционной церкви? У вас другой бог?
– Бог у нас один. Но традиционная церковь не уделяет каждой душе столько внимания, сколько уделяем мы каждому избавляющемуся от зависимостей. Мы ведем его за руку до полного исцеления.
– Но ведь в ваших центрах вы ровным счетом ничего не делаете для исцеления. Вы же только ломаете человека, уча его жить по принципу «шаг вправо, шаг влево – расстрел»…
– Человек должен быть дисциплинированным. Должен бояться бога. Только так мы достигнем совершенства и очистим мир от грязи.
– Общаясь в социальных сетях со своей паствой, вы называете их словом «драгоценные». Имеется в виду та прибыль, которую вы получаете от членов вашей секты за принадлежность к ней?
– Журналисты всегда были и остаются у нас в оппозиции. Общаться с вами больше не намерен.
По мнению религиоведа Александра Корелова, посетившего Томск с лекциями перед студентами, в России сегодня не менее тысячи всевозможных деструктивных сект. Многие из них, как, например, обосновавшаяся в Томске летом 2000 года «Церковь Прославления», своей миссией считают «служение освобождения» (что это означает по-русски, не понятно, будто двоечники эту церковь создавали). Церковь специализируется на освобождении жителей Томской области исключительно от наркотической, алкогольной и игровой зависимостей. Ничего не смею говорить о канонах этой церкви, но методы и инструменты, которыми пользуется эта организация при освобождении людей от зависимостей, вызывают очень много вопросов…
Секты – это довольно эффективный способ подчинения людей определенным центрам влияния. В нашем случае – иностранным центрам. Адольф Гитлер в свое время писал: «В наших интересах, чтобы каждая деревня имела собственную секту, развивающую собственное представление о боге. Даже если таким образом в отдельных деревнях возникнет культ колдунов, как, скажем, у негров или индейцев, мы должны это только приветствовать, ибо это увеличит число разрушающих моментов на русской территории».
Ниточки всех подобных сект тянутся за океан. Тамошний Карабас Барабас хорошо усвоил слова Гитлера и пользуется ими как инструкцией к действию, дергая за нужные ниточки в нужное время.
Церкви создаются у нас на иностранные деньги. Потом встают на ноги и бойко развивают коммерческую деятельность по нескольким направлениям, главные среди которых – пожертвования и помощь зависимым. Была свидетельницей, как в Академгородке на одном из собраний людей, увлекшихся идеями новой церкви, по залу гуляло пластмассовое 10-литровое ведро в веселый синий горошек. Наличные деньги, кольца, серьги, браслеты, цепочки, дорогие часы и даже ключи от модной тогда BMW-5. За четыре часа проповедей и разговоров о светлом будущем ведро наполнилось почти до краев… Верхушка таких организаций проходит стажировки в Москве, Риге, других крупных центрах. Представители этих церквей занимают места в органах местной власти, тем самым создавая деятельности организации благоприятный во всех смыслах фон (в том числе уход от налогов), активно занимаются благотворительностью.
Достучаться до небес
Я сама, будучи главным редактором одного из региональных изданий, попадалась лет 8 назад на удочку такой благотворительности. Речь о благотворительном фонде «Томск без наркотиков». Воодушевленная помыслами и идеями представителей фонда, я не жалела под рассказы о их благородной деятельности газетные площади, знакомила с влиятельными людьми. И только годы спустя узнала, что «Томск без наркотиков» тоже пытается достучаться до небес. Это смежная организация, как ее сотрудники говорят, филиал церкви «Исход», той самой, о реабилитационном центре которой я сегодня так подробно рассказываю.
Центр, как уже говорилось, до недавнего времени располагался под Томском (сейчас мест дислокации подобных филиалов пять – в Асиновском, Тегульдетском, Томском районах). Три вполне себе симпатичных дома по 120 «квадратов» каждый стояли недалеко друг от друга. Их владелец – преподаватель одного из самых уважаемых университетов Томска, профессор – сдавал реабилитационному центру каждый дом за смешные 15 тыс. рублей. В каждом доме в среднем по 10 реабилитируемых. В месяц этот центр имел 450 тыс. рублей. Налогов ноль. Минус 45 тыс. за аренду домов, копейки на хлеб (его привозили в багажнике «жигуленка» раз в неделю большой кучей). Остальные продукты – либо просроченный товар из сетевых магазинов (так некоторые торгаши перед Богом свои грехи «замаливают» в уверенности, что занимаются благотворительностью) или копеечные крупы и полугнилые овощи. Все, что иногда привозят детям родители, проходит серьезную таможню: телефоны и иные гаджеты ложатся в сейф, продукты повкусней идут на стол надзирателей.
Обстановка домов, окна и двери которых оборудованы решетками, под стать меню центра – двухъярусные кровати, обшарпанная мебель. На одном из матрацев из-под пятен разного происхождения еле-еле проглядывает метка: «Училище связи». А оно было расформировано аж в 1999 году…
В этом центре содержались главным образом ребята из соседних регионов, чтобы не было соблазна и возможностей сбежать, хоть и такое случалось. Как-то живущие рядом люди были вынуждены вызвать полицию. За окном одной из «камер» надрывно кричал молодой человек: «Помогите, меня избивают! Связали! Я умираю!» Это был первоходка. Он еще не знал, что, проведя здесь в смирении и странных молитвах полгода, он, если не погибнет от наркоты, обязательно вернется через год-другой. Уставшие родители снова привезут его на реабилитацию – странный бог остается далеко не во всех головах.
Но еще до приезда полиции все «духовные наставники» (как правило это люди с уголовным прошлым) разбежались в разные стороны. Правоохранительные органы разыскивают их до сих пор.
* * *
А что Марина? Ее трясет, когда в городе, в СМИ она натыкается на объявления: «Благотворительный фонд «Рука помощи», «Благотворительный фонд «Альтернатива», «Благотворительный фонд «Независимость», «Благотворительный фонд «Томск без наркотиков», «Церковь «Новое поколение», «Церковь «Исход», «Церковь «Прославления»… С ней я встречаюсь время от времени на Бактине. Не поднимая головы, она идет по кладбищу, сжимая в руке ромашки. Если это лето – живые, с поля рядышком. Если зима – пластмассовые, от назойливых торговок на кладбищенской площади. И Женька, который во время очередного религиозного поклонения непонятному богу просто перерезал себе вены, уже никогда не скажет ей за букетик спасибо. Как не скажет она ему: «Здравствуй, сынок». Молчание ягнят…
Справка «ТН»
Понятие «реабилитация» означает комплекс медицинских, педагогических, профессиональных и юридических мер, направленных на восстановление в нашем случае личности. Проще говоря, реабилитация – это возвращение человеку потерянных элементарных способностей жить.
Справка «ТН»
Аффекты – сильные эмоциональные переживания, которые возникают у человека в критических условиях при неспособности найти выход из опасных и неожиданных ситуаций и сопряжены с выраженными двигательными и органическими проявлениями.