Архив метки: Фарма-2020

Томск выиграл двухмиллиардный грант на развитие фармацевтического кластера

13 июня рабочая группа при правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям, подведя итоги конкурса, одобрила к пятилетнему государственному субсидированию томский проект по созданию фармацевтического кластера. Размеры субсидирования пока точно не определены (изначально планировалось по 5 млрд рублей ежегодно делить между 10 победителями конкурса региональных кластеров, но победителей оказалось 13), однако совершенно очевидно, что это будут серьезные деньги. Но главное даже не их количество, а потенциальный эффект, говорят инициаторы, авторы и двигатели проекта. Кластер, во-первых, изменит конфигурацию региональной экономики, во-вторых, поможет российской фармацевтике выйти с мировых задворок на торную дорогу.

Даже расходясь в тактических взглядах, участники круглого стола сошлись в оценке события: это признание томских компетенций в масштабах страны. «Мне кажется, государство объявило кластерный конкурс для самоопределения территорий, – заметила Людмила Огородова. – Попав в список первых 13 одобренных региональных кластеров из 94 конкурировавших, Томская область отрейтинговала себя на карте страны». И это особенно важно сейчас, добавляет Игорь Блатт, поскольку в последние годы «наша область стала терять темпы инновационного развития по сравнению с другими регионами, и ее инвестиционная привлекательность, а также авторитет бренда «Сделано в Томске» падают».

Участники круглого стола «ТН»

Игорь Блатт, научный руководитель центра кластерного развития Томской области «Синергия»
Игорь Блатт, научный руководитель центра кластерного развития Томской области «Синергия»
Вадим Жданов, зам. директора по научной работе НИИ фармакологии СО РАМН
Вадим Жданов, зам. директора по научной работе НИИ фармакологии СО РАМН
Алексей Князев, руководитель лаборатории каталитических исследований НИ ТГУ, председатель совета молодых ученых Томской области
Алексей Князев, руководитель лаборатории каталитических исследований НИ ТГУ, председатель совета молодых ученых Томской области
Людмила Огородова, депутат Государственной думы РФ
Сергей Псахье, чл.-корр. РАН, зам. председателя СО РАН, директор Института физики прочности и материаловедения СО РАН
Сергей Псахье, чл.-корр. РАН, зам. председателя СО РАН, директор Института физики прочности и материаловедения СО РАН
Андрей Трубицын, зам. губернатора Томской области, начальник департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики
Андрей Трубицын, зам. губернатора Томской области, начальник департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики

Конкурсное сито

– Проект регионального фармацевтического кластера оказался первым успешным на федеральном уровне для только что вступившего в должность губернатора и нового депутата Госдумы РФ от Томской области… Насколько он был сложным?

Людмила Огородова: – В проект очень много сил вложили академии наук, университеты, областная власть, его активно поддержал губернатор. И конкурсный отбор был очень жестким.

Сергей Псахье: – Первый этап конкурса региональных кластеров был закрытым. Проекты оценивали 100 экспертов. Когда открыли результаты, из 94 заявок томская оказалась на втором месте. Тогда Минрегионразвития решило провести второй, незапланированный, этап конкурса. Добавили еще 50 экспертов – из всех действующих технологических платформ. Этот этап уже был открытым, по итогам мы оказались на четвертом месте. Потом были очные доклады, защиты и работа конкурсной группы. В итоге наш проект уверенно вошел в число победителей.

Андрей Трубицын: – В протоколе рабочей группы определены два списка. В первом 13 проектов, которые рекомендованы к господдержке, во втором – проекты без предоставления субсидий из федерального бюджета. С территории области исходили два проекта, тусуровский по созданию кластера по информационным технологиям оказался в другом списке на 22-м месте. В протоколе также есть запись, предлагающая координаторам инновационных кластеров Санкт-Петербурга, Новосибирской и Томской областей включиться в пилотный проект с учетом объединения усилий. Программу мы представили в Минэкономразвития еще 15 июля. Постановление правительства, строка в бюджете, поступление денег – все это будет после.

Недавно мы провели в Томске совещание с участием организаторов медико-фармацевтического кластера и кластера информационных технологий и электроники. Договорились, что победивший в конкурсе фармкластер изменит название на «фармацевтики, медицинской техники и информационных технологий».

От молекулы до продукта

– За счет чего Томск обошел других конкурсантов?

Андрей Трубицын: – У нас выстроилась полная цепочка развития фармацевтической индустрии в регионе: «рождение молекулы», доклинические, клинические исследования, сертификация, появление опытных образцов и масштабного производства. В Томске есть практически все: разработки, лабораторная база, а также два крупных по российским меркам предприятия – «Вирион» и «Томскхимфарм».

Людмила Огородова: – Кластер – это инструмент переноса новых технологий на производственные площадки конкретного региона, от него мы должны получить эффект в региональной экономике. Значит, в нем должны участвовать не просто стартапы, а крупные компании. Оказалось, в России не так много территорий, где есть одновременно и научные разработки, и крупные партнеры – промышленные, приборостроительные, материаловедческие. Сильным аргументом стало то, что у нас есть фармацевтика («Вирион», «Томскхимфарм», ряд биомедицинских предприятий с приличным объемом производства), медицинское приборостроение (НИИПП), самое современное материаловедение (ИФПМ).

Благодаря платформе «Медицина будущего» у нас был сформирован и пул разработок, уже сегодня понятных России. И самое главное – между ключевыми игроками уже сложились крепкие горизонтальные связи.

Игорь Блатт: – Да, у нас хорошее сетевое партнерство между вузами, научными и образовательными организациями (благодаря чему мы и выиграли проект), но его надо развивать. Федеральные субсидии позволят включить в это сетевое партнерство и крупный бизнес, сократив таким образом путь от разработки до нового промышленного продукта.

Сергей Псахье: – Чтобы попасть в число первых, Томску действительно потребовались очень веские аргументы. А это сложившаяся интеграция всех компонентов кластера – малого бизнеса, промышленных предприятий, университетов, институтов двух академий… То есть начинаем свой кластер не с нуля.

Недостающий элемент

– На что конкретно пойдут федеральные деньги?

Алексей Князев: – В Томске есть инфраструктура для разработки и сопровождения научных идей. В вузах и институтах рождаются тысячи научных проектов. Но передача их в производство затруднена, нет площадок, где их можно развить до понятного для промышленности масштаба. Недостающий элемент нашей инфраструктуры – это место, где технологии масштабируются до промышленного продукта – инжиниринговый центр. Именно этот элемент будет создан при реализации кластерного проекта. Центр будет наполнен технологическим оборудованием, там будут созданы опытно-промышленные установки и технологические линии по масштабированию технологий производства фармацевтических субстанций и создания медтехники. В составе инжинирингового центра будет проектная группа, группа по повышению квалификации. Очень важно, что этот центр сможет опереться на мощную исследовательскую и аналитическую базу университетов и научных институтов Томска.

Сергей Псахье: – От федеральных денег появится каталитический эффект – ускорится продвижение разработок в реальный сектор, появятся совершенно новые продукты, создание которых ранее было невозможно из-за отсутствия инжинирингового центра. То есть центр станет локомотивом, который будет двигать наш кластер.

Алексей Князев: – В рамках глиоксального проекта в Томске действуют уже шесть предприятий, из них четыре по медицинскому направлению. Они сейчас объединились на площадке реконструируемого здания площадью 2 тыс кв. м на ул. Березовой. Там будут масштабироваться технологии в области фармацевтики и медицины. Тоже один из примеров реализации кластерной политики…

Но на создание этой экспериментальной площадки нашим предприятиям потребовалось пять лет и помощь госуниверситета, поддержка платформы «Медицина будущего», ФЦП «Приоритетные направления развития науки и техники». А проекты постоянно растут, и уже ясно, что скоро там станет тесно. Следующие технологии разработки новых продуктов на основе глиоксаля будут обкатываться и сертифицироваться уже в инжиниринговом центре. Эта стадия должна проходить на опытной площадке, которая уже не лаборатория, но еще не производство. Она обычно самая дорогостоящая и практически неокупаемая. Потому и нужна господдержка.

– А можно поконкретнее – что всем кластером будем разрабатывать?

Вадим Жданов: – Новые лекарственные средства в первую очередь. Но разработкой не ограничимся. Я вижу необходимость господдержки для появления технологий, не развитых в стране: биотехнологий, новых методов создания молекул путем химического и органического синтеза, их исследования, создания лабораторных и промышленных технологий и внедрения их в производство. Мы предполагаем, что в рамках территориального кластера можно будет реализовать ряд проектов полного цикла по созданию лекарственных препаратов до выведения их на международный рынок.

Андрей Трубицын: – Создание инжинирингового центра позволит ускорить вывод на промышленное производство разработки томских ученых. К 2020 году планируется увеличить объем промышленного производства продукции кластера в 4 раза. Инжиниринговый центр – центр коллективного пользования, помогающий получить от сотрудничества синергетический эффект. Для власти это – рабочие места и налоги. Для бизнеса – потенциальные рынки и возможности развития.

Выбрать приоритеты

Андрей Трубицын: – Нам еще предстоит разработать систему критериев, позволяющих оценить эффект для бизнеса и власти, понять, что собой будет представлять инжиниринговый центр, какой там будет набор технологий, людей. Пока ясно лишь общее направление. Проект, выигравший в конкурсе, – это только первый шаг. Хороший, удачный, но все же это только одна ступенька очень крутой и длинной лестницы.

– Какой же будет вторая?

Сергей Псахье: – Дальше логику взаимоотношений должна выстраивать областная администрация: определять приоритеты, строить систему управления, решением губернатора будет создан координационный совет… Вообще надо понимать, что инжиниринговый центр – это только один из компонентов, но вовсе не достаточный.

Людмила Огородова: – Томск выиграл проект, но по сути только сейчас приступает к его разработке. Потому что развитие кластера – это вклад в экономику региона, ВРП, тема, которая курируется администрацией субъекта и лично губернатором. Научное сообщество предложило технологии – конкурентоспособные и потенциально значимые (биотехнологии, фармацевтика, новые перевязочные материалы, приборостроение, информационные технологии). Власть должна самоопределиться, выбрав направления, которые выгодны региону. Разрабатывать управляющую команду, сам проект – также компетенция обладминистрации. Приоритеты выбираются не с потолка, а значит, нужен анализ ситуации, бизнес-оценка. Это огромная работа. Мы ожидаем сегодня (сейчас я говорю от лица технологической платформы и тех ученых, которые участвовали в создании и продвижении проекта) подключения к кластерному проекту административного ресурса исполнительной власти.

Кластер кластерный

Сергей Псахье: – Сложность стоящей перед нами задачи трудно переоценить. Если полученные продукты не будут иметь экспортного потенциала, проект можно считать проваленным. Уровень разработок у нас неплохой. Но продукт должен быть сегодняшнего, а лучше завтрашнего дня. Очевидно, что без привлечения зарубежных специалистов не обойтись. Должна быть предусмотрена система стажировок наших ученых в зарубежных центрах. А иначе мы, как в анекдоте, в очередной раз создадим автомат Калашникова. Нужно построить систему, которая будет оставаться передовой на протяжении 10–15 лет.

Мы должны получить ряд договоров между организациями и компаниями по разработке конкретных проектов – в рамках общей идеологии. Ведем переговоры и с другими территориями, выигравшими кластерные проекты. Подготовлены документы по созданию ассоциации таких территорий. Задачи у нас общие, и без взаимной выручки хорошо не продвинуться. В МФТИ сложился сильный образовательный комплекс для подготовки меж­отраслевых специалистов, Пущино нам необходимо из-за системы международной сертификации, в Калуге серьезный менеджмент с крупным бизнесом, там понимают, как выводить разработки на рынок, и занимаются вопросами льготного налогообложения для бизнеса в рамках кластерных проектов… Кластерам выгодно развиваться не обособленно, а совместно.

 

Кластер – это инструмент переноса новых технологий на производственные площадки конкретного региона, от него мы должны получить эффект в региональной экономике. Значит, в нем должны участвовать не просто стартапы, а крупные компании.

К 2020 году планируется увеличить объем промышленного производства продукции кластера в четыре раза.

Мы ожидаем сегодня подключения к кластерному проекту административного ресурса исполнительной власти.

Создание инжинирингового центра позволит ускорить вывод на промышленное производство разработки томских ученых.

СибГМУ: стратегия инновационного развития

Благодаря реализуемой в СибГМУ стратегии инновационного развития у ученых существенно сократился путь от идеи до производства

Медицина входит в число пяти главных направлений модернизации, обозначенных руководством страны. Но медицинские вузы долгое время были вне этих процессов, цель их деятельности сводилась к подготовке кадров для практического здравоохранения. Возможно ли инновационное развитие медицинского вуза? Свой ответ на этот вопрос дает СибГМУ.

Облегчить лечение опухолей

Центр внедрения технологий (ЦВТ) в медицинском университете – заключительное звено на пути от научной идеи до промышленного выпуска новых лекарственных средств. Он открыт два месяца назад в рамках программы развития инновационной инфраструктуры университета. А уже в мае его коллектив выиграл грант на 33 млн рублей по федеральной программе «Фарма-2020» на доклинические исследования препарата «Полистан».

Полистан – результат многолетних исследований, положенных в основу докторской диссертации руководителя центра Артема Гурьева.

– Этот препарат предназначен для повышения эффективности химиотерапии, – рассказывает Артем Михайлович. При развитии рака иммунная система начинает работать на сохранение опухолевых клеток. Наш препарат позволяет направить защитные функции иммунитета против злокачественного новообразования. В результате терапевтический эффект при химиотерапии достигается меньшими дозами цитостатиков, что позволяет уменьшить их токсическое действие на организм.

Экспериментальные исследования подтвердили перспективность проекта, следующий этап – опытное производство. В помещении центра внедрения технологий СибГМУ – настоящий мини-завод. Каждая установка – для измельчения сырья, для экстракции биологически активных веществ, для многоступенчатой очистки – это прототип промышленной. Сегодня здесь идет отработка промышленной технологии получения действующего вещества полистана. Опытное производство лекарственной и инъекционной форм препарата начнется после сдачи второй очереди ЦВТ, намеченной на конец года.

Технология под ключ

– Вторая очередь ЦВТ будет оборудована по международным требованиям GMP, ведь с 2014 года все лекарственные средства в России должны производиться в соответствии с этим стандартом качества, – поясняет ректор СибГМУ академик РАМН Вячеслав Новицкий и с гордостью добавляет: – Сегодня мы оказались в лидерах – подобных центров в российских вузах нет, сейчас строится, как и у нас, в МГУ имени М.В. Ломоносова. Те технологии, что пройдут через ЦВТ, будут соответствовать мировым требованиям.

Другая особенность – технологии в центре внедрения готовятся под ключ:

– Основная задача центра – обеспечение инновационных проектов технологической базой, – говорит Артем Гурьев. – То, что центр действует при университете, большой плюс. Мы привлекаем к научному процессу и созданию новых технологий студентов. Потому что серьезные фармпроизводители, высказывая заинтересованность в покупке технологий, готовы приглашать к себе и специалистов, знающих все ее тонкости.

Полистан – лишь первая ласточка: идей и проектов у ученых СибГМУ десятки.

Система знаний

– Подтверждение тому – результаты участия в различных конкурсах, – говорит проректор по стратегическому развитию, инновационной политике и науке СибГМУ профессор Наталья Рязанцева. – Так, в рамках федеральных целевых программ и Совета по грантам при Президенте РФ поддержку получил 61 проект СибГМУ. Значимость этих цифр для медицинских университетов характеризует статистика. Судите сами: всего в стране 48 медицинских вузов. При этом за последние три года на долю СибГМУ приходится столько же реализованных проектов ФЦП «Исследования и разработки», сколько на все медицинские вузы страны, вместе взятые.

Сформулировав 5 лет назад стратегию инновационного развития СибГМУ, на первом этапе ее реализации университет сосредоточился на создании эффективной системы сопровождения комплексных научно-технологических проектов в рамках федеральных целевых программ. СибГМУ первым среди медицинских вузов сделал ставку на инновационное развитие, начав создавать инновационную инфраструктуру еще в 2006 году. Сегодня управление процессом и организацию инновационной деятельности обеспечивают отдел инновационных проектов и программ, центр управления качеством, центр трансфера технологий. Новые образовательные технологии внедряются симуляционным центром, центром медицинского предпринимательства, девятью научно-образовательными центрами и целой системой учебных лабораторий, созданных за последние 5 лет.

Фундамент нового

Лидер среди инновационных структур вуза – научно-образовательный центр молекулярной медицины (научный руководитель – профессор Рязанцева), реализовавший 28 проектов в рамках ФЦП, Совета по грантам при Президенте РФ, РФФИ. Каждый комплексный проект – это защищенная или готовящаяся к защите докторская диссертация. Так, 25 мая докторскую будет защищать молодой сотрудник – 31-летняя Евгения Кайгородова. Она изучает молекулярные механизмы программированной гибели опухолевых клеток, что позволит выявить молекулярные мишени и разработать методы направленной терапии онкологических заболеваний.

– То, чем занимаются здесь молодые ученые, это фундаментальная наука, – объясняет принцип преемственности Вячеслав Новицкий (именно школа патофизиологов, которую он возглавляет, является основным поставщиком талантливой молодежи в научно-образовательный центр). Знание молекулярных мишеней позволяет создавать новые лекарственные средства – это уже задача специалистов НОЦ «Фармация и фармакология». Логическое завершение – разработка промышленной технологии в центре внедрения СибГМУ.

– Оборудование, которым оснащен научно-образовательный центр молекулярной медицины, – добавляет Наталья Рязанцева, – есть не в каждом научно-исследовательском институте. И здесь нет ни копейки из бюджета университета: важно, что оборудование целиком приобретено на грантовые средства.

Карт-бланш для молодых

– Успех в грантовом поле во многом определяется активным вовлечением в научный процесс молодежи, – подчеркивает ректор Новицкий. – Благодаря созданной в СибГМУ системе непрерывной подготовки докто­ров наук из среды талантливой молодежи только за последние 5 лет докторские диссертации защитили 42 сотрудника в возрасте 30–35 лет. Сегодня на долю молодых профессоров приходится свыше 80% всех грантов, им дан карт-бланш – они руководят кафедрами и научными лабораториями, создают инновационные предприятия. В первый же год моей работы ректором ко мне пришли четверо молодых ребят, выпускников медико-биологического факультета, и сказали: «Мы уезжаем работать в Америку, нас пригласили». Я сделал невероятное по тем временам – назначил их, молодых специалистов, заведующими отделами биохимии, иммунологии, генетики нашей Центральной научно-исследовательской лаборатории. Через год-полтора они защитили кандидатские диссертации, потом стали докторами наук, все сделали очень успешные карьеры… Я убежден: чтобы университет развивался как научно-образовательное учреждение, должна быть критическая масса молодых талантливых ученых. Когда человек защищается в 50 лет – это «лавры», когда защищается в 30 – это лишь один из этапов на пути дальнейшего непрекращающегося научного роста.

 

История успеха

Единственный из медицинских университетов страны, СибГМУ стал парт­нером инновационного центра «Сколково». В 2011 году было открыто предприятие «Биоконструктор С» – первый в Томске резидент «Сколково» в сфере медицины.

– У нас в портфеле 10 разработок, – рассказывает руководитель предприятия «Биоконструктор С» профессор кафедры морфологии и общей патологии Игорь Хлусов. – Одна из них, эндопротез тазобедренного сустава, сейчас находится на стадии регистрации в Росздравнадзоре.

Томский протез ни в чем не уступает западным аналогам, но будет на 20% дешевле, что поможет занять российский рынок.

– Сейчас идет доработка образца. В частности, инновационное предприятие в «Сколково» должно решать стратегическую задачу – чтобы свойства поверхности материала протеза соответствовали свойствам живой ткани и структурно-функциональным особенностям человеческого сустава. Для этого необходимо 55 млн рублей, и мы рассчитываем на средства «Сколоково», – говорит Игорь Хлусов. – Другую важную задачу – уменьшение толщины покрытия протеза (имеющиеся сейчас покрытия слишком недолговечны) – мы решаем с помощью привлечения средств Фонда содействия инновациям в научно-технической сфере. Таким образом, малые предприятия при вузах позволяют решать прикладные задачи с быстрым выходом изделий в практику.

Почему именно СибГМУ находится в авангарде российской медицинской науки? У профессора Хлусова своя точка зрения:

– Особенность СибГМУ в том, что здесь есть медико-биологический факультет, который дает фундаментальное образование на стыке наук – физики, химии, биологии, медицины (аналогичный факультет есть только в Российском национальном исследовательском медицинском университете в Москве). Без всякого сомнения, выпускнику, обладающему интеграционными знаниями, гораздо легче включиться в процесс по созданию инноваций.

Евгений Чойнзонов – о науке, медицине и политике

Когда передовые научные идеи не используются на производстве, это тормозит развитие бизнеса, не дает должного дохода и даже грозит предприятию вылетом с рынка. Но все это сущие пустяки по сравнению с ущербом, который несет в себе невнедрение разработок в практическое здравоохранение, это означает неспасенные жизни и страдания, от которых медицина могла бы избавить сотни и тысячи людей, однако не избавила…

 

директор НИИ онкологии академик РАМН, профессор Евгений Чойнзонов
директор НИИ онкологии академик РАМН, профессор Евгений Чойнзонов

О взаимодействии науки и практики, а также о своем видении проблем этой, безусловно, самой гуманной медицинской отрасли «ТН» рассказал директор НИИ онкологии академик РАМН, профессор Евгений Чойнзонов.

Миллиарды на здоровье

– Если финансировать здравоохранение по остаточному принципу, его будут ругать всегда. Но если к нему относиться, как к отрасли экономики, которая сохраняет или восстанавливает здоровье людей, трудовые ресурсы и тем самым обеспечивает национальную безопасность, тогда положение дел изменится.

Вспомним, насколько катастрофичной была ситуация в практическом здравоохранении в 1990-х. В районных больницах, в фельдшерско-акушерских пунктах не было лекарств, оборудования – тонометров и фонендоскопов не хватало! Но сегодня государство инвестирует в эту сферу: 460 млрд рублей на нацпроект «Здоровье» плюс еще 150 млрд… Но мы стартовали с низкой позиции, так что пока только берем разбег и видим первые ростки. Я вчера побывал в областном перинатальном центре и испытал чувство гордости и радости. Но в таких условиях и на таком оборудовании должны работать все врачи – педиатры, хирурги, окулисты, онкологи, фтизиатры… Если линия правительства на модернизацию здравоохранения будет продолжена и аналогичные финансовые вливания в медицину сохранятся еще в течение 5–6 лет, положение дел улучшится кардинально.

– А разве нацпроект не заканчивается?

– В авторских статьях, которые опубликовал премьер-министр России Владимир Путин, по поводу развития социальной сферы сказано: нельзя останавливаться на достигнутом, надо продолжать движение вперед. Я с этим согласен. Если мы сейчас остановимся, вновь будем отброшены на много лет назад. К тому же модернизация пока охватила не все службы и не все территории. В Томске в качестве примера мы пока можем привести только один объект – перинатальный центр. Остальное в планах: центр ядерной медицины, радиологический каньон, хирургический корпус онкодиспансера, детская кардиохирургия.

«Захлебываемся от потока больных»

– В томской онкологии положение дел хуже, чем в других областях медицины. Показатели заболеваемости у нас выше, чем у соседей…

– И выше, чем в РФ. Но благодаря нацпроекту оснащение муниципальных лечебных учреждений заметно улучшается, поставлено множество маммографов, гастроскопов, томографов… Ранняя выявляемость онкозаболеваний в связи с этим растет. Но ведь с увеличившимся контингентом больных должны работать профессионалы, а их не так много – это сотрудники НИИ онкологи и маломощного онкологического диспансера. На сегодня 56% пациентов в нашем институте – из других регионов Сибири и Дальнего Востока, остальные – томичи. И это, как правило, самые сложные больные. Мы захлебываемся от этого потока, поскольку в клинике только 220 коек. Мы могли бы расшириться до 400…

– Это вопрос площадей или денег?

– И того и другого. В первую очередь площадей, во вторую – финансов. Во время последнего визита премьер-министра России Владимира Путина в Томск губернатор вручил ему два письма – о необходимости строительства онкологической клиники и корпуса детской кардиологии. Конечно, решение должно быть принято на уровне Федерации, и мы надеемся, что это будет сделано.

«Это наша головная боль»

– Что мешает внедрению новых технологий в повседневную практику?

– Прежде всего плохая оснащенность больниц и стационаров. Что касается онкологии, то внедрение высоких технологий в практику онкодиспансеров преимущественно наша головная боль – проводим учебы, конференции, мастер-классы по всей Сибири и Дальнему Востоку. Но диспансеры в большинстве своем все еще работают по старинке, только удаляя опухоли и органы. А мы, убрав, к примеру, молочную железу, тут же проводим реконструктивно-пластическую операцию. Чтобы женщина уходила от нас излеченной от заболевания и морально восстановившейся.

– А как же стандарты лечения? Как соотнести их с реконструктивно-пластической хирургией, высокими технологиями? Ведь стандарт не предполагает излишеств…

– Да, этот момент таит в себе ­серьезную опасность для развития медицины. Переход высокотехнологичной помощи в систему ОМС, работающую по стандартам, запланирован на 2015 год. Перей­дя на стандарты, мы будем постоянно упрощать ситуацию – до простого штампования методологии. Стандартно лечить можно ОРЗ, аппендицит или даже пневмонию, но только не наших больных. Такой подход будет серьезным отступлением от уже достигнутых рубежей. Против этого я буду возражать на всех уровнях, во всех инстанциях и кабинетах. К сожалению, сегодня Министерство здравоохранения этого не понимает.

Медицина «на игле» импорта

– Какие проблемы медицины вам кажутся наиболее существенными?

– Импортозависимость. Лекарства, аппаратура, изделия медицинского назначения, расходные материалы – все это западные поставки. Я вижу в этом угрозу национальной безопасности. Ведь если фармацевтические компании по тем или иным экономическим или политическим соображениям вдруг прекратят поставки в Россию, мы горя хлебнем сполна. Пока они просто постоянно поднимают цены, в итоге самые дорогие в мире химиопрепараты – в России. В Европе они в 2–3 раза дешевле.

Власть эту проблему видит. Технологическая платформа «Медицина будущего» была принята первой из всех платформ. И программа «Фарма-2020» является одной из приоритетных. Приоритеты провозглашены, деньги обещаны (например, на программу «Онкология» запланировано 2,5 млрд рублей), но пока они реально не появились и не заработали. Мы надеемся, скоро дело сдвинется.

«Не хочу возврата к прошлому»

– Евгений Цыренович, вы возглавили в Томске народный штаб общественной поддержки Путина. Вам это зачем?

– Страна на сегодняшний день набрала определенный темп развития, определен вектор движения. Я подумал: а что если это движение вдруг остановится и все наше общество, страна вдруг развернется на 180 градусов? Тогда мы начнем двигаться в обратную сторону…

Сейчас про общественное сознание и гражданскую позицию говорят почему-то только в отношении тех, кто выходит на митинги протеста. У тех, кто не выходит, этой позиции априори как бы нет. Я с этим категорически не согласен. У меня есть гражданская позиция: я не хочу возврата к прошлому – все национализировать, отобрать и поделить. Да и в программах других политиков я тоже особого позитива не вижу.

– Кстати, премьер-министр России в одной из своих авторских статей озвучил неожиданно либеральные взгляды: государство должно уйти из экономики, бизнесу нужно обеспечить свободу и гарантию прав… Что случилось?

– К протестным настроениям власть очень внимательно отнеслась, постаравшись выбрать из озвученных требований все зерна рациональности, справедливости, правды.

И «Единой России» надо меняться, иначе мы превратимся в аналог КПСС. Как теперь стало понятно, массовое вовлечение в партию тоже было непродуманным шагом, из-за этого в ней оказалось много карьеристов, не разделяющих ее идей. И выстроенная вертикаль власти, возможно, удобна и проста для управления страной, но удобно и просто – не значит правильно. Поняв, что отмена выборов губернаторов была ошибкой, власть заявила о намерении ее исправить.

В медицине существуют лечебно-контрольные комиссии, производящие разбор полетов – анализ врачебных ошибок. Не позавидуешь доктору, просчеты которого обсуждают коллеги: там не стесняются в выражениях и оценки дают самые жесткие. И плох врач, который не прислушается к замечаниям, его профессионализм и карьера окажутся под вопросом.

То же самое и с властью: если она не умеет прислушаться и не делает должных выводов, ситуация обязательно изменится к худшему. И в этом смысле протестные митинги полезны для власти. Обратите внимание: на них не было беспорядков, разбитых стекол, потасовок – ни одного инцидента! Значит, гражданское общество созрело. И к нему нужно относиться с уважением.

«Перейдя на стандарты, мы будем постоянно упрощать ситуацию – до простого штампования методологии. Стандартно лечить можно ОРЗ, аппендицит или даже пневмонию, но только не наших больных. Такой подход будет серьезным отступлением от уже достигнутых рубежей».