Архив метки: Круглый стол видео

all-feed, Featured Slider, RSS test, Здоровье, Круглый стол, Общество

Томская область побила рекорды по распространению наркотиков

4 комментария

Когда редакция приглашала специалистов к разговору за круглым столом о проблемах наркомании, журналисты, особенно те, кто не совсем в теме, автоматически предполагали, что содержание встречи будет стандартно-дежурным. Все же знают, что наркомания – это плохо… А разговор получился отнюдь не дежурный, а крайне серьезный и в чем-то даже шокирующий.

В круглом столе участвовали:

  

Александр Чернов, главный врач центра «АнтиСПИД»

Максим Атабаев, зам. директора наркологической клиники «НВ-Центр»

Дмитрий Буинцев,помощник ректора по социальным вопросам ТУСУРа, депутат Думы города Томска

  

Иван Воеводин, ст. научный сотрудник НИИ психического здоровья, к.м.н

Ринат Галин, председатель объединенного совета обучающихся ТУСУРа

Наталья Гусева, начальник управления социально-воспитательной работы ТГУ

 

Александр Корнетов, и. о. декана факультета поведенческой медицины и менеджмента СибГМУ, д.м.н.

Марк Рыбников, священник, редактор радио «Томский благовест»

Марафон ушел в подполье

– Хотелось бы услышать ваше мнение о том, насколько эффективна акция «Здоровье молодежи – богатство России»? Дает ли она какие-то результаты или это пустая трата времени и денег?

Александр Чернов: – Я рискую задать неверный тон разговору, потому что мои цифры говорят о том, что по сравнению с 2001 годом (а это пиковый год заболеваемости в Томской области) мы находимся в очень тяжелой ситуации. По выявляемости новых случаев ВИЧ-инфекции, связанных с внутривенным употреблением наркотиков, область бьет все рекорды. Да, антинаркотические акции хороши, но они направлены на профилактику учащейся молодежи, у которой есть цели в жизни. При этом огромный пласт молодых людей участвуют не в акциях, а в «марафонах» по употреблению наркотиков. Это глубокое подполье. Наше общество ничего сегодня не может противопоставить тому, что творится в этом подполье. Сейчас мы выявляем по 150 новых случаев ВИЧ-инфекции за месяц. Такое было когда-то только в Иркутске, но там был героин. А сейчас движущей силой на рынке наркотиков является не героин, а соли. Они продаются легально, распространяются через Интернет. В этот водоворот каждый день втягиваются сотни молодых людей. Они не помнят, где были, что делали. Таково действие этих психотропных препаратов.

Максим Атабаев: – Акции – это хорошо, и чем чаще они проводятся, тем лучше. Но, чтобы они не завершались пустословием, нужно, чтобы после них следовали конкретные действия. Наркотических веществ в Томске очень много. Те же соли, спайс свободно продаются чуть ли не на каждом углу. Государственные органы, по сути, ловят употребляющих, но не предотвращают распространение. Захотели бы пресечь распространение, давно бы это сделали, потому что точки и каналы известны.

Александр Чернов: – В Интернете на сайт выносятся легальные препараты, среди которых есть и порошки, и пудры. Но изготовители так быстро меняют их химический состав, что наркоконтроль не успевает заносить их в списки запрещенных. Процедура длится месяцами, за это время сотни людей оказываются втянутыми в разрушительный процесс. Законодательная власть не успевает за темпами, которые задают наркодельцы. На уровне города и области есть антинаркотические программы, на их выполнение выделяются деньги, но ежегодно их осваивает одна и та же организация. Никто никогда не поинтересовался, насколько эффективно тратятся финансы. Возникают вопросы: почему все решается кулуарно, почему не привлекаются специалисты? Можно бесконечно разрабатывать всевозможные программы, но эффект от них будет нулевой.

Без запретов и насилия

Иван Воеводин: – Несмотря на то что нашему разговору был изначально задан достаточно мрачный тон, я бы хотел конкретизировать проблему. Если рассматривать акцию в масштабах города, это одно, а если в масштабах данной целевой группы, студентов первых курсов, то совсем другое. Я бы положительно оценил комплексность акции: привлекаются различные специалисты, не только те, кто борется с употреблением и распространением психоактивных веществ, но и врачи-терапевты, и диетологи, ведущие беседы о здоровом питании и других аспектах ЗОЖ. При этом комплексность программы важна тем, что в общей шкале ценностей человека повышается значимость здоровья в целом. В этом, я считаю, большой плюс, потому что профилактика – это оказание помощи человеку в ситуации, провоцирующей употребление наркотиков, на пути к правильному выбору. Все насильственные попытки преградить ему доступ к неправильному выбору обречены на неудачу. Об этом мы можем судить по неэффективности запретов в борьбе против пьянства и табакокурения. Если правильный выбор не будет для человека привлекательным, то все попытки «оттащить его за уши» от наркотиков приведут лишь к тому, что он станет думать, как обойти запреты. Стойкий выбор никогда не может быть постоянным бегством от чего-то негативного (вредного, опасного, запрещенного и наказуемого). Выбор – это стремление к позитивному, причем в первую очередь приятному и субъективно значимому и лишь затем – полезному, правильному, одобряемому.

А вот насколько акция, которую мы сегодня обсуждаем, эффективна, хотелось бы услышать от самих студентов.

Ринат Галин: – Что интересно студенту-первокурснику, который вырвался на свободу? Что он предпочтет? Ночной клуб или лекцию, посвященную ЗОЖ? Ответ очевиден. Но если говорить непосредственно про акцию, то для ТУСУРа есть продвижение в положительную сторону. У нас очень активно развиваются физкультура и спорт. И в то же время очень большое число первокурсников, как в бассейн, погружается в ночные развлечения и Интернет. Фильтровать информацию в Сети мы никак не можем. Но возможности Интернета можно использовать как ресурс для пропаганды здорового образа жизни.

Дмитрий Буинцев: – Альтернативу наркотикам могут составить условия для занятия спортом, физкультурой. В нашем вузе есть спорткомплекс, многофункциональная хоккейная коробка, футбольное поле, в каждом общежитии – спортзалы, оборудованные тренажерами. Ежедневно до 21 часа эти залы заполнены. Я системщик, поэтому эффективность любого мероприятия привык оценивать в конкретных показателях. Те данные, которые мы получаем из межвузовской больницы по заболеваниям органов ЖКТ и зрения, говорят о благополучной ситуации со здоровьем студентов ТУСУРа. Показатели, которые приходят из управления ФСКН, тоже свидетельствуют о спокойной ситуации. На мой взгляд, не последнюю роль здесь сыграло массовое развитие спорта.

Александр Корнетов: – Я согласен с коллегой Воеводиным, что для таких акций важно выделять целевые группы, чтобы профилактическая работа велась адресно. В отношении целесообразности проведения акции необходимо отметить, что любая деятельность, пусть даже не дающая в первое время ощутимых результатов, лучше, чем простое сетование, как все плохо. Опыт проведения акции показал, что определенных успехов в прежние годы она достигала прежде всего в том, что большое число студентов, которые могли попасть в группу риска, предпочли здоровый образ жизни. Участие в федеральных антинаркотических олимпиадах (в Томске, кстати, были победители) позволило студентам развить исследовательские компетенции в данном направлении. Многие молодые люди не остаются в стороне – так, возникшая первоначально в СибГМУ волонтерская организация «Здоровые университеты» послужила основой для объединения студентов разных вузов вокруг социальных проектов, направленных на позиционирование здорового образа жизни в своей среде. Но есть еще в этой акции такие сегменты, которые нужно совершенствовать. Следует обращать внимание не только на тех студентов, которые активно идут на сотрудничество, но и на тех, которые находятся вне поля зрения. Прогульщиков. Отстающих. Предпочитающих занятиям ночные клубы. Как сделать акцию привлекательной для данной категории студентов, рецепта нет. Надо искать сообща.

Истоки – в школе

Александр Корнетов: – При поддержке областной администрации, Управления ФСКН по ТО, университетов и некоторых организаций Томска и Северска мы провели исследование распространенности разных видов зависимостей у первокурсников. Оказалось, что 3% студентов впервые пробуют наркотики на первом курсе, а 8% это делают еще в школе. Это очень тревожно. Специалисты говорят, что один наркоман вовлекает в пагубную привычку не менее десяти человек.

Иван Воеводин: – Действительно, значительная часть студентов-потребителей психоактивных веществ приходят в вуз с уже имеющимся опытом потребления. Более половины из них – выходцы из других регионов, поэтому перенос профилактических мероприятий в более младшие, школьные группы томичей не даст ожидаемого эффекта в целевой группе студентов. Соответственно, несмотря на всю важность и необходимость продолжения мероприятий первичной профилактики (недопущения ВОЗНИКНОВЕНИЯ факта потребления), томским вузам следует осознавать ограниченность ее возможностей, и уделить больше внимания профилактике вторичной – недопущению РАЗВИТИЯ связанных с потреблением проблем, перехода эпизодического потребления в постоянное, формирования зависимости, развития социальной дезадаптации. А это может быть достигнуто только при развитой, доступной, пользующейся хорошей репутацией среди студентов системе медико-психологического консультирования и тренинговой работы в вузах.

Марк Рыбников: – Проблема в чем? В том, что студент, школьник уже готов отдать себя какой-либо зависимости: наркомании, игромании… А что мы можем ему предложить в качестве альтернативы? Очень мало чего, если работаем без власти. Выделяются какие-то деньги, они тратятся на борьбу, а ведь их можно было бы направить на позитивную альтернативу – развитие культуры, нравственности. Сегодня я не вижу конструктивного взаимодействия власти и общественных структур. Общество разобщено. Духовные ценности утрачены. По той же акции можно было бы обменяться мнениями, выявить самую болевую точку. Есть прекрасный опыт взаимодействия церкви и спортивных организаций. Более того, у нас есть реабилитационный центр, созданный отцом Алексеем. Если администрация не хочет создать координационный совет, мы ведь сами можем это сделать.

Максим Атабаев: – Молодые люди, которые у нас лечатся и проходят реабилитацию, рассказывают, как у них все начиналось. Как правило, знакомство с наркотиками происходило в школе или на младших курсах. Почему? Потому что не было четких целей в жизни. Хотелось, чтобы вышел из школы – и вот она, пальма с долларами, бери и живи красиво. Церковь – это хорошо, но насильно веру в Бога не привьешь. Наркоманы зачастую люди талантливые, но этот талант никто не помог вовремя раскрыть и направить в нужное русло. Как раз на этапе формирования целей и нужна помощь общественных организаций, церкви.

Марк Рыбников: – Сегодня у молодого человека ценности находятся на физиологическом либо материально-бытовом уровне. Государство тоже прежде всего декларирует, что все решает экономика. Поэтому я и говорю, что нужно обращаться к власти для выработки общей стратегии.

Бич – ночные клубы

Наталья Гусева: – Откуда взяться ценностям, если спортивные секции, всевозможные художественные, музыкальные кружки в основном платные? Ребенок учится, а потом идет во двор. В нашем детстве у нас был выбор и возможность бесплатно заниматься тем, что нравится. Сейчас этого нет. Потом эти дети приходят в вузы. Что мы им предлагаем? Вроде бы много. Для первокурсников у нас всегда проводится спартакиада по девяти видам спорта. Привлекаются все первокурсники. Но у многих привычка заниматься спортом не сформирована, и мы сталкиваемся с сопротивлением. Самая большая проблема в работе с первокурсниками – это ночные клубы. С сентября по ноябрь клубы проводят посвящение в студенты. Дают широкую рекламу, в которой указывают, что акция якобы проводится ТГУ. Мы просим убрать эту рекламу из эфира. Но тут же другой ночной клуб делает то же самое. Ночные клубы зарабатывают на наших студентах. Мы пытаемся бороться. Установили вход в общежитие только до 24 часов, чтобы ребята приходили пораньше. Вроде бы ущемляем права студентов, но мы несем ответственность за них перед их родителями. В вузах проводится большая культурно-массовая, спортивная работа, но ночные клубы – наша общая головная боль.

Дмитрий Буинцев: – Согласен: ночные клубы – это сегодня не островки безопасности, а, наоборот, место, где молодые люди подвергаются всевозможным рискам, в том числе и риску употребления наркотиков. Там нет порядка с обеспечением охраны, следствием этого является отсутствие серьезных барьеров распространению психотропных средств.

Бить по целям

Александр Корнетов: – Антинаркотические комиссии есть и на уровне области, и на уровне Томска. Есть общественный совет при управлении ФСКН, в котором представлены и общественные организации, и вузы, и НИИ, и православная церковь. Поэтому я не вижу необходимости в создании еще каких-то комиссий. Что касается акции, мое мнение: ее надо поддерживать, но с коррекцией в сторону малоактивной молодежи, которая никуда не вовлечена.

Максим Атабаев: – Приходишь в 11-й класс и спрашиваешь: кто ни разу не пробовал никаких химических веществ? Если человека четыре поднимут руки, это хорошо. Соблазн попробовать наркотики возникает у ребят не только в ночных клубах, но еще в школе.

Наталья Гусева: – Из 2 300 студентов Томска, которые в свое время прошли тестирование, 10% ответили, что первый раз попробовали наркотики в возрасте до 15 лет, 68% – в 16–20 лет, 21% – в 25 лет. То есть в вузы поступают ребята, уже имеющие опыт общения с наркотиками.

Александр Чернов: – Акция направлена на здоровую, мотивированную на получение специальности молодежь. Задача акции – поддержать их, не допустить, чтобы эпизодическое употребление наркотиков не перешло в системное. Это все правильно. Но две трети молодежи остаются вне поля зрения. Это та молодежь, которая спустя несколько лет высосет из государства огромные деньги. С ними должна проводиться специальная работа.

Иван Воеводин: – В ходе нашего разговора, на мой взгляд, были подняты две важные вещи. Первое: охват акции недостаточный. Причем как раз те студенты, у которых риск быть втянутыми в потребление наркотиков наиболее высок, часто оказываются вне поля зрения. Второе: ресурсы Интернета для распространения информации – это то, на что нужно опираться в профилактической работе в первую очередь.

Александр Чернов: – По ТВ все видели, как после клича в Интернете молодежь Москвы и Санкт-Петербурга стала жечь киоски, где продавали спайс и прочие смеси. Не стали ждать, когда это сделает государство, а сами сплотились и пошли разбираться.

Наталья Гусева: – Я считаю, что перед началом подобных акций нужно собираться каким-то комитетом и обсуждать, что делать, как, какой результат должен быть. Внутри каждого вуза что-то проводится, а общей координации нет.

Марк Рыбников: – В свое время я приходил в онкологическую клинику, общался с больными. Сделал для себя вывод: одно дело – общаться с большим количеством людей, другое – с одним-двумя. Люди понимают, что пришли именно к ним. Мне кажется, если мы сможем дойти до конкретного студента, акция будет более результативной.

Дмитрий Буинцев: – В студенческом Томске проводится много мероприятий, направленных на укрепление здоровья молодежи. В том числе и эта акция. В конечном итоге они дают положительные результаты. Но темпы, которых мы стремимся достичь, далеки от идеала. Нужна координация усилий.

Справка «ТН»

С 1 по 30 апреля в Томской области проходит профилактическая антинаркотическая акция «Здоровье молодежи – богатство России». Целевая аудитория – студенты первых курсов высших и средних специальных учебных заведений.

Организаторами акции выступили Управление ФСКН РФ по ТО, волонтерское антинаркотическое движение «Здоровые университеты», профсоюзные организации студентов и отделы воспитательной работы со студентами, специалисты городского центра медицинской профилактики и благотворительных фондов «Сибирь-СПИД-помощь» и «Томск-АнтиСПИД».

Акция направлена на пропаганду здорового образа жизни, повышение нормативно-правовой информированности студентов об ответственности, связанной с незаконным оборотом и потреблением наркотиков.

 В докладе главного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко Томская область названа регионом с самыми высокими темпами распространения ВИЧ-инфекции в России (76,5% роста за год). В его же докладе прозвучало, что Томск находится на пятом месте в стране по случаям наркологического отравления.

 Сегодня, к сожалению, на лечение одного наркомана мы тратим сотни тысяч рублей, а на профилактику менее одного рубля. А должно быть наоборот.

Александр Чернов, главный врач центра «АнтиСПИД»

BELOWTABSLEFT1, Бизнес, Круглый стол

Эксперты «ТН» оценили региональный бизнес-климат

Оставить комментарий

Вопрос классика русской поэзии «Кому на Руси жить хорошо?» в более современном прагматичном варианте звучал бы скорее так: «Где на Руси жить хорошо?» Особенно это актуально для бизнеса. Сфера эта сверхмобильна по определению, и для нее комфортность условий существования является определяющим фактором при ответе на другой классический вопрос: быть или не быть конкретному бизнесу на конкретной территории?

Оценить томский бизнес-климат и диагностировать его основные проблемы «ТН» попытались с помощью группы квалифицированных экспертов.

  

  

  

В круглом столе принимали участие:

  • Андрей Антонов, директор ООО «ТССК» (Томская строительная сервисная компания), председатель комиссии по экономическому развитию и поддержке бизнеса Думы города Томска
  • Наталия Ибрагимова, председатель совета директоров ЗАО «РегионМарт-Томск»
  • Севак Испирян, депутат Думы города Томска, генеральный директор ООО «МИГ»
  • Татьяна Никифорова, начальник операционного офиса «Томский» ОАО «Банк «Левобережный»
  • Кирилл Новожилов, президент НП «МПО работодателей Томской области», председатель комитета по бюджету, экономике и собственности Думы города Томска
  • Сергей Пантелеев, заместитель председателя комитета развития предпринимательства Департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики Томской области
  • Нина Почеснева, заместитель генерального директора ОАО «Банк «Левобережный»
  • Махир Рустамов, генеральный директор ООО «Холдинг «Омега», председатель комиссии по транспорту Думы города Томска
  • Андрей Сальников, региональный директор операционного офиса «Томский» Сибирского филиала ОАО «Промсвязьбанк»

Кирилл Новожилов:

– Я не вижу принципиальной разницы между бизнес-климатом в нашей области и других регионах: в России действуют общие федеральные законы, так что и условия приблизительно одинаковые. Конечно, есть регионы, где среда для бизнеса более или менее комфортная, но разница невелика.

В рейтинге комфортности я бы поставил Томскую область примерно посередине. Значимые минусы для бизнеса: географический тупик, большие расстояния. Компенсируют плюсы – лучше кадры, как управленческие, так и инженерные.

Сергей Пантелеев:

– Фонд «Общественное мнение» в прошлом году делал сравнительный анализ регионов РФ по степени благоприятности и неблагоприятности условий для ведения бизнеса. По их данным и по данным исследований ВЦИОМ, наша область на протяжении 10 лет входит в число регионов с наиболее благоприятными условиями для предпринимательства. Думаю, этим исследованиям можно доверять.

Предпринимательский климат складывается еще и за счет региональной законодательной базы, инициативы власти и активности самих предпринимателей и жителей региона. Наряду с удаленностью и транспортной тупиковостью у нас много молодежи (30% связывают свое будущее с собственным бизнесом), высокий интеллектуальный и профессиональный уровень. В регионе созданы и работают механизмы господдержки для малого и среднего бизнеса, программы действуют на муниципальном и областном уровнях.

Финансовая и инфраструктурная поддержка по ним в 2011 году составила более 300 млн рублей.

«Чуть лучше, чем так себе»

– Вопрос к бизнесу: как вы ощущаете себя в Томске и как – в других регионах?

Наталия Ибрагимова:

– Для себя я оцениваю томский бизнес-климат как умеренно благоприятный. Но надо понимать, что для крупного бизнеса, промышленности, для среднего и малого предпринимательства он может быть разный, и критерии его оценки тоже. Для среднего я бы охарактеризовала томский климат как «чуть лучше, чем так себе». А для развития малого здесь действительно создано много условий, для него климат по-настоящему благоприятный.

Наш холдинг работает по всей территории СФО, так что есть с чем сравнивать. Например, в Новосибирске несравнимо больше возможностей, но и намного сложнее правила игры. Господдержка там тоже есть, но все вопросы решаются исключительно для своих, так что получить ее можно только через ряд рукопожатий. В Кемерове все еще сложнее: очень жесткое администрирование. Тамошний Роспотребнадзор – просто кошмар… Там власть все вопросы решает просто. Скажет: цена сахара в магазинах перед выборами должна быть 10 рублей – так и будет, даже если закупочная – 20 рублей. А если назавтра у тебя все же окажется другая цена, послезавтра к тебе придут все – будут искать бактерии, неуплаченные налоги, нарушения пожарной безопасности… И найдут, даже если их нет. А вот в Красноярске наоборот – очень вольготный для предпринимателей климат… У нас в Томске все вопросы с властью, надзорными органами решаются на паритетной основе, в нормальном рабочем порядке.

Что же касается бизнеса в целом, его состояние резко ухудшило повышение социальных налогов в 2011 году. Этот шаг правительством уже признан неуспешным, так как он не привел к повышению поступлений в бюджет.

Найти профессионалов оказалось просто

– Несмотря на ухудшение условий для бизнеса, новосибирский банк «Левобережный» решил все же зайти в Томск. Почему? Чем интересен наш город? Как финансисты оценивают его бизнес-климат?

Нина Почеснева:

– Движение в регионы мы начали в прошлом году: открыли отделения в Красноярске, Новокузнецке, Кемерове, Барнауле. Бизнес в этих городах имеет хорошую, серьезную поддержку. Я говорю о программах банковского кредитования, в которых фонды выступают в качестве поручителей. В Красноярске с этим сложнее. В Новосибирске мы уже практически прекратили кредитовать по этой программе: условия получаются менее выгодны для клиентов по сравнению с собственными программами нашего банка.

Решая зайти в новый регион, мы исходим из нашего понимания условий для развития банковского бизнеса. Главное – наличие спроса на наши услуги со стороны предприятий.

В Томске мы видим для себя очень хороший потенциал для кредитования как малого и среднего бизнеса, так и населения. Если сравнивать между собой города СФО, интереснее всего нам работать в Барнауле и Томске.

Кстати, что нам оказалось в Томске проще всего – это набрать кадры. Найти профессионалов в Барнауле, Красноярске очень трудно.

Наталия Ибрагимова:

– Тут вам сложнее будет: томские клиенты избалованные. Я, как потребитель банковских услуг, могу сравнить, как работают банки в Кемерове, Новосибирске и здесь. Томские банки очень индивидуально, личностно относятся к каждому клиенту.

Рейтинги и реальность – разные вещи

Андрей Сальников:

– Рейтинги и исследования, которые мы обсуждаем, – это некоторый потенциал региона. К сожалению, это не то же самое, что реальный бизнес-климат.

Бизнес-климат определяется наличием проектов. И не только их количеством, но и качеством, то есть реализуемостью, просчитанностью, экономической эффективностью. Мы отмечаем, что предпринимательская активность пошла на спад, а число предлагаемых предпринимателями качественных проектов существенно уменьшилось.

Сегодня в стране есть два инвестора: государство и банки. Образно говоря, мы носимся с чемоданами денег и реально не можем их инвестировать в экономику – хоть с государством, хоть отдельно. На мой взгляд, объем инвестиций в экономику и есть тот главный индикатор бизнес-климата: если этот объем падает, то в регионе «плохая погода».

Наверняка в том, что Томск снижает свои позиции в рейтинге инвестиционной привлекательности по сравнению с прошлыми годами и с другими регионами, есть объективная составляющая.

– Это картина типичная для всех регионов России?

– Нет. На мой взгляд, в Томске для развития бизнеса делается очень много усилий, но, к сожалению, они разнонаправленные. То мы строим ТВЗ, то переключаемся на промышленные парки… Такое впечатление, что четко сформулированной стратегии развития города нет. Соответственно, деловому сообществу, финансовым институтам сложно планировать собственное развитие.

Бизнес-климат, на мой взгляд, определяется не просто ясными правилами, а понятными стратегиями, трендами. Причем стратегия должна быть не просто придумана и озвучена – важно, чтобы все понимали, как она будет воплощаться, в какие этапы и за чей счет. Пока этого нет, говорить о создании новых производств и развитии экономики в целом рано.

Наталия Ибрагимова:

– Проблема в том, что к чемодану денег у банков прикладывается волшебная инструкция, по которой они просто не могут быть получены…

Андрей Сальников:

– Не инструкция, скорее, понимание рисков.

Легко ли быть молодым

Наталия Ибрагимова:

– Действующему бизнесу, возможно, еще реально привлечь деньги на развитие. Но что касается начинающих предпринимателей… Даже если у них есть хорошая идея, упаковать ее в бизнес-план, чтобы получить господдержку, им очень сложно. Не говоря уже об оборотном кредите. А инвестиционный заем в банке получить практически невозможно!

Андрей Сальников:

– Стартапы – это вообще не наша история, банки и не должны их финансировать, хотя чаще всего к нам приходят именно с идеями… Кредиты на инвестиции развивающемуся бизнесу под хороший проект – это всегда пожалуйста. У нас исчерпывающая линейка кредитов по МСБ, мы лидеры по факторинговому финансированию в России. В прошлом году томский офис провел международную сделку с одним из томских инновационных предприятий. Наш клиент – региональная компания совершает экспансию на соседние рынки СФО, мы его финансируем… Проблема в том, что подобных проектов, которые обладают возвратностью и экономической эффективностью, недостаточно.

Сергей Пантелеев:

– Как раз стартующий бизнес в Томской области поддерживается достаточно давно и хорошо. Когда предприятие переходит со стадии микробизнеса в категорию малого, возможно и поручительство гарантийного фонда в банке, и субсидирование. Но проблема, конечно, есть: когда предприниматель приходит в банк, ему предъявляют такие требования по обеспеченности, возвратности, прозрачности бизнеса, каким чрезвычайно сложно соответствовать.

Что по силам местной власти

Махир Рустамов:

– Понимание перспективы развития города у нас есть. Нет возможности запустить это развитие.

Вот мы говорим: проектов нет, стратегии тоже. А откуда им быть? У нас межбюджетные отношения так выстроены, что город нарисовать стратегию своего развития в принципе не может. Потому что все в нашей жизни зацентрализовано.

В принципе, все понимают, какой бизнес в Томске должен быть: наукоемкий, с высокой добавленной стоимостью – только так мы сможем конкурировать. Что нужно для этого? Нормальные правила в земельных вопросах, четкие гарантии инвестиций со стороны местной власти (прежде всего за счет инфраструктуры) и льготы на этапе становления этого бизнеса. Но попробуй дай кому-то налоговые каникулы на этапе становления бизнеса, когда бюджетный дефицит на пределе!

Вот я строю завод металлоконструкций. Как только был сформирован земельный участок, тут же пошел налог на землю. Пока монтируем оборудование, отчислений в бюджет платим больше, чем оно стоит. Следом подходят налоги на имущество, на недвижимость. А продукции-то еще нет, и прибыли, соответственно, никакой. В итоге все предприятие стоит меньше, чем взимаемые за три года его строительства налоги…

– То есть правила игры местной власти не изменить?

– Своими силами – нет. Но, думаю, в ближайшее время межбюджетные отношения изменятся в пользу местной власти, чтобы она могла манипулировать хотя бы земельным налогом, налогом на имущество. Сейчас они составляют основу собственных доходов города, и делать льготы по ним для муниципалитета просто невозможно. К этому все идет.

Муниципалитет должен быть главным действующим лицом в привлечении инвестиций, а его бюджет должен пополняться за счет создания новых рабочих мест. Любое новое рабочее место должно быть со всех сторон окружено заботой, и в первую очередь со стороны муниципалитета.

37% бюджета (муниципального, регионального, федерального) идет на социальные нужды – пособия незащищенным, безработным. А ведь эти средства можно освободить, заняв людей. Власть должна позволить бизнесу создать эти рабочие места.

– Но как?

– Все знают, что цена земли в Томске и в Центральной Европе примерно одинакова. Почему так дорого? И предыдущий состав Думы, и нынешний пытались разобраться – так и не разобрались. Для меня до сих пор самый большой вопрос: почему землю не отдают предпринимателям – чтобы она заработала, чтобы на ней появились новые производства, микрорайоны. Говорят: а вдруг прогадаем?

Сергей Пантелеев:

– У нас одна из самых острых проблем для предпринимателей – это оформление земли и недвижимости. По данным исследования «Ведение бизнеса в условиях большей прозрачности» Всемирного банка (2012), Российская Федерация заняла 120-е место среди 183 стран, при этом по таким показателям, как «регистрация собственности» и «получение разрешений на строительство», занимает нижние строчки рейтинга.

Севак Испирян:

– К сожалению, когда мы хотим принять какое-либо решение, крайне необходимое для города, мы сталкиваемся с тем, что рамки федерального закона сделать этого не позволяют.

Одна из причин отставания нашей промышленности в том, что она технологически находится на низком уровне, а китайская продукция в Томске стоит дешевле, чем электроэнергия, затрачиваемая при производстве томского аналога. Но все равно, если мы хотим развивать город, надо развивать промышленность.

Передел неинтересен

Кирилл Новожилов:

– Крупные советские заводы сегодня неконкурентоспособны. Они изначально были сделаны не для мирового рынка. В развитой и даже развивающейся стране производство занимает 20–30% экономики, остальное – сфера обслуживания, медицина и т.д. Советские заводы раньше занимали 70% и в большинстве своем работали на военную промышленность. Нужна качественная перестройка всей промышленности. Предприятия должны быть более мобильными и соответствовать ожиданиям рынка.

Конечно, к государству в связи с этим много вопросов. У нас нет промышленной политики. Из-за стабильно высоких цен на нефть все управленческое внимание сосредоточено на добывающих отраслях, переделом никому не интересно заниматься.

А вот в нефтяной державе ОАЭ средства от продажи сырья через налоговую систему направляют в перерабатывающие отрасли. Нужно вкладываться в инфраструктуру, в доли новых предприятий, которые можно будет продать…

Другая наша проблема – мы все время стараемся перепрыгнуть через ступеньку. Помните, большевики-марскисты пытались уверить всех, что можно перепрыгнуть из феодализма в социализм, минуя капитализм. Сегодня мы пытаемся перепрыгнуть от сырьевой экономики к нанотехнологиям. Переделы должны быть последовательными – один за одним. Нельзя сразу из отстающих стать первыми.

Инвестора нужно вынянчить

Андрей Антонов:

– Да, на этапе становления компаний очень важна поддержка со стороны города в виде налоговых каникул и льготной аренды – то, что сейчас муниципалитет пытается сделать в индустриальных парках для организаций, создающих новые рабочие места.

Проблема в том, что долгое время город вообще не вкладывался в развитие инженерных коммуникаций. Сейчас, если вопрос касается строительства жилья или нового предприятия, мы очень ограничены в выборе площадки. И за 5–10 лет трудно исправить ситуацию, которая создавалась десятилетиями. Большие монополии тоже озабочены этой проблемой, но и им не хватает «длинных» денег.

– А власть может как-то повлиять на монополии?

– Как? Почти все они – частные структуры.

– Но ведь сумел муниципалитет завести в Томск «МЕТРО»…

Наталия Ибрагимова:

– Это красивый пример. Инвестор здесь встретил максимальное благоприятствование, его в Томске «вынянчили» до нормальной реализации проекта в очень короткие сроки.

Мы с партнерами сейчас регистрируем биотехнологическое предприятие в кантоне Тичино (Швейцария). Администрация кантона анализирует перспективы предприятия и прямо спрашивает: какие налоги вы в силах платить? Сейчас идет натуральный торг о ставках, которые будут утверждены индивидуально. Чем выше заинтересованность власти, тем меньше окажутся налоги.

Если наш муниципалитет будет так же тщательно, системно работать с инвесторами и с теми, кто ищет инвестора, тогда можно будет говорить о хорошем бизнес-климате. Сейчас подобная работа ведется, но уж очень разрозненно, хаотично, в разных департаментах. Ее нужно структурировать.

Махир Рустамов:

– Критерии оценки работы чиновников поменять – и все встанет на свои места.

Работаем для тех, кто строит будущее

Нина Почеснева:

– Индустриальные парки, федеральные программы, стратегии – это все прекрасно. И рассуждать об этом можно много. Но это вопросы завтрашнего дня, а мы живем в сегодняшних реалиях. Есть конкретная жизнь, предприниматели с их планами и потребностями – они, собственно, и создают это будущее.

Татьяна Никифорова:

– Мы видим своей целью предоставить возможность предпринимателю наладить производство того, что будет востребовано рынком, что рынок способен купить. У нашего банка есть свои программы с отсрочками по выплате основного долга, есть беззалоговое кредитование для предприятия, работающего более трех месяцев… У нас, как у регионального банка, несколько иные критерии подхода к клиенту, чем у банка федерального. Более 2 млрд рублей – на сегодняшний день кредитный портфель по клиентам малого и среднего бизнеса. Средняя сумма кредита – 1,5 млн рублей, средняя ставка на уровне 12–15% годовых, скорость рассмотрения заявок – от 4 часов до 3 дней. Вот это все – конкретные шаги, которые принесут пользу бизнесу.

Думаю, для хорошего климата нужна определенная договоренность между муниципалитетом, которому необходимо развивать город и содержать бюджетную сферу, финансовыми организациями и предпринимательским корпусом.

Фото: Алена Кардаш

BELOWTABSLEFT1, Круглый стол, Строительство, Хозяин

Построить свой дом

1 комментарий

Застройщики, ученые и предприниматели – о возможностях, проблемах и потенциале малоэтажного жилищного строительства

  

  

  

Участники круглого стола

  • Владимир Амосов, директор ООО «Зеленый дом»
  • Сергей Вольный, застройщик коттеджного поселка Слобода Вольная
  • Иван Егоров, замдиректора по строительству ЗАО «Газобетон ТДСК»
  • Александр Елисеев, директор института непрерывного образования ТГАСУ
  • Николай Минаев, декан факультета экономики и менеджмента ТГАСУ, доктор экономических наук, профессор
  • Андрей Попов, кредитный инспектор отдела кредитования томского отделения № 8616 ОАО «Сбербанк России»
  • Марина Рукавицына, ведущий инспектор отдела по работе с партнерами томского отделения № 8616 ОАО «Сбербанк России»
  • Роман Шаулин, руководитель отдела продаж ООО «Конструктив»
  • Наталья Шихова, объектный менеджер ООО «Хенкель Баутехник»

Разговор за круглым столом «ТН» шел, на первый взгляд, очень приземленный и прагматичный – об участках, «квадратах», стройматериалах, деньгах и коммуникациях… Но, несмотря на это (а также на масштаб озвученных проблем), в целом он удивительно как-то трогал душу и настраивал на оптимистичный лад. Потому что говорилось, в конечном итоге, о мечте большинства взрослых людей. О теплом уютном собственном доме на тихой улице с лужайкой и палисадником…

Будет все, как ты захочешь

– Мы сегодня наблюдаем поворот предпочтений граждан от многоквартирного жилья в сторону индивидуального, – с этим тезисом Владимира Амосова никто из собравшихся в редакции «ТН» не спорил. – Многоэтажные муравейники уходят в прошлое, они больше подходят молодым семьям. А люди более зрелые, состоявшиеся хотят жить на своей земле. Но в доме, сочетающем преимущества деревянного домостроения с полным благоустройством. Когда эти условия соединяются, и получается дом мечты.

– Что же могут предложить застройщики томичу, мечтающему о доме с лужайкой?

Иван Егоров:

– У ЗАО «Газобетон ТДСК» большие объемы строительства малоэтажного жилья. Наша специализация – газобетон, по остальным материалам работаем с партнерами. Нами разработана программа по возведению различных видов коттеджей: из клееного бруса, газобетона, панелей, кирпича, в планах – возведение пентхаусов… Работаем в основном по заявкам частников и где угодно – в Просторном, в пос. Холмы… Можем построить дом по типовому проекту, а можем и изменить его по желанию заказчика. Есть и готовые типовые коттеджи на продажу.

Сергей Вольный:

– Мы строим дома из оцилиндрованного бревна собственного производства, из бруса и рубленные по канадской и норвежской технологиям. И не только в поселке Слобода Вольная, но и по всей области. Есть заказы из Бурятии, Кемеровской области, в работе договор из Адыгеи…

Некоторые думают, что в поселке Слобода Вольная разрешено строить только деревянный дом. Это не так. У нас есть и готовые дома, и участки, где можно строить коттедж по своему выбору и вкусу. Но с условием: генплан на участок сделает наш архитектор. Бесплатно. Это нужно, чтобы правильно формировалась улица.

Но интерес к деревянному домостроению с очевидностью возрастает. Вообще-то, в мире оно считается элитным. Мы создали у себя в Слободе управляющую компанию, которая занимается развитием территории. Организовали охрану, контролируемый въезд в поселок с постом охраны и шлагбаумом, монтируем систему видеонаблюдения.

Кстати, у нас есть уникальная бригада, которая складывает сруб дома площадью 200 кв. м из оцилиндрованного бревна за две недели – по 40 бревен в день! Секрет в технологии и менеджменте.

Владимир Амосов:

– Компания «Зеленый дом» 10 лет на рынке. Строим в основном крыши, мансарды по канадской технологии MiTek, применяемой также в Швеции, Германии, США. Она предназначена для изготовления и монтажа деревянных каркасных конструкций, ферм перекрытия и стропильных ферм, скрепленных при помощи металлических зубчатых пластин. Конструкции изготавливаются в нашем цехе, здесь же обрабатываются (пиломатериал погружается в ванны с био- и огнезащитными составами, а если обшить стены гипсоволоконным или гипсокартонным листом, проблема огнестойкости зданий решается полностью).

Мы делали 6-й этаж над «Дипломатом», мансарды на здании ТДСК, на «Статусе», строили в Новосибирске, Барнауле, Стрежевом… Это очень интересное направление. Если в обычном многоэтажном доме жилье стоит 30–40 тыс. рублей за 1 кв. м, то в возведенном нами мансардном этаже – 20–22 тыс. Сейчас мы активно работаем с ТПУ и СибГМУ. Возведение мансардных этажей возможно на всех общежитиях образовательного комплекса Томска, так что приглашаем к сотрудничеству вузы, техникумы.

Но мы расширяем поле деятельности, развернув каркасное домостроение. Хотим взять участок и, не бросая мансарды и крыши, приступить к масштабному возведению каркасных домов.

Каркасное домостроение во всем мире занимает ведущие позиции, ведь такой дом энергоэффективен, прочен, да и строится быстро (если срубу на усадку требуется как минимум шесть месяцев, а лучше два года, то каркасному этого вовсе не нужно). Недавно мы сдали 2-этажный дом в Курлеке площадью 160 кв. м, построенный за два месяца!

Сколько стоит счастье

Иван Егоров:

– Себестоимость 1 кв. м дома в черновой отделке мы стараемся держать в пределах 30 тыс. рублей, сюда входят стены, кровля, сантехника, окна, металлические двери.

Сергей Вольный:

– В поселке предлагаем участки с подведенными газом, электричеством, холодным водоснабжением по 800 тыс. рублей за 10 соток. Базовая цена дома из ангарской сосны (оцилиндрованное бревно диаметром 28 см на свайно-ростверковом фундаменте с мягкой черепицей Shinglas, без окон и дверей) – примерно 12 тыс. рублей за 1 кв. м. Дальше все зависит от фантазии и возможностей заказчиков, но при обычном уровне отделки такой дом обойдется в 24–30 тыс. руб­лей за «квадрат». Зато отопление на газе окажется втрое дешевле, чем в городской квартире. За восемь месяцев за отопление и горячую воду в доме площадью 150 кв. м я заплатил всего 8 тыс. рублей!

При всем разбросе цен на материал и сборку надо понимать: стометровый дом – хоть из дерева, хоть из кирпича – обойдется в 2,5–3 млн рублей, в любом случае дешевле квартиры такой же площади…

Владимир Амосов:

– Стоимость 1 кв. м каркасного дома с полной отделкой – 18–20 тыс. рублей (без учета коммуникаций и стоимости участка). Фасад можно сделать любой: от экономварианта – сайдинга до дорогих и качественных современных утеплителей со штукатуркой.

Сергей Вольный:

– Кстати, с прежним руководителем «Зеленого дома» весной 2011 года мы договаривались о строительстве каркасных домов с отделкой под ключ в нашем поселке, с тем чтобы продажная цена дома в 100 «квадратов» с участком 8 соток, со всеми подведенными коммуникациями была не более 3 млн рублей (эта сумма хорошо укладывается в ипотечную программу). Представляете: благоустроенный деревянный дом с участком недалеко от Томска всего за 3 млн – это же будет бомба на строительном рынке! В принципе, такой проект сейчас просчитывается.

Владимир Амосов:

– Так давайте реализуем ее – нам это очень интересно!

Дорогое мое тепло

Наталья Шихова:

– Дерево, каркасное строительство, пенобетон – это все хорошо, но почему-то тут никто не сказал о немалых теплопотерях этих материалов. Если их не закрыть, это будут скорее дома для летнего проживания…

Сергей Вольный:

– Ничего подобного – если строить не из карандашей, а из бруса диаметром 26 см!

Наталья Шихова:

– В Финляндии затраты на отопление жилых домов – 135–150 кВт на 1 кв. м в год, в средней полосе России – 350–600 кВт, в Сибири еще больше. В чем разница? В Европе большой процент фасадов штукатурного вида. На томский рынок такие системы утепления фасадов продвигает фирма «Конструктив» совместно с компанией-производителем «Хенкель Баутехник».

Это своеобразный многослойный пирог из утеплителя, клеевого состава, декоративной штукатурки и фасадной краски. Его основа высокопаропроницаема, поэтому мы можем нанести такую сложную штукатурку на любое основание. Она подходит и для ячеистого бетона, и для каркасного строительства, и для деревянного – просто для каждого каркаса подбирается определенное сочетание и толщина слоев. Благодаря ей можно экономить ежегодно до 480 рублей на 1 кв. м, если дом отапливается электроэнергией, 400 рублей – если на основе дизтоплива, 200 – горячей водой, 180 – углем и 60 рублей на 1 кв. м, если отопление газовое.

Поселок Снегири полностью использует нашу систему отделки фасадов. 15-сантиметрового утеплителя там хватает, чтобы сделать энергоэффективными стены в полтора кирпича.

– Технология дорогая?

– Квадратный метр нашей системы в среднем стоит 1 256 рублей, из них 59% – стоимость собственно теплоизоляции. Конечная цена зависит от толщины теплоизоляционного слоя.

Роман Шаулин:

– Такой фасад обходится примерно в 2 тыс. рублей за 1 кв. м (работа с материалом). Зато при этом можно сделать более тонкие стены из более дешевых материалов, сэкономив на кладке и облегченном фундаменте. Утепление многоквартирного дома по нашей системе окупается всего за 5 лет. В Томске немало многоэтажных домов утеплились с применением данной фасадной системы. Все больше заказчиков индивидуального жилья идут по этому пути.

Почему дома становятся золотыми

– И все же – почему при таких технологиях свой дом по-прежнему считается делом дорогим, недоступным для большинства томичей?

Николай Минаев:

– По нашим подсчетам, в структуре затрат на малоэтажное строительство затраты на покупку земли и подключение к инженерным коммуникациям составляют 20–50% от стоимости всего строительства (пример Слободы Вольной, где 800 тыс. рублей стоит участок и 1 200 тыс. – собственно дом, подтверждает это). Но в целом цены на малоэтажное жилье по-прежнему остаются высокими и недоступными для целых категорий населения. Например, в нашем регионе, где много молодых специалистов с высшим образованием, 3–5 млн руб­лей за дом – недоступная цена, а ипотека будет обходиться в 30–40 тыс. рублей в месяц (если такой кредит вообще возможно получить, ведь финансово-кредитные учреждения крайне неохотно предоставляют кредиты молодым специалистам под строящееся малоэтажное жилье).

– Что же делать, чтобы подтолкнуть ИЖС в Томской области к развитию?

Александр Елисеев:

– Необходимо прежде всего сделать доступными земельные участки и инженерное обустройство территорий малоэтажной застройки. Например, в ряде регионов за счет этого достигли существенного прогресса в развитии малоэтажного строительства. Если власть аккумулирует земельные участки у регионального оператора, как это было сделано в Белгороде, Башкирии, Татарстане, Кемерове и других регионах, и субсидирует развитие инфраструктуры, снижение получается очень существенное – и малоэтажное строительство становится вполне доступным для населения. В Белгородской области, к примеру, участки продавались за символические деньги – по 1–2 тыс. руб­лей за сотку!

– Что предлагает научное сообщество для развития ИЖС?

Николай Минаев:

– В ТГАСУ был разработан проект программы развития малоэтажного строительства в Томской области до 2015 года, который включал в себя механизмы и инструменты стимулирования развития ИЖС. В частности, предлагается создание регионального оператора ИЖС, который будет осуществлять координацию действий по распределению на льготных условиях земельных участков, а также являться заказчиком строительства инженерно-коммунальной инфраструктуры. При этом помимо экономико-правовых разработок в нашем университете под руководством профессора Дзюбо разработан целый класс технологий по автономному водоснабжению-водоочистке для коттеджных поселков, архитекторы и специалисты-дорожники ТГАСУ предлагают свои решения в области малоэтажного строительства…

С другой стороны, в Томске очень высокая плотность застройки, и она с каждым годом увеличивается. Все наиболее привлекательные участки вокруг города находятся в собственности девелоперов, которые не спешат их застраивать – придерживают, рассчитывая заработать на перепродаже при хорошей конъюнктуре цен на землю. Предполагается, что региональный оператор сможет аккумулировать такие земельные участки (путем их выкупа) и наряду с землями РЖС таким образом сформировать необходимый пул доступной земли для эффективного и интенсивного развития индивидуального строительства.

– Много говорится о развитии левобережья…

Александр Елисеев:

– Во-первых, это потенциально подтопляемая зона. Во-вторых (и это главное), на левобережье находятся объекты, которые обеспечивают водоснабжение Томска питьевой водой, и интенсивная застройка, по мнению многих ученых, может просто уничтожить уникальную для России систему артезианского снабжения водой крупного города (начнем пить из Томи напрямую – мы к этому готовы?). То есть застраивать левобережье можно, но очень аккуратно, локально, только малоэтажными зданиями и проводя проекты через жесточайшую экологическую экспертизу.

Где брать деньги

– Трудно ли получить кредит под строительство?

Марина Рукавицына:

– Приобрести дом своей мечты наши клиенты-граждане могут двумя способами. Первый: приобрести земельный участок и строить по своему проекту самостоятельно либо заключив договор со строительной организацией. Второй: купить земельный участок с готовым домом. У Сбербанка есть для этого как специальные программы, так и стандартные.

Ставки по ипотечным программам зависят от первоначального взноса, срока кредитования и категории заемщика, самые льготные условия кредитования – для участников зарплатных проектов. Работников бюджетной сферы и муниципальных образований по договору с администрацией Томской области мы также кредитуем по льготным ставкам.

Для клиентов, покупающих участок и строящих самостоятельно, существует специальная программа «Загородная недвижимость». Кредит на строительство клиент может получить в течение двух лет частями, в соответствии с его этапами, что заметно снизит процентную нагрузку.

Но все же более выгодный путь – приобрести готовое жилье у застройщика. Это и проще: не нужно собирать огромный пакет документов, разрабатывать ПСД, получать разрешение на строительство. Все это банку предоставит сам застройщик.

Главный плюс наших программ – отсутствие ограничений по видам материалов и возрасту покупаемых домов.

Замечу: в отличие от многих других финансовых организаций Сбербанк выдает кредиты без комиссии. Единственное, что оплачивает клиент, – оценку и страхование залогового объекта недвижимости. Страхование жизни и здоровья самого заемщика не требуется.

Да, доля индивидуального жилищного строительства в нашем ипотечном портфеле пока не велика, но очевидна тенденция к росту. И банк старается разработать наиболее удобные и выгодные для граждан продукты.

Так что мечта о доме с лужайкой вовсе не так уж неосуществима, как многим кажется…

 

BELOWTABSLEFT1, Здоровье, Круглый стол

Дефицит сердечности

1 комментарий

Как показал опрос, томичи чаще бывают недовольны не качеством лечения,а равнодушием и грубостью медперсонала

 

В круглом столе участвовали:

  • Иван Деев, первый заместитель начальника Департамента здравоохранения Томской области
  • Виктор Козлов, исполнительный директор Томского территориального фонда обязательного медицинского страхования
  • Игорь Чернышев, депутат Законодательной думы Томской области, председатель комитета по труду и социальной политике
  • Михаил Чиняев, руководитель Управления Росздравнадзора по Томской области

Новостей из практической медицины, которые смело можно отнести к категории позитивных, в последние месяцы встречается немало – большая часть связана с обновлением материальной базы больниц и поликлиник по нацпроекту «Здоровье». Не поддавшись искушению поговорить о том, что «жить стало лучше и веселей», журналисты «ТН» начали работу круглого стола с минорной ноты: почему, несмотря на видимые улучшения, абсолютное большинство граждан недовольны уровнем здравоохранения и что конкретно вызывает нарекания томичей?

О пользе воспитания

Иван Деев

Иван Деев:

– Совет главврачей Томской области разработал анкету-опросник, которую мы разместили на сайте областного департамента здравоохранения. На нее ответили уже больше 10 тыс. человек. На вопрос, есть ли эффект от лечения, большинство отвечают: «Есть». Что касается организации работы лечебного учреждения, также большая часть отвечающих выбирают ответы «хорошая» либо «удовлетворительная (устраивает)». Но вот на последний вопрос анкеты «Чувствуете ли вы себя ключевым клиентом в ЛПУ, является ли оно ориентированным на вас?» – большинство пациентов отвечают: «Нет». Это ключевая причина всех жалоб на медицинскую помощь. Когда начинаешь разбираться с жалобой пациента, часто обнаруживаешь: больше всего он недоволен тем, что ему нахамили в гардеробе, недостаточно понятно объяснили в регистратуре, хотя после этого он и получил медицинскую услугу в полном объеме.

Думаю, ситуация, когда все на сто процентов будут довольны здравоохранением, невозможна в принципе. Представление о качестве медицины у профессионального сообщества одно, у пациентов другое. Мы говорим: в клинике должно быть достаточное количество кадров, оборудования. А пациенту зачастую важно наличие диванов и кресел в коридорах и вежливое отношение персонала… С помощью этого инструмента (я имею в виду анкету по удовлетворенности) мы стараемся сопоставить возможности системы здравоохранения и желания пациентов.

– И как с этим быть?

– У нас уже год работают две бесплатные горячие линии: для жителей области телефон 8-800-350-88-50, для томичей – 516-616. Все системные моменты, которые указывают в своих жалобах и обращениях граждане, обобщаются в поручения начальника департамента главным врачам учреждений здравоохранения. В нескольких больницах запущен проект по созданию ориентированности ЛПУ на пациента. В ОКБ, например, идут тренинги с персоналом регистратур и средним медперсоналом по правилам общения с больными, разрабатываются регламенты поведения. В дальнейшем планируем тиражировать этот опыт на другие ЛПУ. Совет главных врачей Томской области предложил объявить 2012-й годом деонтологии и этики в здравоохранении. Сейчас прорабатывается план реализации таких мероприятий.

Михаил Чиняев:

Михаил Чиняев

– Часто в наших клиниках пациенту с забытым направлением говорят: это ваши проблемы. А должны сказать: чем я могу вам помочь? В конце концов получить это направление по современным каналам связи хоть из городской поликлиники, хоть из Каргаска не проблема.

Много жалоб и по поводу платных услуг. В 2010–2011 годах мы проверили все федеральные мед-учреждения. Наиболее распространенный вид нарушений – требование платы за услуги, которые должны оказываться либо по программе госгарантий в рамках ОМС, либо предоставляться за счет федерального бюджета. По обращениям пациентов мы вернули незаконно взятых с них 38 тыс. рублей.

Замечу: 80–90% жалоб, приходящих в департамент или Рос-здравнадзор, можно было решить на уровне администратора ЛПУ или заместителя главного врача.

Недоступные услуги

Михаил Чиняев:

– Не менее половины жалоб – на недоступность медицинской помощи. В районах области она объясняется удаленностью, в городе – большими очередями. Как можно говорить о доступности, если даже в онкодиспансере очередь к маммологу на полтора-два месяца?

У нас есть прекрасная высокотехнологическая помощь по онкологии в федеральном НИИ, но диспансер работает в крайне тяжелых, стесненных условиях. Отсюда запущенность…

Иван Деев:

– Это не совсем так, мы же все понимаем, что качество помощи и ее эффективность зависят от большого числа параметров, при этом стесненность, то есть недостаток площадей, не является ключевой причиной. Сейчас уже принято решение о строительстве онкологического каньона, где уже к 2013 году будет установлено современное высокотехнологичное оборудование, которого практически нет на территории Сибири.

Игорь Чернышев

Игорь Чернышев:

– Но сказав «А», мы не говорим «Б». Каньон, повысив качество лечения, не решит проблемы доступности.

Иван Деев:

– В этом направлении тоже ведется работа, сейчас проводятся подготовительные мероприятия по разработке документации для строительства хирургического корпуса онкодиспансера.

Игорь Чернышев:

– Но согласитесь, была сделана системная ошибка, когда с подачи администрации был ликвидирован диспансер в центре города (там сейчас развернута торговля). Хотели компенсировать это новым строительством. Больные до сих пор ждут. Не все дождались.

А в муниципальных образованиях медицинская помощь и вовсе недоступна. Это создает латентную напряженность, компенсирующуюся за счет того, что на селе все друг друга знают и не привыкли жаловаться.

Недоступность помощи высокой квалификации – один из главных поводов для недовольства граждан нашей медициной. Мне, как депутату, очень часто приходится в ручном режиме решать вопросы, связанные с тем, что человека не приняли в стационаре даже по заранее согласованному приезду.

Виктор Козлов

Виктор Козлов:

– Надо понимать: количество жалоб будет только расти, потому что каналов для обратной связи становится больше. Страховые компании открыли круглосуточные горячие линии, департамент здравоохранения, ЛПУ принимают жалобы на сайтах…

Кстати, в Германии жалоб на врачей больше, чем у нас. Там на каждого практикующего доктора приходится по пять-шесть дел в суде. А ведь уровень медицины там очень высокий.

Чем больше мы разъясняем пациентам их права, тем больше обращений. Думаю, что это неплохо. Этот психологически непростой процесс приучает врача действовать внимательней и в соответствии с законом.

Кто в ответе за здоровье

– Но все это в конечном итоге должно привести к улучшению здоровья населения, иначе кому нужны все эти каналы обратной связи? Есть показатели заболеваемости, смертности. Какая тут динамика? Каково место Томской области среди других регионов?

Виктор Козлов:

– На основании жалоб мы делаем определенные выводы. Неправомерно взятые деньги стараемся вернуть пациенту, ЛПУ за это наказывается штрафом.

Иван Деев:

– Структура заболеваемости во всех регионах РФ примерно одинаковая, да и первые по значимости причины смертности совпадают во всех субъектах РФ – новообразования, сердечно-сосудистая патология, травмы. На самом деле увеличение заболеваемости (то есть впервые установленного диагноза) говорит о положительном эффекте работы системы, это значит, что выявляемость лучше. В том случае, если диагноз установлен и выполняются все рекомендации специалиста, в целом в популяции заболеваемость и смертность через 5–6 лет могут начать снижаться – система работает эффективно. Например, в Томской области мы видели рост заболеваемости туберкулезом среди детей, однако уже на протяжении ряда лет регистрируется снижение детской смертности по причине этой патологии, сегодня этот показатель в Томской области самый низкий в РФ. Это показатель эффективной работы фтизиатрической службы.

Игорь Чернышев:

– У высокой заболеваемости масса причин. Почему в Александровском районе жители чаще страдают от заболеваний желудочно-кишечного тракта? Потому что там проблемы с чистой водой. Что могут медики? Разве что активнее бить тревогу…

А что делает население, чтобы быть здоровым? Да ничего. И даже наоборот. Заболит голова – идет не к врачу, а в аптеку, там ему подсовывают таблетку подороже, которая не просто неэффективна, а, может быть, даже противопоказана ему… Профилактикой и разъяснением этих простых вещей медики практически не занимаются.

Иван Деев:

– В новом законе об основах охраны здоровья прописана индивидуальная ответственность каждого гражданина за состояние своего здоровья. Все три основные причины смертности завязаны на образе жизни: пьянство, курение, гиподинамия, неправильное питание и поведение – все это может вызвать и сердечно-сосудистую, и онкологическую патологию, что уж говорить о дорожном травматизме… Но и с доступностью медицинской помощи проблема безусловно есть.

Не в деньгах счастье

– И в чем причина? Мало денег?

Виктор Козлов:

– Если в 2009 году дефицит программы госгарантий у нас был 45%, на 2012 год – уже около 28% (а если учесть средства по программе модернизации, нехватка составила бы всего около 12–13%). Так что из проблем здравоохранения я бы на первое место поставил не финансовую, а кадровую. Медицина напичкана оборудованием – ЯМРТ, ИКТ, УЗ-аппаратами экспертного класса, анализаторами… Аппаратуры много – работать на ней некому.

Михаил Чиняев:

– У терапевта по нормативам, как и 15 лет назад, 1 700–1 800 пациентов на участке. Это неподъемно. Сейчас к обязанностям врача добавились выписка рецептов больным по ОНЛС, диспансеризация работающих граждан, подростков. После диспансеризации весь материал также поступает к терапевту, и он должен им заниматься. К тому же у него 200–220 своих диспансерных больных плюс нужно обслуживать вызовы…

Если бы у терапевта на участке было хотя бы 1 200 человек, у него, вероятно, дошли бы руки до всей этой работы. При этом во многих поликлиниках даже нынешняя нормативная численность больных не выдерживается, участки переполнены. Как же ЛПУ в этих условиях справится с очередями?

– А что мешает набрать больше врачей?

Иван Деев:

– Сегодня дефицит врачей в муниципальных ЛПУ области – около 20–28%, это более 900 человек. Когда была низкая зарплата, не было оснащения, ушли многие квалифицированные врачи, а новые не приходили. Из 150 выпускаемых СибГМУ молодых специалистов только 12–15 приходили работать в муниципальные и государственные учреждения. В прошлые годы самыми престижными специальностями среди выпускников были косметология, дерматовенерология и акушерство-гинекология. Ситуация начала меняться после того, как по нацпроекту и в рамках региональной программы модернизации здравоохранения была повышена зарплата врачам ряда специальностей. Сейчас на распределение мест в ординатуру от департамента здравоохранения приходят люди, которые хотят стать травматологами, нейрохирургами, реаниматологами, онкологами. Однако важно понимать, что ни один проект не даст эффекта в плане наполнения системы кадрами за короткое время. Докторов, которые сегодня захотят пойти работать в учреждения здравоохранения, мы увидим на рабочем месте в лучшем случае через три года. В других регионах страны такая же ситуация.

Игорь Чернышев:

– Деньги решают не все. Чтобы уговорить молодого врача поехать на село, нужно быть просто волшебником, и это несмотря на 1 млн рублей, который ему дается в качестве подъемных.

Изюминка здравоохранения Томской области – в высокой концентрации квалифицированной помощи на территории Томска. Но все это богатство не используется по полной программе бесплатно для пациента. Зачем покупать дополнительные томографы, когда можно загрузить объемами уже существующие по программе госгарантий? Часто врач направляет больного на ЯМРТ и сразу советует, где это можно сделать подешевле. То есть априори пациент должен пройти исследование за свои деньги. Хотя ему обязаны предоставить эту услугу по полису ОМС.

У нас почти вся необходимая аппаратура есть в достаточном количестве. Но почему-то каждый сидит на своем добре, рассчитывая на нем заработать за счет пациента. И часто это делается на оборудовании, купленном на средства бюджета.

Вместо того чтобы приобретать массу нового (и быстро устаревающего) оборудования, тратить бюджетные деньги на расходные материалы и обучение специалистов, не выгоднее ли для бюджета было бы развернуть кооперацию и направлять своих больных по ОМС в любые структуры, в том числе частные?

Виктор Козлов:

– На сегодняшний день в системе ОМС у нас работают 19 частных организаций из 89 существующих, они обслуживают томичей по направлениям поликлиник. На следующей неделе в департаменте пройдет комиссия по распределению объемов в соответствии с их заявками. Заявились многие…

Михаил Чиняев:

– Кстати, Томская область первой в РФ привлекла частников в ОМС.

Виктор Козлов:

– Согласен, для бюджета кооперация лучше. И прецеденты, когда на оборудовании, купленном за бюджетные средства, наши пациенты потом обслуживаются за плату, увы, тоже есть.

Игорь Чернышев:

– Это нарушение сплошь и рядом!

Рублем накажут

Виктор Козлов:

– Мы за последние четыре месяца разобрали 516 претензий ЛПУ, недовольных тем, что страховые компании удержали с них деньги. Речь идет как раз о случаях, когда пациент по программе госгарантий должен был получить медпомощь бесплатно, но ему эту помощь не предложили, а направили в частную структуру. Деньги всем пациентам возвращены, лечебные учреждения оштрафованы.

Если вид помощи или исследования записан в программе госгарантий, вариант с оплатой может возникнуть, только если пациент не желает ждать оговоренного законом срока (например, 10 дней), а хочет получить услугу сразу. Прежде чем платить, советую томичам внимательно изучить эту программу.

Иван Деев:

– Врач должен объяснить пациенту его права и предложить это бесплатное направление. Если он этого не сделал, это нарушение.

Виктор Козлов:

– У каждого пациента есть полис ОМС, а в нем телефон страховой компании. Можно позвонить и в фонд ОМС: 41-80-44. Прежде чем платить, проконсультируйтесь, должны ли вы делать это.

– Как отучить первичное звено экономить на направлении пациентов в стационары и к специалистам более высокого уровня?

Виктор Козлов:

– Есть система наказания и стимулирования рублем ЛПУ, она работает. Если учреждение выполняет все как положено и показатели здоровья у прикрепленного населения хорошие, оно получает дополнительно деньги. Но идеального рецепта нет…

Защищены законом

– Изменившееся в прошлом году и нынче медицинское законодательство что-то изменило в жизни больных? Что в нем самое важное?

Иван Деев:

– Ответственность за состояние своего здоровья. Четкое разделение платности и бесплатности. Впервые в законе сказано: виды помощи, заложенные в программе госгарантий и стандарте оказания медицинской помощи, пациент безоговорочно получает бесплатно.

Михаил Чиняев:

– С 2013 года исполнение стандартов оказания медицинской помощи станет обязательным. Стандарт наполняется деньгами. У нас уже 27 лечебных учреждений работают по федеральным программам специализированной медицинской помощи, причем большинство оказались в состоянии их выполнить на имеющемся оборудовании. В Кривошеинской ЦРБ пошли все 13 стандартов, в Молчановской – 12, в Шегарской – 9 из 13. Но есть больницы, которые пока не тянут: Тегульдетская, Чаинская, Александровская, Стрежевская…

Виктор Козлов:

– У пациентов появилось больше прав на выбор страховой компании, медучреждения, врача. Я считаю, это позитивно.

Игорь Чернышев:

– По моему убеждению, это положение в законе ключевое!

Виктор Козлов:

– Кроме того, у страховых компаний появляется мотивация: сколько человек прикрепится, столько денег и придет в компанию. Они начинают лучше защищать своих пациентов, это я вижу по актам, которые приходят в Фонд ОМС.

С января я объезжаю ФАПы, и везде мне говорят об улучшении в связи с переходом в систему ОМС. Проще стало с медикаментами, с обеспечением. В прошлом году мы трижды пополняли бюджет Фонда ОМС, получив дополнительные страховые взносы, вкладывали деньги, которые получали из федерального фонда. У регионального бюджета таких возможностей, как правило, нет.

«Если вид помощи или исследования записан в программе госгарантий, вариант с оплатой может возникнуть, только если пациент не желает ждать оговоренного законом срока (например, 10 дней), а хочет получить услугу сразу».

Совет главных врачей Томской области предложил объявить 2012-й годом деонтологии и этики в здравоохранении.

Горячие линии департамента здравоохранения:

для жителей области – 8-800-350-88-50,

для томичей – 516-616.

 

BELOWTABSLEFT1, Бизнес, Круглый стол, Персона

Андрей Трубицын об управляемости климата и особом пути томской промышленности

Оставить комментарий

Наступления 2011 года томские промышленники ждали с тревогой, пугали грядущая либерализация цен на электроэнергию и рост социальных отчислений. Каким прошедший год стал для действующих производств? Чего было больше – потерь или приобретений? Какие сюрпризы ожидают реальный сектор нынче? Эти вопросы журналисты «ТН» адресовали гостю редакции – заместителю губернатора, начальнику департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики Томской области Андрею Трубицыну

Устояли под ударами

– Действительно, опасения в начале прошлого года были серьезные. Предприятия только-только преодолели спад 2010 года и все суровые новации 2011-го встречали, не накопив жирка после кризиса.

– Вероятно, энерготарифы в 2012-м еще вырастут. Бизнес выдержит?

– Бизнесу не нравится не только сам рост тарифов, но и политизированность этого вопроса. Почему население платит за киловатт 1,5 рубля, а производства – по 5? Эта разница в 3,5 рубля потом все равно бумерангом возвращается к населению через цены на продукцию. Перекрестное субсидирование не решает социальных вопросов и развитие бизнеса точно не стимулирует.

Но высокие тарифы на энергию подталкивают промышленность к экономии. И хотя наша продукция по энергоэффективности еще далека от мировых стандартов, в последнее время предприятия заметно продвинулись на этом пути.

Андрей Трубицын: «О привлекательности региона лучше судить по динамике инвестиций. В Томской области этот показатель год от года растет, в 2011-м мы вплотную подобрались к планке 100 млрд рублей»

Однако 2011-й сыграл и положительную роль: всем пришлось поработать над издержками. Например, на «Сибэлектромоторе» численность сотрудников упала, а работает завод в больших объемах, чем до кризиса. Значит, произошел рост производительности труда, конкурентоспособность повысилась.

– В числе наиболее ощутимых ударов судьбы по промышленности – реформирование РЖД, вызвавшее настоящую вакханалию с ценами на грузоперевозки, нехваткой вагонов, со срывами сроков доставки…

– Да, реформа РАО ЕЭС по сравнению с реформой РЖД – просто семечки… Была стройная система управления, логистика, обез-личенный вагонный парк, система заявок, контроля… Вдруг всем велели взять по вагончику и разбежаться, чтобы потребитель потом ходил и с каждым перевозчиком договаривался. А поскольку в отличие от энергетики регулирования тарифов в этой области нет, ситуация сложилась для бизнеса тяжелейшая. Например, везет предприниматель пиломатериал из Томска в Узбекистан и Афганистан. Маржа созданной недавно дочерней компании «РЖД-Логистика» порядка 10%. А вот у других компаний маржа за доставку в Узбекистан 100–150%, в Афганистан – 200–250! Хотели разбить монополию и создать конкуренцию, а реально наплодили монополистов помельче и потеряли управляемость системы… Сейчас делаются серьезные шаги для ее восстановления, но до решения проблемы еще далеко.

– На томском поле есть потери?

– Напротив – проекты, затормозившиеся в 2009–2010 годах из-за кризиса, выправились в 2011 году. Стекольный завод в Самуськах решил все вопросы, связанные с банкротством, долгами по зарплате и даже превысил плановый годовой объем. В стадии завершения процедуры по банкротству и консолидация активов Самусьского судостроительного завода. В 2011 году новой компанией спущено на воду первое судно, существующий портфель заказов обеспечит судостроителей интенсивной работой на 5–7 лет. Из тяжелого положения вышел «Сибэлектромотор». Пусть в ужатом виде, но стабильно работает на новой площадке «Томский инструмент». У «Микрана» появился крупный контракт по системам связи, строится мощная промышленная площадка. На ТЭТЗ проводится модернизация, объем производства в 2011-м превысил уровень 2008-го более чем на четверть…

– А открытия?

– 2011-й – это первый год плановой работы «Партнер-Томска». Хотя по году он произвел порядка 130 тыс. куб. м плиты МДФ, это работающий завод, потянувший за собой достаточно приличный сектор экономики отрасли. Выстраивается сырьевая логистика, формируется коллектив, понятны технологические переделы, проблемы и риски. Думаю, в первом квартале собственники определятся и со строительством второго завода. Это будет достаточно крупное предприятие, инвестпроект стоит примерно 200 млн евро.

Переходим к дорогому

– Тем не менее тенденция очевидна: все больше крупных торговых центров возникает на месте бывших предприятий, а не наоборот…

– Томская промышленность все больше специализируется на продукции с достаточно большой долей интеллектуальной составляющей. Даже давно действующие заводы переходят к более дорогой инновационной продукции. Томская электронная компания занимается инновационной технологией термообработки рельсов.

«Томсккабель» отладил производство силовых кабелей из меди и алюминия с изоляцией из пластиката повышенной пожаробезопасности. «Сибкабель» устанавливает новое оборудование, втрое эффективнее традиционных эмальстанков, будет выпускать провода с высокопрочной нагревостойкой изоляцией. Один из коньков

НИИПП – светодиодные источники света и солнечные батареи. «Сибэлектромотор» совместно с «ЭлеСи» начал производство экономичных двигателей для лифтов, а вместе с корпорацией «Русский сверхпроводник» создает электродвигатели мощностью 240 кВт – раз в пять меньше и легче аналогов…

Мне кажется, что в Томске никогда не будут развиваться крупные сборочные производства или заводы, не привязанные к местному сырью. Но будут строиться предприятия, нацеленные на выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью, оказанием высокоинтеллектуальных услуг. Почему? Да потому, что тут есть школа, кадры, опыт, ТВЗ с ее льготами. И еще потому, что и транспортные издержки по доставке компактной продукции до потребителя будут минимальными.

Переезд переезду рознь

– Почему же пробуксовывают некоторые, на первый взгляд, продуктивные начинания власти, например создание промзон, вывод производств из центра за город? Идея не хороша или энтузиазм пропал? Первый опыт – переезд «Томского инструмента» в Лоскутово, кажется, удался…

– Идея переноса производственных мощностей хороша, но, к сожалению, реализуется пока не так, как надо. На Западе сначала выстраивается финансовая схема, в которой участвует и муниципалитет. Пока в чистом поле с подведенной инфраструктурой строится новый завод, старый работает, сохраняя бренд и рынки. А на новой площадке должны быть новые технологии, оборудование. То есть происходит качественный скачок при сохранении бренда. А «Томский инструмент» переезжал без денег, перетащив на новую площадку имеющееся оборудование. Да, он ужался по издержкам, но, к сожалению, качественного, технологического скачка и повышения конкурентоспособности не произошло. Причем это не вина завода, как говорится: сколько денег – столько песен.

Пока для перевода томских производств за город нет финансовой схемы. Да и муниципалитет не заинтересован… Теоретически он должен софинансировать переезд, забрав у завода дорогую землю в центре города. Но кто у нас готов купить эту землю?

Томск продекларировал развитие четырех промзон – абсолютно правильное стратегическое решение. Но без финансовой схемы возможные попытки административного выдавливания бизнеса из города – тупиковый вариант. Нужны экономические стимулы.

О привлекательности и власти

– Если говорить об инвестклимате, что здесь зависит от региональной власти?

– Бурное развитие производств происходит в основном вокруг мегаполисов – в Московской, Ленинградской областях. Наверное, в Татарстане инвестклимат тоже лучше – в силу географии и возможностей республиканского бюджета… Что ни говори, мы не очень крупный регион и очень далеко от центра. В битве за ресурсы нам тяжело толкаться локтями с Новосибирском, Красноярском, Омском…

Но бренд – великая вещь. Региональная власть делает все для брендирования области. Первым шагом на этом пути была стратегия развития Томской области, вторым – ТВЗ, сейчас «ИНО Томск»…

То, что небольшую Томскую область в стране знают, – успех нашей власти и прежде всего губернатора. Почему ТВЗ дала толчок для движения вперед? Потому что это бренд, к которому прилагаются налоговые, экономические льготы и инфраструктура. Как только появляется известность, любые шаги делаются легче, быстрее, осознаннее. Безусловно, когда бизнес приходит со своими запросами, область и город, в хорошем смысле этого слова, вынуждены заниматься подготовкой площадок и инфраструктуры…

Кстати, в 2010-м мы выиграли конкурс Минэкономразвития по созданию центра кластерного развития. Сейчас этот центр занимается описанием пяти кластеров: лесного, нефтехимического, ИТ, медико-фармацевтического, ядерного. Для власти это очень эффективный механизм точечного влияния на получение максимального синергетического эффекта.

– И все же – каков нынешний инвестклимат в стране, в регионе?

– Мне кажется, в России уже по-явилось осознание того, что инвестклимат оставляет желать лучшего. Правительством создан целый ряд институтов развития. Оценивается инвестпривлекательность регионов и делается попытка создать свое-

образный стандарт этой привлекательности. 15 февраля на очередных инвестсезонах в Томске этот стандарт уже будет обсуждаться, область намерена стать регионом-пилотом в этом отношении.

А о привлекательности региона лучше судить по динамике инвестиций. В Томской области этот показатель год от года растет, в 2011-м мы вплотную подобрались к планке 100 млрд рублей.

BELOWTABSLEFT1, Круглый стол, Общество

Круглый стол «ТН»: городские сообщества и их взаимодействие с властью, старыми и новыми медиа

3 комментария

Мир, которым мы его знали, подходит к концу. Интернет – это мощный инструмент в распространении информации, для объединения и взаимодействия людей. Монополия традиционных медиа на массовое слово разрушена. Право высказаться теперь есть у каждого.

 

Но все это в теории. А как изменились каналы коммуникации власти и общества в Томске? Как происходит формирование городских сообществ? Реальны ли эти процессы или носят имитационный характер? В поисках ответов «Томские новости» пригласили на круглый стол общественных активистов, представителей СМИ и власти.

в круглом столе участвовали:

  • Сергей Никифоров, советник губернатора Томской области
  • Владислав Халин, начальник департамента по информационной политике и работе с общественностью администрации Томской области
  • Владимир Мельников, создатель сообществ «Странные люди, которые хотят видеть свой город чистым», «Сделаем выборы честнее»
  • Олег Абрамов, член областной общественной палаты, вице-президент общественной организации «Томский маркетинг-клуб»
  • Лиана Кобзева, руководитель Центра корпоративного развития Института инноватики
  • ТУСУРа
  • Олеся Бутолина, главный редактор портала «В Томске»
  • Алексей Трофимов, редактор газеты «Томские новости»

Во встрече также принимали участие журналисты «ТН»

А был ли мальчик?

Алексей Трофимов

Алексей Трофимов:

– Начать хотелось бы с вопроса «а был ли мальчик?». Можем ли мы говорить об усилении процессов формирования городских сообществ в Томске? Потому что, с одной стороны, зрелость гражданского общества в России все-таки вызывает скепсис. С другой стороны, в минувшем году заявили о себе представители целого ряда сообществ. С протестами на улицы выходили рыболовы, обманутые дольщики. Потом заявили о себе «Странные люди, которые хотят видеть свой город чистым»…

Мы с интересом наблюдали за деятельностью этих сообществ. Газета – это, к сожалению, архаичное средство коммуникации, которое с трудом вписывается в цифровую реальность. Но тем не менее у нее по-прежнему есть своя аудитория. Например, часто власти именно от нас узнают о новых людях в новых медиа. Хотя у нас нет уверенности, что мы адекватно передаем взгляды, намерения зарождающихся сообществ. Хотелось бы обратиться с вопросом: а есть ли городские сообщества?

Олег Абрамов

Олег Абрамов:

– В триаде гражданского общества «власть – бизнес – публичная политика» в последние 150 лет выстроилась особая форма коммуникации, когда традиционные СМИ контролируются органами госвласти. В этих СМИ существует много фильтров, которые отсекают нежелательную информацию. Как результат – нарушились связи между обществом и властью. В итоге в социуме появились группы людей, которые не видят площадки, чтобы выразить свое мнение. И такой площадкой, где власть не может контролировать мнение общественности, стал для них Интернет.

Какие городские сообщества есть? Согласен с тем, что вы перечислили. Но добавил бы еще движение за правильный подсчет голосов на выборах и сообщества так называемых панславистов, или сторонников русской культуры в русском городе, голос которых, на мой взгляд, власти не слышат.

Нужен медиатор

Владимир Мельников

Владимир Мельников:

– То, о чем говорят панслависты и многие из организаторов акций за честные выборы, – это то, о чем власть с ними никогда говорить не будет. Вы видели в Интернете комментарии, призывающие к свержению власти?..

Другое дело – конструктивный разговор. Например, применительно к выборам я создал сообщество «Сделаем выборы честнее». Оно функционирует уже в 10 городах. Сейчас идет анализ отчетов наблюдателей по итогам прошедших выборов. Потом на основании курсов по

обучению наблюдателей, которые проводили различные партии, будет составлена онлайн-версия инструкции наблюдателя, чтобы люди, включившиеся в сообщество, могли подготовиться к будущим выборам и выступить в качестве наблюдателей. То есть цель сообщества не добиться отмены итогов прошедших выборов, а сделать честнее будущие.

Но даже конструктивные требования сегодня не доходят до власти, потому что она заранее их отфильтровывает. И задача традиционных медиа состоит в том, чтобы вычленять разумное зерно и служить буфером между властью и обществом – дать власти информацию, которую она сможет воспринять. Власти ведь можно сказать: нам не нравится то, что вы сделали, делайте вот так. Такие призывы власть может услышать и выполнить. Потому что это поднимет ее рейтинг.

Алексей Трофимов:

– То есть вы не поддерживаете тезис, что официальные, в том числе государственные, СМИ обладают таким количеством фильтров цензуры и самоцензуры, что это делает их бесполезными?

Владимир Мельников:

– Новые медиа власть не слушает. Интернет сильно вошел в нашу жизнь. Но народ по-прежнему читает газеты. А власть ориентируется на народ.

Владислав Халин

Владислав Халин:

– Боюсь разочаровать тех, кто считает, что власть не знает, о чем идет речь в Интернете. Еженедельно наш департамент готовит для губернатора интернет-обзор наиболее посещаемых томских порталов. Все острые темы в обзорах присутствуют. Но если говорить о реакции… В Интернете представлены, к сожалению, только негативные отзывы. Наиболее посещаемые томские порталы даже в чистке комментариев не приемлют иной точки зрения, кроме оппозиционной. И настроение по прочтении комментариев остается только негативное: «страну разворовали, разбазарили, всех к ответу»… Как реагировать власти на такие настроения?

Олеся Бутолина

Олеся Бутолина:

– На нашем портале модерацию осуществляет как редакция, так и привлеченные люди из числа постоянных и адекватных комментаторов. На портале существуют четкие критерии, по которым комментарии могут удаляться. Это все, что противоречит закону: экстремизм, нецензурная брань, пропаганда насилия и наркотиков, информация, которую можно назвать клеветой. Все остальное модерации не подвергается.

Но мы прекрасно знаем, сколько у нас на портале людей, которые комментируют определенные вещи за деньги по заказу определенных партий. Например, мне известны случаи, когда людям предлагали деньги за то, что в новости про оппозиционный митинг они будут оставлять комментарии вроде: «это все бесполезно», «они плохие люди». Зачастую такие комментаторы используют нелицеприятные выражения. Приходится удалять.

Владислав Халин:

– Ответственность газеты «Томские новости» за каждую запятую прописана в Законе о СМИ. А, например, портал «В Томске» легко может воспользоваться толкованием ВС РФ о том, что комментарии читателей относятся к авторским произведениям и не подлежат ответственности. Человек, засевший под ником, может делать все, что ему заблагорассудится. Таким образом, происходит перекос в формировании общественного мнения.

Алексей Трофимов:

– Нужно ли уважать право на анонимность?

Олег Абрамов:

– Да. Многие люди знают, что надо выразить позицию, но не могут подписаться, потому что сразу получат ярлык или преследование. Сегодня сложилось две сферы: человек имеет мужество открыто выразить свою позицию – он блогер; это, по сути, публицистика. А анонимные комментарии – всплеск общественного мнения.

Лиана Кобзева

Лиана Кобзева:

– В последнее время коммуникации очень усложнились. С появлением Интернета каждый может выразить свою точку зрения. И не нужно бояться того, что пока человек без имени пытается это сделать. Многие начинали без имени. Имя обретается.

Мы не верим никому

Алексей Трофимов:

– На портале «В Томске» много авторских колонок, которые вызывают немало хороших, корректных обсуждений. Вы ощущаете, что в городе есть сообщества, или нет?

Олеся Бутолина:

– Наверное, за этот год самым острым обсуждением, связанным с сообществом людей, стала статья Владимира у нас на портале, где он, собственно, и доносил свою точку зрения про то, что власть нельзя ругать. Я помню, что там было огромное количество прочтений и такое же число комментариев….

Владимир Мельников:

– Шестьсот. Половина из них мои – на каждый комментарий я отвечал.

Олеся Бутолина:

– Как выяснилось, людей действительно волнует эта проблема. Но у них сложилось скептическое мнение обо всех сообществах, которые могут возникнуть на такой острой и актуальной теме, как, например, уборка города от мусора. С чем связан скептицизм? На мой взгляд, любые подобные сообщества утратили в глазах населения некую независимость. Все обязательно думают, что раз сообщество образовалось, то наверняка создал его не простой человек, которому интересна проблема, а человек, который либо от власти, либо собирается баллотироваться куда-нибудь.

Алексей Трофимов:

– То есть либо за власть, либо против власти. Общегражданский интерес отрицается…

Навести мосты и карты

Владимир Мельников:

– Думаю, часть негативных комментариев связана с тем, что люди не знают, чем занимается власть. Так, например, в блогах обсуждалась проблема уборки снега в городе. Я связался со знакомой в мэрии. Выяснил, что есть оперативные сводки: где и как убирается снег. Но они есть в мэрии, а ведь эту информацию можно поставлять людям оперативно, в формате карты.

Сергей Никифоров

Сергей Никифоров:

– Друзья, у нас до сих пор складывается странная ситуация в организации диалога между властью и обществом. В последние годы мы по инициативе власти создали множество площадок: областная общественная палата, городская палата… Есть множество общественных советов. А со стороны общества: митинги, пикеты, жалобы. Вот таков реальный уровень городских сообществ. То, что мы с вами обсуждаем, – перспектива далекого будущего.

Олеся Бутолина:

– Я согласна с частью критики в наш адрес: многие из комментариев действительно порождают кучу негатива. Но когда власти говорят: мы прочитали комментарии и не знаем, как на них реагировать, – это тоже неправильно. Если читать внимательно, там есть хорошие темы, поднимаются серьезные проблемы. Думаю, все-таки нужно прислушиваться к сообществам. Иначе получается так, что люди что-то пишут в комментариях, власть не реагирует. А потом – бах, и случается 10 декабря.

Лиана Кобзева:

– Какой-то у нас получается биполярный мир: власть и общество. Две стороны: одна говорит, другая должна слушать. Но когда говорящих много? И сейчас дело обстоит именно так. Нужно обсуждать, как выстроить коммуникацию, в которой много говорящих. Мы этого точно не умеем. Привыкли упрощать: вот – власть, вот – общество, а вот – бизнес. Но ведь в одной ипостаси никто не существует. Мы гораздо сложнее. И я в том числе: у меня есть бизнес, я преподаю в университете, и у меня есть общественная организация. И современная власть устроена очень многосложно. А город сегодня является «множеством разного». Сообщества – люди, собирающиеся по разным интересам. Не всегда по проблеме. Девочки, которые продают свои изделия на «Томском Арбате», тоже сообщество. Но сообщество, которое сформировалось не в противовес, а потому, что человек может больше, чем… И власть в этом случае совершенно ни при чем.

Просьба ко всем, в том числе старым и новым, медиа: сложнее смотреть на мир и на человека. И новые вызовы, которые сегодня к власти, как к некоторому феномену предъявляются, тоже надо по-новому обозначать.

Общие цели и ценности

Лиана Кобзева:

– Что мы видим из мирового опыта, из опыта крупных российских городов? Должны существовать дискуссионные площадки, такие как Digital Oktober, «Стрелка». У нас таких площадок, к сожалению, нет…

Владимир Мельников:

– Чтобы наша встреча приобрела более практическую окраску, возможно, следует собираться раз в месяц, приглашать представителей сообществ – обсуждать тенденции, которые появились. И вместе думать, как это можно развить. Через политику, через СМИ об этом рассказать. А принцип объединения простой: сделать город лучше.

Олег Абрамов:

– Создание и исчезновение сообществ, реакция власти – все это должно базироваться на одной платформе, которая называется «общественное благо»…

Сергей Никифоров:

– С тем, что и властные структуры, и сообщества еще несовершенны и процесс диалога еще не оформился в полной мере, я согласен. Но не стоит забывать, что диалог – это одновременно и компромисс.

Владислав Халин:

– Философский диалог у нас получился… Не стоит забывать, что власть – такое же сообщество. Но сообщества могут понимать друг друга тогда, когда видно, что встречное сообщество (оппонент или союзник) реальное, а не имитация.

 

BELOWTABSLEFT2, Бизнес, Деньги, Круглый стол

20-летняя история одного банка на фоне драматических поворотов истории

Оставить комментарий
председатель правления ОАО «Томскпромстройбанк» Анатолий Озеров

Сначала факт, который, возможно, никого не удивит: из 22 банков, существовавших в регионе в 1991–2011 годах, к сегодняшнему дню остались только два.

 

А теперь информация, способная удивить кого угодно: в Томске сегодня работает всего два банка (те самые выжившие). Один из них – Томскпромстройбанк, отмечающий 10 января 2012 года свое двадцатилетие.

И не нужно мысленно пересчитывать знакомые всем томичам офисы с другими именами: это не самостоятельные банки, а филиалы крупных, вертикально интегрированных структур. У них иные условия и способы ведения бизнеса, да и цели по большому счету тоже другие.

О том, как вопреки зигзагам суровой новейшей истории в Томске вырос крепкий и независимый региональный банк (кстати, единственный, чье название начинается с имени города), накануне юбилея рассказал гость редакции «ТН» – председатель правления ОАО «Томскпромстройбанк» Анатолий Озеров.

– В 90-е годы банки возникали очень быстро и почти так же быстро исчезали. Прежде банковская деятельность была полностью государственной. Потом появился хозрасчет, благодаря которому мы почувствовали вкус к зарабатыванию денег, поняли, что можем направлять заработанное на нужды коллектива, на создание материальной базы. Когда в стране массово начался процесс акционирования, мы решили уйти в «дочки» Промстройбанка России. Потом поняли, что система нежизнеспособна. Чтобы выйти из состава холдинга, стать самостоятельной финансовой организацией, пришлось очень дорого выкупать долю, принадлежащую Промстройбанку. На это ушла практически вся прибыль, наработанная за два года в «дочках».

«Жили не одним днем»

– А тот большой Промстройбанк жив?

В несамостоятельных банках деньги, возможно, дешевле, но колоссальная централизация. А мы сами формируем кредитную политику, которая предусматривает возможность гибкого, индивидуального подхода.

– Он рухнул одним из первых. Колосс оказался на глиняных ногах… Обретая независимость, мы акционировались буквально с одними ручками и бумагами. Фактически у нас остался только коллектив, помещения мы арендовали. Всю свою первую пятилетку активно создавали базу: построили около 80% собственных зданий и сооружений, изначально спроектированных как банки, кое-что выкупили… Мы сразу поставили цель: живем не одним днем, пришли на рынок всерьез и надолго. Все заработанное не рассовывали по карманам, а вкладывали в капитализацию, материально-техническую базу, обучение и воспитание коллектива. Этот этап был интересным, но очень рискованным. Не было внятного законодательства. Часто работали интуитивно. Но мы интенсивно обучали свой менеджмент вплоть до руководителей среднего звена. За эти пять лет наши специалисты постоянно выезжали на различные обучающие программы за рубеж.

– Перенимали опыт?

– Скорее воспитывали в себе определенные деловые качества. В тот момент важно было изжить в себе внутреннюю ущербность, пережитки советского мышления. А опираться на европейские модели было сложно, между нами была настоящая пропасть! Представьте: когда мы акционировались, на 18 наших филиалов у нас было всего два маломощных компьютера… Но мы развивались – и быстро.

– Потому что бизнес выгодный?

– Он на 100% рискованный. Но в начале 90-х оборачиваемость средств была фантастически быстрой, потому так и росли. Сравните: 1992 год, наш банковский капитал – 68 тыс. рублей, валюта баланса – 1,9 млн рублей, кредитный портфель – 1 млн рублей; 1997-й: капитал – 121 млн рублей, валюта баланса – 497 млн рублей, кредитный портфель – 307 млн рублей. Сегодня наш капитал более 580 млн рублей, валюта баланса – 6 млрд рублей, кредитный портфель – около 4 млрд рублей. Вот такая динамика развития.

Естественный отбор в период потрясений

– Что происходило во всей банковской системе?

– Массовые рождения, потом естественный отбор, развитие… Если в 1996 году в России было 2 600 банков, то в 1997-м осталось всего 1 400. Они научились работать на перспективу, однодневок и структур, созданных под одну программу, уже не стало. В Томске к этому времени из 22 банков оставалось меньше половины – те, кто уже обращал внимание на свои нормативы и капитал. В стране сформировалась нормальная законодательная база, сложилась стройная банковская система, возникли технологии, которые работают и сегодня.

– А потом наступил 1998-й…

– Дефолт 1998-го года – это дефолт государства, а не банковской системы!

– Тем не менее очень многие финансовые структуры его не пережили…

– Нас 1998 год откатил назад как минимум на три года. Восстанавливались сложно… Но это время нас многому научило. Мы начали стратегическое планирование. Составляя двухлетний стратегический план по выходу из кризиса, мы привлекали не только своих специалистов, но и западных волонтеров. Чтобы сохранить банк, отменили премиальные, освободились от непрофильных активов, оптимизировали работу коллектива, существенно увеличили нагрузку… И выжили.

– А потом наступил кризисный 2008-й…

– Он был довольно интересный. Общая паника длилась недолго – месяцев восемь, с тем оттоком клиентов можно было нормально работать. Но рушились заводы, люди теряли работу, а они наши клиенты. Нас кризис, конечно, здорово притормозил, но все же мы закончили 2008 год с прибылью, хотя и минимальной.

Максимально обстоятельно и осторожно

– И невозвратные кредиты не подсекли?

– Если бы российское законодательство о банкротстве было развернуто в сторону кредиторов, а не банкротов, можно было бы все до копейки вернуть! Но, увы, пока при банкротстве предприятий выигрывает только армия арбитражных управляющих. Как я уже говорил, сегодня наш кредитный портфель около 4 млрд рублей. В самые худшие времена просрочка не превышала 5%, это гораздо ниже, чем в среднем по России. Кстати, в 2008–2009 годах при губернаторе работала специальная антикризисная комиссия, отслеживающая текущее состояние дел, в том числе и в финансовой системе. Так вот на ней отмечалось, что результаты деятельности у самостоятельных банков в Томской области были гораздо позитивнее, чем у системы в целом.

– Почему?

– Крупные банки всегда имеют возможность создать структуру и сбросить туда все токсичные активы, почистив свой баланс. У нас такой возможности нет и не будет. Поэтому работаем со всеми кредитами максимально осторожно, обстоятельно и только законным путем.

– А к сегодняшнему дню банковская система устоялась? Нет кандидатов на вылет?

– С 1 января 2012 года часть банков с капиталом до 180 млн рублей уйдут с рынка, это около сотни из 988 работающих сегодня в России. Через несколько лет нижняя граница будет 350 млн рублей и далее по нарастающей. Здесь есть логика: если банк не смог наработать капитал (возможно, тратил на себя больше, чем нужно, или исполнял функции финансового ларька), стоит ли его сохранять?

Слишком много денег?

– Что происходит в банковской сфере сейчас, после (или накануне?) кризиса?

– В 2009 году столько пришло денег в банковскую сферу от частных вкладчиков – такого не было даже в самые сытые времена.

– Так это здорово!

– Эти деньги негативно повлияли на экономику: она не смогла их «переварить». Мы вынуждены, имея немалый кредитный портфель, тем не менее держать на низколиквидном размещении значительные суммы. С рынка капитального строительства ушел оптовый инвестор. Это все признаки стагнации. Ситуация и сейчас кардинально не изменилась.

– Но мы видим, что многие банки, напротив, поднимают ставки по депозитам, то есть стремятся привлечь вкладчиков…

– Они повышают стоимость привлечения денег, опасаясь грядущего оттока, то есть в ожидании кризисной ситуации. Более всего волнуются те, у кого в портфеле пассивов есть средства, принадлежащие иностранным инвесторам. Потому что на мировом рынке начался отток коротких и дешевых денег…

– А у Томскпромстройбанка они есть?

– Мы привлечениями зарубежных денег практически не занимаемся. И приоритетов своих мы не меняем.

Главное – баланс интересов

– Какие это приоритеты?

– Рост капитала банка (за текущий год он увеличился еще на 50 млн рублей) и исключение конфликта интересов. Баланс интересов между оплатой труда и прибылью акционеров – это крайне важно и сложно, ведь у нас пакет акций, принадлежащих коллективу, составляет не менее 30%.

– Много направляете на развитие?

– В стратегии на следующие три года заложено: не менее 50% прибыли направлять в развитие банка. Правда, уровень рентабельности для самостоятельного банка, в принципе, невелик: всего 3,5%.

– Почему так мало?

– Очень большие издержки. Ежегодно на обновление компьютерного парка тратим не меньше миллиона долларов, столько же на модернизацию и приобретение программного обеспечения. Мы как самостоятельный банк вынуждены держать у себя все институты и структуры. Выходит в свет 115-й ФЗ о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем, – создаем структуру, которая не приносит дохода, а с утра до вечера отслеживает операции и в соответствии с законом сообщает о них в Центробанк. Вводится закон о защите персональных данных – опять новые структуры…

О независимости и ее преимуществах

– И как в таких условиях независимому банку конкурировать с крупными структурами?

– Кроме своих сложностей у нас есть и преимущества. В несамостоятельных банках деньги, возможно, дешевле, но колоссальная централизация. Рассматривая заявку на кредит, превышающую лимит, филиал должен получить одобрение «головы» (знаю, что один из государственных банков одобряет один кредит уже два года!). А у нас органы управления здесь, то есть ответы на вопросы, которые не в компетенции правления, я могу получить в течение недели. Мы сами формируем кредитную политику, которая предусматривает возможность гибкого, индивидуального подхода. Безусловно, есть стандартные требования к процедуре кредитования, определенные Центральным банком, которые строго выполняются. Зная клиента и его историю, можем, например, составить индивидуальный график, чтобы гашение основного долга начиналось с момента, когда предприятие заработает. То есть устраиваем клиенту кредитные каникулы.

– Клиенты сильно изменились за эти годы?

Если бы российское законодательство о банкротстве было развернуто в сторону кредиторов, а не банкротов, можно было бы все до копейки вернуть! Но, увы, пока при банкротстве предприятий выигрывает только армия арбитражных управляющих.

 

– Они стали совсем другими. И дело даже не в тренировочных костюмах и малиновых пиджаках. Раньше грамотность у клиента была нулевая. Приходит такой за кредитом, ему говорят: ресурс стоит 180%. А он: «Да хоть 220, мне сейчас деньги нужны!» А сейчас все условия кредита или депозита клиент пересчитает на несколько раз. Сегодня все знают, что такое капитализация вклада, в каждой заявке на кредит указывают его цель, срок и собственное видение процентной и эффективной ставки… Чтобы понять, каким стал клиент, зайдите в разгар рабочего дня в операционный зал по обслуживанию юридических лиц. Там будет человек восемь максимум, хотя счетов десятки тысяч. Потому что большинство ООО или ИП сразу же при открытии счета заключают договор на электронный доступ к нему…

Предвосхищая будущее

С рынка капитального строительства ушел оптовый инвестор. Это все признаки стагнации. Ситуация и сейчас кардинально не изменилась.

– Вы были одним из первых банков, начавших в Томске ипотеку…

– Причем не квази-, а настоящую ипотеку – через государственное агентство АИЖК (в Томске РИАТО). В период бума у нас этот портфель достигал 700 млн рублей.

– Что значит настоящую?

– Для человека ипотека означает кредит на 25–30 лет, но фактически банк кредитует его только на период строительства, до оформления квартиры в собственность. Затем выпускается закладная на эту квартиру – и эта доходная бумага продается на рынке. То есть фактически заемщик все эти годы платит через банк владельцу закладной. Выпуск бумаги – главный принцип ипотеки.

Кроме того, мы на протяжении 10 лет работаем с ТДСК. Сегодня по нашей программе «Ипотека с ТДСК» на этапе получения кредита заемщику не нужно ни взноса первоначального, ни залога. Он заключает договор с ТДСК, и комбинат выступает поручителем ипотечного кредита. Как только получены документы на собственность, банк получает квартиру в залог, а клиент продолжает обслуживать кредит.

– Как вы думаете, выдержит ли российская банковская система вступление в ВТО?

– Про то, что не выдержит, все говорили лет 15 назад. С 1992 по 1997 год совокупный российский банковский капитал был меньше капитала одного среднего европейского банка! Понятно, тогда все боялись захода филиалов иностранных банков. За 20 лет многие побывали в России через свои дочерние структуры, в том числе и в Томске. Они погоды не сделали. Потому что российские банки и капиталом приросли, и на международные технологии, стандарты перешли. Сегодня система подготовлена к ВТО. Наша номенклатура операций сопоставима с западной. И главное – все потребности клиентов в банковских операциях удовлетворяются в срок, а иногда эти потребности и предвосхищаются.


BELOWTABSRIGHT2, Круглый стол, Образование

Стоит ли создавать отдельную школу для одаренных детей

Оставить комментарий

Недавно Виктор Кресс обратился к образовательному сообществу с предложением подумать над организацией в Томске учебного заведения для одаренных детей – этакого «Царскосельского лицея», где «можно было бы собрать талантливых ребятишек со всей области, обучать их по особым программам». По мнению губернатора, такое учебное заведение можно было бы назвать «Школой ИНО Томска». За круглым столом в объединенной редакции «Томских новостей» и «Томского вестника» специалисты обсуждают эту идею и предлагают свои варианты развития детской одаренности.

В круглом столе принимали участие:

Раиса Набатова, заместитель директора по научно-методической работе гимназии № 26

Марина Васильева, начальник отдела развития образовательных систем ОГКУ «Региональный центр развития образования»

Алена Андриенко, доцент кафедры управления образованием факультета психологии ТГУ

Андрей Зоткин, кандидат философских наук, заместитель директора ОГКУ «Региональный центр развития образования» по проектной работе

Ирина Мирошникова, директор МБОУ «Северская гимназия», ЗАТО Северск

Светлана Зыкова, замдиректора по научно-методической работе гимназии № 1 им. А.С. Пушкина

Где растут таланты

– Давайте определимся, какие дети считаются одаренными, как их выявлять и на каком этапе школьного образования это нужно делать?

Раиса Набатова: – Сухомлинский когда-то сказал, что одаренность – это маленький росточек, который едва проклюнулся из земли и требует к себе огромного внимания. Его нужно холить и лелеять, чтобы он рос и приносил плоды. В нашей гимназии мы с первого класса начинаем наблюдения за детьми – как в учебной деятельности, так и в специально смоделированных ситуациях. Для выявления детей используем разные методики, которые показывают и уровень интеллекта, и вид одаренности. Одновременно реализуем систему развития интеллектуальных способностей детей: памяти, мышления, быстрого чтения и т. д.

Марина Васильева: – А если ребенок в первом классе не проявляет себя как одаренный, то ведется ли какая-то работа с ним?

Раиса Набатова: – Конечно, ведь есть явная одаренность, а есть скрытая. Явных мы отобрали и с ними дальше работаем, но и остальных не оставляем без внимания. Дети имеют возможность себя проявить в любой области через дополнительное образование, спецкурсы. Особое внимание уделяем развитию проектно-исследовательской, игровой деятельности уже на начальном этапе обучения.

Алена Андриенко: – Вообще, проблема того, как выявлять и потом воспитывать одаренных детей, для России всегда была актуальной. По сути, на ребенка навешивают ярлык одаренного. И дальше начинается гонка: постоянные олимпиады, конкурсы, соревнования, награды как подтверждение высокого статуса… Но не должна система быть такой фанатичной по отношению к детям. Это может дать и пагубный эффект.

Андрей Зоткин: – Когда мы говорим «одаренность», подразумеваем наличие тех или иных способностей. Да, они могут проявляться рано, но массово этого не происходит: Пушкиных и Моцартов никогда не будет много. При этом проявление любой одаренности – это всегда комплексное явление, неразрывно связанное с социальностью, и одними только тестами потенциал ребенка не измерить. Школьный педагог должен организовывать пространство, в котором дети могли бы себя пробовать и которое помогло бы наличию способностей перерасти в социальный опыт. Наш центр через разные проекты (экологическое, гражданское, технологическое, этнокультурное образование) как раз и пытается создавать на базе школ такие площадки, где дети могли бы заниматься проектной, исследовательской деятельностью.

Ирина Мирошникова: – Мы в гимназии тоже очень осторожно относимся к термину «одаренный». И особенно к выявлению, тестированию одаренности. Согласны, что нужно создавать условия, в которых детские способности проявлялись бы, что образовательное пространство должно способствовать этому. Самый простой путь – разнообразное дополнительное образование в школе: спортивные секции, художественные, вокальные, математические кружки; участие в различных олимпиадах, конкурсах, конференциях и других подобных событиях вне образовательного учреждения и проведение их в его стенах.

– А если одаренность ребенка и его желание чем-то заниматься не совпадают?

Ирина Мирошникова: – Мы как раз и стараемся создать условия для формирования в ребенке инициативности и понимания того, что он хочет. Очень часто ребенка отдают в какую-то секцию или кружок, но он не понимает, зачем ему это и как он в дальнейшем полученные знания, способности сможет применить. Мы создали программу по сопровождению образовательной инициативности ребенка. Она действует с 1-го по 11-й класс, в ее рамках каждый ученик может попробовать себя в абсолютно разных направлениях. Но самое главное – ребенок учится работать со своим интересом, понимать, проявлять его, развивать в продуктивную деятельность, анализировать перспективы и последствия.

Марина Васильева: – Например, ребенок изготовил какой-то предмет или реализовал идею. Написал книгу, что-то раскрасил, сочинил стихотворение, провел какой-то опыт или исследование… Делает он это в пространстве, где находятся ученики разных возрастов. Потом все вместе они обсуждают свои проекты и идеи и тем самым получают определенный социальный опыт.

Светлана Зыкова: – В нашей гимназии, как и в других школах, есть система спецкурсов, направленная на дополнительную подготовку, углубление и расширение знаний. Но мы работаем еще и в другом направлении, которое для себя обозначили как индивидуальный образовательный проект. Ученикам (в том числе и 1–4-х классов) предлагаем выбрать какую-либо область для индивидуального или группового исследования. Дальше работа выстраивается по принципу группового взаимодействия. Это эстетико-ориентированное направление, нацеленное на культуру самовыражения, самопрезентации, личностный имидж.

Куда уходят гении

– Если верить некоторым международным тестам, то наши школьники до четвертого класса показывают результаты на уровне выше среднего, а затем у нас начинается спад. Что происходит? Куда девается одаренность?

Андрей Зоткин: – Этот вопрос требует небольшого уточнения: при проведении таких тестов используются разные методики. Одна направлена на знания, другая – на так называемую функциональную грамотность. Дается текст: например, объявление о приеме на работу или договор. К нему прилагаются вопросы на осмысление. Наши дети не способны работать с такого рода заданиями. Они могут только найти правильный ответ или пересказать текст.

Алена Андриенко: – У Виктора Болотова, бывшего руководителя Федерального агентства по надзору в сфере образования, вышла книга о мониторинге качества образования. Там он проводит в пример тестирование 15-летних подростков, по результатам которого наша страна вообще на последних позициях, поскольку к этой возрастной группе относятся не только школьники, но и учащиеся техникумов и училищ. Нужно очень внимательно относиться к инструментарию, который используется при мониторинге. Ведь и тесты переводные, и территории для тестирования в стране берутся совершенно произвольно. Еще одна проблема в том, что для наших детей это совершенно новая социальная модель, когда нужно применить и перенести свой опыт и знания на конкретную ситуацию…

Андрей Зоткин: – Приходишь на любой урок в английской школе, а там работа идет не на знания, а на компетенции. На урок биологии приносят ворох листвы, ищут в нем букашек, описывают их, размышляют о них. И так любой предмет.

Раиса Набатова: – Мы сегодня упоминали Моцарта. Но ведь он же был гением, а о них мы сегодня вообще не говорим, потому что за всю нашу историю их можно насчитать не более 400. А если верить статистике, то в России зафиксировано 10–12% одаренных детей. Для сравнения – в Европе говорят о 2–5%. Но когда ребятишки выпускаются из школы, эти проценты куда-то теряются. Потому что дальше, вне школы, развитие практически не идет. Поэтому на одной методике зацикливаться нельзя, их может быть 3–5. Но самое главное – нужно создавать среду, привлекать в нее технологии.

Среда должна быть виртуальной

– Тогда главный вопрос: нужны ли все-таки специальные учреждения для одаренных детей? Или в данной ситуации оптимально что-то другое?

Андрей Зоткин: – Если вспомнить историю Царскосельского лицея, то он все-таки создавался не для одаренных детей. Идея была вырастить послушных чиновников высокого уровня. Пушкин и все, что случилось, – это лишь «побочный эффект». Я думаю, современные форматы совершенно другие. Нельзя приписать какого-то человека к партии, к классу, к группе, к школе. Должно быть пространство для движения. В современных условиях это Интернет, сетевые сообщества, открытые коммуникации. А значит, современный Царскосельский лицей должен быть виртуальным, а учитель – своеобразным навигатором для детей. Можно сфокусироваться на конкретной узкой теме: на создании своего журнала, на решении какой-то теоремы. Вот это действительно будет соответствовать статусу «ИНО Томска».

Алена Андриенко: – Картинка из практики: в этом году ТГУ реализует проект по разработке и внедрению модели взаимодействия учреждений общего, высшего и профессионального образования в части образовательных программ в старшей школе, ориентированных на развитие одаренности детей и подростков. В рамках проекта на базе Губернаторского Светленского лицея были проведены мероприятия с одаренными детьми из СФО. В течение трех дней велись многочисленные тренинги, и в результате была создана та среда, о которой мы говорим. В итоге одна школьница из Красноярска переехала жить и учиться в Светленский лицей. Из физмат-класса перешла в учебное заведение, у которого основное направление – художественное. По ее признанию, на нее повлияли среда, город, экскурсия в университет, отношение педагогов.

– Может ли быть такое, что если создать одну супершколу, то остальные школы будут деградировать, потому что уйдут лучшие учителя, уйдут средства?..

Андрей Зоткин: – Даже если туда наберут самых лучших учителей и детей, все равно с этой школой произойдет то, что происходит с любой: появятся отличники, хорошисты и троечники. Мы это проходили в начале 1990-х, когда стали открывать лицеи и гимназии. Если не поменять образовательное пространство, не произойдет ничего.

Ирина Мирошникова: – …И если не начать по-другому измерять результаты деятельности образовательного учреждения и качество образования. Нельзя главными результатами деятельности школы считать сдачу ЕГЭ на 100 баллов и поступление в элитный вуз. Должны учитываться разные результаты. И кто вообще скажет, какого типа одаренность в нашем обществе сейчас нужна? Кто и как, например, воспитывает одаренность к предпринимательству?

Раиса Набатова: – Бывает, получаем результаты олимпиад, и оказывается, что дети с тройками по результатам тестов занимают ступень выше, чем пятерочники. Почему? Потому что там очень мало заданий чисто предметных, а в основном они на логическое мышление и т. д.

Марина Васильева: – Сейчас делают ставку на социальный опыт ребенка, фиксируя этот опыт и составляя портфолио проб и достижений за годы обучения. Оно и должно быть оценкой качества полученного образования и показать, какие образовательные модели действительно эффективны.

– Но среда не может просто взять и появиться. Нужны специалисты, финансирование. Как и в какой форме привлекать ресурсы?

Андрей Зоткин: – На самом деле в плане финансирования в последнее время заметны позитивные подвижки. В 2000 году было 500 детей на один компьютер, теперь эта цифра сократилась до 10. В 2011 году увеличились и фонд оплаты труда, и сумма на приобретение учебно-методической литературы. Но все-таки не все еще сделано, денег всегда недостаточно. Так может, не Царскосельский лицей нужно строить, а направить деньги в наши школы? Но здесь есть и другая сторона – школы должны уметь грамотно расходовать средства.

Ирина Мирошникова: – Я уже говорила, что важно ставить вопрос о пересмотре показателей, по которым оцениваются образовательные учреждения и от которых зависит финансирование. Сейчас выигрывают крупные школы, потому что финансирование подушевое, но не факт, что это именно те школы, которые дают образование нового современного качества. Если нашему региону важно развитие образования, то стоит активнее внедрять систему финансирования с помощью грантов и программ.

Раиса Набатова: – Введение грантовой системы было бы очень кстати. Здесь все зависело бы не только от количества учеников и результатов ЕГЭ, но и непосредственно от образовательного учреждения – его потенциала и способности работать в новых условиях.

ЕСТЬ МНЕНИЕ

Не тестом единым

Надежда Селиванова, директор гимназии № 1 имени А.С. Пушкина:

– Соглашусь с коллегами: одними тестами одаренность выявить сложно, а иногда и невозможно. В общем образовании обычно говорят об общей, универсальной одаренности, часто понимая под этим способности ребенка к обучению в рамках школьной программы и чуть-чуть за ее пределами. Такие дети часто прекрасно успевают по всем предметам, участвуют в олимпиадах и по математике, и по иностранным языкам и т. д. Но их не так много и они заметны сразу. К сожалению, после завершения учебы в вузе одаренность таких детей действительно зачастую перестает проявляться в профессиональной деятельности. Необходимо активнее заниматься выявлением специфической одаренности: спортивной, музыкальной, художественной, технической и прочей. В рамках школьной программы не всегда найдется место для проявления одаренности, особенно на раннем этапе. И я согласна с Андреем Зоткиным: необходима специальная среда. Фактически самое главное, что может сделать общеобразовательная школа, – это создать условия, при которых проявление одаренности станет возможным. Необходимо дать ребенку возможность попробовать себя в максимальном количестве видов деятельности, а для этого нужны ученические лаборатории, мастерские, помещения для различных видов деятельности.

Возможно, отдельные учебные заведения для одаренных детей нужны, но, во-первых, как мне кажется, это не должны быть массовые учреждения, иначе произойдет как раз то расслоение, о котором говорил Андрей Зоткин, во-вторых, эти учебные заведения не должны ориентироваться на результаты ЕГЭ. Результатом их образовательного процесса должно быть нечто абсолютно противоположное. А у нас пока, к сожалению, идея создания таких учреждений исходит из задачи вывести показатели Томской области по результатам ЕГЭ на более высокий уровень.

Featured Slider, Featured tab #1, Власть, Круглый стол, Общество, Персона

Николай Николайчук: Я действительно многого хочу

Оставить комментарий

Мэр Томска рассказал, как будет жить город в 2012 году и как сделать невозможное возможным

Приглашая к себе в гости, журналисты в отличие от большинства радушных хозяев легкой и приятной беседы за чашкой чая никому не обещают. Спрашивать предпочитают не об успехах (они уже состоялись, чего о них говорить?), а о проблемах и недостатках. Бывает, даже привычные к неудобным манерам газетчиков собеседники немного обижаются. Так и на этот раз: в завершение бурного полуторачасового обстрела вопросами гость редакции градоначальник Николай Николайчук воскликнул:– Ребята, на календаре середина октября – года четыре назад вы бы меня спрашивали, когда появится отопление да почему дома и соцсфера не готовы к зиме, горячей воды нет… На сегодняшний день в городе всего в четырех десятках малоэтажных домов отопление не включено, причем в 12 из них – из-за неплатежей. Но вы меня об этом почему-то не спрашиваете. Сделанное не замечается…

Мы же начали разговор с финансовых вопросов. Потому что сколько денег – столько и песен. Как обстоят дела у города с этими самыми песнями сегодня и что запоем в следующем бюджетном году?

Фрагменты интервью:

 

«Таковы реалии»

– У города собственных доходов нынче 5,1 млрд рублей, а бюджет – 11 млрд.

Плюс те 3 млрд, которые придут на развязку, – итого 14 млрд. Впервые Томск будет иметь такой огромный бюджет.

– Но своих доходов чуть больше трети?

– Дополнят субсидии по федеральным и немного по областным программам на конкретные дела: тут и 185-й ФЗ, и благоустройство внутриквартальных проездов, и «Дороги России»…

Когда приходят деньги на подобные объекты, в придачу к радости мы получаем огромный объем работ по их ведению. Но на содержание департамента капстроительства и Технадзора, которые этим занимаются, средства можем брать только из собственных доходов, то есть этот огромный объем дополнительной работы чиновников никаким финансированием не подтвержден. Так что муниципальной власти куда проще было бы ничего не инициировать, не добиваться…

– Но все же в целом бюджет Томска благополучен?

– Нет. Мы и раньше говорили, что с трудом концы с концами сводим, а теперь год завершаем вовсе плохо: по нашим прогнозам, не только с предельным дефицитом, но, скорее всего, еще и с некоторой кредиторской задолженностью. Это означает, что в начале года придется делать ряд очень жестких шагов…

В доходной части бюджета есть законодательно закрепленные доходные источники: не менее 30% – НДФЛ плюс допнорматив. В прошлом году (2010) норматив был 6,2213%, на 2011 год – 6,23%, на 2012 год — сокращен и составит 5,62%.

С НДФЛ дела тоже плохи: снижаются темпы роста поступле­ний налога в бюджет, бизнес пошел в тень. Спасают налого­плательщики-федералы, в первую очередь университеты, медицина. Есть еще налог на вмененный доход (это малый бизнес), но он тот еще, сами понимаете…

Все знают, сколько построенных коттеджей хозяева не вводят в строй, чтобы не платить налог на имущество физлиц. Задолженность по арендной плате за землю составляет полмиллиарда рублей: половина неплательщиков – строительные организации, другая – крупные промпредприятия. Мы с ними работу, конечно, проводим, но не добивать же их. Бизнес-активность снизилась – не идет продажа земли. И приватизировать городу уже по большому счету нечего…

Возьмем 2009 год: он был кризисным, тяжелым, но тогда у нас хотя бы по 17 копеек с каждого собираемого в Томске налогового руб­ля оставалось. В 2010-м уже 13 копеек. А сейчас по итогам 9 месяцев всего 10 копеек!

– Почему?

– Меня тоже этот вопрос очень занимает… Но реалии таковы. Уже три года доля города в региональном кошельке законодательно регулируется, так что спорить, требовать бесполезно.

Впрочем, в территориях эти нормативные акты по-разному применяются. Например, в Омской области 18% региональных налогов отдается городу. У нас – 9%. (Бюджету города Томска установлены отчисления от следующих налогов – доп. норматив по НДФЛ, норматив от налога на добычу общераспространенных полезных ископаемых.)

«Больше песен – меньше денег»

– Из-за чего же дефицит?

– Возьмем защищенные статьи: зарплата в бюджетной сфере, повышенная нынче на 16 и 30%, – это почти 40% доходной части бюджета. Оплата коммунальных услуг (5% от бюджета): уже третий год мы не увеличиваем стоимостную величину, которую доводим до плательщиков-учреждений, при этом рост тарифов в прошлом году составил 11%. Значит, на эту недостающую сумму нашей социалке придется энергосберегать. Есть еще капстроительство и капремонт школ, детсадов и т.д. По уже заключенным контрактам, без новых объектов затраты составят почти полмиллиарда – под 10% бюджета. Наша программа социальной ипотеки растет…

Да – сколько денег, столько и песен. Но в приложении к городскому хозяйству есть и обратная зависимость: больше песен – меньше денег…

– Это как?

– Мы за три года ввели почти 6 тыс. дополнительных мест в детских садах, и это очень хорошо. Но текущее содержание одного ребенка ежемесячно обходится бюджету около 5 тыс. рублей, отсюда дополнительные текущие затраты – более 300 млн в год. То же и с новыми дорогами: мы ввели Балтийскую, Клюева – их надо обслуживать, провели инвентаризацию и взяли на баланс бывшие бесхозные дороги – всего 46,6 км. На их содержание тоже ни копейки дополнительно не получили. У нас работала программа по развитию сетей наружного освещения города почти на 30 млн в год: установлено 1 800 новых светильников плюс отремонтированные… На их содержание и электроэнергию никаких дополнительных ресурсов мы также не получили.

– На чем будем экономить?

– В бюджете будущего года сильно сокращены некоторые программы, например «Здоровое питание», «Старшее поколение», вовсе убрали развитие уличного освещения, сетей водоснабжения… Это очень непопулярные шаги, но выхода нет. Из начального объема городских целевых программ 2,1 млрд рублей мы оставили всего 960 млн. И все равно получается, что даже при предельном дефиците бюджета в 450 млн сумма не балансируется, если не сократить текущее содержание муниципальных учреждений на 20%.

«Хорошо, но дорого»

– Странное дело: город устанавливает 1 852 светильника, но при этом оставляет гореть только треть. По ночам тьма египетская, люди травмируются и даже погибают… Сколько нужно денег, чтобы все фонари горели?

– Чтобы осветить Томск как следует, текущее содержание «Гор­света» придется увеличить с 54 до 169,9 млн рублей.

– Но 100 млн – это же такая малость по сравнению с бюджетом в 14 млрд!

– Малость, но если бы они у нас были…

– Очевидно, что система уличного освещения нуждается в модернизации. Есть программа перехода на энергосберегающие лампы, тогда бы, наверное, денег на светлый город хватало. Почему она не реализуется?

– Программа есть – светильников нет. Укажите мне на энергоэффективные светильники, которые способны заменить дроссельные лампы, обеспечив аналогичную светоотдачу, число часов наработки (50 тыс.), и при этом будут обеспечены сервисом и гарантийным обслуживанием. Таких нет.

– Но первые энергоэффективные фонари уже устанавливали… И есть проект с «Филипсом»…

– «Филипс» и «Сименс» – это как мерседес: очень хорошо, но дорого. Да, на ул. 79-й Гвардейской дивизии мы поставили тайваньские светильники, которые собирала фирма в Подмосковье. Так теперь ее нет. А если мы поменяем все 25 тыс. своих светоточек и потом окажемся без гарантийного обслуживания, без сервиса, ремонта и замены? То есть все сгоревшие лампы нужно будет заменять на новые. Стоимость тайваньского фонаря – 15 тыс. руб­лей, значит, на замену потребуется не менее 300 млн рублей. Какая выходит окупаемость? Лет восемь, не меньше. Но 300 млн надо выложить сразу.

– А что говорят местные инноваторы?

– НИИПП нам обещает, что оте­чественные светильники вот-вот появятся, что-то даже показывают на выставках… Мы поставили несколько их ламп в Губернаторском квартале, но они плохо светят…

«Веолия» – наш успешный опыт»

– Когда в Томск заводили «Веолию», симпатии горожан щедро удобряли перспективами крупных инвестиций в городской водопровод. Время идет, а инвестор вкладываться в нашу рухлядь, похоже, не торопится. Инвестировать будет опять горожанин?

– То, что прописано в конкурсной документации по сокращению потерь, по установке приборов учета, созданию гидравлической модели города (кстати, стоит она 2 млн евро!) – все это компанией будет сделано до конца года. Модель позволит понять, где и какие инвестиции в «Водоканал» реально нужны. И – важно! – когда они вернутся.

Губернатор сказал недавно: самое главное, чтобы не только мы не разочаровались во французах, но и французы не разочаровались в нас. Фраза – ни убрать, ни добавить. Почему же мы разочаровались в французах? Потому что они деньги не дают просто так, а требуют обоснования возврата инвестиций?

– Но такими темпами дождемся ли мы сокращения потерь с сегодняшних 48 до 0,5%?

– За 29 лет это будет сделано в соответствии с условиями конкурса.

Потери делятся на технологические и коммерческие. Первые – это протечки и неэффективность работы оборудования. Мы же магистральными насосами подаем воду на 11–14-е этажи, это все равно что коробок спичек КамАЗом возить. Мы держим в сети избыточное давление 10–12 кгс/см2, а во всем мире – до 1 кгс/см2. Чтобы построить разумную, эффективную водопроводную систему, нужна гидравлическая модель города, которую разрабатывают для Томска французы.

«Веолия» – это наш успешный опыт. Мы с самого начала понимали, что все нюансы этой аренды, конкурсной документации будут носить не локальный томский характер, а, скорее, общероссийский. Мы заранее оформили все имущество, сделали техпаспорта, получили свидетельства о собственности и только после этого объявили конкурс. Вот только сегодня на меня выходили мэры Ярославля и Мурманска – хотят узнать, как мы сумели провести конкурс по «Веолии»…

«Эффективные механизмы придуманы»

– Сейчас мощно набирает обороты тема ОДН-2 – общедомовые нужды по водоснабжению. Эта услуга подороже электроснабжения, так что и волна народного недовольства будет, по всей вероятности, круче…

– 17 тыс. квартир с нулевым балансом по регистрации – это данность Томска. В этих 17 тыс. квартир и живут те 50 тыс. студентов, не обеспеченных общежитиями. Поверьте, это весьма существенная часть 48% потерь «Водоканала». По новым правилам и за неплательщиков, и за непрописанных жильцов в квартирах без счетчиков платить будут соседи. Федеральный закон об энергосбережении, конечно, обязывает всех установить внутриквартирные счетчики, однако срок все время отодвигается…

Но неужели ТСЖ или УК не могут разобраться в своем хозяйстве? Не желают граждане регистрироваться, ставить счетчик или платить по счетам – ТСЖ может обратиться в суд. Уже придуманы эффективные механизмы воздействия и на самых ушлых неплательщиков. Доколе с жалобами на непорядок в своем доме люди будут обращаться в мэрию?

Обратите внимание: у нас уже нет департамента жилищно-коммунального хозяйства. И ЖКХ нет, а есть жилищное хозяйство и коммунальное. Коммунальное – это все блага цивилизации, которые должны быть предоставлены дому, за это – да, отвечает власть. А вот содержание жилого фонда – это уже забота самих жильцов.

Даже когда власть делает все от нее возможное, чтобы навести порядок, без сознательной поддержки людей эффект не тот… Взять тот же мусор: пару недель назад деревни Черная Речка, Тахтамышево задыхались от дыма: свалка горела. Неизбежность? Но ведь у нас полигон в Сурово-Сухоречье работает уже четвертый год и не горит, потому что там сделано все в соответствии с технологиями: открытые карты, специальная техника уплотняет… Стоит это удовольствие десятки миллионов руб­лей.

Вот мы поставили 42 контейнера вокруг города, платим 17 млн «Спецавтохозяйству», чтобы везти из них мусор в Сурово-Сухоречье. А кто его в эти контейнеры сыплет? Компании Томского района. Полистайте любую рекламную газету – там полно объявлений «вывезу ТБО». Кто-нибудь проверил, есть ли у этих предпринимателей договоры со «Спецавтохозяйством» или они втихушку сбрасывают его нам в контейнеры? Этим уже прокуратуре впору заниматься…

«На длинную перспективу»

– Волну недовольства горожан вызвало заявление мэрии о намерении сократить семь автобусных маршрутов…

– Пока начнем с семи. Мы говорим о том, что у нас транспортная сеть сложилась, как ее накатали маршрутники, как это удобно и выгодно им, а не пассажирам. Огромная степень дублирования, стада маршруток, стоящих на остановках, и полное отсутствие перспективы развития как у маршрутников, так и у городского транспорта. Мы разработали новую общественную улично-дорожную сеть. Ее предложили для общественного обсуждения. Утвердили определенное количество маршрутов. Каждый из них станет, по сути, отдельным предприятием. Думаю, в следующем году начнем объявлять конкурсы и отдавать маршруты в эксплуатацию на длинную перспективу. На определенных условиях, оговорив минимальное количество работающих автобусов, график замены пазиков на автобусы средней вместимости…

Мы к этому четыре года идем. Провели два конкурса лизинга по электротранспорту, выслушали по этому поводу все нападки и бредни популистов… А не работали бы, и никаких хлопот не было бы…

«Давайте все же делить ответственность»

– Как вы оцениваете ситуацию с дольщиками?

– Очень плохо оцениваю. И степень нашей вины в этом есть. Зная, что некоторые компании находятся в сложном положении, мы тем не менее старались оттянуть закономерный исход: выделяли участки, помогали во всем, закрывали глаза на неплатежи за землю… Именно поэтому и расхлебываем: выделяем 150 млн, ищем застройщиков… Сейчас, по сути, зам­губернатора Игорь Шатурный и заммэра Евгений Паршуто работают как управленцы СУ-13 и прочих проблемных строителей – считают бизнес-планы, ищут решения.

Но давайте все же делить ответственность. Ну как это так? Земли нет, разрешения на строительство нет, само строительство даже не началось, а люди свои деньги с готовностью несут… Это и Салтыкова-Щедрина, 23 (Магель «Строймонтаж»), Карташова, 13 (Петровский, «Лан»).

– Тем строительным компаниям, которые выжили, катастрофа уже не грозит?

– Сегодня ни одна компания не работает «на склад». Есть потребление – будет и предложение. Социальная ипотека очень поддержала многих строителей. Две наши ипотечные программы за каждым бюджетным рублем привлекли больше 10 банковских, в общей сложности в строительную сферу привлечено 3.7 млрд рублей, а это не шутки. Мы нащупывали, рассчитывали этот механизм давно. Другие города спохватились развивать свои ипотечные программы только сейчас, послушав премьера. Они только рассматривают проблему и изучают наш опыт.

«Работать надо»

– Вас критикуют, и довольно убедительно, за ряд красивых, но не вполне актуальных и реальных проектов – еще один мост через Томь, скоростной трамвай… Разве городу это сейчас нужно?

– Послушайте, мост стоит в генплане города с 1975 года! Сегодня мы нашли для него транспортный коридор, подписали постановление о резервировании земель, договорились с «Сибмостом», что он за свои деньги концепцию делает… И опять меня критикуют…

Я действительно многого хочу: и новую новогоднюю иллюминацию, и чтобы город по ночам сиял огнями, чтобы мы перешли к цивилизованному транспортному рынку, и чтобы миллионник строился… Многие уже состоявшиеся проекты при первом озвучивании также называли нереальными. Чтобы они получились, работать надо. Так давайте над всем этим вместе и поработаем.