Фото: Валерий Доронин

Октябрь для театров Томска и Северска – время поднимать занавес. Накануне нового теат-рального сезона мы поговорили о жизни в искусстве и об искусстве в жизни с заслуженной артисткой России Татьяной Угрюмовой. Любимица публики рассказала, в каких случаях говорит режиссерам «нет», чем хороши слова пьяного председателя колхоза и почему ей пришлось нелегко в томской драме.

Не последняя жертва

– Татьяна, в такой по определению непростой актерской профессии кому все-таки сложнее – женщинам или мужчинам?

– Артисткам, разумеется. Если талантливый мужчина выбрал эту профессию, он в ней обязательно состоится. А женщине даже широкая амплитуда актерских возможностей не гарантирует занятость в репертуаре. Мир устроен так, что талантливых (в широком смысле этого слова) мужчин в разы больше. Но конкретно в нашей профессии одаренные женщины встречаются чаще. Потому и конкуренция у них серьезнее. Определяя пьесу для постановки, режиссер ориентируется на конкретного актера. А среди артисток еще выбирать будет.

– Некоторые артистки даже женским счастьем жертвуют ради искусства. Не заводят детей, боясь за время декрета выпасть из репертуара. Вам решение стать мамой далось легко?

– Для меня проблема выбора никогда не стояла. Скажу больше: если бы моя семья потребовала расстаться с театром, сделала бы это не задумываясь. Правда, к такому пониманию я пришла не сразу. Раньше мчалась на работу при первой возможности, все детство сына прошло за кулисами. Поэтому, кстати, Сережа к театру равнодушен. Когда ребенок растет за кулисами, есть два варианта: либо он тоже становится артистом, либо его отворачивает от театра напрочь. Наш случай – последний.

Я не люблю разговоры про особенную жертвенность актеров. Люди всегда от чего-то отказываются, если хотят состояться в своем деле. Это касается любой профессии.

– Вам многим приходилось жертвовать?

– Наверное, нет… Либо я эти моменты не зафиксировала. В молодости о таком не задумываешься, просто живешь и воспринимаешь происходящее как данность. Есть хорошее выражение: если ты идешь по предначертанному пути, судьба тебя ведет, а если в противоположном направлении – тащит. Меня судьба вела. Мое актерское счастье во многом обу-словлено тем, что я не осталась в Новосибирске и не уехала несколько лет назад в Москву. После показа «Последней жертвы» на фестивале в Костроме руководитель столичного театра приглашал меня на работу. С одним условием – квартирный вопрос я должна решить сама. Я об этом предложении всерьез не задумывалась. В Томске у меня мама, муж, сын, любимый театр, друзья, дача. А приглашение в Москву – приятный бонус от жизни, не более того. Отказываться от всего, что у меня есть, ради призрачного столичного счастья неправильно. Любая жертва должна быть разумной.

Бутерброд после оваций

– Какая иллюзия об актерской профессии рухнула с приходом в театр?

– Расскажу про первое жесткое соприкосновение с миром театра. На занятии по сценической речи в Новосибирском театральном училище мы чем-то провинились перед преподавателем, и она жестко высказала нам замечание, припечатав при этом: «Вы еще никто в театре, и неизвестно, станете ли кем-то!» Тогда я была впечатлительным и доверчивым человеком, у меня сформировался сильный комплекс. Помню свой ужас, когда на последнем курсе думала о том, что скоро мне предстоит выходить к публике.

Есть обратный пример. Наталья Григорьевна (бывший главный режиссер Северского театра для детей и юношества Наталья Корлякова. – Прим. ред.) постоянно повторяла нам: «Вы – особенные, вы – лучшие. А если нет, то должны стремиться к тому, чтобы стать глубже, мудрее. Потому что вы выбрали профессию миссионерскую». Такой настрой рождает совсем другое внутреннее ощущение. Я уже лет шесть проработала в театре, сыграла несколько серьезных ролей, когда смогла побороть свой комплекс и сказать себе: «Я – актриса!»

– У вас никогда не возникало желания «выбросить» какие-то свои роли как неудавшиеся?

– Жадная я, чтобы ролями разбрасываться (улыбается). Говорят, что артисту сколько работы ни дай, ему все мало. У меня другое отношение к актерскому успеху. Я его измеряю не количеством ролей, а их качеством. Не помню, чтобы когда-то сидела и мечтала: «Вот бы сыграть…» и далее по списку хрестоматийных образов. Всегда жила сегодняшним днем. Наверное, потому, что судьба никогда не скупилась – еще в театральной студии я сыграла Джульетту, Вику Люберецкую в спектакле «Завтра была война», Бабушку в пьесе Злотникова «Терех». Предугадать актерский успех невозможно. Тут, как говорится, судьба или не судьба.

– А если не судьба и актер на протяжении долгих лет остается невостребован, нужно уходить из профессии?

– Если есть силы сделать такой шаг – обязательно. В моей жизни был период, когда я два сезона подряд оставалась без новых ролей. Почти все актеры проходят через это. Я стала искать, куда направить нерастраченную энергию. Вела на радио авторскую программу про театр, работала ведущей прямого эфира, проводила праздники и корпоративные мероприятия. При этом театр остался для меня родным домом, где я черпала энергию, чтобы штурмовать новые внутренние вершины.

– Какую публику сложнее «взять» – ту, которая пришла на спектакль и ждет, что ей сейчас «сделают красиво», или ту, которая ждет того же самого на корпоративном празднике?

– Я предпочитаю по отношению к публике слово «давать» – энергию, радость, хорошее настроение. Если ты делаешь свое дело честно, то первые десять минут работаешь на отдачу, потом зрители начинают возвращать тебе энергию. Правда, этот процесс здорово корректирует размер зала. В томской драме, например, где я играла в комедии «Как важно быть серьезным» как приглашенная актриса, выдержала только один сезон. Чтобы заполнить своей энергией такой огромный зал, нужно иметь колоссальный ее запас. Это выматывало настолько, что следующий день я проводила на диване с книжкой, бутербродом и телевизионным пультом. Преклоняюсь перед артистами томской драмы, каждый вечер штурмующими этот зал.

Ползем обратно к природе!

– Для вас есть табу в профессии?

– Если бы режиссер предложил сделать натуралистичные сцены интимных отношений между мужчиной и женщиной, отказалась бы не раздумывая. Это недостойно театра, такие сцены должны решаться образно. В пьесе «Трамвай «Желание» мою героиню насилует муж ее сестры. Наталья Корлякова придумала мощное образное решение откровенной сцены: я стояла на станке, имитировавшем дорожку для боулинга, а Женя Казаков (исполнитель роли Стэнли) бросал шары. При этом я изображала кеглю. Все, никакой обнаженки! Но эффект, по признанию зрителей, был потрясающий!

– Зритель, по вашим ощущениям, сильно изменился?

– Нет. Только, как говорил классик, квартирный вопрос людей немного испортил. В советское время народ был добрее, наивнее, доверчивее. И афишу театров наполняли истории о любви, дружбе, подвигах во имя Родины. В 1990-е годы режиссеры пошли за публикой, измученной проблемами выживания, и стали предлагать легкие комедии. Сейчас мы пытаемся перетащить российский театр на западные рельсы. Когда сделаем это и заедем в тупик, начнется другой процесс. Вспоминаются слова пьяного председателя колхоза из спектакля «Необычайные приключениях солдата Ивана Чонкина»: «Жан-Жак Руссо еще в XVI веке сказал, что надо встать на карачки и ползти обратно к природе». Мы вернемся к психологическому театру, который говорит со зрителями о добром и вечном. И, конечно, присвоим все лучшее, что есть у западного. В этом развитие!

– Вы считаете свою профессию особенной?

– Только в том смысле, что наша задача – напоминать людям о том, какие они хорошие. И что в жизни, как и в русских сказках, добро неизбежно побеждает зло.

– У вас есть небогемные привычки?

– В последнее время увлеклась разведением клубники на дачном участке. У меня там нет вообще ничего – только ягода. Радует мысль о том, что даже если перестану ухаживать за участком, получится клубничная поляна. Она каждый год будет радовать людей самой летней и позитивной ягодой.

– Актерами рождаются или становятся?

– Становятся, разумеется. Также как становятся альтруистами или мизантропами, политиками или актерами. Мы все играем в жизни какие-то роли. И чем больше их у человека, тем жизнь богаче, многограннее, счастливее.

– В таком случае что бы вы сказали вчерашнему школьнику, мечтающему стать артистом, если бы он обратился к вам за советом?

– Учи прозу, стихи, басню – и вперед! (улыбается) Отговаривать бы точно не стала. Актер – далеко не самая скучная роль в этой жизни.

Справка «ТН»

Татьяна Угрюмова родилась в Северске. Окончила Новосибирское театральное училище. В Северском театре для детей и юношества работает с 1991 года. В ее репертуарном листе – Кручинина в спектакле «Без вины виноватые», Нюрка в «Необычайных приключениях солдата Ивана Чонкина», Бланш в драме «Трамвай «Желание», Юлия Тугина в «Последней жертве», Кормилица в «Ромео и Джульетте», Саня в «Саня, Ваня, с ними Римас» и др. Четырежды становилась лауреатом областного театрального фестиваля «Маска».

Замужем, есть сын. Увлекается философией, славянской культурой и мифологией.