Вероника Ослон: У мальчиков потребность в материнской любви больше, чем у девочек

Ослон
Вероника Ослон

Почему в детских домах больше мальчиков, чем девочек? Зачем нужна школа приемных родителей? Какие проблемы испытывают приемные семьи и как им нужно помогать? На эти и другие вопросы «ТН» отвечает ведущий российский эксперт по семейному устройству детей-сирот.

-Вероника Нисоновна, вы четыре дня работали в Томске с нашими специалистами. Чему обучали?

– Семинар был посвящен системе сопровождения семьи, которая берет на воспитание ребенка. Он проводился в рамках соглашения о сотрудничестве Томской области с благотворительными фондами профилактики социального сиротства и с фондом «Новое развитие». Несмотря на подготовку в школе приемных родителей, такой семье все равно требуется профессиональная психолого-педагогическая поддержка. Возникает очень много проблем, в том числе с интеграцией детей в самой семье, поэтому самостоятельно родителям зачастую трудно справиться. С помощью специалистов семье будет легче, и ребенок действительно вырастает здоровым психологически, психически и физически тоже в определенной мере. Этой темой я занимаюсь с 1997 года. Раньше считалось, что кровная семья и семья, которая принимает ребенка, – это одно и то же. Сейчас, слава богу, поняли, что в приемной семье есть особые проблемы, которые нужно помочь ей преодолеть, иначе и ребенку, и родителям будет тяжело. Хотя у нас до сих пор нет федерального закона и единых программ сопровождения. Многие субъекты пытаются внедрить свои методики, в том числе Томская область, где эту работу поддерживает власть, хорошо развивает департамент по вопросам семьи и детей, потому что потребность огромная.

– Многие люди считают, что занятия в школе приемных родителей – это формальность. А раз ее прошел, ты обязан взять ребенка. Так ли это?

– Во-первых, это не формальность. Там действительно обучают. Ребенок из детского дома требует особого подхода, особых умений, особых родительских компетенций. Во-вторых, никто никому ничего не обязан. Если человек во время прохождения школы приемных родителей понял, что он не справится, лучше не брать ребенка, чем потом возвращать его в детский дом. Для него это будет жуткая травма. Дети, от которых по разным причинам отказались родители, воспринимают это как собственную смерть, а свое сиротство – как горб, над которым все смеются. То есть ребенок чувствует себя неполноценным. И в ответ на это у него развиваются не самые лучшие черты. Когда мы отдаем ребенка в замещающую семью, хорошую семью, у него формируется другая идентификация, идентификация с этой порядочной семьей. Это очень большой плюс. Человек должен знать, кто он такой, кто его родители. Это путь к дальнейшей социализации.

– Как часто российские приемные семьи возвращают детей в детские дома. Такая статистика есть?

– Такая статистика не ведется, но считается, что от 10 до 30% от общего количества принятых в семьи детей. Я проводила исследования ребят, которых вернули в детский дом. В первый год они намного лучше в учебе, в поведении, в развитии, чем остальные. У них есть мотивация, ценности. Через год они начинают скатываться. Еще через три года результаты хуже, чем у детей, которые не были в приемной семье. Взять ребенка, чтобы ему в семье было хорошо и чтобы все были счастливы, – очень серьезное дело. Это не ситуация сиюминутного решения – человеку надо к этому прийти, должна сформироваться потребность. Он должен рассчитывать свои ресурсы, свои силы и быть уверенным в том, что действительно сможет все выдержать. У ребенка-сироты есть свои психологические особенности. Их обязательно нужно знать и считаться с ними.

– Существует распространенное мнение, что в семью лучше брать маленьких детей. Они лучше адаптируются, быстрее привыкают к родителям.

– Многие семьи действительно боятся подростков, считая, что с ними сложно справиться. С одной стороны, в этом есть доля правды. С другой – у каждой семьи своя потребность. Одни могут воспитать маленького ребенка, другие – нет. Однажды ко мне пришла одна бездетная семья. Супруги хотели девочку трех лет с голубыми глазами и светлыми волосами. Когда я побеседовала с ними, поняла, что они не справятся с ней. Оба – люди занятые, много работают. Предложила им взять 12-летнего мальчика, который учился в коррекционной школе. С тех пор прошло 15 лет. Сейчас этот парень окончил университет. Успешно работает. Живет с приемными родителями. Это полноценная счастливая семья.

Есть много плюсов, когда принимаешь подростка. Он быстро включается в семью, если, конечно, в этой семье благополучные отношения. Взрослым не надо перестраивать свою жизнь, потому что они достаточно самостоятельные люди, и уход на уровне памперсов уже не требуется. Подросток будет твоим компаньоном, с ним можно поговорить, с ним интересно, его можно куда-то сводить, что-то показать.

– В детских домах больше мальчиков. Это значит, что хотят взять в семью преимущественно девочек?

– Среди сирот мальчиков всегда было больше. Родители от них чаще отказываются, чем от девочек. Девочки помогают воспитывать младших детей. Они как мамки-няньки. Родители думают, что с девочками легче, хотя это далеко не всегда так. На самом деле у мальчиков потребность в материнской любви и ласке больше, чем у многих девочек.

– Каждый регион в зависимости от своих финансовых возможностей устанавливает и выплачивает приемным семьям определенную сумму денег. На ваш взгляд, это хорошая практика? Не порождает ли она иждивенчество?

– Конечно, это хорошая практика. Семьи нужно поддерживать, должны быть социальные программы, различные выплаты, материальная помощь. Конечно, есть такие семьи, которые берут детей из-за денег, но в основном – нет. Я много с этим работаю, и моя личная статистика говорит о том, что это не так. Это не корыстные семьи, а действительно семьи, которые нуждаются в детях и хотят детей. Тем более если есть хорошая служба помощи, сопровождение семьи, то меркантильных целей не может быть. Многое зависит от уровня профессионалов, которые работают с семьями.

– Что такое институт профессиональной замещающей семьи? В России ведь он вот-вот появится.

– Это новая форма жизнеустройства сирот. Примерно то же самое, что раньше мы называли патронатом. Патронатная семья получала зарплату, работала по трудовому договору с сиротским учреждением, имела соцпакет. Во многих регионах это было на уровне эксперимента, в каждом субъекте свои правила игры. Сейчас институт профессиональной замещающей семьи будет иметь статус федерального закона. Он уже подготовлен и находится на рассмотрении в Госдуме. Такая семья обязательно взаимодействует со специалистами, у родителей повышается квалификация, они работают как воспитатели-профессионалы и несут ответственность за воспитание детей. В Белоруссии уже ввели такую практику. За границей она существует несколько десятилетий. В них воспитываются сложные дети – инвалиды, сестры и братья, подростки, имеющие проблемы с законом и так далее. В такие семьи детей можно помещать и временно. В семье ребенку принципиально лучше, если это хорошая семья.

справка «тн»

Вероника Ослон – кандидат психологических наук, заведующая лабораторией «Психолого-социальные проблемы профилактики безнадзорности и сиротства» Московского психолого-педагогического университета. Автор книги «Жизнеустройство детей-сирот: профессиональная замещающая семья», исследований и научных публикаций о путях решения проблемы сиротства в России.

 

В Томской области почти 5,5 тыс. детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Более 84% из них растут в семьях усыновителей, опекунов, приемных родителей. В прошлом году в семьи перешли 712 детей. В регионе действует 20 школ приемных родителей. Ежегодно в них проходят подготовку порядка 600 человек – кандидатов в родители.

 Дети, от которых по разным причинам отказались родители, воспринимают это как собственную смерть, а свое сиротство – как горб, над которым все смеются.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

20 − один =