- Конвой ведет обвиняемого Геннадия Никифорова на первое судебное заседание с рассмотрением дела по существу.
Суд присяжных слушает «Дело Никифорова»
Впонедельник, 27 октября, в областном суде начался процесс по делу о гибели в стенах ОБЭП бизнесмена Игоря Вахненко – этот вопиющий факт в конце сентября прошлого года шокировал Томск. На скамье подсудимых — майор милиции, начальник отдела по выявлению преступлений в финансово-кредитной и банковской сфере ОБЭП Геннадий Никифоров.
После смерти Игоря Вахненко, получившей широкий резонанс, заявления в прокуратуру на действия Геннадия Никифорова подали еще четыре человека. Таким образом, на рассмотрение суда вынесено пять эпизодов, и исследоваться они будут в хронологическом порядке.
Впонедельник в зале двое пострадавших – Жарков и Князюк и представитель Вахненко. Наталья Князюк сидит между двух конвоиров: она проходит обвиняемой по другому делу.
Никифоров в начале заседания выглядит оживленным, улыбается, что-то говорит Князюк через решетку. Заходят присяжные. В их рядах первые потери: один из запасных уже отказался участвовать в процессе. Суд начинается.
«Применял насилие»
К присяжным обращается гособвинитель Елена Лобозанова:
— Геннадий Никифоров, занимая должность старшего оперуполномоченного, а затем начальника отделения, без достаточных оснований задерживал граждан, применял к ним насилие… 15 ноября 2005 года Никифоров доставил Жаркова Геннадия Николаевича в ОБЭП по пер. Фруктовому, 28-а, для получения объяснений об обстоятельствах хищения ГСМ на предприятии «Томскэкскавация». Удерживал Жаркова более 12 часов без оформления документов о задержании. Для получения объяснений нужного содержания применял физическую силу.
20 июля 2006 года около 23 часов по указанию Никифорова в ОБЭП была доставлена Князюк Наталья Николаевна. Дома у нее остался ребенок 1999 года рождения. Сам Никифоров появился только около 5-7 утра 21 июля. Заставляя Князюк давать объяснения, угрожал, обещал отправить сына в детдом…
…24 ноября 2006 года в ходе беседы в ОБЭП с Ивановым Иваном Юрьевичем… завел руки Иванова ему за спину, надел наручники, заставил сесть на пол, связал ноги веревкой, перекинув ее таким образом, что голова притягивалась к ногам. После этого заломил руки Иванова. Такие действия повторялись несколько раз. Иванов получил растяжение связок плечевых суставов.
…29 сентября 2007 года Никифоров незаконно доставил к себе в кабинет Вахненко Игоря Александровича. С целью получения нужных пояснений стал его избивать. Понимая, что, в случае освобождения Вахненко, он может быть привлечен к ответственности, решил его убить. C 16-17 часов 29 сентября примерно до 8 часов 30 сентября Никифоров периодически наносил Вахненко удары. Около 19 часов 29 сентября Никифоров сообщил двум подчиненным, что Вахненко стало плохо и он умер. На предложение вызвать «скорую» ответил категорическим отказом. От полученных травм головы, груди, живота Вахненко скончался.
1 октября Никифоров со своим подчиненным Гильденбрандом переместили труп в лесной массив и спрятали в яме. После убийства Никифоров забрал 15 тысяч рублей, которые принадлежали Вахненко, и распорядился ими по своему усмотрению. 7 тысяч дал Гильденбранду на замену автопокрышек на машине, на которой перевозили труп Вахненко, — завершает свою речь гособвинитель.
«Ждем справедливое решение»
Речь Марины Жилко, адвоката Никифорова:
— Имеются все доказательства, доказывающие невиновность моего подзащитного в совершении умышленного убийства Вахненко. Что касается обвинений в отношении четырех потерпевших – Князюк, Скороходовой, Иванова, Жаркова – это особые потерпевшие с особой судьбой, своими историями. Защита сделает все, чтобы мнение о них было объективным и разносторонним.
Подсудимый Никифоров – майор милиции. Мы выбрали вас, потому что вы не относитесь к системе правосудия. Это не стремление избежать ответственности. Это определенный взгляд: вы обычные граждане. Мы полагаемся на ваше решение и считаем, что оно будет справедливым.
«Близкие отношения»
Потерпевший Геннадий Жарков, бывший водитель топливозаправщика ООО «Мехтранс».
— Ваши отношения с подсудимым? – вопрос судьи.
— Очень близкие. Он меня забирал. 14 ноября 2005 года я пришел из отпуска на работу, но меня не допустила служба безопасности. 15 ноября после обеда меня и Индукаева вызвали в кабинет к директору ЗАО «Томскэкскавация» Бартеневу (по объяснениям Жаркова, топливозаправщик принадлежал «Томскэкскавации», был в аренде у «Мехтранса». — Прим. авт.). Зашел Никифоров, показал корочки. Нас посадили в «Волгу» директора и увезли в ОБЭП на пер. Фруктовый. Поднялись на 4-й этаж, Никифоров завел Индукаева в свой кабинет, меня — в соседний и начал допрашивать Индукаева. Начало темнеть. Индукаева отпустили, а меня обвинили, что я списал у «Томскэкскавации» дизтопливо.
Сначала спокойно было, тихо. С Никифоровым был сотрудник Стас в звании капитана. Около 9 вечера они со Стасом ушли в город, со мной оставался еще один сотрудник. Вернулись втроем. Третий, как я понял по разговору, сотрудник милиции из Стрежевого. Меня вывели в коридор, в кабинете, судя по звону стекла, выпивали.
Судья присяжным:
— Некоторые вещи мы не можем говорить. Фразу о распитии спиртных напитков в дальнейшем не принимайте во внимание.
— Около 11 проводили человека в такси, — продолжает Жарков. — Никифоров вернулся, взял наручники. Перед этим угрожал моей семье, спросил, где работает жена и учатся дети.
Надели наручники. Подвели к решетке в коридоре. Никифоров меня поднимал, Стас застегивал наручники. Сначала низко прицепили, я пальцами ног доставал пол. Перецепили выше. Было больно. Я сильно кричал. Потом повели в кабинет, Никифоров поставил меня на колени и ремнем связал ноги. Наручники за спиной притянул к ногам. Накинул мою куртку мне на голову и начал прыгать на мне. Я говорю: «Подпишу что хочешь». Стас сидел на стуле метрах в двух. Потом я упал. …Повел меня в коридор, прицепил к самому низу решетки, сказал: «Будешь спать здесь».
Утром пришла уборщица — ведра загремели. …Дежурная снизу звонила им в кабинет, они спали, она стала подниматься. Дошла до третьего этажа – было видно тень; я зашевелился, она убежала, опять стала звонить. С 6 до 9 утра меня пристегнули в кабинете к батарее — стоял согнувшись. Парень там спал на столе, проснулся и пододвинул мне стул. …Никифоров дал мне признание. Я подписал, не читал – без очков читать не могу.
На «Волге» меня повезли в «Томскэкскавацию». Посадили в кабинет главного инженера, сами пошли к директору. Я просил пить, в обед дали первый раз попить. Сработал телефон, я взял трубку — звонила жена. Потом пришел Никифоров, главный инженер, директор, и начали допрос — часов до пяти. Мне принесли две котлетки. Опять посадили в машину и повезли на Фруктовый. Другой протокол начали составлять. Я тоже не читал его. Подписал. Часов в 9 вечера был дома.
Потом Никифоров приезжал ко мне домой с повесткой. Я позвал жену, сына: «Смотрите, кто издевался надо мной». Он говорит: «У меня работа такая» — и пошел.
Вопросы сторон
— Насколько сильно затягивали наручники?
— Чтобы руки не шевелились. Надевали на свитер, чтобы не было шрамов. Никифоров двумя руками зажимал. …На другой день я ходить не мог, 18-го поехал в медсанчасть спичфабрики «Сибирь».
— Что от вас хотели?
— Спрашивали, куда я дел дизтопливо. Оно не могло никуда деться…
— Вы могли уйти?
— Как можно уйти оттуда — надо же специальное разрешение. Я первый раз в такой ситуации.
— Пытались позвонить?
— Никифоров сразу забрал телефон Индукаева. У меня не было.
— Сколько провисели на решетке?
— Не знаю. Несколько раз прицепляли.
— Когда вас пристегнули к решетке для ночлега?
— Часа в три ночи.
— Что вы испытывали?
— Боль, боль. Только боль. Потом уже ничего не говорили, только издевались.
— Была возможность что-то покушать или попить?
— В туалет даже не давали сходить.
— Что за бумагу вы подписали?
— Он что-то напечатал. Я не могу читать без очков.
— Почему подписали не читая?
— Если держать целые сутки и издеваться, я рад был хоть что подписать.
— Кто-нибудь замечания делал Никифорову? — здесь и далее вопросы адвоката.
— Со Стрежевого который — говорил, чтобы наручники не доставали.
— Вы кричали?
— От боли кричал.
— Другие сотрудники при этом были?
— Ночью был парень в соседнем кабинете.
— Утром еще сотрудник приходил. Вы ему не жаловались?
— А смысл? Он сидел и улыбался.
— Вас отпустили, как это выглядело?
— Подписал бумагу, мне предложили на маршрутку денег и сказали никуда не обращаться. Потом обратился в службу безопасности УВД, в 2006 году.
— Ответ получили?
— Да. Сказали, у нас такого не может быть. В прокуратуру обратился уже после убийства (Вахненко. — Прим. авт.).
— Эти ответы вы обжаловали?
— Выше некуда жаловаться.
— Я правильно поняла, что участвовали по меньшей мере 3 сотрудника милиции?
— Третий спал.
— Четвертый пришел утром, дежурная поднималась – пять…
— Многие видели.
— Вы говорите, было два варианта бумаг?
— Утром одно, вечером другое.
Гособвинитель читает справку из медсанчасти: ушибы нижней части предплечий, левого коленного сустава… посттравматический артроз. Больничный лист с 18 по 30 ноября 2005 года. Заслушивают судмедэксперта: это заключение защита на следующий день пытается обжаловать и ходатайствует о назначении дополнительной экспертизы. Вопрос будут рассматривать 31 октября.
«Искала мужа»
Вызывают свидетелей. Лариса Жаркова, жена. Рассказывает, как искала мужа, с соседом приехала на предприятие — диспетчер подсказала, куда позвонить…
— …Вечером я поехала за ребенком, звонит сосед: «Гена дома, еле пришел». Запястья синие, на левую ногу наступать не мог. Ночь не спал, я вокруг него прыгала. На следующий день не мог передвигаться. На третий заставила сходить в поликлинику. Сразу дали больничный. На свитере остались следы от наручников: я эту кофту стирать не стала, положила в пакет — как чувствовала.
— Почему обратились с жалобой только через 3-4 месяца? – вопрос адвоката.
— Обсуждали, нам советовали написать…
Свидетель Мансур Бикулов (сосед):
— Позвонила Жаркова. Сказала, не может найти мужа. Попросила увезти ее в «Томскэкскавацию». Пыталась прорваться туда, ее не пустили. Дозвонилась…
— Как вы поняли – вы нашли Жаркова, не нашли? – вопрос адвоката.
— Понял, что человека насильно удерживают на предприятии… Вечером, когда он дома открыл мне дверь, я увидел, что он сильно хромает. Кисти опухшие сильно. Я сразу предложил — в судмедэкспертизу и в милицию.
Второй день
Никифоров подал два ходатайства – об исключении из материалов дела нескольких протоколов допросов потерпевших и протокола об осмотре и выемке доказательств (свитера), потому что там не говорится об использовании технических средств, а документы подготовлены на компьютере.
Судебное заседание продолжается.
От редакции
При освещении этого процесса (как и при освещении «дела Макарова») редакция сталкивается с некоторыми этическими проблемами. Мы понимаем, что свидетели, пострадавшие высказывают свое субъективное восприятие произошедшего, и истинность или ложность их утверждений может признать только суд. Однако, с другой стороны, эти люди официально предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. И потому редакция считает необходимым как можно более полно освещать процессы по делам, которые вызывают большой общественный резонанс.