Врачам удалось спасти Николая Зиновьева, потерявшего в результате взрыва четыре литра крови
Спустя месяц после взрыва, который 8 апреля произошел в лаборатории НИИ высоких напряжений, врачи больницы скорой медицинской помощи с полной уверенностью могут сказать: заведующий лабораторией Николай Зиновьев будет жить.
Николай Тимофеевич был одним из трех пострадавших, и его состояние здоровья характеризовалось как крайне тяжелое: 59-летний кандидат наук потерял слишком много крови – 4 из 5,5 литра, имеющихся в организме человека. Как подчеркивают медики, с такой кровопотерей жизнь могла прерваться в любую секунду, и переливание не являлось гарантом спасения.
– Процентное соотношение было 80 на 20 – не в мою пользу, – добавляет Зиновьев. – У меня друг врач, и он говорит: «Доктора сотворили чудо».
Взрыв
– Впервые в такую переделку попал, – улыбается ученый. – Раньше с врачами сталкивался только в санаториях и на рыбалке, куда вместе с друзьями-медиками ездили. Ну что рассказать-то? Обычный рабочий день. Исследовали турбулентные присадки, которые при закачивании в нефтепровод сокращают гидравлическое трение и снижают энергозатраты на перекачку нефти (идея СИБУРа, но практика за нашей лабораторией, и предварительные результаты были неплохими). Коллега Геннадий Филатов дробил полимер (для этого используется жидкий азот), а я ненадолго отлучился, как вдруг звонок: в лаборатории что-то случилось – люди слышали хлопок. Мигом обратно – оказывается, сорвало крышку, которой был накрыт полимер, произошло возгорание. Огонь сразу потушили, работы прекратили.
Позже вернулись в лабораторию, чтобы выгрузить из камеры полимеры и обсудить вариант восстановления поврежденной емкости, как вдруг взрыв. Я упал, еще был в сознании и, к счастью, сообразил: если хочу быть спасенным, нужно самому приблизиться к входной двери: ведь это же очевидно – люди побоятся зайти в помещение, где только что рвануло. Дополз, – уже немного волнуясь, продолжает Зиновьев. – Помню, первую помощь мне оказывал Константин: я даже фамилии его не знаю, хотя, со слов врачей, именно этому парню (он занимался ремонтом лаборатории) я во многом обязан жизнью. Вернусь, обязательно поблагодарю…
– Отважный молодой человек действительно сыграл ключевую роль в спасении Николая Тимофеевича, – говорит травматолог Игорь Трухачев. – Во-первых, он сразу пришел на помощь. Во-вторых, сделал все правильно: видя, что кровопотеря серьезная, пытался ее предотвратить – перетянул ногу жгутами, а когда их разорвало, до приезда скорой руками зажимал рану.
Неделя
В больнице жизнь Зиновьева зависела от двух факторов: от профессионализма врачей – восполнение такой кровопотери относится к разряду сложнейших операций, и от восприимчивости самого организма – чужая кровь, как и пересаженный орган, может быть отвергнута.
– Предстояло заново влить человеку кровь, по сути, заменив ее на чужую, а это непросто. Крови требовалось много – мы собрали всю, что имелась в больнице и на станции переливания, плюс бросили клич донорам. Чтобы восполнить потери в 4 литра, влить нужно не менее 10, так как часть крови сразу выходит, какой-то процент не приживается. Процесс длился неделю. Пострадавший все это время находился без сознания. Но когда Николай Тимофеевич пришел в себя, стало понятно – усилия были ненапрасными, – откровенен реаниматолог Николай Приходько.
Жизнь
После травматологов и реаниматологов эстафетную палочку перехватил сосудистый хирург – взрывом Зиновьеву размозжило стопу и в области колена разорвало артерию. Во избежание ампутации врачи две недели боролись за конечность пациента, но…
– Жив, и это самое главное. Разве после того, что сделали врачи, я могу на что-то жаловаться? Права не имею. Ждет работа, наука, любимая семья. Сейчас у меня контракт с Китаем: сделали для них установку, вот коллеги позвонили, сказали, что испытания прошли успешно. Все хорошо, – оптимистичен Николай Тимофеевич. – Раз спасли, надо жить дальше, просто мне дано испытать новые ощущения. И на лыжах еще покатаюсь – люблю это дело…
И, кажется, так тому и быть.
Неля КОСТЯЕВА
– Как говорится, хотите — верьте, хотите — нет, – рассказывает Николай Зиновьев. – Когда был без сознания, видел часовню, где все приготовили для моего отпевания. Видел женщину в черном, похожую на мою мать, но она меня не позвала – прошла стороной. Я и сейчас эти ощущения помню: казалось, это виртуальный мир, вот сейчас проснусь, и он исчезнет. Только просыпался долго. А придя в сознание, понял – был у черты, которую, к счастью, не перешагнул.
– Не знаю, как вас благодарить, – обращается Николай Тимофеевич к врачу-травматологу Игорю Трухачеву. – Может, порыбачим вместе? – смеется ученый.
Предложение, от которого Трухачев не смог отказаться
– Случай, конечно, нетипичный, – считает врач-реаниматолог Николай Приходько. – Во-первых, взрывные травмы для Томска единичны (раз, максимум два в год). Во-вторых, с такой кровопотерей спасти человека крайне сложно. А в нашей истории еще и группа крови пациента оказалась редкой.
– Самим интересно, из-за чего произошел взрыв. Коллеги обращались к взрывникам, химикам-органикам, но четкого ответа нет. У нас есть лишь версия: полимер дробят в среде жидкого азота, который в процессе нужно добавлять. Мы полагаем, что взрыв произошел из-за повышенной концентрации кислорода, который выделяется из жидкого технического азота, – предполагает Николай Зиновьев.