Гречман не мог не знать о том, что творилось во вверенном ему учреждении
Четвертого января, когда вся страна радовалась праздникам, любовалась на елочные огни, смотрела передачи и устраивала праздничные застолья, одному из наших коллег крупно не повезло. Он волею судеб, не без посторонней помощи, попал в медвытрезвитель, где над ним глумились, издевались, пытали его с цинизмом, свойственным нацистскому гестапо.
Сегодня мы не будем будить воображение наших читателей леденящими подробностями, которые даже видавшие виды журналисты, специализирующиеся на криминальной тематике, называют вопиющими, доселе невиданными. Подробности, при упоминании которых нормального человека тошнит.
Когда ТВ-2 устроило открытое телефонное голосование «Должен ли Гречман подать в отставку после подобного ЧП?», к счастью, голоса здравых людей одержали верх, однако и тех, кто считает, что Виктор Оттович и его команда должны продолжить опыты над людьми, тоже оказалось немало. Причем, как выяснила корреспондент Ольга Дубровская, именно по второму телефону — «Нет, не должен» — поступило огромное количество повторных звонков. То есть либо по своей собственной воле, либо по чьему-то высочайшему указанию люди звонили, пытаясь опять обмануть, защитить своего начальника. Просто они привыкли обманывать и не знали, что некоторые обманы уже достаточно легко раскрываются с помощью электронных счетчиков. Но сам обман в этой щекотливой ситуации у меня как-то не слишком укладывается в голове.
А я ничуть не удивилась этому факту. В нашем родном Томском УВД эта система укоренилась давно и прочно. Милиционеры были очень недовольны тем, что все-таки нашли в лесу убитого в застенках УВД предпринимателя Вахненко. Раздосадованы тем, что спустя неделю вышла из-под контроля и попала в СМИ очень некрасивая история из вытрезвителя. А ведь этого ЧП могло и не быть, если бы руководство УВД нормально, адекватно реагировало на жалобы граждан и не ощеривалось бы на критические публикации в СМИ.
В прошлом году, 13 января, в день церемонии награждения «Акулы пера» и в наш профессиональный праздник – День российской печати, журналист «Томского вестника» Сергей О. попал в вытрезвитель, выпив на глазах у коллег две, максимум три стопки спиртного. Спустя полчала его уже посадили в «воронок» и передали в руки вытрезвителям в погонах. Наутро у него испарились почти три тысячи рублей, а также мой личный новенький диктофон, ни разу не использованный, который я как редактор в последний момент перед уходом Сергея передала ему для записи утреннего интервью. Все это богатство в стенах «трезвяка» как корова языком слизнула. Когда журналист попытался возмутиться, вернуть «награбленное имущество», его припугнули:
— У-у, да ты еще не протрезвел, дружок, давай-ка еще на сутки…
После этой дикой истории, когда милиционеры задержали почти трезвого журналиста в его праздник (могу утверждать точно, так как у нас была запись камеры видеонаблюдения – Сергей идет по длинному коридору гостиницы «Сибирь» твердой, уверенной походкой) и обчистили до нитки, я как главный редактор лично вышла на руководство УВД. Я описала все в подробностях, публикация о ЧП вышла в газете, мы подготовили заявление, дали справку о том, что действительно в этот день корреспондент О. получил аванс 3000 рублей, которые наутро бесследно исчезли.
«И каков результат?» – спросит любой пытливый читатель.
А никакого, констатируем мы. Кто-то из ментов беззастенчиво пользуется диктофоном, деньги единолично или коллективно проедены и потрачены.
Читатель, ты не поверишь, даже обращение главного редактора государственной газеты (учредитель – «Белый дом») к руководству УВД, личное распоряжение заместителя Гречмана, Ларионова, не вернуло денег корреспонденту и диктофона редактору. Нас наказали. В честь праздника. Обоих. При этом заметьте, в День милиции – так уж принято — мы не публикуем критических материалов про сотрудников УВД. Таковы традиции и правила хорошего тона.
С нами – все наоборот
Теперь представьте: под надзором самого высокого руководства, с участием ОСБ, после критической публикации в прессе милиция не смогла найти вора в штате вытрезвителя из трех человек, дежуривших в ночь с 13 на 14 января 2009 года. Действительно, это задачка оказалась не по зубам профессионалам в погонах. Это только в детективах Агаты Кристи один из десяти оказывается настоящим преступником. В УВД Агаты Кристи не работают. Короче, прошел год с того неприятного случая, от воришек в погонах – нам ни ответа, ни привета. А ведь у них в руках есть и видеокамеры наблюдения, и даже детектор лжи. Помните веселую жизнеутверждающую песню: «Кто ищет, тот всегда найдет». А не находит тот, кто не ищет.
Сейчас, наверное, только сотрудники собственной службы безопасности могут сказать: были ли в смене 4 января 2010 года те, кто дежурил и 13 января 2009-го? Ведь никто не был наказан, уволен из органов за воровство и продолжал работать в прежнем режиме. Позиция руководства не обращать внимания на подобные ЧП породила вседозволенность. И это логично: если сегодня можно украсть у журналиста диктофон и деньги, зная, что твое начальство всегда тебя прикроет, то почему надо останавливаться на этом?
И еще один маленький штрих, связанный с именем Гречмана. Случай свежий, тоже из нашей журналистской практики. День департамента по связям с общественностью пришелся на морозный день, выезжали в отдаленный район области. Возвращались на «Газели», было морозно, выпили немного коньяка — для того чтобы согреться. Как ни странно, но из-за холода немного пригубил даже журналист М. (вообще не пьющий по состоянию здоровья). От улицы Пушкина до своего дома на Иркутском он шел пешком, в двух шагах от дома его остановили двое сотрудников в форме и предложили проехать в вытрезвитель. Этого абсолютно не требовалось. Но они были непреклонны: никаких домой – только в вытрезвитель!
— У меня есть право на последний звонок? – попросил журналист.
Чудо, но ему позволили. У милиционеров было в тот вечер благодушное настроение? Или просто подумали, что «клиент» попросит супругу привезти деньги? В любом случае, они ошиблись.
В записной книжке мобильного телефона журналист нашел букву «Г», где значился номер Гречмана, и нажал кнопку. Так его отпустили.
Да, журналисту М. повезло – он бердчанин, как и Гречман. А что делать тем коллегам, у которых нет в мобильных телефонах номера начальника УВД? И – о ужас – не стала ли расправа с журналистом 4 января отдаленным последствием того самого звонка?!
Я помню случай десятилетней давности, когда из-под моего пера на первой странице «Томского вестника» вышел материал «Моя милиция меня же и убьет». Материал справедливый, честный, про молодого парня, подозреваемого в краже десяти кур, которого в РОВД во время пыток задушили противогазом. Это была не ложь, не выдумки… И что же? В пятницу вечером по чьему-то указанию у крыльца «Томского вестника», который располагался в гостинице «Сибирь», дежурил «воронок», который дожидался выхода очередного припозднившегося журналиста. Увозил в вытрезвитель, возвращался на место и ждал следующего. Меня вывели через черный ход – на всякий случай.
У прессы и руководства УВД как-то не совсем складывались приятельские, дружеские отношения. Если после ЧП в вытрезвителе с нашим коллегой на пр. Кирова, 18, оставить все как есть, то это, мягко выражаясь, небезопасно. Сегодня каждый уважающий себя журналист выразит свою позицию в отношении случившегося на страницах газеты, в телесюжетах.
Что нам на это ответит милиция с позиции силы?
Ведь наш коллега, что уже две недели находится в коме, вообще НИКОГДА не писал про милицию. Ни плохо, ни хорошо.