Фронтовик помогал спасать раненых, вывозя их на машине в тыл

Война застала Григория Васильевича Лещинского на Дальнем Востоке, где он служил в армии. Осваивал профессию в Западном одителя, поэтому и на фронте сел за руль санитарной машины. В составе санроты он воевал нафронте, участвовал в Сталинградской битве, освобождал от немецких захватчиков Белоруссию. Удостоен медали «За боевые заслуги», ордена Отечественной войны и других наград.

Санмашина под градом пуль

Когда пехота шла в наступление, санрота разворачивала медпункт в 1–2 км позади передовой линии. Там оказывалась первая помощь, а тяжелораненых отправляли дальше в тыл, в госпитали. Их и возил Лещинский на своей полуторке, в которой помещалось 4–5 человек лежачих и столько же сидячих. За время боя делал несколько рейсов.

– Едем, а они кричат вразнобой, – вспоминает ветеран. – Одни возмущаются: «Не дрова везешь! Не тряси шибко, больно нам». А другие жалобно просят: «Поторопись, браток. Пожить еще охота». У меня от криков раненых сердце на части разрывалось. А чем я мог им помочь? На проселочных дорогах сплошь ямы да кочки. Машина ходуном ходила. Поэтому все мольбы и проклятия в свой адрес слушал, стиснув зубы…

А весной и осенью машина, случалось, увязала в грязи. Чтобы проехать, водитель с солдатом-помощником делали из досок или хвороста деревянные настилы длиной в несколько метров. Но плохие дороги – это полбеды. Большую опасность представляли авианалеты фашистов. Ослепленные злобой, они беспощадно бомбили и расстреливали санитарные машины, хотя это запрещалось международными военными нормами.

Однажды отвез Лещинский раненых в армейский госпиталь, а когда возвращался по той же дороге – она была изрыта воронками. На обочине дымилась перевернутая машина, были слышны стоны и крики о помощи… Он подобрал подающих признаки жизни людей и обходными путями поехал в медсанбат. А однажды и сам под обстрел попал – налетел фашистский самолет как коршун, обдал градом пуль. Машину в нескольких местах продырявил, благо, людей тогда в кузове не было. Сам он не пострадал, считал это чудом.

По полосе препятствий

Но страшнее всего было в Сталинграде. Линия фронта отсутствовала, но повсюду – очаги сопротивления и узлы обороны. Из-за этого поездка санмашины по городу напоминала преодоление сплошной полосы препятствий: вражеская пушка за углом, немецкий снайпер в окне, пожары, взрывы, рушащиеся дома. Водителю приходилось на свой страх и риск лавировать по улицам города, чтобы вывезти раненых к Волге – их эвакуировали на противоположный берег, где были развернуты полевые госпитали.

– Носилок, тростей и костылей не хватало на всех раненых – так много их было, – рассказывает ветеран. – Я помогал им передвигаться: кому плечо подставлю, а кого и на горбушку взвалю. Довезу до берега, а там уже сотни раненых дожидаются прихода санитарного судна. Если время позволяло, помогал им взойти по трапу. Вообще, как бы тяжело в Сталинграде ни приходилось, своих бойцов мы не бросали.

Живой пример оптимизма

Многие фронтовики хорошо помнят человека, поразившего своим мужеством, честностью, самообладанием. Обычно таким «личным героем» был командир или боевой товарищ, а для Григория Васильевича примером неистребимого оптимизма стал случайный пассажир.

– Подвозил я одного молоденького парнишку из госпиталя до железнодорожной станции, – рассказывает Лещинский. – Его комиссовали по ранению – руку почти по самое плечо ампутировали. Едем с ним, а он всю дорогу шутит, смеется. Я не выдержал и спрашиваю: «Ты чему радуешься-то, кто тебя, инвалида, полюбит теперь?» А он блеснул глазами и говорит: «Я счастлив, что жив остался, ноги у меня целые, а это, – кивнул на забинтованную культю, – ерунда. Моя невеста в госпиталь писала, что ни за что меня не бросит».

– Я был демобилизован в 1946 году и, возвращаясь домой, видел на городских вокзалах одиноких калек, выпрашивающих милостыню. Некоторые из них лишились семьи и дома, другие боялись стать родным обузой… Глядя на них, я все думал, как сложилась судьба у того жизнерадостного паренька. А спустя несколько лет ко Дню Победы получил от него открытку. (Мы обменялись при знакомстве адресами, да я потерял клочок бумаги). Он писал, что женился, растит сына, работает комбайнером. Тогда я понял, что жизнь у людей налаживается.