После войны фронтовик всю жизнь работал в пожарной охране
Василию Гордеевичу Скляру посчастливилось пройти войну без единого ранения. Он попал на фронт в 1943-м, был сначала минометчиком, поддерживал пехоту артогнем. А когда поредели ряды разведроты, был переведен туда.
Командир выбирал парней наиболее крепких, выносливых, смелых и… неженатых. Разведчик, лазящий «в карман» к врагу, каждый раз рисковал собственной жизнью. Зачем же подвергать пущей опасности солдат, имеющих семью, детей? Война и так превратила многих женщин в безутешных вдов, а ребят в сирот…
– Стояли мы в обороне под Старой Руссой, – вспоминает ветеран, – боев не было, но тишина была тревожной. Казалось, немцы что-то замышляют. Чтобы узнать о намерениях противника, нужно было взять «языка». Это дело поручили нашей разведгруппе в составе 12 человек. Мы двинулись, но не успели дойти до нейтральной полосы, как на нас обрушился минометный огонь. Кинулись врассыпную – спасайся кто может. Я увидел неподалеку воронку от разорвавшегося снаряда – скатился в нее кубарем. Больше всего боялся, что в плен возьмут. Но эта участь меня миновала. Когда артобстрел утих, вернулся в часть и с ужасом узнал, что все наши ребята погибли – я почувствовал себя виноватым оттого, что выжил…
И все же в 1943-м уже было проще, признается Василий Гордеевич. Чувствовалось, что перелом в войне наступил, русские и немцы поменялись ролями: одни решительно наступали, другие боязливо пятились назад. Вслед за фрицами красноармейцы шагали сутки напролет, спали на ходу, ноги в кровь стирали. Самым страшным в это время были картины, открывавшиеся их глазам: испепеленные деревни, изрытые воронками и измятые гусеницами пшеничные поля… Василий Гордеевич, который родился на Алтае и до войны занимался хлебопашеством, не мог спокойно смотреть на это варварство, учиненное немцами. Горько было видеть и истощенных, испуганных, вымазанных в саже чудом уцелевших жителей этих деревень. Они приветствовали освободителей безмолвно – еще не могли поверить, что фашисты выгнаны навсегда.
В одной из таких деревень к солдатам подбежали ребятишки, схватили их за руки и стали просить: «Дяденьки, дайте хлебушка». Бойцы порылись в вещмешках, достали сухари, протянули детям, те с жадностью стали их грызть. У кого-то нашлась банка тушенки, у кого-то несколько кусочков сахара – малыши приняли лакомство недоверчиво, вкуса сладостей они не знали. Их матери, стоявшие поодаль, утирали слезы, всхлипывали…
– У меня сердце сжималось от жалости, когда я думал: мы, сражаясь, были на краю гибели, но у нас имелось оружие, мы могли противостоять врагам. И кухня полевая работала исправно – у нас было и горячее питание, и сухой паек, – говорит ветеран. – А каково пришлось этим безоружным женщинам, детям и старикам, над которыми немцы всячески измывались? Проходя мимо деревень, мы видели и разросшиеся кладбища, и виселицы. Где-то витал трупный запах. То, что хлебнули мирные жители на оккупированных территориях, не менее страшно, чем то, что испытали бойцы на передовой. А героические труженики тыла, которые нас кормили и обеспечивали боеприпасами? Вернувшись с фронта, я не стеснялся им кланяться в пояс…
Василий Гордеевич служил на Северо-Западном фронте, потом на Прибалтийском, освобождал Эстонию, Латвию, Литву, дошел с боями до Германии. Награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За боевые заслуги». После войны он долго служил в пожарной охране Колпашева. По словам ветерана, страшные пожары и сожженные дотла деревни, виденные им на войне, повлияли на его решение стать огнеборцем.