Ловушка для вундеркинда
Недавно Виктор Кресс обратился к образовательному сообществу с предложением подумать над организацией в Томске учебного заведения для одаренных детей – этакого «Царскосельского лицея», где «можно было бы собрать талантливых ребятишек со всей области, обучать их по особым программам». По мнению губернатора, такое учебное заведение можно было бы назвать «Школой ИНО Томска». За круглым столом в объединенной редакции «Томских новостей» и «Томского вестника» специалисты обсуждают эту идею и предлагают свои варианты развития детской одаренности.
В круглом столе принимали участие:
Раиса Набатова, заместитель директора по научно-методической работе гимназии № 26
Марина Васильева, начальник отдела развития образовательных систем ОГКУ «Региональный центр развития образования»
Алена Андриенко, доцент кафедры управления образованием факультета психологии ТГУ
Андрей Зоткин, кандидат философских наук, заместитель директора ОГКУ «Региональный центр развития образования» по проектной работе
Ирина Мирошникова, директор МБОУ «Северская гимназия», ЗАТО Северск
Светлана Зыкова, зам- дирек- тора по научно-методи- ческой работе
гимназии № 1 им. А.С. Пушкина
Где растут таланты
– Давайте определимся, какие дети считаются одаренными, как их выявлять и на каком этапе школьного образования это нужно делать?
Раиса Набатова: – Сухомлинский когда-то сказал, что одаренность – это маленький росточек, который едва проклюнулся из земли и требует к себе огромного внимания. Его нужно холить и лелеять, чтобы он рос и приносил плоды. В нашей гимназии мы с первого класса начинаем наблюдения за детьми – как в учебной деятельности, так и в специально смоделированных ситуациях. Для выявления детей используем разные методики, которые показывают и уровень интеллекта, и вид одаренности. Одновременно реализуем систему развития интеллектуальных способностей детей: памяти, мышления, быстрого чтения и т. д.
Марина Васильева: – А если ребенок в первом классе не проявляет себя как одаренный, то ведется ли какая-то работа с ним?
Раиса Набатова: – Конечно, ведь есть явная одаренность, а есть скрытая. Явных мы отобрали и с ними дальше работаем, но и остальных не оставляем без внимания. Дети имеют возможность себя проявить в любой области через дополнительное образование, спецкурсы. Особое внимание уделяем развитию проектно-исследовательской, игровой деятельности уже на начальном этапе обучения.
Алена Андриенко: – Вообще, проблема того, как выявлять и потом воспитывать одаренных детей, для России всегда была актуальной. По сути, на ребенка навешивают ярлык одаренного. И дальше начинается гонка: постоянные олимпиады, конкурсы, соревнования, награды как подтверждение высокого статуса… Но не должна система быть такой фанатичной по отношению к детям. Это может дать и пагубный эффект.
Андрей Зоткин: – Когда мы говорим «одаренность», подразумеваем наличие тех или иных способностей. Да, они могут проявляться рано, но массово этого не происходит: Пушкиных и Моцартов никогда не будет много. При этом проявление любой одаренности – это всегда комплексное явление, неразрывно связанное с социальностью, и одними только тестами потенциал ребенка не измерить. Школьный педагог должен организовывать пространство, в котором дети могли бы себя пробовать и которое помогло бы наличию способностей перерасти в социальный опыт. Наш центр через разные проекты (экологическое, гражданское, технологическое, этнокультурное образование) как раз и пытается создавать на базе школ такие площадки, где дети могли бы заниматься проектной, исследовательской деятельностью.
Ирина Мирошникова: – Мы в гимназии тоже очень осторожно относимся к термину «одаренный». И особенно к выявлению, тестированию одаренности. Согласны, что нужно создавать условия, в которых детские способности проявлялись бы, что образовательное пространство должно способствовать этому. Самый простой путь – разнообразное дополнительное образование в школе: спортивные секции, художественные, вокальные, математические кружки; участие в различных олимпиадах, конкурсах, конференциях и других подобных событиях вне образовательного учреждения и проведение их в его стенах.
– А если одаренность ребенка и его желание чем-то заниматься не совпадают?
Ирина Мирошникова: – Мы как раз и стараемся создать условия для формирования в ребенке инициативности и понимания того, что он хочет. Очень часто ребенка отдают в какую-то секцию или кружок, но он не понимает, зачем ему это и как он в дальнейшем полученные знания, способности сможет применить. Мы создали программу по сопровождению образовательной инициативности ребенка. Она действует с 1-го по 11-й класс, в ее рамках каждый ученик может попробовать себя в абсолютно разных направлениях. Но самое главное – ребенок учится работать со своим интересом, понимать, проявлять его, развивать в продуктивную деятельность, анализировать перспективы и последствия.
Марина Васильева: – Например, ребенок изготовил какой-то предмет или реализовал идею. Написал книгу, что-то раскрасил, сочинил стихотворение, провел какой-то опыт или исследование… Делает он это в пространстве, где находятся ученики разных возрастов. Потом все вместе они обсуждают свои проекты и идеи и тем самым получают определенный социальный опыт.
Светлана Зыкова: – В нашей гимназии, как и в других школах, есть система спецкурсов, направленная на дополнительную подготовку, углубление и расширение знаний. Но мы работаем еще и в другом направлении, которое для себя обозначили как индивидуальный образовательный проект. Ученикам (в том числе и 1–4-х классов) предлагаем выбрать какую-либо область для индивидуального или группового исследования. Дальше работа выстраивается по принципу группового взаимодействия. Это эстетико-ориентированное направление, нацеленное на культуру самовыражения, самопрезентации, личностный имидж.
Куда уходят гении
– Если верить некоторым международным тестам, то наши школьники до четвертого класса показывают результаты на уровне выше среднего, а затем у нас начинается спад. Что происходит? Куда девается одаренность?
Андрей Зоткин: – Этот вопрос требует небольшого уточнения: при проведении таких тестов используются разные методики. Одна направлена на знания, другая – на так называемую функциональную грамотность. Дается текст: например, объявление о приеме на работу или договор. К нему прилагаются вопросы на осмысление. Наши дети не способны работать с такого рода заданиями. Они могут только найти правильный ответ или пересказать текст.
Алена Андриенко: – У Виктора Болотова, бывшего руководителя Федерального агентства по надзору в сфере образования, вышла книга о мониторинге качества образования. Там он проводит в пример тестирование 15-летних подростков, по результатам которого наша страна вообще на последних позициях, поскольку к этой возрастной группе относятся не только школьники, но и учащиеся техникумов и училищ. Нужно очень внимательно относиться к инструментарию, который используется при мониторинге. Ведь и тесты переводные, и территории для тестирования в стране берутся совершенно произвольно. Еще одна проблема в том, что для наших детей это совершенно новая социальная модель, когда нужно применить и перенести свой опыт и знания на конкретную ситуацию…
Андрей Зоткин: – Приходишь на любой урок в английской школе, а там работа идет не на знания, а на компетенции. На урок биологии приносят ворох листвы, ищут в нем букашек, описывают их, размышляют о них. И так любой предмет.
Раиса Набатова: – Мы сегодня упоминали Моцарта. Но ведь он же был гением, а о них мы сегодня вообще не говорим, потому что за всю нашу историю их можно насчитать не более 400. А если верить статистике, то в России зафиксировано 10–12% одаренных детей. Для сравнения – в Европе говорят о 2–5%. Но когда ребятишки выпускаются из школы, эти проценты куда-то теряются. Потому что дальше, вне школы, развитие практически не идет. Поэтому на одной методике зацикливаться нельзя, их может быть 3–5. Но самое главное – нужно создавать среду, привлекать в нее технологии.
Среда должна быть виртуальной
– Тогда главный вопрос: нужны ли все-таки специальные учреждения для одаренных детей? Или в данной ситуации оптимально что-то другое?
Андрей Зоткин: – Если вспомнить историю Царскосельского лицея, то он все-таки создавался не для одаренных детей. Идея была вырастить послушных чиновников высокого уровня. Пушкин и все, что случилось, – это лишь «побочный эффект». Я думаю, современные форматы совершенно другие. Нельзя приписать какого-то человека к партии, к классу, к группе, к школе. Должно быть пространство для движения. В современных условиях это Интернет, сетевые сообщества, открытые коммуникации. А значит, современный Царскосельский лицей должен быть виртуальным, а учитель – своеобразным навигатором для детей. Можно сфокусироваться на конкретной узкой теме: на создании своего журнала, на решении какой-то теоремы. Вот это действительно будет соответствовать статусу «ИНО Томска».
Алена Андриенко: – Картинка из практики: в этом году ТГУ реализует проект по разработке и внедрению модели взаимодействия учреждений общего, высшего и профессионального образования в части образовательных программ в старшей школе, ориентированных на развитие одаренности детей и подростков. В рамках проекта на базе Губернаторского Светленского лицея были проведены мероприятия с одаренными детьми из СФО. В течение трех дней велись многочисленные тренинги, и в результате была создана та среда, о которой мы говорим. В итоге одна школьница из Красноярска переехала жить и учиться в Светленский лицей. Из физмат-класса перешла в учебное заведение, у которого основное направление – художественное. По ее признанию, на нее повлияли среда, город, экскурсия в университет, отношение педагогов.
– Может ли быть такое, что если создать одну супершколу, то остальные школы будут деградировать, потому что уйдут лучшие учителя, уйдут средства?..
Андрей Зоткин: – Даже если туда наберут самых лучших учителей и детей, все равно с этой школой произойдет то, что происходит с любой: появятся отличники, хорошисты и троечники. Мы это проходили в начале 1990-х, когда стали открывать лицеи и гимназии. Если не поменять образовательное пространство, не произойдет ничего.
Ирина Мирошникова: – …И если не начать по-другому измерять результаты деятельности образовательного учреждения и качество образования. Нельзя главными результатами деятельности школы считать сдачу ЕГЭ на 100 баллов и поступление в элитный вуз. Должны учитываться разные результаты. И кто вообще скажет, какого типа одаренность в нашем обществе сейчас нужна? Кто и как, например, воспитывает одаренность к предпринимательству?
Раиса Набатова: – Бывает, получаем результаты олимпиад, и оказывается, что дети с тройками по результатам тестов занимают ступень выше, чем пятерочники. Почему? Потому что там очень мало заданий чисто предметных, а в основном они на логическое мышление и т. д.
Марина Васильева: – Сейчас делают ставку на социальный опыт ребенка, фиксируя этот опыт и составляя портфолио проб и достижений за годы обучения. Оно и должно быть оценкой качества полученного образования и показать, какие образовательные модели действительно эффективны.
– Но среда не может просто взять и появиться. Нужны специалисты, финансирование. Как и в какой форме привлекать ресурсы?
Андрей Зоткин: – На самом деле в плане финансирования в последнее время заметны позитивные подвижки. В 2000 году было 500 детей на один компьютер, теперь эта цифра сократилась до 10. В 2011 году увеличились и фонд оплаты труда, и сумма на приобретение учебно-методической литературы. Но все-таки не все еще сделано, денег всегда недостаточно. Так может, не Царскосельский лицей нужно строить, а направить деньги в наши школы? Но здесь есть и другая сторона – школы должны уметь грамотно расходовать средства.
Ирина Мирошникова: – Я уже говорила, что важно ставить вопрос о пересмотре показателей, по которым оцениваются образовательные учреждения и от которых зависит финансирование. Сейчас выигрывают крупные школы, потому что финансирование подушевое, но не факт, что это именно те школы, которые дают образование нового современного качества. Если нашему региону важно развитие образования, то стоит активнее внедрять систему финансирования с помощью грантов и программ.
Раиса Набатова: – Введение грантовой системы было бы очень кстати. Здесь все зависело бы не только от количества учеников и результатов ЕГЭ, но и непосредственно от образовательного учреждения – его потенциала и способности работать в новых условиях.
Не тестом единым
Надежда Селиванова, директор гимназии № 1 имени А.С. Пушкина:
– Соглашусь с коллегами: одними тестами одаренность выявить сложно, а иногда и невозможно. В общем образовании обычно говорят об общей, универсальной одаренности, часто понимая под этим способности ребенка к обучению в рамках школьной программы и чуть-чуть за ее пределами. Такие дети часто прекрасно успевают по всем предметам, участвуют в олимпиадах и по математике, и по иностранным языкам и т. д. Но их не так много и они заметны сразу. К сожалению, после завершения учебы в вузе одаренность таких детей действительно зачастую перестает проявляться в профессиональной деятельности. Необходимо активнее заниматься выявлением специфической одаренности: спортивной, музыкальной, художественной, технической и прочей. В рамках школьной программы не всегда найдется место для проявления одаренности, особенно на раннем этапе. И я согласна с Андреем Зоткиным: необходима специальная среда. Фактически самое главное, что может сделать общеобразовательная школа, – это создать условия, при которых проявление одаренности станет возможным. Необходимо дать ребенку возможность попробовать себя в максимальном количестве видов деятельности, а для этого нужны ученические лаборатории, мастерские, помещения для различных видов деятельности.
Возможно, отдельные учебные заведения для одаренных детей нужны, но, во-первых, как мне кажется, это не должны быть массовые учреждения, иначе произойдет как раз то расслоение, о котором говорил Андрей Зоткин, во-вторых, эти учебные заведения не должны ориентироваться на результаты ЕГЭ. Результатом их образовательного процесса должно быть нечто абсолютно противоположное. А у нас пока, к сожалению, идея создания таких учреждений исходит из задачи вывести показатели Томской области по результатам ЕГЭ на более высокий уровень.
