Архив рубрики: Комментарии

Тест на беременность

TNews828_01_CMYK2

Как чиновники и медики разозлили томских женщин

Этот сюжет не из популярного телесериала «Тест на беременность», а из реальной жизни. В социальных сетях и на форумах развернулась бурная дискуссия. Многие женщины восприняли в штыки распоряжение Департамента здравоохранения Томской области о проведении теста на беременность у пациенток, которые экстренно поступают в больницу или обращаются на прием к узкому специалисту. Почему они ополчились на медиков? Какую цель преследовали врачи? «ТН» выяснили, что думают по этому поводу пациенты и каковы аргументы чиновников и докторов.

Эффект сарафанного радио

1Андрей Медведев, главный врач Молчановской районной больницы

– Мы идем по такому пути: если есть возможность, пациентку консультирует гинеколог. Он проводит обследование. Когда нет такой возможности, узкий специалист предлагает женщине пройти тест и объясняет, для чего это нужно. Она может согласиться или отказаться – дело добровольное. Мы стараемся подходить к этому вопросу очень деликатно. Реакция у людей, как правило, нормальная. Пару раз возникло недопонимание между доктором и пациенткой, но негатива точно не было.

Кто-то удивляется: «Да вы что, мне 50 лет, какая беременность?» Тогда объясняешь, что именно в этот период таится опасность: женщина еще живет половой жизнью, а задержку цикла связывает с климаксом.

Мы добились того, что у наших докторов, дежурящих по скорой или работающих в стационаре, имеются тесты на беременность. Для пациенток эта процедура бесплатная, тесты закупает больница.

Некоторые женщины поздно встают на учет по беременности. Проведение теста при обращении в больницу – дополнительная возможность выявить таких пациенток. В основном так поступают асоциальные дамы. Они, как правило, не обращаются за медпомощью и попадают в поле зрения медиков лишь по экстренным показаниям, то есть по скорой. В таких случаях тест однозначно срабатывает.

Мы просим граждан информировать нас о таких ситуациях. Бабушки на лавочках все знают. Такая тактика срабатывает эффективнее, чем тест на беременность. Тем не менее каждый год мы все равно выявляем женщин на поздних сроках беременности.

Особый статус

Чернявская О.В.Ольга Чернявская, зам. главного врача по медицинской части роддома № 4

– Для нас это обычная практика, при поступлении пациентки в приемной покой гинекологического стационара (я не говорю о женщинах с большим сроком беременности) мы всегда делаем тест. Мы – это акушерско-гинекологическая служба. Он нам позволяет, во-первых, поставить правильный диагноз; во-вторых, определить, какой спектр лечения мы можем применять. Ведь многие препараты беременным противопоказаны, порой они опасны и для формирующегося плода. В-третьих, прийти к пониманию: маточная это беременность, внематочная или беременность с неблагоприятным исходом.

С пациентками никаких проблем не возникало – все женщины осознают, что это важно.

Это очень важно и для других стационаров – терапевтического, хирургического. Ведь беременные женщины могут иметь осложнения, зачастую пациентки страдают соматическими болезнями. Их лечение должно проводиться с учетом особого статуса беременной женщины.

Так что инициатива департамента здравоохранения – очень хорошее и позитивное дело, позволяющее медикам поставить правильный диагноз и избежать негативных последствий для здоровья.

Когда пациент переступает порог медучреждения, врачи берут у него информированное согласие на проведение обследований, процедур и инвазивных методик. В этой ситуации тест на беременность ничем не отличается, например, от анализа мочи. Если человек видит в этом какое-то нарушение прав, значит, мы этого делать не будем, но в медицинской документации сделаем запись: пациентка отказалась от проведения исследования. В нашей практике такого не было ни разу за много лет. Зато было много случаев, когда женщина, поступая в стационар или по скорой, не знает, что беременна. По статистике, примерно две женщины из десяти на ранних сроках даже не подозревают, что они беременны.

Прикрыть пятую точку

2Алла Иванова, многодетная мать, Каргасокский район

– Меня возмущает такая постановка вопроса. Кому какое дело – беременная я или нет?! Это мое здоровье, и мне решать, как мне жить, рожать или не рожать. К тому уже у меня нет уверенности, что конфиденциальная информация останется в больничных стенах. Райцентр у нас маленький, и болтливых медиков, как и везде, достаточно.

Я на сто процентов уверена, что чиновники этим распоряжением хотят, извините, прикрыть свою пятую точку и отчитаться перед Минздравом за хорошие показатели. Да и кто-то наверняка заинтересован в том, чтобы пристроить за государственные деньги такое огромное количество тестов на беременность. У меня много вопросов по финансированию этой затеи!

Не гоните волну

Галина Немцева

Галина Немцева, председатель комиссии по материнству (отцовству) и детству областной Думы

– Соглашаться на тестирование или нет, решает пациентка. Допускаю, что раздражение и недопонимание возникает у женщин в связи с тем, что сотрудники лечебных учреждений не всегда озвучивают главное – добровольность тестирования. В целом идею проведения теста на беременность поддерживаю. Существует множество препаратов, которые вредны для будущей мамы и ребенка, и раннее выявление беременности позволит врачам определиться с назначениями. Жаль, что сейчас все чаще и чаще хорошие решения наталкиваются на плохое исполнение, и некоторые медорганизации в обязательном порядке заставляют пациенток проходить тест. Много читала об этом на форумах. Конечно, такие случаи порождают огромную волну негатива.

В интересах пациентов

3Игорь Степанов, внештатный специалист областного департамента здравоохранения по вопросам планирования семьи и репродукции человека

– Меня удивляет ажиотаж вокруг этой темы. В нашей стране, и в Томской области в частности, медики ведут большую работу по снижению смертности, в том числе материнской. Каждый летальный случай специалисты анализируют, предпринимают превентивные меры. В Томске в прошлом году скончалась женщина, поступившая в больницу по скорой помощи. Она не знала о своей беременности. Выявление беременности на ранних этапах позволит в определенных случаях оказывать помощь пациенткам с учетом ее положения. Поэтому и было издано распоряжение. В нем сказано, что всем женщинам репродуктивного возраста, которые поступают по скорой помощи, врачи проводят тест на беременность. Неважно, к какому специалисту пациентка попала по экстренным показаниям: к хирургу, терапевту или лору.

Некоторые главные врачи медучреждений, в том числе районных больниц, пошли дальше. Если женщина обратилась на прием к узкому специалисту в плановом порядке, ей тоже предлагают пройти тест с ее согласия. Метод безопасный, неинвазивный. Это делается исключительно в интересах пациенток.

Полоска возмущения

ПогудинаЕвгения Погудина, психолог

– Я слежу за своим здоровьем и как любой нормальный человек планирую беременность. Это исключительно моя ответственность. Я не ручаюсь за всех женщин, но для меня распоряжение департамента – невероятная крайность, излишний контроль. На основании единственного случая (беременная погибла от заболевания печени) чиновники решили, что тест должны проходить все.

Есть ощущение, что они нас воспринимают как инфантильных и безответственных женщин. Как будто мы не знаем, откуда берутся дети и что нужно предохраняться. На мой взгляд, усиление контролирующей позиции по отношению к женщинам – это вопрос из области дискриминации. Лично мне в больницах врачи не предлагали сделать тест, но случись такое, я откажусь. Понятно, почему тема вызвала такое возмущение у женской половины и горячее обсуждение в Интернете.

А мужики-то не з нают! Стоит ли возвращать рекламу алкоголя в СМИ?

TNews827_07

Заместитель министра связи и массовых коммуникаций России Алексей Волин предложил правительству вернуть в СМИ рекламу алкоголя и рецептурных лекарств. «Все рассуждения о том, что граждане России могут стать объектами манипулирования, жертвами недобросовестной рекламы, просто унизительны для населения страны, – заявил Алексей Волин. – Запрет на рекламу алкоголя выгоден прежде всего крупным иностранным производителям алкоголя, которые не нуждаются в своей рекламе. А местная отечественная водка, региональная – она не может без рекламы выйти на рынок».

Эксперты «Томских новостей» разошлись во мнениях по поводу инициативы Минкомсвязи.

Это выгодно федеральным производителям

КурохтинМаксим Курохтин, директор по маркетингу ОАО «Томское пиво»

– Я не приветствую инициативу Минкомсвязи. И не столько по моральным убеждениям, сколько по коммерческим соображениям. Реклама алкоголя в СМИ нужна федеральным компаниям, региональным производителям она не выгодна.

Если брать стоимость рекламы в пересчете на одного потенциального покупателя, то в местных СМИ она получается дороже, чем на федеральных телеканалах. Поэтому федеральные производители, размещая рекламу на центральных телеканалах, на привлечение одного покупателя тратят меньше, чем региональные компании, размещающие рекламу на местных телеканалах.

При этом регионалам нет смысла идти в федеральные СМИ и рекламировать свою продукцию, продающуюся в одном или нескольких субъектах РФ, на всю страну. Потому что в этом случае затраты на привлечение одного покупателя будут еще больше, чем при рекламе в местных СМИ. Поэтому, когда реклама была разрешена, мы очень редко ее давали. Мало-мальская рекламная кампания в регионе с населением около 3 млн человек стоит минимум 1,5 млн рублей. Плюс столько же стоило изготовление качественного рекламного носителя.

Зато с тех пор как реклама алкоголя была запрещена, локальные игроки получили фору и развиваются в ущерб федеральным компаниям, отвоевывая рынки сбыта у таких крупных производителей, как «Балтика», «Хайнекен» и так далее.

У нашего предприятия доля рынка и объемы продаж растут. Причем даже новые марки мы умудряемся выводить на рынок без медийной поддержки.

Все пробую сам

ПоляковГеннадий Поляков, актер Томского театра драмы, заслуженный артист России

– Когда я выпиваю, то не обращаю внимания на рекламу. Раньше, когда я только начинал пробовать спиртное, никакой рекламы не было. Но это никому не мешало пить. Потом, когда спиртное начали рекламировать, это тоже никак не влияло на мои пристрастия. Я никогда не верил никакой рекламе, только себе, поэтому все пробовал сам.

Сейчас, когда я стал пить намного реже и меньше, наличие или отсутствие рекламы спиртного по-прежнему на меня никак не влияет. Я вообще не принимаю никакую рекламу и никогда ее не смотрю. Если я смотрю по телевизору какой-то фильм, то рекламные паузы пропускаю, использую их для передышки и занимаюсь в это время какими-то своими делами.

И уж тем более реклама на меня не действует – никогда не покупал в магазине что-либо из-за того, что увидел соответствующий ролик.

Дорога в ад

Елена РедченковаЕлена Редченкова, главный врач ОГБУЗ «Томский областной наркологический диспансер»

– Я категорически против. Как бы ни обосновывали свое предложение руководители Минкомсвязи, это тот самый случай, когда благими намерениями вымощена дорога в ад. Реклама спиртного вовлекала в пьянство не только взрослых, но и подростков. Она носила изощренный и привлекательный характер, говоря: чтобы быть крутым и успешным, надо пить тот или иной спиртной напиток. Реклама алкоголя делалась на таком высоком профессиональном уровне, что влияла даже на подсознание.

В результате подобной обработки проблема алкоголизма в нашей стране стала еще более острой, чем в советское время. К пьянству приобщилось огромное количество женщин, причем независимо от возраста. А женский алкоголизм зачастую страшнее, чем мужской.

Те подростки, которые когда-то начали употреблять алкоголь благодаря рекламе, сейчас стали взрослыми 20–25-летними юношами, но при этом они до сих пор не социализировались. Пить научились, а зарабатывать себе на жизнь не умеют, не говоря о том, чтобы найти свое место в обществе. Их чрезвычайно трудно лечить от алкоголизма, в том числе потому, что ничего другого они не видели, другой жизни не знают.

Дело даже не в лечении, а вообще в здоровье нации. Ведь как действовала алкогольная реклама? Сначала люди покупали разрекламированное спиртное, а потом, когда оно кончалось, бежали в магазин и брали все, что под руку попадется. Как говорил мой учитель профессор Красик, «пьют все, что горит и булькает».

Алкогольная тема непростая. Это тема рынка и увеличения продаж. А куда их увеличивать? У нас что, мало без рекламы пьют, что ли?

Спорт надо рекламировать!

Резников_2015Владимир Резников, генеральный директор ООО «Горсети», депутат Думы города Томска

– В нашей стране и так спиртное достаточно распропагандировано! В свое время, когда алкоголь начали всюду рекламировать, у нас в 4,5 раза увеличилось количество преступлений, совершенных пьяными людьми. Лучше пусть спорт рекламируют и здоровый образ жизни!

Лезьте в социальные и продовольственные сети

Белоус_3Андрей Белоус, журналист, блогер

– Я взрослый человек, и ни одну из моих вредных привычек невозможно корректировать какими-то ограничениями в законе о рекламе. Мои стереотипы и привычки в алкоголе или еде настолько убедительны и устойчивы, что поводом изменить им, боюсь, я смогу воспользоваться только после смерти. В этом смысле отсутствие рекламы пива в медиа никак не отразилось на моих потребительских свойствах.

Единственная из моих невредных привычек – мои дети. Но я смотрю на взрослого сына и маленьких дочек и понимаю, что это прошло и мимо них тоже. Моей старшей дочери 11, она знает названия популярных алкогольных коктейлей. Почти во всех заведениях Томска можно заказать пина колада или мохито без алкоголя. Она взрослеет и уже почти подросток, поэтому на Новый год, когда били куранты, я разрешил ей попробовать шампанское.

Ребята, рассказывающие нам, что снятие ограничений на рекламу алкоголя в СМИ безответственно по отношению к детям и подросткам, не знают ни детей, ни подростков, ни рынка. Дети не читают газет. Никаких. А подростковые сериалы на развлекательных каналах по контенту не менее убедительны, чем прямая брендовая реклама пива в перерывах.

Основной источник новостей о вредных привычках – в социальных сетях подростков. Потребительская мода сейчас приходит оттуда. Загляните в сети своих детей, и вы поймете, о чем я говорю. Такой же совет ребятам, прикрывающимся нашими детьми, когда обсуждается масштаб ограничений на рекламу алкоголя в СМИ. Лезьте в социальные сети и регулируйте там. Вряд ли у вас это получится, но мы по крайней мере перестанем думать, что вы держите нас за идиотов.

И лезьте в продовольственные сети тоже. Алкогольный маркетинг там не вызывает у вас тревоги за судьбу маленьких покупателей, а газеты вызывают? Их родители в них рыбу заворачивают…

Частичное снятие ограничений на рекламу алкоголя абсолютно уместно. Я понимаю, что почти весь рекламный бюджет алкогольных брендов поделят федеральные телеканалы. Правда, если это смягчение не коснется телекомпаний и власти решат оставить их в действующих рамках закона о рекламе, рекламные бюджеты производителей алкоголя дойдут до региональных и местных СМИ. Ну и местные производители тоже принесут им свои деньги, которые они в последнее время отдавали только владельцам продуктового ретейла за маркетинг на полках.

Стали ли женщины счастливей от равноправия?

TNews825_07

Гендерное равновесие: миф или реальность

Равные права и свободы и равные возможности для их реализации закреплены в статье 19 Конституции РФ. Дискриминация по полу является уголовным преступлением. С некоторых пор работодатели не рискуют публиковать объявления типа «требуется инженер по технике безопасности (мужчина без в/п)». Даже за невинное «требуется уборщица» или «приглашаем санитарку» можно влететь на крупный штраф. Все, бороться больше не за что… Правда, по-прежнему остается на повестке вопрос: а стоило ли Зимний брать? Может, лучше было оставаться неосвобожденными и неравноправными?

«Штаны» имеют преимущество!

Саликова ЛенаЕлена Саликова, актриса Томского театра драмы

– Какое равноправие?! Разве что по закону. В жизни равноправия с мужчинами у нас нет. В театре даже при поступлении так называемые «штаны» (есть у нас такой термин) имеют преимущество. Их ждут больше, чем девочек, во время конкурса мужчинам всегда отдается предпочтение.

Ролей у женщин намного меньше, чем у мужчин. В мировой драматургии крайне мало пьес с большим количеством женских ролей. В основном в пьесах мужские роли и только одна-две – женские. Может, потому, что большинство драматургов – мужчины. У Шекспира на полторы сотни мужских ролей приходится всего две-три женские.

Мне не нравится равноправие на бытовом уровне: женщина несет тяжелые сумки, а мужчина ждет ее в машине или вообще дома сидит. Надо все-таки учитывать, что физически женский пол слабее мужского.

Другое дело, когда женщина выходит на спортивный помост и поднимает там тяжести по собственной воле. Или занимается борьбой или чем-то другим из того, что раньше считалось мужским делом. Вот тут я за равноправие. Если женщина хочет попробовать себя в мужской профессии, пусть пробует. Мне странно видеть женщин, идущих служить в армию. Но я рада, что у них есть право сделать такой выбор.

До тех пор пока детей рожают только женщины, абсолютного равноправия полов быть не может. Все-таки Ева сотворена из ребра Адама и каких-то сугубо мужских функций выполнять не может. Но физиологические отличия не должны быть поводом для унижения женщин – мол, у них мозги не так устроены и тому подобная чушь. Напротив, это должно быть поводом уважать женщину и помогать ей. Если мужчина берет на себя часть традиционно женских обязанностей по дому – тоже элемент равноправия. И это здорово.

Отношения между мужчинами и женщинами должны быть просто гармоничными, они должны дополнять друг друга, сотрудничать, а не конфликтовать.

Наше «счастье» приросло к дивану

васинцеваТатьяна Васинцева, сотрудник радио «Благовестъ»

– Женщина занимает руководящий пост, мастерски водит машину и содержит семью, включая мужчину. Это давно не вызывает удивления. Мы осваивали мужские профессии, стремились быть первыми, говорили мужьям: «Сиди дома, все равно толку от тебя нет, я сама буду зарабатывать». Они поверили в свою никчемность и удобно устроились на диване перед телевизором. День повалялись, другой, неделю, месяц и поняли – жизнь удалась! Больше не надо быть добытчиком, защитником, нести ответственность. Можно просто переваливаться с боку на бок, потягивать пиво и переключать каналы.

Мы добились равноправия, а сейчас удивляемся: отчего так много вокруг женоподобных, не приспособленных к жизни, безответственных мужчин и одиноких (свободных?) женщин, которые нажились с такими особями мужского пола, а теперь предпочитают называть себя сильными и сторонятся мужчин.

Что мы приобрели? И что значит «сильная женщина»? Стальной взгляд, решительная походка и волчья хватка в делах? Или это уставшее, неухоженное, измученное неработающим пьяницей-мужем существо, спешащее к нему и детям после работы и двух-трех калымов? Или убежденная чайлдфри, дважды в год отдыхающая на дорогих курортах и заводящая любовников для здоровья?

На мой взгляд, сильная женщина – это маска. Мы за нее прячемся, когда трудно, а помощи ждать неоткуда. Некому подставить сильное плечо, подать руку, взять на себя все проблемы и сказать: не бойся, я рядом. Приходится носить эту маску и мечтать втайне, что когда-нибудь появится тот, кто ее сорвет и закинет подальше. И можно будет расслабиться, доверчиво положить голову на плечо, не думать о проблемах, а сосредоточиться на другом. Создавать уют, красоту вокруг себя, вдохновлять своего мужчину на поступки, наслаждаться жизнью, любить и быть счастливой и любимой. Ключевое понятие в данном случае «мечтать втайне». Об этом не говорят вслух. Об этом даже думают только по ночам, когда рядом никого нет. А утром снова на работу. Перед зеркалом надеваем маску сильной женщины – и в бой! Прямая спина, безразличный взгляд, презрительная усмешка. Мужчины? Кто это? Они же вымерли.

Игры без правил – это непросто

парамоноваИрина Парамонова, психолог- консультант центра «Доверие»

– Говорить о гендерном равновесии весьма преждевременно, и это касается не только продвинутой Европы, но и патриархальной России. Но я согласна, что у современной женщины гораздо больше предпосылок быть счастливой.

С одной стороны, разводов в последнее время больше, чем браков. С другой – статус замужней женщины по-прежнему выше, чем у незамужней или разведенной. Но если двести лет назад бедная, хотя и богатая Долли была зациклена на своем Стиве, то сегодня круг интересов женщины молодой, хотя и многодетной был бы неизмеримо шире. Наняла бы детям няню, пошла работать, завела бойфренда и… была бы счастлива? Вопрос. Это зависело бы, скорее, от нее самой, чем от среды. И у нее была бы возможность записаться на психологический тренинг и поучиться быть счастливой. Не сочтите за рекламу.

Что касается смещения (смешения?) гендерных ролей, то об этом сегодня не пишет только ленивый. Игры без правил создают некий дискомфорт в женской жизни и судьбе. Уже лет 40 рассуждают о «ножницах», под которые неминуемо попадает деловая, энергичная, реализовавшаяся женщина. Она никогда не потерпит мужского диктата, но в то же время презирает супруга-подкаблучника. В 70-е годы прошлого века эта дилемма казалась почти неразрешимой. В современных семьях она отошла на задний план. Для молодых мужчин 25–30 лет, воспитанных мамами-инженерами, учительницами, милиционерами, идея о равноправии полов вполне естественна. Им не стыдно мыть посуду и менять памперсы. И хорошую зарплату жен они, в отличие от своих отцов, не воспринимают как посягательство на свою маскулинность.

Роли меняются, и это не всегда нравится. Но это еще не повод не быть счастливыми. Рецепт счастья на удивление прост. Включите любовь. Добавьте уважения. Воспитайте терпимость.

И… все! Поверьте, это немало.

Свобода выбора

поповаАлина Попова, лингвист, программист-фрилансер

– Давайте для начала определимся: завоевали ли мы равноправие на самом деле и что такое счастье?

Формально гендерное равновесие или хотя бы его подобие сейчас у нас стараются соблюдать. У нас есть женщина-спикер и женщина – председатель Центробанка, женщины-министры и женщины – федеральные судьи. Правда, женщин-асфальтоукладчиц, которыми так восхищались феминистки в СССР, уже не осталось. Есть настоящая дама-олигарх – но в единственном числе. Причем не факт, что гениальная бизнес-леди стала бы таковой, не будь по чистой случайности женой мэра Москвы. Но все же в ее неординарности сомнений нет. В отличие от прелестниц, добившихся достатка извечным женским манером а-ля госпожа Васильева.

На Западе не равноправие, а тоталитарный феминизм. Вякать против него боятся даже сами женщины. В англоязычном мире уже давно звучат призывы запретить само слово «женщина» – от него за милю веет мужским шовинизмом. Потому как английское woman этимологически не более чем «жена человека» (wife man).

Великий и могучий, несмотря на обилие совершенно женофобских пословиц, в данном случае вполне политкорректен: именование дочерей Евы в русском языке восходит к корню «ген» (родств. генетика, геном. И английское qwin, между прочим). Русским мужчинам повезло меньше – они этимологически всего лишь чудаки на одну букву. Так что коренной, а не показной феминизм у нас если не в крови, то в языке. И западные штучки типа квот в парламентах и уголовного преследования за домогательство нам смешны. Мы не против, чтобы нас немножко попреследовали. Но в случае чего можем и в морду.

То есть в некоторых отношениях русские ба…, то есть дамы, за толику неравноправия. Конечно, если это не касается таких материй, как зарплата и карьера. В этом отношении мы пока отстаем. Но, уверена, это лишь дело времени. Причем недолгого. И победит в России слабый пол без всяких квот и поблажек, а также феминистских заморочек.

А счастье… Это категория философская. А потому измерению и осмыслению поддается плохо. Для кого-то оно – «если милый рядом», для других – «когда тебя понимают». Конечно, во многой мудрости есть много печали. Но в среднем, думаю, мы все же счастливее, чем наши прабабушки. По крайней мере, у нас есть право выбора. И это уже счастье. С неосвобожденными женщинами Востока я бы точно местами не поменялась. Ни за что.

Дело техники. Зачем забирать телефоны у школьников

TNews819_07

Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов предложил запретить ученикам использовать в школе гаджеты с выходом в Интернет. То есть, по сути, все современные телефоны. Таким способом он хочет оградить детей от нежелательного интернет-контента. По словам Астахова, нужно обязать образовательные учреждения внести в договор об оказании образовательных услуг отдельные положения, предусматривающие запрет на использование личных средств связи с выходом в сеть Интернет. Если родители не хотят запрещать своим детям пользоваться в школе гаджетом, они должны дать письменное согласие, переложив ответственность за какие-либо инциденты на себя. О том, как учителям различать детей, которым разрешено или запрещено использование гаджетов, Астахов заявил: «Это дело техники». Предложение детского омбудсмена обсуждают эксперты «Томских новостей».

Нельзя закрыться от жизни

КузнецоваВалентина Кузнецова, бухгалтер

– Я в принципе против всех запретов. Они несут больше негатива, чем позитива. Детей нужно не ограждать от каких-то негативных проявлений нашей жизни, а воспитывать у них понимание и правильное отношение к этим вещам.

Если человек живет в семье, то его мнение формируют родители. И если у ребенка возникают какие-то вопросы, связанные с внешним миром и реальной жизнью, то все зависит от того, насколько грамотно родители могут на них ответить. Если какое-то внешнее воздействие вызывает у ребенка неправильную реакцию, то родители должны это вовремя заметить и исправить. Интернет как раз и помогает вовремя такие вещи выявлять. Ты видишь: что-то увиденное в Сети ребенка встревожило. И можешь это исправить.

А что будет, если человека постоянно от всего нехорошего ограждать? От жизни нельзя закрыться. Дети все равно станут взрослыми и все это прочитают, увидят и услышат. Но они окажутся к этому не готовы и могут просто сойти с ума.

Два моих внука учатся сейчас в школе, и я им никогда ничего не запрещаю, потому что запретный плод сладок. Если они вдруг будут смотреть порно, то я не стану запрещать им это делать, а объясню, что в этом плохого. Важно, чтобы человек не совершал неправильных вещей добровольно, осознанно, а не потому, что ему кто-то запретил. Любой запрет всегда можно обойти.

Один из моих внуков очень любит компьютерные игры. Папа поставил ему хорошие игры, но мы договорились, сколько времени можно играть. Внук знает причину ограничений: это вредит зрению, уму, психике и физическому состоянию. И он осознанно выполняет наш договор. Понимая, зачем ему это надо.

Поначалу будет тяжело

Вероника РыпчинскаяВероника Рыпчинская, ученица 8-го класса гимназии № 26

– Ввести правило на запрет гаджетов в школе – к лучшему. Дети станут меньше отвлекаться, больше думать об учебе.

Хотя поначалу, конечно, будет тяжело. Школьники воспримут инициативу отрицательно и станут сопротивляться. Потому что современный ребенок не привык обходиться без какого-либо гаджета. Но зато это пойдет ему на пользу, и, возможно, он будет лучше учиться.

Сейчас почти все дети пользуются гаджетами как шпаргалками и получают незаслуженные оценки. Учителя, конечно, пытаются этому препятствовать, но сделать ничего не могут: уследить за всеми невозможно. Некоторые педагоги перед контрольными или экзаменами просят сдать все мобильники. Но если кто-то и попадается на использовании гаджета для списывания, то никакого особого наказания за это не несет. В худшем случае учитель поставит двойку или отнимет телефон и скажет, что отдаст его только родителям. Но на самом деле после уроков возвращает самому ученику.

Если гаджетов не будет, то детям придется учить все самостоятельно. Поэтому знаний у них будет куда больше, чем сейчас.

Живое общение

Елена Александровна БондарьЕлена Бонадрь, учитель начальных классов лицея № 1 им. А.С. Пушкина

– Гаджеты школьникам действительно мешают. Как правило, дети заходят в Интернет для того, чтобы поиграть и пообщаться. А им нужно живое общение, дети должны разговаривать друг с другом, вместе гулять, что-то делать.

Кроме того, в средних и старших классах существует другая проблема, которая сильно напрягает учителей. Школьники зачастую включают свои смартфоны на занятиях, фотографируют одноклассников и учителей, записывают на видео сам урок, выкладывают эти записи в Интернет и там их обсуждают.

Следить за тем, чтобы дети не носили в школу гаджеты, должны в первую очередь их родители и только потом учителя. У нас в начальной школе это отслеживается. У меня в классе никто из детей не пользуется сотовыми телефонами. Если они и носят их в школу, то на время уроков отключают. И только после окончания занятий включают, чтобы пообщаться с родителями.

Клиповая беда

артюшенкоНаталья Артюшенко, руководитель психолого-медико-педагогической комиссии Томска

– Во-первых, школьников нужно разграничить по возрасту. В начальной школе у детей точно не должно быть никаких гаджетов. Например, в знаменитой Силиконовой долине ученики начальных школ вообще не пользуются техническими средствами, даже обычными компьютерами – только тетради, ручки, доска и мел. Потому что компьютерные технологии в дошкольном и младшем школьном возрасте формируют у детей клиповое, фрагментарное мышление. Это препятствует формированию аналитического мышления, позволяющего устанавливать причинно-следственные связи, обобщать, сравнивать, оценивать и делать выводы. Клиповое сознание выхватывает из общей сути только какие-то отдельные фрагменты, которые никак не складываются в общую картину.

Уже выросло первое поколение людей, с детства привыкших пользоваться компьютерами. У них, как правило, нет целостной картины мира, основанной на научных данных, и нет научного мышления, способного критично воспринимать любые утверждения. Поэтому они с легкостью верят в приметы, экстрасенсов, чудо-целителей и прочую антинаучную мистику.

Не стоит путать научную базу с обилием всевозможной информации. Чрезмерное количество информации, особенно бессистемной (как в Интернете), тормозит развитие мыслительного аппарата ребенка и повышает уровень его тревожности.

Кроме того, компьютерные технологии лишают детей возможности полноценно общаться друг с другом и с родителями. Живое общение в этом возрасте необходимо, так как формирует у детей коммуникативные функции и умение договариваться. То есть способность выражать свои мысли, понимать других людей, идти на компромисс.

Виртуальное общение такие навыки не вырабатывает. В Интернете легко можно человека обидеть, унизить, оскорбить и не понести за это никакой ответственности. Разорвал контакт – и все, закончил общение. То есть дети даже не понимают, что нужно уметь договариваться с другими людьми. В более позднем возрасте сформировать способность к коммуникации невозможно, тут только психотерапия может чем-то помочь, до и то частично.

Все это ведет к росту агрессии в обществе. Есть такие цифры: если в советское время из ста человек, которым делали замечание, агрессивно реагировал один, то сегодня агрессией отвечает каждый десятый. Более того, сейчас за простое замечание могут попросту убить, подобные случаи уже отмечались. Раньше такого нельзя было даже представить.

Что касается среднего и старшего школьного возраста, то, если дети до этого были воспитаны правильно и взрослые научили их пользоваться компьютерными технологиями рационально и в меру, гаджеты им особо не навредят. Но ребенок не должен проводить с этими техническими средствами много времени, растворяться в них.

Мои знакомые поехали со своим сыном, окончившим 11-й класс, отдыхать на море. В отеле у мальчика была компания его сверстников. Так вот, ни он, ни его друзья на море так ни разу и не сходили. Они пропадали в лежаках возле бассейна отеля, уткнувшись в свои планшеты и смартфоны. Даже друг с другом подростки почти не играли и не разговаривали: они общались по Интернету! Родители были в ужасе и пытались понять, что же произошло: сын сам упрашивал их съездить на море, а оказалось, что ему ничего кроме гаджета и Интернета не нужно.

Поэтому, мне кажется, предложение Астахова стоит расширить. И вообще убрать все эти гаджеты из жизни детей дошкольного и младшего школьного возраста.

Гуманитариям здесь не место

TNews812_09

О проблеме снижения значимости гуманитарного образования не говорит только ленивый, потому что ситуация на поверхности. Тренд понятен, даже мотив не скрывается: у государства нет денег на развитие гуманитарной сферы образования. Раньше эта сфера была приоритетной, теперь нет. Во всех странах мира гуманитарии лишь тонкий слой – научными проблемами философии, литературы, языкознания, истории и другими занимаются единицы. Даже развитые и богатые государства не могут себе позволить роскошь содержать людей, которые придумывают не машины и оборудование, а культурные смыслы и ценностные знания, а их продать на рынке нельзя.

Есть ли кризис образования в России и какие проблемы в сфере гуманитарного образования сегодня беспокоят вузовскую общественность, мы решили спросить у преподавателей из Томска и Москвы.

Аристофан: «Чтоб круг квадратом сделать»

Лев Пичурин, профессор

– Козьма Прутков говаривал: «Зри в корень!» А корень-то в кризисе культуры и образования (мировом, а вовсе не только российском!), производном от экономического кризиса. Отсюда и погоня за вчерашним днем (Болонская система, нелепые реформы в системе образования, ЕГЭ и т.д.). В дорогом моему сердцу Афганистане говорят, что на вопрос «Почему у тебя шея кривая?» верблюд ответил: «А что у меня прямое?» Что у нас в образовании прямое?

Но что-то не хочется сейчас говорить об общих проблемах. Приятнее вспомнить – простите за нескромность! – комплименты, полученные мною за статью «Математика – гуманитарная наука», опубликованную в 2002 году в журнале «Математика в школе».

Зачем люди изучают математику? Обычно говорят, что раз она занимается пространственными формами и количественными отношениями действительного мира, то и спрашивать не о чем – она по определению есть «самая важная наука». К тому же она, как утверждал один гений, «ум в порядок приводит», и даже, как говорил другой, – «в любой науке столько истины, сколько в ней математики». Это правда, но далеко не вся!

Классический пример. Архимед открыл способ отыскания площади фигуры, ограниченной параболой и ее секущей, чем предвосхитил интегральное исчисление, созданное лишь в XVII веке.

Кому в III веке до н.э. это было нужно? А тем, кому была интересна  наука, кто хотел найти безупречный ответ на вопросы, не имевшие никакого практического смысла, интересные сами по себе, ради торжества разума, любви к мудрости, делающей человека человеком. Эти люди хотели, например, понять, почему площадь под параболой можно вычислить рациональным путем, а площадь круга – нельзя (знаменитая квадратура круга). И таких людей было много и в Афинах, и в Сиракузах, и в Александрии. Не верите – перечитайте Аристофана. Один из его героев рассуждает, как приложить линейку, «чтоб круг квадратом сделался». И зрители в 414 г. до н.э. понимали, о чем идет речь!

А какой сегодня интерес? Прибыли-то нет. А для подсчета зарплаты в конверте или граммов в стакане нет необходимости рассуждать о неевклидовой геометрии, теории стихосложения или критическом реализме

Российская и советская, в какой-то степени французская и некоторые другие школы всегда отличались от прагматической школы США именно высоким духом. «Мы любим всё – и жар холодных числ, И дар божественных видений, Нам внятно всё – и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений…» В этом и суть – не спор, не противопоставление, а настоящие интеллигентность и кругозор, настоящая любовь к мудрости.

Не могу поверить, что кто-то хочет обеднить наш народ. А в то, что наше общество сумеет противостоять этому, пока еще верю.

Куда ведет реформа образования?

Марина Шестакова, доцент

– Мы являемся свидетелями глубоких изменений в системе высшего образования в России.

Безусловно, правильными являются цели проводимых реформ – повышение качества образования, интеграция российской науки в мировую. Однако средства достижения поставленных целей вызывают серьезные сомнения.

Главным инструментом реформирования оказались количественные показатели, на основании которых определяются эффективные и неэффективные вузы, перспективные и неперспективные направления вузовской науки, эффективные и неэффективные преподаватели.

В этой системе отсчета наиболее слабые показатели у гуманитарных и социальных дисциплин, что ведет к сокращению часов и преподавателей по этим направлениям. Но цель социально-гуманитарного образования не сводится только к получению и передаче знания. В ходе изучения исторических, филологических и социальных наук формируются ценностные установки личности, вырабатываются нормы социального поведения.

Конечно, можно сказать, что ценностные проблемы – не дело высшего образования, которое должно заниматься подготовкой высокопрофессиональных кадров, востребованных на рынке труда.

Но тогда чье же это дело?

Разумеется, у нас есть религиозные школы и общества, теологические кафедры и факультеты в вузах, которые отвечают на эти вопросы. Но могут ли они заменить светское, гуманитарное, научное образование?

Уважая право религиозного образования, нельзя забывать о различного рода экстремистских организациях, которые также претендуют на формирование мировоззренческих установок молодежи.

В этой сложной и взрывоопасной ситуации на плечи высшего образования ложится особая социальная ответственность.

Здесь следовало бы ожидать государственной поддержки светских социально-гуманитарных наук и образования; мы же видим прямо противоположную картину. Социально-гуманитарные дисциплины методично вытесняются из системы высшего образования РФ.

Куда же ведет такая реформа образования? Очевидно, что не в сторону распространения и развития научной гуманитарной культуры. Странно, что профессиональное сообщество не сплотилось перед лицом этой опасности.

Сейчас ведется борьба не за повышение зарплаты, не за сохранение рабочего места, а за судьбу молодого поколения, а значит, и за судьбу России. Почему же молчит научное сообщество?

Не ладно что-то в нашем королевстве

Ирина Симонова, доцент

– Статус гуманитарного образования, начиная с идеологии и заканчивая организацией воспроизводства этой сферы, резко снижается, особенно в последние пять лет. Если говорить о главных принципах, то здесь кардинально поменялась парадигма обучения – зачем учить? Вместо традиционных отечественных целей развитие получила философия образования на принципах американца Дьюи – ценности и блага не могут быть абстрактными, но должны быть конкретными, и стремиться нужно не к ним, а к их количеству.

Главными средствами стали новые методы обучения – нынешние программы переориентированы на интерактивные подходы, означающие, что человек должен добывать знания сам. Если раньше соотношение лекций к практическим занятиям в гуманитарном вузе было четыре к одному, то теперь все наоборот. При этом считается, что при подготовке к практическим занятиям студенты обязаны освоить нужные знания самостоятельно. Преподаватели, в свою очередь, должны с ними работать дистанционно, по сути, необходимость в живом преподавании отпадает, носители знаний теперь не нужны. Профессуре предлагается писать электронные пособия по несбалансированным программам, которые меняются каждый год, и «подвешивать» в Moodle (система управления курсами (электронное обучение), также известная как система управления обучением, или виртуальная обучающая среда). Студенты тычут пальцем в гаджет, якобы знакомятся с темой – информация эта не присваивается, потому что не становится обретенным смыслом.

В прямой связи с новыми веяниями исчез принцип напряженности учебного труда. Аудиторная нагрузка студентов гуманитарного цикла резко снизилась – максимум две пары в день и по субботам не учатся. Раз сокращаются часы, значит, убирают ставки, а затем закрывают кафедры. В конечном итоге из вуза выходят выпускники, которые уже вряд ли знают, в каком веке творил Пушкин, а вскоре, возможно, будут спрашивать, кто это.

Все это напоминает социальную эвтаназию: общество, променявшее свои корни и традиции на чуждую почву и конъюнктурные идеи, теряя суверенность и свою идентичность, явно сознательно идет к самоуничтожению.

Полицейский разворот. Плюсы и минусы реформы МВД

TNews810_09

Работники полиции 10 ноября отметили свой профессиональный праздник – День сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации. Раньше он в просторечии назывался Днем милиции, но, после того как в результате реформы МВД милиция была переименована в полицию, называть этот день по-прежнему стало неправильно, а название «День полиции» не прижилось ни в народе, ни в самой полиции.

В ходе реформы изменилось не только название. Была оптимизирована структура организации, произошло существенное сокращение личного состава. Прошла переаттестация милиционеров в полицейских и существенно повысился уровень их зарплаты.

Как эти реформы повлияли на деятельность органов внутренних дел и эффективность работы стражей порядка? Об этом рассуждают эксперты «Томских новостей». К сожалению, работники полиции свое мнение по этому поводу высказать отказались.

Положительного больше

Владимир Мысин, председатель комитета общественной безопасности администрации Томской области, полковник милиции в отставке

– По сути, никаких серьезных изменений не произошло. Какие задачи сотрудники милиции выполняли раньше, такие же сотрудники полиции выполняют и сейчас.

Многие опасались, что население очень негативно воспримет изменение названия, так как слово «полиция» связано в нашем сознании с некоторыми нехорошими ассоциациями. Но ничего страшного не произошло, население привыкло.

Впрочем, есть один отрицательный момент: полиция почему-то стала дальше от народа, чем была милиция. Мы в свое время были более открытыми для населения. И это не только мое личное ощущение, это говорят сами люди, это видно и по обращениям граждан.

Раньше в любой райотдел придешь, он открыт, понятен, к милиционерам можно было спокойно обратиться, поговорить, поделиться какими-то тревогами, опасениями. А сейчас из-за всех этих мероприятий – антитеррористических и прочих – райотделы закрыли двери, и теперь никто туда толком не ходит. А это значит, что оперативные работники перестали получать информацию от граждан, на которую всегда мы надеялись.

С материально-технической оснащенностью, конечно, в полиции стало значительно лучше, по этой части укрепление произошло серьезное.

Исчезло разделение между криминальной милицией и милицией общественной безопасности. Раньше разница была огромная, так как милиция общественной безопасности финансировалась из регионального бюджета. Сейчас вся полиция финансируется из федеральной казны. Соответственно, стало больше довольствие, существенно выросла зарплата.

По уровню профессиональности мы были несколько посильней, хотя, конечно, это мое субъективное мнение. Может, у нас руки были более развязанными, законодательство позволяло нам проще работать с задержанными. А сейчас полицию со всех сторон обложили регламентом, рамками и бумажками, так что шагу лишнего не сделаешь. Для укрепления законности это правильно, а для оперативников не очень, так как им сложнее стало работать.

Но в целом, по-моему, реформа МВД больше принесла положительного, чем отрицательного.

С полицией дела не имею

Валерий Козловский, заслуженный артист России, актер томского театра драмы, исполнитель роли инспектора полиции в спектакле «Слишком женатый таксист»

– С моей точки зрения, после реформы в МВД вообще ничего не изменилось. Ну, то есть у них там, может, и произошли какие-то большие изменения, может, с преступностью стали лучше бороться, может, хуже. Но я такой информацией не обладаю и никаких перемен не вижу. Я вообще с полицией дела не имею, даже участкового своего не знал и не знаю. Так что на меня и мою семью это никак не повлияло. Изменение названия не имеет для меня абсолютно никакого значения.

Кадры стали лучше

Анжелика Кравцова, адвокат

– Главный положительный результат реформы заключается в том, что повысился профессиональный уровень работников МВД, особенно следственного состава. Раньше там можно было работать следователем, даже не имея высшего юридического образования. Сейчас такое невозможно. Подход к набору кадров стал более щепетильным, чем до реформы.

Главный минус – бесконечная реорганизация, постоянные изменения в структуре и в руководящем составе. Отделы полиции то объединяются, то разъединяются… Изменение названия ничего в деятельности милиции-полиции не поменяло.

Авторитет в народе не вырос

Сергей Очкин, член Совета общественных инициатив при Законодательной думе Томской области

– Переименование в полицию вызывает у людей негатив. Народная милиция создавалась для защиты интересов именно народа, граждан. А слово «полиция» ассоциируется у россиян с предателями, которые во время Великой Отечественной войны сотрудничали с немцами на оккупированных фашистами территориях и принимали участие в карательных операциях против собственного народа.

А само поведение сотрудников полиции никак не изменилось. Соответственно, и их авторитет не вырос. Например, мы все в идеале должны знать своих участковых милиционеров и дружить с ними. Но мы как не знали их, так и не знаем. Никаких встреч они с нами не проводят, я ни разу не видел каких-то объявлений, в которых бы жителей приглашали прийти на встречу с участковым. Я за всю свою сознательную жизнь своего участкового вообще в глаза не видел…

Мы все знаем, что представляют собой нынешние полицейские, так как они выросли среди нас, учились вместе с нами или нашими детьми. И у меня такое ощущение, что работники полиции решают в основном свои личные проблемы, своей семьи, своих детей, своей дачи, своей квартиры… Мы живем в своих маленьких городках и районах, все это происходит у нас на виду.

Например, мой дом находится в центре Асина, в нем живут и сотрудники полиции, вплоть до начальников отделов, и прокурорские работники, и судьи. Но никто из них не может защитить жителей нашего общего дома от произвола и грабежа управляющей компании. Они даже не пытаются это сделать, хотя обязаны нас защищать и имеют для этого все полномочия.

Первый эффект прошел

Игорь Морозов, депутат Думы города Томска, генеральный директор группы предприятий безопасности «Айсберг», бывший сотрудник МВД СССР

– Самое заметное, что изменилось, – это форма одежды и название. А все остальные изменения – это, по большому счету, их внутренние дела.

Если судить по отчетам полиции, то положительные сдвиги все-таки есть. Но отчеты – вещь очень субъективная… Если судить по мнениям людей, то одни говорят, что положительный результат есть, а другие – что нет. Так что и тут непонятно.

Мне кажется, на первом этапе, когда произошло сокращение и повысилась зарплата, был очень заметен положительный эффект. Повысился профессиональный уровень, проще стало с кадрами.

Но потом, когда ситуация в экономике ухудшилась и инфляция съела часть наших доходов, зарплата работников полиции стала не такой уж большой, то многие старые проблемы вновь проявились, в том числе кадровая. Насколько мне известно, у нас не хватает участковых оперуполномоченных, сотрудников патрульной службы – всех тех, кто должен предупреждать преступление, первым хватать преступников и нарушителей за руку.

Так что, на мой взгляд, какой-то первый эффект после реформы был, но сейчас он уже пропал. Поэтому нельзя сейчас останавливаться, надо дальше реформировать и стимулировать людей, чтобы у них был интерес хорошо работать. Что касается переименования в полицию, то ведь не форма определяет содержание, главное, как люди работают, а не как они называются.

Открытие памятника 2Найдено в Сети

Дмитрий

С днем милиции!

Владимир

Дядя Коля! Вечная память.

Марина

Вечный постовой!

Владимир

Сколько помню, дядя Коля ежедневно там стоял, иногда уходил в здание кинотеатра погреться, и опять на посту.

Любовь

Человек-легенда!!!

Елена

Наш любимый с детства.

Дмитрий

Как-то вместо уроков пошел я в кино, в кинотеатр Горького. Там встретил дядю Колю, и его нравоучения о порядке на всю жизнь въелись в мозг! Наш положительный герой!

Светлана

Дядя Коля!!! Прекрасно его помню! Как он красиво регулировал!

Al Raven

Платоныч! Мировой мужик был, земля ему пухом.

Редакция «ТН» поздравляет сотрудников органов внутренних дел с их профессиональным праздником. Пусть работа каждого из вас оставит в сердцах людей такую же теплую память, как о Николае Путинцеве – нашем дяде Коле!

Превентивный удар. Российский ответ на сирийский вопрос

Иллюстрация Александр Горбаруков ИА REGNUM

Начало военной операции России в Сирии против ИГИЛ произвело во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Тысячи политологов и комментаторов в разных странах кинулись искать явные и скрытые цели России, оценивать ее действия и обсуждать их последствия. Стоило ли нашей стране вмешиваться в эту вроде бы чужую для нас войну и зачем?

На чужой территории

Лидия Александрова
Лидия Александрова

Лидия Александрова, председатель комитета родителей военнослужащих

– К действиям России в Сирии я отношусь положительно. Наш комитет прошел всю чеченскую войну, и мы знаем, что это такое. Считаю, что Россия наносит предупреждающий удар, чтобы не допустить прихода боевиков ИГИЛ к нам. На чужой территории это можно сделать с минимальными потерями, а если игиловцы начнут войну на нашей земле, то может быть поздно.

Если бы вопрос стоял о том, чтобы послать туда наш контингент для проведения сухопутной операции, то мы были бы против. Но сейчас работает авиация, и работает довольно успешно, уничтожая точечными ударами командные пункты, узлы связи, склады боеприпасов и инфраструктуру террористических группировок.

На кону – жизнь и свобода Журавлева

Евгений Ковалевский
Евгений Ковалевский

Евгений Ковалевский, путешественник

– Ситуация в Сирии для меня важна с точки зрения судьбы Константина Журавлева (томский путешественник, который в 2013 году попал в плен к боевикам сирийской оппозиции. – Прим. ред.). Если в результате действий России война в Сирии закончится, то это приведет к освобождению Кости. Другие варианты обсуждать не хочу.

Ничто не пугает деньги так, как война

сальников
Дмитрий Сальников 

Дмитрий Сальников, частный трейдер

– Влияние сирийского вопроса на нашу экономику стало четко заметно еще в 2011–2012 годах, когда РФ начала открыто противопоставлять себя в этом вопросе США и ЕС. На бирже настроение явно сменилось. Отток средств нерезидентов с российского фондового рынка приобрел характер непрерывного потока. Конечно, не только ситуация с Сирией этому способствовала. Но для длинных денег нужны какие-то показательные истории. Военное противостояние – это крайняя мера. Ничто так не пугает деньги, как война. Именно тогда и стало ясно, что инвестор из России уходит надолго и принципиально: объемы торгов начали снижаться, волатильность выросла. Фондовый рынок стал больше спекулятивным институтом, нежели инвестиционным. Притом что проблема недофинансированности и недоинвестированности нашей экономики – одна из главнейших…

Я убежден, что нет у России интересов, которые нужно защищать военными методами за пределами своих границ. Любая война – это война потенциалов и идей. Достаточно представить средства, в которые обходится операция: совокупное денежное довольствие российских военных в Сирии 5 млн рублей в день плюс их материально-техническое обеспечение. Ракеты и бомбы стоят от 300 тыс. до 100 млн рублей за штуку. Час полета одного штурмовика – 300 тыс., а их там два-три десятка. Итого день пребывания наших войск в Сирии стоит от 100 млн рублей.

Отсидеться не получилось бы

Владимир Румянцев, заведующий кафедрой новой, новейшей истории и международных отношений ТГУ

– Очевидно, что решение об участии России в действиях против ИГИЛ далось нелегко. Решение это чревато многими рисками, и хочется надеяться, что президент и его советники все эти риски тщательно просчитали. Сейчас можно услышать много заявлений о том, что, дескать, момент для участия в операции был выбран из политических соображений, а не из интересов безопасности РФ. Явно, что это решение не было спонтанным, к нему долго готовились. Значительное время заняла дипломатическая подготовка. Нужно было согласовать позиции с заинтересованными сторонами. Многое, видимо, было решено во время визита израильского премьера Биньямина Нетаньяху в Москву 21–22 сентября. Не случайно в израильской делегации было много военных экспертов. Но главными стали закрытые переговоры Владимира Путина с Бараком Обамой во время недавней сессии Генассамблеи ООН.

Могла ли Россия не ввязываться в эту войну? Скорее всего, отсидеться в стороне все равно не получилось бы. Тут нужно быть Новой Зеландией, чтобы более или менее спокойно взирать на происходящее на Ближнем Востоке, не опасаясь за собственную безопасность. Позиция «моя хата с краю» не приемлема хотя бы потому, что наша «хата» как раз с краю Ближневосточного региона, и от пожара, который полыхает там, искры летят в нашу сторону. А горючего материала у нас предостаточно. Победа ИГИЛ скажется на упрочении позиций исламистов-радикалов в Средней Азии и на Кавказе и на расползании джихадистской заразы уже вблизи наших границ. Кстати, наша граница с Казахстаном почти никак не защищена, поэтому противодействовать радикализму приходится на дальних подступах.

Сложность для России заключается в том, что не она эту кашу на Ближнем Востоке заварила, но пытается ее расхлебывать. И главное тут – не поддаваться соблазнам или уговорам отправить в Сирию наземный экспедиционный корпус. Но сейчас речи об этом не идет.

Нужно отдавать себе отчет, что мы ввязываемся в конфликт, у которого нет простого решения, в регионе, о который в разные периоды сломали зубы англичане, американцы, да и у нас самих за спиной есть трагический опыт Афганистана. Эффективно противостоять ИГИЛ можно лишь сообща, а единства как раз и нет. Турция, Саудовская Аравия, Катар и отчасти Израиль больше опасаются сирийского режима Башара Асада, чем Исламского государства. Соединенные Штаты весьма ревностно воспринимают наши действия в Сирии, и пока мы с ними действуем на параллельных курсах, без общих усилий не победить. Да и вообще, одними ударами с воздуха эту войну не выиграть. Появление любых иностранных наземных сил будет воспринято как оккупация. Нужно срочно создавать единую коалицию из местных участников: курдов, сирийской и иракской армий. Многое зависит от позиции Турции, через территорию которой сейчас в основном и проникают наемники в ряды исламистов. И пока США поощряют сирийскую оппозицию к войне на два фронта – против Башара Асада и против ИГИЛ, успеха в противостоянии джихадистам точно не будет. Да и недостаточно одних только военных мер. Успех ИГИЛ объясняется не только страхом местного населения перед головорезами, действующими с парализующей волю жестокостью.

Нужно признать, что боевики Исламского государства на контролируемой территории навели худо-бедно, но хоть какой-то порядок, создали большое количество рабочих мест, земля обрабатывается, криминалитет снизил активность, ведется торговля. Поэтому нужно задуматься о мерах социального противодействия. Точно так же в свое время росла популярность ХАМАС на палестинских землях – они просто взяли на себя те функции, которые игнорировало проворовавшееся палестинское руководство – создавали свои детские сады, поддерживали стариков.

И еще – не обойтись без эффективных мер внутри тех государств, откуда прибывает подкрепление джихадистам, включая Россию. Необходимы скоординированные меры идеологического и социального характера со стороны властей, общественности, церквей различных конфессий.

Дешевле учений

Дмитрий Евсейчук
Дмитрий Евсейчук

Дмитрий Евсейчук, обозреватель

– Заявления о катастрофических последствиях военной операции в Сирии для российской экономики вызывают недоумение. Отток иностранных капиталов, который усилился в 2011–2012 годах, в первую очередь, был связан со сменой политического курса и началом глобальной конфронтации с Западом.

Если допустить, что один день пребывания нашей войсковой группировки в Сирии действительно стоит 100 млн рублей, то в год получится 570 млн долларов. По сравнению с общемировой практикой это мизер. США на военную операцию в Сирии тратят почти в пять раз больше – 7,5 млн долларов в день, то есть 2,7 млрд долларов в год. Но это по официальным данным, в реальности эта сумма значительно больше. Например, американский эксперт по военным расходам Гордон Адамс считает, что реальная оценка стоимости военной кампании США против ИГИЛ в 2015 году составляет от 10 до 15 млрд долларов.

Кроме того, большинство авиабомб, которые использует в Сирии наша авиация, практически ничего уже не стоят. Они были произведены в огромных количествах еще в советское время, и их давно пора утилизировать. А утилизация обошлась бы значительно дороже. То же самое и со старыми советскими бомбардировщиками Су-24: у них давно выработался ресурс, поэтому по программе модернизации вооружений они должны быть заменены к 2020–2025 годам на Су-34.

Кстати, истерику либералов по поводу «гигантских» расходов на военную операцию в Сирии прекратил их же собственный финансовый гуру Алексей Кудрин, заявивший, что она обойдется не дороже расширенных военных учений. «На учениях «Центр-2015», которые прошли в сентябре, явно было потрачено больше, чем в Сирии, – привел пример военный эксперт Виктор Мураховский. – На учениях была авиационная группировка в 150 единиц плюс несколько десятков вертолетов и несколько тысяч единиц бронетехники. Все это ездило и стреляло две недели».

Тезис о том, что война отпугивает деньги, на протяжении десятков лет опровергают США: американцы устроили по всему миру огромное количество войн и конфликтов, однако их доллар от этого только укрепился.

Наконец, применение новых боеприпасов и вооружений в условиях реальных боевых действий позволяет по-настоящему их испытать, а также продемонстрировать их преимущества потенциальным покупателям.

Бизнес на заключенных. В России предлагают создать частные тюрьмы

TNews803_09

Члены общественного совета при Федеральной службе исполнения наказаний предложили создать в России частные тюрьмы. Таким образом планируется решить проблему неудовлетворительного состояния тюремных зданий. По задумке авторов идеи, в такие учреждения в первую очередь будут попадать женщины и дети, а затем люди, совершившие преступления по неосторожности. Эксперты «Томских новостей» разошлись во мнениях по этой инициативе.

Ростюрьма-надзор

Postnikov1-630x420Геннадий Постников, председатель Общественной наблюдательной комиссии Томской области

– Почему бы и нет? Существуют же государственно-частные партнерства. Лично я не вижу в этом ничего плохого. Частный собственник вполне может соблюдать законодательство Российской Федерации и при этом очень эффективно управлять тюрьмой. Нужна только хорошо налаженная государственная система по надзору за соблюдением законности в тюрьме и требований по условиям содержания заключенных. Например, как Ростехнадзор, Росздравнадзор. Можно назвать новый орган Рослагерьнадзор или Ростюрьманадзор…

Учесть все нюансы

СафроновВиталий Сафронов, врио начальника УФСИН России по Томской области

– Не вижу в этом ничего плохого, потому что в ряде стран частные тюрьмы существуют, и достаточно успешно. Главное, чтобы наше законодательство было к этому готово, чтобы учтены были все возможные проблемы и противоречия.

Наверняка найдутся желающие создать эти частные тюрьмы. Но надо учитывать, что им нужно будет иметь и большой опыт работы в службе, и первоначальный капитал, и коммерческую жилку. А то у нас многие люди бездумно хватаются за новое дело и не доводят его до конца из-за отсутствия профессионализма, финансов и т.?п. Чтобы не получилось, как со многими предприятиями: начали успешно работать, а потом банкротятся. И куда потом девать осужденных? Это же люди, а не лавочка, в которой торгуют помидорами, – закрыли и забыли. Заключенных надо будет пристраивать в казенные учреждения. Вот поэтому и необходимо совершенное законодательство, которое обговаривало бы все нюансы.

Не верю!

Федор, бывший заключенный

– Если у нас создадут частные тюрьмы, то там будет покупаться и продаваться все – от водки и наркоты до проституток. Даже сейчас есть государственные тюрьмы, где за большие деньги можно купить большинство запрещенных режимом вещей. А за очень большие деньги можно, так сказать, сходить в отпуск. То есть пожить какое-то время на воле, пока кто-то другой занимает твое место на нарах. Я слышал, что отдельные авторитетные и очень богатые люди срок вообще не мотали. Их доставляли в место отсидки только на время проверок.

Кстати, помните скандал по поводу того, что Евгению Васильеву, которая вроде бы должна находиться в тюрьме, видели в одном из московских магазинов? Так вот, я нисколько не сомневаюсь, что ее действительно там видели.

Контролировать эти частные заведения государство не сможет, потому что все проверяющие после каждой проверки будут становиться неприлично богатыми.

Уверен, что наверху все это понимают не хуже меня, поэтому не верю в возможность появления частных тюрем в России.

Сначала – эксперимент

KartashovaЕлена Карташова, уполномоченный по защите прав человека Томской области

– Эта тема не нова, она часто оживает перед выборами. Сторонники частных тюрем (речь идет о всех местах лишения свободы) говорят, как правило, об экономии бюджетных средств. Возможно, они правы, экономия будет.

Может повыситься уровень занятости осужденных. В нашем регионе, например, очень мало заключенных реально работают, по моим данным, всего около 30%. Если они будут заняты, то будут получать зарплату. А это важно еще и в том смысле, что часть осужденных по решению суда выплачивает алименты, компенсацию за ущерб и тому подобное. Кроме того, если осужденный работает в заключении, то потом легче находит работу и встраивается в нормальную жизнь, в общество.

С другой стороны, увеличить уровень занятости можно и в государственной системе исполнения наказаний, для этого вовсе не обязательно менять статус этих заведений.

Думаю, если до частных тюрем все-таки дойдет, то не сразу и везде, а сначала появятся какие-то пилотные проекты, которые помогут выявить плюсы и минусы этой идеи. Если мы говорим о гуманизации нашей системы, то было бы логично, если бы первые частные тюрьмы были созданы для содержания осужденных инвалидов.

Наверное, улучшится качество питания и медицинских услуг.

Однако есть и большие минусы. Наше государство пока не готово предоставить равные условия содержания в государственных и частных пенитенциарных учреждениях. А если нет гарантии равных условий, то это будет дискриминация прав заключенных. Получится, что одни и те же категории людей отбывают наказание в неравных условиях. И коррупционную составляющую сбрасывать со счетов тут нельзя.

Еще один минус – получение прибыли. Судя по мировой практике, оно достигается за счет трудовой составляющей. И тут государству нужно будет сильно постараться, чтобы не допустить в частных тюрьмах нарушения условий труда, чтобы труд там не стал рабским.

Говорить о том, что разгрузятся тюрьмы, несерьезно. Потому что проблема переполнения тюрем уже не актуальна.

Так что претворять в жизнь идею частных тюрем надо с очень большой осторожностью. Сначала это надо сделать в каких-то отдельных экспериментальных заведениях, после чего тщательно проанализировать результаты.

Частная тюрьма или частный ГУЛАГ?

Борис КомаровБорис Комаров, экономист

– На мой вопрос, будет ли в России частная пенитенциарная система, коллеги, не сговариваясь, крутили пальцем у виска – это полный бред: такой системы в России не будет никогда и смысла в ее создании нет. Ни государство, ни общество не захотят отдать эту специфическую функцию «в люди», на вольные хлеба. Нынешняя тюремная система самодостаточна и трогать ее категорически нельзя!

Но было другое мнение. Организовать в России частные тюрьмы еще в начале 2000-х годов предлагал тогдашний министр экономического развития Герман Греф. Такая форма, по его мнению, улучшила бы ситуацию с исполнением наказаний. В дальнейшем идея обсуждалась на уровне известных политиков, ею даже загорелся Жириновский. Но, по сути, за предложением известного либерального экономиста стояло не благородное стремление гуманизировать и сделать более прозрачной закрытую за высокими заборами и непростую область человеческого бытия, а просто частично минимизировать потери казны. Как в Америке, где такая практика процветает с 1980-х годов и тюремный частный бизнес действительно дешевле государственного на 15%. Хоть у нас не так много заключенных, по сравнению с США, но сфера эта очень затратна для государства. Тюрьмы и зоны не приносят дохода в бюджет, себя бы прокормили. А вот частные узилища несли бы золотые яйца – и себе не в убыток, и государству налоги с нормы прибыли процентов этак 5–6, а главное – баба с возу – кобыле легче. Действительно, в теории это сохранило бы бюджету не один миллиард рублей.

Но вот тут-то начинаются вопросы – а как это практически сделать? И разрешить их нельзя, если не снять главные затруднения, потому что в России не ищут золотой середины, а сразу действуют наотмашь. Сталинский ГУЛАГ когда-то тоже был новаторской формой наказания, а принудительный труд узников был прибыльным для государства. И для частных российских тюрем не экономия, а именно дешевый труд заключенных будет главным источником выгоды, а иначе не отбить вложений и не получить маржу. Но что делать, если заключенные восстанут, а право на насилие есть только у государства? Добавлять сроки за неповиновение, если зэки не захотят обогащать олигарха-инвестора, или нет? Ну и потом, в ситуацию с частными тюрьмами обязательно вмешается еще одна сила, темная и весьма влиятельная, – мир криминальных авторитетов. У них в государственных зонах и тюрьмах свой экономический интерес, и немаленький. Чтобы нивелировать их влияние на проект, с ними придется идти на сговор, по крайней мере, создавать им райские условия. Но будет ли это адекватным наказанием за преступления?

Потому, видимо хорошо поразмыслив, от заманчивой идеи частных замков Иф изящно отказались, объявив, что за идеей стояло всего лишь желание создать государственно-частное партнерство по строительству новых чертогов для сидельцев. Но посыл очевиден, раз такие разговоры идут, значит, система перестала быть рабочей.

Съесть нельзя уничтожить?

Много шума из ничего

Дмитрий Евсейчук
Дмитрий Евсейчук

Дмитрий Евсейчук, обозреватель «ТН»

Информация Россельхознадзора о десятках тонн контрабандных сыров, фруктов, мяса и овощей, попавших под гусеницы и нож бульдозера, противоречит всем нашим представлениям о жизни. В народной памяти еще не стерлись тяжелые воспоминания о голоде, поэтому еда в нашем сознании – это святое.

Получив такой мощный инструмент для нападения на власть, либеральная оппозиция кинулась в массовую атаку: «Указ Путина об уничтожении запрещенных к ввозу в Россию сельхозтоваров – неуважение к памяти жертв блокадного голода», «Отдайте санкционные продукты голодным детям и старикам!»

В ответ специалисты стали объяснять, что это обычная мировая практика, что запрещенные к ввозу продукты уничтожаются во многих развитых странах. Что продовольствие неизвестного происхождения, которое приходит на границу с поддельными документами, нельзя просто так отдавать людям. Его нужно проверить на наличие вредных веществ, причем не выборочно, а полностью. Что для его хранения нужно приобрести большое количество холодильных установок, а для транспортировки – огромный парк грузовых автомобилей. Что в России отсутствует механизм перераспределения продовольственных товаров в пользу неимущих, а попытка его создать обернется новым витком коррупции. И что в итоге эти продукты станут золотыми, а все расходы лягут на бюджет.

Известный знаток всего на свете Анатолий Вассерман напомнил, что либералы сами одобряют популярную в рыночной экономике практику уничтожения части товара ради поддержания высоких цен на него: «В частности, хрестоматийно известное массовое истребление провианта в начале первой Великой депрессии – буквально на глазах десятков миллионов людей, находящихся на грани голодной смерти, – не вызывает у них ни малейшего возражения: мол, в противном случае разорились бы фермеры и некому было бы выращивать новые урожаи».

Вассерман также доходчиво объяснил, что раздача санкционных продуктов малоимущим убивает отечественных сельхозпроизводителей: «Как показал отечественный опыт, иностранный демпинг – продажа по искусственно заниженным ценам – несравненно надежнее любых санкций убивает наши попытки воссоздать экономику». Можно не сомневаться: на Западе согласятся полностью возмещать убытки любому контрабандисту, если конфискованное у него продовольствие поможет голодной смерти нашего села.

Однако соцопрос «Левада-Центра» показал, что никакие разумные доводы не смогли повлиять на представление россиян о том, что еду уничтожать нельзя. Этот парадокс между нашими чувствами и разумом объясняется очень просто: сама суть рыночной экономики (конкуренция) противоречит представлениям российского общества о нормах морали (сотрудничество). С точки зрения капитализма уничтожение контрабандного продовольствия – разумная мера защиты своего рынка от чужих товаров или от перепроизводства. А с точки зрения народной нравственности это кощунство и грех. Получается, что за четверть века россияне так и не приняли нормы рыночной морали.

Мы идем другим путем

Эскин
Аркадий Эскин

Аркадий Эскин, президент Томской торгово-промышленной палаты, депутат Законодательной думы Томской области

Меня родители с детства приучили, что выбрасывать хлеб – это великий грех. Но в этой ситуации есть и другой момент. Да, продукты выбрасывать нельзя, но, с другой стороны, сколько бы мы ни шутили о санкционных креветках с надписью «Made in Belarus», факт остается фактом, их появление в нашей стране – это нарушение действующего законодательства.

Передавать запрещенную продукцию куда-либо вместо ее уничтожения – большой риск. Продукция эта, как правило, производится вне рамок технологий и нормативов. Возьмем, к примеру, пальмовое масло. Пригодна для употребления в пищу только его определенная часть, которая при производстве скапливается на поверхности массы. Но многие нерадивые предприниматели игнорируют это жесткое условие и спокойно используют даже ту часть массы, которая при производстве масла должна прямиком уходить в отходы. И таких примеров полно.

С проблемой арестованного контрафакта мы так и не можем разобраться юридически. Это касается не только еды, но и техники. Пока нет такого законодательного акта, который бы закреплял за кем-то ответственность по содержанию нелицензированных продуктов, контролю за качеством, регламентировал бы условия и параметры переработки контрафакта.

Ввоз запрещенных товаров – это всегда удар по экономике страны. И касается это не только продовольствия. Отечественный производитель не может конкурировать с подпольными цехами условной Малайзии, у которых себестоимость товара очень низкая. Такие предприятия не платят налогов, они идут мимо таможни, и их товар низкого качества продается по низким же ценам. Наш производитель не может предложить аналогичные цены, так как исправно платит зарплату сотрудникам и не прячется от налогов, поэтому рано или поздно загибается. Такая участь постигла многие национальные производства стран бывшего соцлагеря. К счастью, мы пошли другим путем.

Обязательно к исполнению

Артем Багреев
Артем Багреев

Артем Багреев, директор компании «Деревенское молочко»

Новость об уничтожении санкционных продуктов можно рассматривать в двух плоскостях: с точки зрения гуманитария-обывателя, которого раздражают кадры кинохроники о том, как сыры закапываются в землю, и с точки зрения геополитики. В первом случае возмущение понятно, особенно у тех, кто вообще не может себе позволить дорогие продукты. И здесь у меня вопрос только к четвертой власти: а стоило ли так широко освещать эту кампанию в СМИ?

Если оценивать ситуацию с точки зрения государства, то это один из вариантов решения проблемы. Есть закон, который принят для того, чтобы укрепить позицию России на мировой арене. Хороший он или плохой – другой вопрос, но он есть, и нарушения строго наказываются. Например, у меня в доме детям запрещено пить пепси-колу. Что я сделаю, если обнаружу ее в холодильнике? Конечно же, вылью в раковину. Вот примерно так поступает и государство в своих масштабах. Это жесткий способ показать: закон должен исполняться.

Такой гуманитарки нам не надо

Елена Бондарчук
Елена Бондарчук

Елена Бондарчук, директор ОГКСУ «Тунгусовский детский дом-интернат»

Как законопослушный гражданин, я уважаю решение правительства об уничтожении санкционных продуктов, и раз оно принято, его нужно исполнять. И если западными странами нарушаются наши законы, мы обязаны принимать ответные меры.

Ведь если продукция ввозится в нашу страну контрабандным путем, значит, на нее нет сертификатов, мы не знаем, что в ней содержится. Если это фрукты, то они могут быть с пестицидами, с другими вредными и опасными для здоровья веществами.

Эта тема захлестнула сейчас все информационное пространство: смотришь по телевизору, вроде бы продукция хорошая на первый взгляд, и жалко такую уничтожать, но раз против нас идет обман, он должен пресекаться.

В обществе активно обсуждается предложение по поводу того, что лучше бы санкционные продукты направлять в детские дома или раздавать малоимущим. Я бы ни в коем случае в свое учреждение эту продукцию не приняла, потому что хорошо себе представляю, чем это чревато. В нашем доме-интернате находятся на обеспечении 110 детей. Как же я могу рисковать ими, их здоровьем? А не дай бог вспышка какого-нибудь заболевания, а не дай бог какое-нибудь отравление… Нет, такой гуманитарки нам не надо! Мы работаем строго по закону, поэтому все продукты принимаем только на основании сертификатов.

Пустить на переработку

Геннадий Сергеенко
Геннадий Сергеенко

Геннадий Сергеенко, директор ЗАО «Дубровское»

Считаю, что эти продукты можно использовать с пользой для себя, например, пустить на переработку. С первой партией мяса – около 60 тонн – именно так и поступили. Полученная мясокостная мука пойдет на корм животным.

Конечно, мне, как сельхозпроизводителю, жаль смотреть на такую картину, но раз продукт некачественный и представляет опасность для жизни людей, его следует только уничтожать, тем более что уничтожение контрабанды – обычная мировая практика.

Я тоже слышал мнение по поводу того, что лучше отдать запрещенные продукты беднякам. Для чего? Чтобы они отравились? Я понимаю так, что все сжигаемые продукты не просто нелегально ввезены в нашу страну, а что они потенциально опасны для здоровья и жизни людей. Вот в чем дело. Мое мнение однозначно: если продукт некачественный, допускать его до потребителя нельзя. И здесь не может быть разделения на бедных и небедных. Но и сжигать эти продукты просто так не следует, альтернативу вижу в переработке.

Важно правильно поставить запятую

Игорь Чернышев
Игорь Чернышев

Игорь Чернышев, сенатор Совета Федерации

На мой взгляд, перед нами сейчас стоит дилемма: хранить нельзя сжечь. И тут главное – определиться, где поставить запятую. «Хранить, нельзя сжечь», либо «Хранить нельзя, сжечь».

С одной стороны, если хранить все продукты, попавшие под запрет в Российской Федерации, то на эти цели потребуется немало средств из бюджета. С другой стороны, эти деньги рациональнее направить на реализацию программ по импортозамещению.

Почему эти товары нецелесообразно раздавать населению, например малоимущим? Потому что мы сегодня решаем задачи по развитию отечественной экономики, в частности пищевой промышленности. Политика государства такова, чтобы наши граждане покупали продукты, выращенные и изготовленные на наших сельхозпредприятиях, в наших фермерских хозяйствах.

Я глубоко убежден в том, что запрещенные к ввозу товары не могут быть реализованы на территории России. Иначе зачем нам надо было вводить ответные санкции. Уж если мы сегодня ведем экономическую войну, не стоит оглядываться назад, нужно быть логичными и последовательными.

Обед патриота

еда

Гурьевская каша – радость наша?

Депутат Госдумы от КПРФ Вадим Соловьев предложил ввести лимит на блюда иностранной кухни в российских общепитах. И обязать рестораны и кафе, не имеющие национальной специализации, формировать свои меню как минимум наполовину из блюд традиционной русской кухни. По мнению депутата, этот шаг поможет возродить гастрономические традиции России и привлечь иностранных туристов.

Для ресторанов, которые будут предлагать своим клиентам исключительно солянку, буженину, говядину по-строгановски, сырники, калачи, сбитень и другие исконно русские блюда, даже планируются льготы. Похожие меры по поддержке и развитию национальной кухни не так давно были приняты в соседней Белоруссии. О том, будет ли толк от такой инициативы в нашей стране, рассуждают эксперты «ТН».

Блюдо должно быть в тренде

Иванова ИринаИрина Иванова, администратор трактира «Вечный зов»

– Выступая с такой инициативой, депутат не учел главное: мы зависим прежде всего от предложения на рынке. И при составлении меню ориентируемся на набор продуктов, которые есть в нашем распоряжении. Разве это плохо, когда у клиента есть выбор блюд разных кухонь?

И потом, давайте не будем забывать, что в кулинарии, как и в fashion-индустрии, есть модные течения. Если люди хотят кушать легкий микс из листьев зеленого салата, приправленный оливковым маслом, зачем же мы будем подносить им салат с мясом и яйцом, сдобренный сметаной? И вообще, если честно, проблема забвения русской кухни кажется мне надуманной. Я уже много лет в профессии. Так вот сегодня, как и много лет назад, в топе блюд русские пельмешки и блины, которые с удовольствием заказывают люди разных возрастов и национальностей.

Когда каша не на тарелке, а в голове

Василий ЕмельяненкоВасилий Емельяненко, известный шеф-повар, ведущий кулинарных шоу на федеральных каналах (Москва)

– Меня, конечно, безмерно радует, что наши депутаты заботятся о развитии и процветании национальной кухни. Но высказанное давеча предложение, извините, бессмыслица. Про такие говорят: ткнуть пальцем в небо.

Ведь что такое иностранное блюдо? Приготовленное из «нездешних» ингредиентов? Хорошо, давайте возьмем для примера итальянскую закуску «Капрезе». Берем моцареллу, которую делают наши фермеры, краснодарские помидорчики, базилик с подмосковных грядок, выпаренный винный уксус и получим вполне себе русский салатик.

Вообще должен сказать, что сегодня люди понятия не имеют о том, что такое традиционная русская кухня. И, стало быть, что именно нужно сохранять, тоже не знают. Национальное блюдо, это что? Селедка «под шубой»? Да нет, это советская кухня. Сосиски с зеленым горошком? Тоже мимо. Русская национальная кухня – кухня дворянская, дореволюционная. Когда на обеденный стол было до 15 подач разно­образных блюд, включая закуски, сладости, приправы, напитки, студни, а на вечерний и вовсе до 25 подач.

Так что заполнить меню кулебяками, расстегаями, наливашниками (жареными пирожками) – это не значит сохранить русскую кухню. Знаете, мы любим навалить на одну тарелку сыр, мясо, лук, залить все майонезом и кушать эту кашу. Вот и в голове у нас точно такая же каша.

Долой тазик с оливье!

Максим СырниковМаксим Сырников, исследователь русской традиционной кулинарии, основатель фонда сохранения русской кухни «Русская поварня» (Санкт-Петербург)

– Несколько лет назад журналист одного интернет-издания задал мне вопрос: есть ли сегодня хотя бы мизерный шанс, что в праздники на домашний стол наши хозяюшки будут выставлять блюда «той самой» русской кухни. На что я ответил: реа­нимировать национальную кухню можно. Лишь бы не возникало моды на блюда «а-ля-рюс». А еще хуже – организованной сверху кампании «по возрождению». Так оно и вышло…

Защищать и возрождать русскую кухню необходимо. Нужно что-то делать с этим несчастным тазиком оливье в каждом доме на все праздники и позорными очередями в «Макдональдс». Но не такими же топорными методами, которые предлагаются сегодня! Запреты еще никогда ни к чему хорошему не приводили, только ненужную агрессию вызывали. Если человек после сытного обеда хочет выпить чайку с расcтегаями – замечательно. Но если он предпочитает тирамису – в чем здесь криминал? Пушкин, например, в письме Соболевскому советовал ему отведать макароны с пармезаном у Гальяни в Твери. И что, из-за любви к итальянскому блюду он стал менее русским человеком и патриотом?

Ограничения в меню не возродят интереса к русской кухне. Только оттолкнут людей еще больше. И приведут к печальному результату: рестораторы будут терпеть серьезные убытки. Им и так выживать нелегко. Дамоклов меч над головой – не самые комфортные условия для развития любого бизнеса.

Мое глубокое убеждение: нельзя ничего внедрять сверху! Тем более через запреты. Люди сами должны понять, что русская кухня ничуть не беднее кухонь других народов. А в наших климатических условиях она еще и незаменима. Хотите, чтобы посетители заказывали в ресторанах не «Цезаря», а студень с хреном, не томатный гаспачо, а щи с квашеной капусткой? Не ограничивайте выбор людей – занимайтесь лучше популяризацией русских блюд.

Не учите нас, что нужно есть!

МиловановАлександр Милованов, руководитель центра боевых искусств «Андзэн»

– Поужинать в ресторане я люблю. Поэтому инициатива депутата задела за живое и вызвала негодование. При чем здесь патриотизм и кесадилья на обед? Я очень люблю Россию и ее самобытность, и эти мои чувства походы в итальянскую пиццерию и японский суши-бар ничуть не умаляют. Если действительно хотите возродить национальную кухню, начните с обучения поваров и культуры обслуживания. Что толку, если турист закажет русские блины, а они окажутся несъедобными? Готовить нужно вкусно и гостей встречать радушно. А не вводить непонятные ограничения. Лично у меня, как у посетителя ресторана, навязанное меню вызовет только раздражение.

За окрошку с холодцом обидно!

БольшанинаНадежда Большанина, директор ресторана «Меркурий»

– Идею ввести лимит на иностранные блюда и требование комплектовать меню ресторанов как минимум на 50% блюдами национальными я поддерживаю. Давно пора! Обидно за русскую кухню, которую мы променяли на модные гастрономические изыски других стран. Нет, конечно, ассортимент блюд в меню кафе и ресторанов должен быть на разный вкус. Чтобы хорошо и с удовольствием покушать здесь мог по возможности каждый клиент. Но во всем должна быть мера. Сегодня же иностранные туристы, которые приезжают в Россию и желают отведать угощения прославленной русской кухни, с трудом могут отыскать их в меню. Гораздо легче найти, скажем, американский фастфуд, японские суши, блюда французской или итальянской кухни.

Не думаю, что, если инициатива депутата Соловьева будет принята, рестораны начнут терять клиентов. Если блюдо приготовлено умелым поваром из свежих качественных продуктов и красиво подано, если оно по-настоящему вкусное, не сомневайтесь: ни один человек голодным и обиженным из кафе не уйдет. И уж поверьте моему опыту, ни одно заморское яство не может сравниться с нашей наваристой ушицей, холодненькой окрошечкой, пожарскими котлетками, бочковыми огурчиками, блинчиками с пылу с жару. Отведать эти блюда, приготовленные по всем правилам, должен хотя бы раз в жизни каждый человек!

 

Правительство нашло способ ликвидировать обманутых дольщиков

ключи

Запретить долевое строительство, чтобы защитить граждан от обмана со стороны строительных организаций, предложил губернатор Московской области Андрей Воробьев на заседании Совета при Президенте России по жилищной политике и повышению доступности жилья. Глава совета первый заместитель главы Правительства РФ Игорь Шувалов это предложение поддержал и поручил Минстрою подготовить соответствующие поправки в законодательство, которые планируется принять осенью. Суть готовящихся изменений состоит в том, что с 2020 года строительным организациям будет запрещено привлекать средства дольщиков для строительства. Продавать можно будет только жилье, уже сданное в эксплуатацию. А с 2016 по 2020 год может действовать переходный период, когда долевое финансирование строительства будет происходить через спецсчет в банке и под банковскую гарантию.

Эксперты «ТН» оценили возможные последствия этих поправок для строительной отрасли и рынка жилья.

Рынок сразу встанет

овсянникова татьянаТатьяна Овсянникова, заведующая кафедрой «Экспертиза и управление недвижимостью» ТГАСУ

 

– Привлечение средств граждан в жилищное строительство на основе договоров долевого участия – это вынужденный механизм, родившийся в нашей стране после разрушения системы государственного финансирования жилищного строительства. Других финансовых источников у застройщиков до сих пор нет. Собственного оборотного капитала, на основе которого можно было бы начать стройку и довести объект до товарной готовности (а для 100-квартирного дома это 200–300 млн рублей, которые нужно авансировать на срок не менее года!) даже у крупных застройщиков нет, а кредитные ресурсы просто не доступны. Поэтому для застройщиков это самые дешевые и доступные деньги. К тому же практически безрисковые – основные риски несет дольщик. В том числе риски потерять свои деньги или получить в результате совсем не тот товар, о котором мечталось. Но эти риски – плата за выгоду, которую имеет дольщик, покупающий на стадии строительства квартиру по значительно меньшей цене, чем на рынке готового жилья. Проблема в том, что многие дольщики об этих рисках узнают слишком поздно, но есть и такие, кто идет на них сознательно, как всякий инвестор.

Полностью отказаться от договоров долевого участия и перейти к проектному финансированию в настоящих условиях просто невозможно – первичный рынок жилья, лишившись притока капитала, встанет. Как же тогда реализовать планы правительства по наращиванию объемов жилищного строительства? Очевидно, это станет возможным только тогда, когда появятся альтернативные источники финансирования – стоимость кредитных ресурсов, доступных для застройщиков, приблизится к мировому уровню 2–5% годовых. Тогда застройщики, инициировав проект и вложив в него определенную сумму собственных инвестиций (например, в размере 10–20%), смогут привлекать относительно дешевые кредитные ресурсы, а проценты по кредиту погашать за счет рентабельности продаж готового жилья. Станет ли это возможным к 2020 году? Будем надеяться на стабилизацию экономики России и экономический рост.

В переходный период механизм финансирования может быть следующим: дольщики, заключив договор с застройщиком, перечисляют средства не ему, а на специальный счет в банке. Банк, проведя строи­тельный аудит объекта, финансирует (не кредитует!) выполненные застройщиком работы в пределах аккумулированных средств дольщиков. При нехватке средств на спецсчете банк продолжает финансировать строительство объекта на льготных кредитных условиях. При этом стоимость услуг банка должна быть минимальной и строго лимитированной, а дополнительные затраты на банковский сервис для дольщиков должны компенсироваться экономией, получаемой за счет строительного и финансового контроля банков за деятельностью застройщиков. По мере снижения уровня инфляции и процентных ставок по кредитам соотношение между привлекаемыми от дольщиков средствами и кредитами банков будет изменяться в пользу последних до полного отказа от средств дольщиков. Такой плавный переход к проектному финансированию позволит избежать коллапса на рынке жилья и скачка цен.

Строительное лобби не позволит

мельникОлег Мельник, и.о. председателя Томской палаты риелторов

– Сомневаюсь, что новые поправки в закон будут действительно приняты. Строительное лобби этого не поз­волит. Но даже если долевое строительство все-таки запретят, то неужели застройщики не найдут лазейки в законодательстве, чтобы по-прежнему использовать деньги дольщиков, которые, по сути, являются беспроцентными кредитами?

Если вдруг таких лазеек в законе не будет и строители будут использовать банковские кредиты, то цены на жилье существенно повысятся. Сейчас строительный рынок, как и вся экономика, находится в кризисе, платежеспособный спрос низкий, и поднимать цены невозможно. Но к 2020 году кризис закончится, спрос на рынке недвижимости восстановится, вступит в силу запрет на долевое строительство и цены на жилье пойдут вверх.

Давно пора!

Мальцев_2Борис Мальцев, президент Союза строителей Томской области, депутат Законодательной думы ТО

 

– Я еще пять лет назад говорил, что долевое строительство надо запретить. Те, кто разрешил строителям самим собирать с людей деньги, совершили преступление. Для этого существуют банки. Строители должны продавать товар, а не воздух. А у нас доходило до того, что крупные строи­тельные компании собирали денег больше, чем некоторые банки.

Не соглашусь с теми, кто утверждает, что переход на финансирование строительства через банки существенно повысит стоимость жилья. Если банк хочет заработать на таком огромном рынке, как строительство, то уймет свои аппетиты и предложит выгодные условия с низкими процентами. Банкиры сами будут заинтересованы в том, чтобы цены на жилье, в строительство которого они вложили свои средства, были доступны для населения и квартиры быстро раскупались. Не надо этого бояться, весь мир так живет.

Кстати, хорошие механизмы финансирования строительства работают и в некоторых регионах России. В Татарстане, например, уже 20 лет существует некоммерческая организация «Государственный жилищный фонд при президенте Республики Татарстан», которая привлекает внебюджетные средства для строительства доступного жилья и выступает в качестве заказчика-застройщика. Этот фонд без всякого участия банков ежегодно строит по 400 тыс. метров самого дешевого в стране жилья – по 24 тыс. рублей за квадратный метр. Вот такой опыт нужно изучать и тиражировать.

Придется менять Гражданский кодекс

федораевЮрий Федораев, арбитражный управляющий, руководитель общественной организации по защите прав обманутых дольщиков «За крышу над головой»

– Таких инициатив было очень много, и все – перед очередными выборами. Все плюсы и минусы запрета долевого строительства неоднократно уже обсуждались, были проанализированы и сделаны выводы.

В Чехии, например, есть долевое строительство, но нет обманутых дольщиков. Потому что там дольщики вносят деньги в банк, который решает все вопросы с застройщиками. Банк не потерпит убытков, не даст застройщику себя обмануть.

В КНР долевое строи­тельство очень жестко контролируется государством. Руководители банков и строительных организаций несут личную ответственность за неисполнение договора о долевом участии. Поэтому во всем огромном Китае всего 147 обманутых дольщиков – в десятки раз меньше, чем в одном Томске.

Чтобы реально запретить использовать деньги дольщиков, надо изменить половину Гражданского кодекса. Потому что существует масса самых разных способов привлечь средства граждан к финансированию строительства, не называя это договором о долевом участии. Например, с покупателем квартиры можно заключить инвестиционный договор, и тогда он будет инвестором, который сам вкладывает деньги в дело и сам несет все риски.

А многие застройщики делают еще проще: организуют жилищно-строительный ко­оператив, который собирает средства членов ЖСК и заключает договор со строительной организацией на строительство. И в случае чего ответственность за срыв стройки несет ЖСК, а не строительная компания.

И наши граждане с легкостью идут на эти схемы, отдавая деньги непонятно за что. Например, в данный момент я являюсь внешним управляющим строительной фирмы «Рекон», которая «позаимствовала» у людей около 500 млн рублей. Так вот, из тысячи обманутых дольщиков «Рекона» только один провел официальную оплату через банк! И то только потому, что деньги у женщины хранились в иногороднем банке, и она не могла заплатить наличными. А все остальные отдавали наличные деньги, причем плата проводилась в виде каких-то зачетов, займов, переуступок, оплатой каких-то материалов левым фирмам…

И ведь не сказать, что жертвой обмана становились безграмотные люди. В моей практике среди обманутых дольщиков были и крупные предприниматели, и депутаты, и высокопоставленные чиновники, и даже два полковника госбезопасности. А пять человек умудрились потерять деньги на долевом строительстве дважды! Таким никакой закон не поможет.

 

Безликий алкоголь. Одинаковые бутылки дадут бой пьянству?

Алкоголь

Общественная палата России предложила новый способ борьбы с алкоголизмом: унифицировать этикетки алкогольной продукции, лишить их индивидуальности и яркого бренда. По словам председателя координационного совета по защите граждан от наркотиков, алкогольной и табачной зависимости ОП Султана Хамзаева, после запрета рекламы алкоголя его производители стали привлекать внимание потребителей красочными этикетками, а также изображением государственного флага и георгие­вской лентой. Руководители Минздрава отметили, что привлекательная упаковка действительно стимулирует спрос на алкоголь. Предложение Общественной палаты обсудили эксперты «Томских новостей».

Ритуал – враг пьянства

Бохан
Николай Бохан, директор НИИ психического здоровья

Николай Бохан, директор НИИ психического здоровья

– В чем соглашусь с Общественной палатой, так это с тем, что нельзя на алкогольной продукции использовать государственную символику, а также символы и даты, эмоционально значимые для населения. Нельзя, например, водку называть «Победа» и помещать на этикетке георгиевскую ленту.

Но в целом унификация этикеток – это неправильный способ решения проблемы. Существуют социально приемлемые формы и ритуалы приема алкоголя, которые являются частью давней культурной традиции. В европейских странах алкоголь употребляют не меньше, чем в России, но там нет эксцессивных, то есть запредельных форм приема спиртного, направленных просто на достижение состояния алкогольного опьянения. Этому препятствует культурная традиция потребления, основанная в том числе на брендах и внешнем виде бутылок со спиртным. Если убрать различия в оформлении бутылок и сделать этикетки неинтересными, то внимание человека будет сосредоточено только на оглушающих и опьяняющих свойствах этилового спирта. И прием алкоголя из эстетически красивого ритуала превратится в примитивное «соображение на троих».

Освященный культурными традициями ритуал снижает объемы потребления алкоголя. Дорогое спиртное в изящно оформленной емкости стаканами не глушат. С небольшим количеством хорошего коньяка можно просидеть весь вечер, смаковать его вкус, получать эстетическое удовольствие от красивого вида бутылки, стремиться к достижению такого уровня наслаждения процессом, который соответствует уровню бренда данной марки коньяка.

С точки зрения психологии, нельзя лишать человека эмоциональной и эстетической насыщенности от самого ритуала потребления алкоголя, связанного с какими-то важными событиями и датами в его жизни.

Обезличивание этикеток и бутылок может даже дать отрицательный эффект, так как переключит внимание с эстетической составляющей на собственно опьяняющую.

Начать надо с князя Владимира

Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УВД Томской области.
Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УВД Томской области.

Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УВД Томской области

– Это такая же очередная дурь, как переименование ГАИ в ГИБДД, а милиции в полицию. Бюджетных денег было истрачено немерено, а толку никакого.

Пьют и будут пить независимо от того, какая этикетка – белая или черная. Это человеческая психология. Если я употребляю, то мне нет разницы, что там нарисовано – Кремль или просто какая-нибудь стена. А чтобы изменить психологию россиян, надо поменять всю нашу историю и традиции, начиная с князя Владимира. Да и пьем мы на самом деле не намного больше других, англичане и финны пьют больше нас.

Кроме того, у производителей винно-водочной продукции такое мощное лобби, что в качестве законопроекта это никогда не пройдет, там слишком большие деньги.

Такая идея чем-то напоминает мне введение сухого закона в 1985 году. По этому вопросу я тогда выступал на бюро томского обкома КПСС и предупреждал, что породим очереди, самогоно- и браговарение, а народ будет травиться суррогатами. Так и вышло. Возникли позорные алкогольные очереди, а милиция стояла и регулировала их. Вдобавок вырубили сотни гектаров виноградников, нарушили традиции, связанные с проведением праздников и торжеств. А какую дыру в государственном бюджете сделали!

Идея с этикетками, конечно, не приведет к такой масштабной трагедии, но уровень идиотизма у нее примерно тот же.

Водку – пожалуйста, вино не трогайте!

Беляев
Дмитрий Беляев, специалист по маркетинговым коммуникациям

Дмитрий Беляев, специалист по маркетинговым коммуникациям

– Смешно думать, что такими нелепыми акциями кто-то сможет отучить потребителей от привычек и сложившихся предпочтений. Это антимаркетинговая акция, абсолютно не учитывающая наличие потребительских уровней в России. О ком конкретно заботятся авторы идеи? Если о тех, кто пропивает все, что получает, и в связи с этим находится на грани нищеты, то им и так все равно, чем напиваться.

Этикетка существует не для заманивания, а для идентификации, то есть для отличия одного продукта от другого. Представьте полки в магазине «Братья Коцоевы», к примеру. И что, на всех двух или трех тысячах видах продукции должны быть белые бумажки с одинаковыми черными буквами?

Кроме того, надо различать, о каких напитках речь. Это принципиально, так как алкоголиков «винных» или «текильных» в десятки тысяч раз меньше, чем «водочных».

Думаю, водочные этикетки можно было бы обезличить, это даже было бы логично. Потому что это, в принципе, один продукт и потребители отличают его только по брендам и ценовым уровням. А по качеству водка за 250 рублей практически ничем не отличается от водки за 1000 рублей. И вообще, водка – это стопроцентное зло. Но положительного эффекта от унификации водочных этикеток все равно не будет, пить меньше не станут. Просто начнут больше времени проводить в магазинах у водочной полки в спиртном отделе, так как дольше придется искать и выбирать продукцию, к которой привык.

А вот вино сильно различается по вкусу и качеству, поэтому клеить на все бутылки одинаковые этикетки неправильно. Да и зачем, если вином наш народ не спивается?

Кроме того, в частных винных дворах как раз такие белые простые бумажки к бутылкам приклеены. И что? Есть какая-то проблема? Напротив, все прекрасно раскупается, потому что скромное оформление этикетки считается признаком солидности и вкуса, отличающим известные марки вина от дешевого пойла с яркими и пошлыми этикетками.

Возникает также вопрос о том, как наши чиновники и депутаты собираются с импортом расправиться? Попытаются заставить иностранных производителей делать этикетки по установленному в России образцу? Или оригинальные этикетки будут переклеивать на стандартные у нас в стране?

Такими примитивными способами социальные причины пьянства не устранить. Но зато все эти новшества ударят по тем, кто работает, зарабатывает и иногда хочет выпить за ужином с семьей и друзьями.

Качество важнее этикеток

Елена Редченкова, главный врач ОГБУЗ «Томский областной наркологический диспансер»
Елена Редченкова, главный врач ОГБУЗ «Томский областной наркологический диспансер»

Елена Редченкова, главный врач ОГБУЗ «Томский областной наркологический диспансер»

– По способу потребления алкоголя население делится на две группы. Те, у кого уже сформировалась алкогольная зависимость, пьют невзирая на этикетки и бренды. У них тяга к алкоголю основана на неуправляемом здравым смыслом сознании, они просто не могут себя контролировать. Поэтому унификация внешнего вида спиртного на них никак не повлияет.

Вторая категория – это люди, которые употребляют алкоголь разумно, они могут себя контролировать.

Я, как человек из второй категории, могу выпить рюмку коньяка в приятной компании или бокал шампанского на Новый год. И мне бы не хотелось, чтобы этикетка на бутылке, из которой я пью, была какого-нибудь грязно-зеленого цвета, где простыми печатными буквами было бы написано «Коньяк армянский. Пять звезд». Это все равно что пить не из бокала, а из граненого стакана. Чисто психологически это создает ощущение принадлежности к группе алкоголиков.

Работать в наркологии начала еще в советское время и прекрасно помню, как в стране проводилась антиалкогольная кампания. Я всегда потребляла очень умеренно, борьба с алкоголизмом является моей профессией. Но даже у меня эта оголтелая борьба с алкоголем в любых его формах, в том числе самых цивилизованных, вызывала отторжение и сомнение. Я не понимала, почему уничтожают саму культуру пития, которая является сдерживающим фактором для пьянства. Ведь в основе этой культуры лежит не стремление одурманить мозги алкоголем, а приятно провести время в хорошей компании и с хорошим настроением.

Так что я бы посоветовала членам Общественной палаты не уничтожать элементы культурной традиции потребления спиртного, а обратить внимание на то, что сейчас идет снижение качества алкогольной продукции. По просьбе граждан мы на своем оборудовании иногда проверяем состав спиртного, который кажется им сомнительным. И находим, например, 12 единиц ацетона, которого быть там вообще не должно. Это неизмеримо опаснее для здоровья населения, чем красивые этикетки.

Попробовать стоит

Максим Степаненко, сотрудник миссионерского отдела Томской епархии РПЦ

– Я люблю эксперименты, поэтому попробовать стоит. А там посмотрим, что получится.

Выпускные вечера: ярмарка тщеславия или родовые традиции?

TNews791_09

Прокатившаяся по России волна школьных выпускных вновь породила в обществе дискуссию о том, нужно ли отмечать роскошными праздниками не только получение аттестата о среднем образовании, но и менее значимые события: выпуск из детского сада, завершение обу­чения в начальных классах, окончание девятого класса? Нужно ли водить детей в рестораны и дарить дорогие подарки учителям? Мнения экспертов «ТН» по этим вопросам разошлись.

Забава скучающих домохозяек

Ангелина Котова, преподаватель вуза
Ангелина Котова, преподаватель вуза

Ангелина Котова, преподаватель вуза

– Моя старшая дочь перешла в пятый класс, а средняя – во второй. Соответственно, нам с мужем пришлось потратить почти месячную зарплату сразу на два выпускных вечера: по поводу окончания первого класса и начальной школы. Плюс подарки учителям. Теперь отпуск мы уже не сможем провести в Крыму или на Алтае и пытаемся придумать какой-то менее затратный вариант.

В прошлом году у средней дочери был выпускной в детском садике, и тоже с далеко не детскими атрибутами – посиделками в кафе, услугами праздничного агентства и подарками воспитателям. Причем часть этих подарков мы отдали воспитателям и нянечке деньгами (в размере их месячной зарплаты). Через два года из детсада выпустится моя младшая дочь, а через три года средняя дочь окончит начальную школу. В итоге мы почти каждый год тратим огромные для нас деньги на всевозможные выпускные.

В мое время было всего два выпускных вечера в жизни – по окончании школы и вуза или техникума. Но это действительно важные вехи в судьбе каждого человека, когда одна эпоха жизни заканчивается, а другая начинается. А сейчас дошло уже до того, что посиделками в кафе и подарками учителям отмечают даже окончание полугода учебы, совмещая этот повод с новогодними праздниками. Выпускными вечерами такие мероприятия не называются, но стоят немногим дешевле.

По моим наблюдениям, главным мотором этого безумия становятся скучающие домохозяйки, чьи мужья зарабатывают достаточно для того, чтобы жены не работали, а занимались домом и детьми. У них куча свободного времени и море энергии, не растраченной на работе или на службе. И если занятые люди воспринимают деятельность в родительских комитетах как дополнительную нагрузку, то домохозяйки относятся к ней с энтузиазмом. Практически во всех родительских комитетах есть две-три женщины, чья жизнь вертится только вокруг их детей.

Эти энергичные дамочки с упоением придумывают, на что бы еще потратить родительский бюджет. А мы получаем от них SMS о том, сколько денег и на что нужно сдать. Я, конечно, не возражаю против походов детей в театр или в музей, но зачем их водить в кафе да еще нанимать аниматоров?

Периодически, когда родительский комитет придумывает что-то совсем безумное и дорогое, некоторые родители возмущаются и отказываются. Но останавливать их постоянно мы не можем. Во-первых, у нас нет на это времени и сил. А во-вторых, многие люди тушуются, когда им говорят: «Вам что, жалко денег на собственных детей? Или вы нищие?»

Конечно, все эти внеучебные мероприя­тия – дело добровольное. Но кто захочет, чтобы его ребенок чувствовал себя ущербным из-за того, что весь класс пошел в кафе, а он не смог, потому что его родители не сдали деньги?

Учителя, хоть и не все, относятся к такой практике с одобрением. Так им удобнее собирать с родителей средства на учебные тетради, канцелярию и прочие расходы. Да и получать хорошие подарки приятно.

Новый вариант старых традиций

Элла Крайнова, воспитатель лицея
Элла Крайнова, воспитатель лицея

Элла Крайнова, воспитатель лицея

– В стремлении проводить красочные выпускные праздники для детей, школьников и студентов ничего особенного нет. Внешне это выглядит как желание инициативных родителей отпраздновать событие, значимое для их семей.

Если раньше все проходило достаточно скромно и недорого, то теперь выпускные выливаются в грандиозные церемонии с большими денежными тратами – пароходами, отелями, салютами, престижными ресторанами. Недавно прочитала, что в этом году выпускницы петербургской гимназии № 56, чтобы выглядеть достойно, потратили на свой образ от 2 тыс. долларов и более. И если оценивать масштаб распространения и почти одинаковые хоть в городе, хоть в деревне формы проведения нынешних выпускных, то выглядит явление как неотрадиция со сложившейся обрядовостью. Но она возникла не на пустом месте и ни в коем случае не отражает уровень и качество нынешней жизни. Просто упомянутая традиция имеет очень глубокие корни. Несравнимо более древние, чем проведение выпускных балов со времен Петра I и последующих российских императоров, когда в честь выпуска устраивались пышные аристократические балы с фейерверками, а выпускники заказывали одинаковые перстни, дабы всю последующую жизнь ощущать принадлежность к ученическому братству. Нет, речь идет о незыблемости вековых жизненных циклов и родовых традиций культурной инициации детей и юношей.

Раньше в семьях обязательно отмечали важные точки взросления детей – «на зубок» положили серебряную ложку, «на дыбок» (встал на ноги и пошел) пели: «…Ах, дыбок, дыбок, дыбок, вот Ариночке годок». Или обряд «постриг» с пострижением волос ребенка семи лет от роду в знак перехода из-под опеки матери под опеку отца. А девочек семи лет обязательно отдавали в няньки. Это были тысячелетиями апробированные этапы вхождения во взрослую жизнь. Только подарки для детей были не в пример проще, искреннее и отражали духовную важность момента.

Ничего страшного, на мой взгляд, в проведении выпускных от детского сада до окончания вуза нет, их проведение социально оправдано: инициации, как посвящение, теперь выглядят так, и ничего с этим не поделаешь. Желание «отдариться» тоже естественно. Вопрос только в размере щедрот, отпускаемых на событие. Думаю, что чаще всего траты бывают чрезмерны, оттого получается напыщенно, с перебором. А коли так, то всегда ли разумно, что не в меру? Не утерян ли нравственный смысл, заложенный предками? К слову, известный питерский праздник для выпускников школ «Алые паруса», светлый и чувственный ранее, в этом году прославился драками с поножовщиной и давкой с ранеными детьми. Надо ли это?

Чем детей удивлять будете?

Ольга Герасимова, директор гимназии № 18
Ольга Герасимова, директор гимназии № 18

Ольга Герасимова, директор гимназии № 18

– Все эти выпускные вечера проходят по инициативе родительских комитетов. Лично я абсолютно отрицательно отношусь к выпускным в детских садах, после четвертого класса и даже после девятого.

Выпускной должен быть единственным и неповторимым, когда человек выпускается из школы во взрослую жизнь. А устраивать банкеты после четвертого класса… Я всегда им говорю: вы потом, в одиннадцатом классе, чем удивлять своих детей будете? Когда они приходят в ресторан, им там уже неинтересно.

Я, например, в первый раз была в ресторане после того, как окончила университет. Сейчас их ведут в ресторан уже после детского сада! А в одиннадцатом классе они сидят там со скучающим видом. Они все уже видели.

Не надо этого делать. Не надо этих сборов, этих огромных трат. К сожалению, моего мнения родители не спрашивают. Сами что-то придумают, собирают деньги и делают. Школа в этом не участвует. Когда дети оканчивают четвертый класс, то есть начальную школу, мы только выписываем им грамоту и благодарственное письмо родителям.

Лучше всего вернуться к советской традиции выпускных вечеров два раза в жизни: при получении аттестата зрелости и диплома о высшем образовании. Не надо устраивать ярмарки тщеславия и приучать к этому детей, которых ведут в салоны на прическу уже в четвертом классе.

Главное – дети довольны

Наталья Петренко, бухгалтер
Наталья Петренко, бухгалтер

Наталья Петренко, бухгалтер

– Моя дочь окончила Томский политехнический лицей, в котором уже сложилась традиция – торжественную часть и вручение аттестатов проводить в БКЗ, а неофицильную часть – на базе «Томь» в Калтае. Подготовку планировали с осени, активно работать над н

адекватной цене. Платье дочке тоже нашли заранее в свадебном салоне. У нас в семье нет финансовых проблем, поэтому к сумме, которую пришлось заплатить за праздник, я лично отношусь адекватно. Хотя, работая в родительском комитете, приходилось слышать жалобы некоторых родителей. Но все позади, праздник удался и дети довольны, а это самое главное.

Государство против тунеядцев, или Как заставить работать тех, кто не хочет

TNews788_09

Депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга призвали изменить Конституцию и законы, прописав, что труд является не только правом, но и обязанностью каждого гражданина. Они предложили наказывать за тунеядство тех, кто при наличии рабочих мест не работает больше полугода и при этом не зарегистрирован в качестве официального безработного. Таких людей, по мнению петербургских законодателей, следует направлять на принудительные работы. Тунеядцами не будут считать женщин, воспитывающих детей до 14 лет, лиц до 18 лет, инвалидов и тех, кто за ними ухаживает, служителей культа, студентов, пенсионеров и граждан других льготных категорий.

Депутаты Госдумы эту инициативу не поддержали, так как Конституция запрещает принудительный труд. Тогда Роструд предложил ввести налог на тунеядство, чтобы заставить выйти из тени тех, кто имеет работу и зарплату, но официально нигде не трудоустроен и не платит налоги. Количество таких теневых работников оценивается в 15–20 млн человек.

Впоследствии Роструд от этой инициативы отказался, но тему борьбы с тунеядством поддержала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. Она предложила усовершенствовать законодательство таким образом, чтобы люди, не желающие идти работать, оказались лишены социальных гарантий. Матвиенко заявила, что тунеядцы – это особый тип людей, которых нельзя заставить работать с помощью законов, но и кормить их за счет государства неправильно. Если человеку нужно кормить семью, то он должен идти работать, а не получать льготы и госгарантии за счет общества.

Эксперты «ТН» обсудили вопрос о том, нужно ли бороться с тунеядством в России и каким образом?

«Трех вальдшнепов одним выстрелом»

Андрей Олеар, поэт, издатель и переводчик
Андрей Олеар, поэт, издатель и переводчик

Андрей Олеар, издатель, поэт и переводчик

– Множественные депутатские инициативы, от серьезных до самых безумных, служат, как правило, одной весьма утилитарной цели: напомнить о себе. Это определенным образом способствует, как говорят социологи, PR-капитализации, то есть увеличению политического капитала инициатора законопроекта. Кроме того, многие законодательные инициативы служат конкретной прагматической цели – продемонстрировать своим гражданам, что государственные мужи бдительно стоят на страже их интересов.

Так государство убивает одним выстрелом сразу трех вальдшнепов. Во-первых, отвлекает внимание граждан от своих ошибок. Во-вторых, убеждает, что центральная исполнительная власть никогда не даст ходу безумным инициативам представителей депутатского корпуса. В-третьих, если вдруг массы начинают вопить: «Распни его!» (неважно, кого – безродных космополитов или тунеядцев), то государство, как Понтий Пилат, умоет руки и скажет что-то вроде того, что «народ мудр» и что деструктивным и асоциальным элементам надо быть готовыми к общественной реакции.

Государство не может, например, ввести прогрессивную шкалу налогообложения, так как это заденет интересы сильных мира сего. Однако устами своих чиновников и политиков оно регулярно озвучивает инициативы по притеснению маленького человека: будь то увеличение пенсионного возраста или очередная борьба с тунеядством.

Нобелевский тунеядец Иосиф Бродский (осужденный за тунеядство на пять лет ссылки и принудительные работы. – Прим. ред.) когда-то сказал, что он работает, ибо он поэт. И то он сделал это, в известной степени уступая насилию. «Личность не должна объясняться перед государством», – говорил он. Но если государство позволяет себе вмешиваться в жизнь человека, то человек имеет гораздо больше прав вмешиваться в дела государства! Ибо именно он является источником его власти. Чем государство менее заметно, тем оно качественнее работает.

Колхозы и комбеды как метод управления обществом, на мой взгляд, уже доказали свою «эффективность», и вряд ли очередной административный волюнтаризм заменит грамотное понимание законов экономики и построения гражданского общества с тем объемом ответственности, который каждый человек будет принимать на себя самостоятельно и добровольно.

Налоги – в помойке

TNews788_09_2Алексей, человек без определенного места жительства

– Никто и никогда не заставит меня работать! А под дулом автомата, как при Сталине, никто гнать людей на работу не будет, времена сейчас не те. У меня нет никаких дел с государством, я сам по себе. Взять с меня нечего, хотят содрать какие-то налоги – пусть в помойках пороются, там мои главные доходы.

Свобода за чужой счет

спк кривошеинское_тайников
Геннадий Тайников, глава СПК «Кривошеинский»

Геннадий Тайников, глава СПК «Кривошеинский»

– Демократия для русского человека – смерть. А тунеядство – это результат демократии, которая разрешает людям не работать и жить за счет других. Такая свобода ни к чему хорошему не приводит, потому что это свобода за чужой счет. Ведь чем меньше работают одни, тем больше приходится работать другим. Например, у нас полно людей, которые живут, распродавая то, что нажили их родители. Еще больше тех, особенно среди молодежи, кто живет на шее у своих престарелых родителей на их и так не большую пенсию. Многие живут на пенсию своих детей-инвалидов: отправляют их в интернаты, а сами на их пенсию гуляют.

Вот выйду я на пенсию, и кто меня будет кормить? Тунеядцы? Кто будет платить налоги и пенсионные отчисления, если граждане трудоспособного возраста бездельничают? А если и работают, то неофициально, ничего не давая государству… Поэтому я за то, чтобы ввести уголовную статью за тунеядство и заставлять бездельников работать принудительно.

Задача сложная, но решаемая

Наталия Павлова, директор ОГКУ «Центр занятости населения г. Томска и Томской области»
Наталия Павлова, директор ОГКУ «Центр занятости населения г. Томска и Томской области»

Наталия Павлова, директор ОГКУ «Центр занятости населения г. Томска и Томской области»

– Проблема тунеядства в нашей стране действительно очень актуальна, и с тунеядцами однозначно надо бороться. К нам в центр занятости постоянно приходят люди, которые не работают и не хотят работать, но пытаются встать на учет, чтобы просто получать пособие по безработице.

Конечно, 37-я статья Конституции обеспечивает право на свободный труд и запрещает принудительный. Но негативные процессы в обществе нельзя просто воспринимать как данность, с ними в любом случае необходимо бороться. Другое дело, что меры борьбы с тунеядством должны быть комплексными. Одна поправка в статье Конституции ничего не решит. Необходимо создать более сложный механизм борьбы с тунеядством, который позволит комбинировать разные способы для достижения одной цели.

Но сначала нужно проанализировать ситуацию и оценить возможные последствия принимаемых мер, чтобы не создать каких-то новых проблем и не навредить тем людям, кто на самом деле хочет работать, но по каким-то причинам не может. Категории таких людей инициаторы борьбы с тунеядством уже перечислили, но, возможно, этот список придется доработать.

Вообще, задача очень сложная, но вполне решаемая, особенно если подходить к ее решению максимально гибко и нестандартно. Например, существует категория женщин, у которых мужья хорошо зарабатывают и обеспечивают семью, а сами они нигде не работают и занимаются воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства. Когда дети у них вырастают и становятся взрослыми, эти домохозяйки уже не могут изменить свой образ жизни и устроиться на работу. Пусть тогда их мужья становятся индивидуальными предпринимателями и оформляют своих жен наемными работниками, ведущими домохозяйство. И платят отчисления в бюджет.

Кто не работает, тот не ест

Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УВД Томской области.
Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УВД Томской области.

Владимир Миронер, полковник милиции в отставке, бывший замначальника УВД по Томской области

– Давно пора было это сделать! Это оздоровит обстановку. У нас же, я где-то читал, 15 миллионов не работают! А на что живут? Где-то что-то украдут, где-то пенсию у собственных родителей или бабушек отнимут…

В советское время у нас действовал закон о борьбе с тунеядцами. Их привлекали к принудительным работам. Этот закон имел как положительные, так и отрицательные результаты. Под статью попадали и люди, которые в силу болезни и других причин действительно не могли работать. Но положительных результатов было намного больше. Примерно 70% из тех, кто не хотел работать, в итоге все же трудоустраивались и становились полезными членами общества. А что творится сейчас?

Посмотрите, сколько вокруг опустившихся людей! Подходит, например, ко мне здоровый мужик с физиономией шире моей в два раза и просит десять рублей на хлеб. Спрашиваю, почему не работает. А он отвечает: «Зачем мне работать? Ты мне дашь десять рублей, другой даст, и я перекантуюсь».

Часть из них – бывшие инженеры, интеллигенты, которые в силу различных обстоятельств опустились, не работают и бродяжничают. Но они же наши люди, правда? Их можно и нужно заставить работать. Надо дать им лопату, пусть берут больше и кидают дальше. Кто не работает, тот не ест.

Скорбеть, гулять или веселиться? Будущее Новособорной вызывает споры томичей

 

новособорная

Вялотекущая дискуссия о будущем центральной площади Томска началась в феврале, когда городские депутаты неожиданно сделали ее «зоной, свободной от коммерческих услуг». И обострилась в апреле, когда оттуда убрали киоски с мороженым и блинами. В Интернете даже начался сбор подписей с требованием разрешить цивилизованную торговлю на Новособорной.

Бизнес – не враг

падеринВалерий Падерин, уполномоченный по защите прав предпринимателей в Томской области

– В первую очередь нужно определиться: а что такое Новособорная? Это сакральная территория, на которой нужно ходить, надев на голову платок и потупив взгляд? Если так, то один разговор. Но если это место, куда приходят семьями, где дети могут себе позволить побегать и покричать, а взрослые – с удовольствием провести время, то однозначно необходима инфраструктура отдыха.

Я на прошлой неделе был в Москве и специально сходил в парк Горького – наверное, один из лучших российских образцов общественного пространства. Там торговые павильоны никому не мешают, наоборот, гармонично встроены в ландшафт. Правда, это сделано за бюджетные деньги: власть построила то, что красиво с ее точки зрения, и сдала в аренду. Но этот вариант хорош, если регион богат. Для Томска, на мой взгляд, больше применим опыт Ульяновска, где муниципалитет четко сказал: вот наши требования по архитектурной концепции павильонов, по ассортименту продаваемой продукции. Если вы их принимаете, вот вам земельный участок в аренду не менее чем на пять лет. Предпринимателям нужны гарантии, чтобы они начали инвестировать в территорию.

По информации «ТН», группа компаний «Сибирские блины» готова инвестировать в благоустройство Новособорной 4–5 млн рублей при условии, что торговый павильон, проходимость которого была 150 тыс. человек в год, останется.

Дайте слово народу

козьмин2Алексей Козьмин, директор Центра урбанистики ТГУ

– Существует немало примеров, когда площади и парки есть, а людей в них нет. Например, так получилось в Омске: отреставрировали огромную территорию Омской крепости, но она почти всегда пустая, несмотря на то что это город-миллионник. Нет народу и на набережной Иртыша – она хорошо благоустроена, но там нет никакой деятельности. В то же время торговые центры, расположенные в Омске на левом берегу, всегда заполнены. Феномен перетока людей от открытых пространств в закрытые существует везде, я сам слышал разговор двух молодых людей в ТГУ: «Куда поедем время провести?» – «В «Изумрудный город»!» Там можно и кофе выпить, и по магазинам пройтись, и кино посмотреть…

Есть и противоположный Омску пример – недавно реконструированная набережная Волги в Самаре. Она насыщена разного рода деятельностью: там и детские площадки, и площади с фонтанами, и временные объекты общественного питания, и пункты проката роликов. Зимой заливают достаточно большой каток. Народ массово отдыхает там круглый год.

Чтобы общественное пространство жило, людям должно быть там интересно. И вовлечение горожан в сознательную работу по изменению города в сотрудничестве с властью – ключевой тезис изменений.

Связь пространств

недоговоровЮрий Недоговоров, председатель комитета по архитектуре и градостроительству Департамента архитектуры и строительства Томской области

– Нынешние функции Новособорной площади во многом сформировались стихийно. Например, зона, которая связана с Победой, появилась по инициативе одного ветерана, активно продвигавшего эту идею. Слышались робкие голоса против: может быть, это не совсем подходящее место… Но сложилось так, как сложилось. По большому счету, те или иные функции – это очень спонтанная и очень случайная народная самодеятельность. Многие помнят те практически реальные проекты восстановления Троицкого собора и заложение капсулы в месте основания часовни (это случилось еще в 1991 году во время визита Алексия II. – Прим. ред.). Какая тема в конечном итоге ляжет в основу реальных проектов, я не могу пока однозначно говорить.

Другое дело, что стоило бы обратить внимание на развитие смежных пространств. Хотелось бы, чтобы планировочная и смысловая связь Новособорной и близлежащих мест отдыха прослеживалась более четко. Но попробуйте пройти пешком от нее, например, до Буфф-сада. Картина совсем другая! Сейчас освободилась территория около техникума информационных технологий на ул. Герцена, почему бы не использовать ее для общей связи двух пространств? Но мы почему-то торгуем ею под жилые дома…

Общественные пространства должны быть связаны как минимум навигацией – электронной, визуальной. Так, в Иркутске существует туристический маршрут «Зеленая миля»: по основным историческим и культурным объектам в центре города туристов ведет зеленая линия, начерченная на асфальте.

Не стреляйте в пианиста

козявкин2Алексей Козявкин, общественный активист

– На прошлой неделе я провел небольшое социологическое исследование: что томичи хотели бы видеть на Новособорной? В опросе приняли участие 220 человек. 74% из них бывают на площади несколько раз в месяц, 34% – несколько раз в неделю и всего 2% вообще не бывают. Таким образом, это место уже является центром притяжения людей. На вопрос, что они там делают, было два основных ответа: «гуляю с друзьями» и «иду мимо нее на работу (учебу)».

Интересное противоречие: одни и те же варианты упоминаются опрошенными и в числе плюсов, и в числе минусов Новособорной. Например, уличная торговля и аттракционы. Предпочтения по видам деятельности у людей разные: одним хочется полежать на травке, другим поесть мороженого, третьим посидеть в тишине на лавочке, четвертым сходить на концерт… Поэтому необходимо четкое зонирование, чтобы функции не пересекались: в одном месте – зона памяти, в противоположном конце – фудкорт и детская зона с каруселями и лошадками, в центре, скажем, творческая зона, где могут собираться музыканты и художники. Пространство, разделенное таким образом, будет удовлетворять потребности разных групп населения. И никто никому не будет мешать.

Пусть будет как в Европе

залесовВалерий Залесов, декан архитектурного факультета ТГАСУ, член Союза архитекторов России

– Я считаю, что у Новособорной площади многовато функций. Она насыщена разнообразными знаковыми местами: тут и Великая Отечественная война, и Гражданская война, и святая Татьяна, и фонтан. Слишком много всего! С этим ничего не поделаешь – функции сложились исторически, но я рад, что хотя бы убрали киоски с едой. Рядом Городской сад, пожалуйста, там и кафе, и развлечения. Всего-то перейти через дорогу!

В чем сейчас больше всего нуждается центральная площадь, так это в качественном, европейском благоустройстве: скамейки, фонари должны быть сделаны в едином стиле, характерном только для этой части города. И обязательно нужна навигация, иначе человек, попавший туда впервые, просто запутается.

Чьи мы потомки?

рыбаковНиколай Рыбаков, архитектор

– В первую очередь хотелось бы напомнить о самом главном, что было на этой площади раньше, – о Троицком соборе. Каким-то образом всем миром надо ответить на вопрос – возродиться он на Новособорной или нет? Кто мы – потомки большевиков? Или все-таки более духовных предков?.. Если народ скажет нет собору, необходимо выделить место под мемориальную часовню, которая будет посвящена всем храмам, разрушенным в советские годы.

Второе – нужно срочно решить вопрос о перезахоронении чекиста Мокрушина. Это же кощунственно – оставлять человека в неухоженной могиле, на которую, простите, мочатся.

Наконец, третье: нужно решить транспортную проблему. О каких детских площадках можно говорить, если площадь со всех сторон зажата автостоянками? Одна из моих дипломниц делала проект по трех-четырехуровневой парковке на Новособорной, получилось вполне убедительно. Так что варианты найти можно, было бы желание.