Философия генерала Литвиненко

Фото: Артем Изофатов

general

Руководитель следственного комитета региона на очной ставке в «ТН»

Общаться с генералом Литвиненко, руководителем следственного управления СК России по Томской области, всегда удовольствие – вспоминая службу в армии, цитирует роман Богомолова «В августе 44-го», рассуждая об отношении общества к истории государства, вспоминает «Цусиму» Новикова-Прибоя. У него собственная философия охотника, когда главное – не завалить зверя, а выследить и обхитрить…

У этого человека до 2005 года (получил звание заслуженного юриста РФ) не было особых ведомственных наград. Он просто добросовестно служил и осознанно оттачивал профессионализм. В канун шестой годовщины образования Следственного комитета России генерал Литвиненко гость «Томских новостей».

Код Да Винчи

– Владимир Сергеевич, так или иначе, в погонах вы уже почти сорок лет. И все эти годы служите Закону. Так жизнь сложилась или это ваш осознанный выбор?

– Люди нашего возраста в подавляющем большинстве уже в юности пытались определиться с профессией. Так в обществе было принято. И я не был исключением, уже лет в пятнадцать понял, что мне очень интересно все, что связано с юриспруденцией, а конкретнее – со следствием. Я всегда очень много читал – эта страсть преследует меня всю жизнь. Если пару дней не удается полистать книгу, я чувствую себя не в своей тарелке. В юности мы узнаем прекрасных авторов с их удивительными приключенческими романами, детективами. Но кто-то читает эти книги как увлекательное путешествие в чужую жизнь, а я сам превращался в героя детектива, пытаясь раскрыть очередную лихо закрученную историю. Так что поступление в юридический вуз было во мне запрограммировано, я жил с постоянным желанием юноши-максималиста разбираться в ситуациях так, чтобы добро обязательно побеждало зло. Это как код Да Винчи: смысл жизни – докопаться до истины.

Но на юридический факультет мальчиков-мечтателей тогда не брали. Требовался или двухлетний трудовой стаж, или служба в рядах Советской армии. И, поработав немного до призыва, я ушел служить.

– А родители имели влияние на ваши решения?

– С родителями мне очень повезло. Это порядочные и увлеченные своим делом люди. Они очень далеки от юриспруденции – отец агроном. Его слабость – сады яблоневые, грушевые… Яблоко, выращенное им, больше года оставалось сочным и ароматным, будто только что с ветки! Мама – бухгалтер, очень преданный своему делу человек. Они меня всегда поддерживали. И мое решение пойти в армию приняли как должное. Отец сам отслужил четыре года в морфлоте, и армия для него как норма для мужчины. В то время даже в мыслях ни у кого не было, как сейчас говорят, откосить от службы. Мама, конечно, переживала. Дедушка, прошедший всю Великую Отечественную войну, на проводах прослезился – юность свою вспомнил. Но я остаюсь при своем мнении – служба превращает мальчика в мужчину. Наглядный пример: приходит в следственный комитет молодой специалист. Всем хорош – неплохие знания имеет, рвется в бой, но ему не хватает начального жизненного опыта. Если человек прошел армию, он отличается от того, кто пришел со школьной скамьи.

Моя армия стала для меня первым университетом жизни. Это были войска специального назначения – боевое подразделение с боевым оружием. Я реально служил, а не ямы копал. Охрана объектов, караулы, учения… Был старшим сержантом роты охраны, потом заместителем командира взвода. Хороший получил опыт – в подчинении было около 100 человек. Это реальная власть и серьезнейшая ответственность для молодого человека. Офицер утром пришел, вечером ушел. А сержант остается командиром сутки. Перед демобилизацией мне предложили сверхсрочную службу – спортсмен, дисциплинированный, с активной жизненной позицией. Но я-то был заточен на другое – надо было торопиться домой, готовиться к экзаменам на юрфак. Когда перед отъездом домой услышал приказ о внесении моей фамилии в книгу Почета части, даже значения этому не придал. Хотя это высшее армейское поощрение. И только сейчас понимаю, что мое имя навечно осталось в части. Я как будто до сих пор там. Армия многое мне дала в жизни – опыт общения с очень разными людьми, умение быстро принимать единственно правильное решение.

«Садитесь, отлично»

– К парням, отслужившим в армии, преподаватели вузов всегда благосклонны были. Поблажки на вступительных экзаменах, во время сессий…

– Не знаю, на себе это я не почувствовал. Может быть, потому, что учиться мне всегда было интересно. На вступительных в Харьковский юридический институт получил «хорошо» за сочинение и «отлично» по истории. Но как можно не знать историю своего государства? Тут недавно даже расстроился, когда смотрел программу «Кто хочет стать миллионером?». Неудобно стало за популярных артистов. Они не смогли ответить на элементарный вопрос из истории нашего государства – во время какой войны был потоплен легендарный крейсер «Варяг»? И наводящие вопросы ведущего не помогли. Они то ли не вспомнили, то ли вовсе не знали, что была в нашей истории Русско-японская война…

Интернет, конечно, большой плюс с точки зрения получения информации. Но то, что есть в умных книгах, Интернету пока не дано. Я имею в виду обобщение, анализ глобальных событий на примерах конкретных людей – героев художественной литературы.

– Годы студенчества для вас были шальной свободой или максимальным приближением к профессии?

– Разумеется, все прелести студенческой жизни испытал, как без этого. И все же старался учиться на «отлично» в более широком и более глубоком понимании этого слова. После четвертого курса я был на практике в прокуратуре города Великие Луки Псковской области. Практически занимался тем, чем должен заниматься следователь. Три месяца отработал, и эти три месяца стали фундаментом моей дальнейшей профессиональной жизни. После защиты диплома отработал в той же прокуратуре еще четыре года. Начинал, как и положено, стажером, потом был следователем. Мне повезло с городом. Великие Луки – бывший областной центр. Это довольно большой город с солидным уровнем преступности. К тому же мне очень повезло и с прокурором, и с коллегами. Там я прошел становление как следователь. Оглядываюсь сейчас на прожитое – в жизни у меня все шло взвешенно-поступательно. Отработав полтора года, стал, по мнению руководства, одним из лучших следователей. А во время одной из переподготовок кадровик из областного аппарата предложил мне должность зампрокурора в городе Порхове с перспективой через полгода стать прокурором. Вы, говорит, нас устраиваете. Я задумался – рано мне еще, надо следователем поработать. Не стремился никогда тупо сделать карьеру. И правильно тогда поступил, абсолютно.

– А дальше как все развивалось?

– Потом был родной Белгород, где проработал в отделе по расследованию особо важных дел областного аппарата. Там уже над пятью-шестью делами в год работал, но какими! Сложные преступления коррупционной направленности. Поработал прокурором-криминалистом. Это ты уже как учитель накопленный опыт начинаешь передавать молодежи. А потом меня назначили начальником отдела по расследованию особо важных дел. Это мой самый долгий этап работы – десять лет. Через мой отдел прошло больше семи десятков следователей. Умные и грамотные ребята: сегодня один из них председатель областного суда, другой – руководитель управления генеральной прокуратуры, третий – замруководителя следственного управления. Наш отдел действительно был кузницей кадров.

И вот когда шесть лет назад в России создавался следственный комитет, мне предложили в нем работу. Кого-то, может, и передернет – идти туда, где тобой будут руководить твои вчерашние ученики?! А я к этому нормально отношусь. Стал в Белгороде замом руководителя СК. Осознанно встал в федеральный резерв первых руководителей. И в 2012 году получил предложение возглавить следственное управление Томской области.

Следователь – это исследователь

– Вы тогда уже имели представление о Томске?

– Да что вы! Дальше Татарстана в эту сторону нигде не бывал. Сразу стал разглядывать карту. Первые впечатления от Томска были очень позитивными. Это город со своим собственным «я». Что такое Новосибирск? Искусственно созданный город. А Томск? Пришли казаки, срубили крепость, в ней забурлила жизнь, которая вот уже четыре века ни на минуту не останавливается. Недостатков в инфраструктуре и благоустройстве города можно найти много. Но здесь особая аура, которая приезжему человеку сразу бросается в глаза: архаичность и в то же время устремление вперед.

– Владимир Сергеевич, а за четыре года работы на Томской земле вам удалось побывать во всех ее уголках?

– Во всех районах без исключения. Я каждый месяц веду прием граждан, выезжаю в районы. Томская область очень разная – географически, ментально, даже эмоционально. Я заядлый автолюбитель и в свое время исколесил всю европейскую часть России. Да и в Томск из Белгорода на автомобиле приехал: четыре с лишним тысячи километров. Когда едешь, не понимаешь, где Калужская область, где Брянская. Везде березки, асфальт. Приезжаешь в Томскую область – примерно такая же картина. Зато на севере региона уже совсем другие пейзажи. Болота, тайга… Прилетел в Стрежевой – там климат другой. Одно дело Кожевниковский район, другое – Парабель. Небо и земля…

– Вам пришлось формировать коллектив следственного управления в Томске с нуля?

– Нет. Коллектив в целом был боевой, трудоспособный. Менять кое-что, безусловно, пришлось. Я считаю большой ошибкой то, что на 570 тысяч населения Томска (а это большая часть области, где функционируют четыре суда, четыре административных района, пять прокуратур, четыре полиции) всего один следственный отдел. Это неправильно. Теоретически надо было изначально создавать четыре полноценных отдела, каждый на свой район.

– А для вас важнее психологические качества человека или его профессионализм?

– Разделять это я бы не стал. Человек непорядочный, лживый и при этом гениальный юрист – такого для меня не существует. Это мина замедленного действия. В рядах офицеров таким не место. Я не терплю обман, подтасовки. Для меня это красная тряпка. Если я такое узнаю… Что такое следователь? Это исследователь по-хорошему. Твоя задача – не направить человека в тюрьму или прекратить дело, а в первую очередь разобраться в ситуации и принять законные решения. Это не пафосные слова, это жизнь, реальность. В жизни надо идти по канонам справедливости. В законе есть принцип презумпции невиновности. А закон не дураки придумали. Я интуитивно могу чувствовать, даже знать, что некто совершил преступление. Но если я не доказал это, я в суд не пойду. Это дело профессиональной чести.

– Хотим мы того или не хотим, но часть населения уверена, что любое дело решится в пользу того, кто положил на лапу…

– Работая следователем, я сталкивался с такими ситуациями, когда люди хотели заплатить. Я сразу указывал на дверь. Мгновенно. Именно так складывается у представителя закона определенный имидж, и народная молва сама ставит ему оценку – взяток не берет, бесполезно. А про тех сотрудников в погонах, у кого другая на это точка зрения, скажу – сколько веревочке ни виться… Рано или поздно это закончится позором.

Конечно, в нашей работе много отрицательных эмоций, это факт. Много людей недовольных. Женщина к нам приходит, искренне считая, что ее сына убили. СК проводит расследование – нет криминала, сын покончил жизнь самоубийством. Следователи живые люди и все через себя пропускают. Я своих ориентирую на то, что это наш крест, наша работа, мы ее выбрали, и она так устроена. Прекратил дело – на тебя жалуются потерпевшие. В суд направил – на тебя жалуются обвиняемые. Всегда кто-то недоволен твоим решением и пытается найти в нем какой-то подтекст. Редко кто придет и скажет спасибо за то, что качественно провели работу.

Казнить нельзя, помиловать

– Как вы относитесь к мораторию на смертную казнь? Вы в жизни столько тварей видели, которым по большому счету не следует жить…

– Я согласен с введением в России этого моратория. Понятно, что есть ситуации, в которых можно понять родителей – они потеряли ребенка, а через 20 лет убийца на свободе. Я думаю, что пожизненное заключение куда более серьезное наказание, чем смертная казнь. Как-то я работал по большому делу – по банде. Главарю этой банды и еще одному отморозку дали пожизненные сроки. Когда приговор вступил в законную силу, главарь свел счеты со своей жизнью. Пожизненное заключение – это суровое наказание. Теряются все плюсы жизни на зоне, нет иерархии. Жизнь превращается в ад. Вопрос в том, чтобы там, где предусмотрена смертная казнь, бандит действительно получил пожизненное наказание.

– Когда вы с юга переехали в Томск, вы почувствовали разницу в категориях преступлений?

– Разница, безусловно, есть, но я не скажу, что она кардинальная. У СК своя подследственность: мы занимаемся тяжкими преступлениями, убийствами. А убийство, на юге оно совершено или на севере, – всегда убийство. Водка виновата, человеческие взаимоотношения… В Белгороде более густонаселенный регион, там больше приезжих. Томск более закрытый. Особенно если взять таежные отдаленные районы. С одной стороны, преступления проще раскрывать. С другой – мы должны заниматься профилактикой. Если люди не работают, то создаются предпосылки для совершения тяжких преступлений. То есть и власти должны об этом постоянно думать.

– Что вы имеете в виду, когда говорите о профилактике?

– По закону профилактика – это выявление и устранение причин и условий совершения преступлений. В подъезде не горит лампочка, а это способствует тому, что именно здесь подстерегли жертву. А есть более сложные моменты, касающиеся несовершеннолетних, деятельности органов опеки, ситуаций, связанных с организацией такой деятельности в целом. Не дай бог погибает ребенок. Начинаем прояснять ситуацию. Оказывается, была куча нарушений – не огорожена территория детского сада, воспитатели не следят за детьми и так далее и тому подобное. И мы внесли представления властям. В итоге разработана серьезная программа детской безопасности с реальным вложением денег. Вот это и есть профилактика в действии.

– Вас можно вывести из себя?

– Сложный вопрос. В какой-то степени можно, но до определенных пределов. Не вижу в этом смысла. Эмоции даны человеку для его внутренней жизни. Нецензурную лексику не признаю. Сердиться на оплошавших сотрудников предпочитаю с глазу на глаз. Публичных порок не люблю. Иногда, может быть, это и имеет смысл, но очень иногда. Если человек видит, где он ошибся или неправ, он это поймет. А если не понимает и не хочет понимать – нам не по пути.

Скажи, что ты читаешь, и я скажу, какой ты

– Вас нередко можно было видеть на стадионе. Вы истинный футбольный болельщик или это дань моде?

– Люблю футбол, сам когда-то играл. Местная «Томь» мне симпатична, есть интересные игроки, а вот команды нет. Футбольная команда – это как команда на работе: взаимодействие, взаимопонимание, наличие специалистов. Организация игры или работы, наличие хороших исполнителей – вот это команда. При таком раскладе даже незвездная команда или коллектив будут стабильно выступать. Мне нравится «Зенит» именно командной игрой. Мне симпатичен «Краснодар», «Ростов» начал играть в интересный футбол. В юности я болел за «Динамо Киев», когда учился в Харькове. У Лобановского была очень красивая команда. Я считаю, он был самым талантливым тренером в СССР. Потом, когда я работал в прокуратуре, у нас была своя футбольная команда. Это своего рода клуб для общения вне работы с теми, кто тебе интересен на работе.

– У вас очень философский и одновременно образный склад мышления. Это профессиональное?

– Это книги. Очень люблю читать. Каким бы автор ни был – глыбой литературной или начинающим неуклюжим писателем, на что-то они все равно открывают нам глаза. Взять Андрея Кивинова. Человек работал в полиции, всю кухню знает. Его приятно читать, потому что он понимает, о чем речь, и высвечивает моменты, на которые ты в работе обращаешь мало внимания. Другого начинаешь читать – только откроешь и бросаешь, потому что видишь, что человек вообще не владеет предметом. И из этого тоже выводы напрашиваются.

К Борису Акунину можно по-разному относиться, но в целом он профессионально подходит к своему творчеству. Пишет про XIX век и строит сюжет соответственно той эпохе. Из классиков люблю Чехова, из фантастов – Шекли. Первый с юмором пишет про российскую действительность тех времен, а второй с юмором про какую-то вымышленную действительность.

– Значит, для вас лучший подарок – книга?

– Книга всегда хороший подарок. А ценность подарка определяется не стоимостью, а отношением к тебе.

СПРАВКА «ТН»

_j0a9124Владимир Литвиненко в следственных органах с 1988 года. Проходил службу в органах прокуратуры в должности следователя. Более 10 лет возглавлял отдел по расследованию особо важных дел прокуратуры Белгородской области, затем следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Белгородской области. С января 2010 года – заместитель руководителя следственного управления СКП РФ по Белгородской области, с января 2011 года до сентября 2012 года – первый заместитель руководителя следственного управления СК РФ по Белгородской области. Указом президента от 4 сентября 2012 года назначен руководителем следственного управления СК РФ по Томской области.

Имеет почетное звание «Заслуженный юрист Российской Федерации». За образцовое исполнение служебных обязанностей и высокий профессионализм награжден медалями «За заслуги», «Ветеран прокуратуры», «За безупречную службу» I, II, III степеней, «290 лет прокуратуре России», «300 лет первой следственной канцелярии» и нагрудным знаком «Почетный сотрудник Следственного комитета Российской Федерации».

 

«В Томске особая аура, которая приезжему человеку сразу бросается в глаза: архаичность и в то же время устремление вперед.

 

«Я думаю, что пожизненное заключение куда более серьезное наказание, чем смертная казнь.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

один + 4 =