Среди молодых ученых НИИ медицинской генетики СО РАМН преобладают школьные медалисты и вузовские краснодипломники

Подбор суперкадров для института, занимающегося одной из самых перспективных наук, можно сравнить с селекционным отбором. Нет, в НИИ не ставят принципиальной цели набирать на работу только обладателей медалей и красных дипломов. Все происходит естественным путем: ребята приходят в институт еще студентами, включаются в исследования, и уже сама наука сортирует, кто может ей служить, а кто нет. В число избранных попадают лучшие, объединенные не только общим формальным признаком – наличием медалей и красных дипломов, но и поразительной преданностью профессии. Другие в генетике не задерживаются.

Фамильное дело

Мария Назаренко – потомственный генетик: отец, член-корреспондент РАМН, профессор, до последних дней своей жизни руководил лабораторией цитогенетики, мама, тоже профессор, является заместителем директора НИИ по научной и лечебной работе. После окончания школы у золотой медалистки Маши если и были какие-то метания, то в пределах родительских предпочтений – между медициной и генетикой. Верх взяла мамина линия: Маша поступила на педиатрический факультет СибГМУ. А потом сама жизнь развернула в папину сторону. Наблюдая больных малышей, девушка задавалась вопросами: на какой почве возникло заболевание, какую роль в нем сыграли наследственные факторы? Решение заняться генетикой Мария приняла на последних курсах вуза. Сегодня она научный сотрудник лаборатории популяционной генетики, кандидат медицинских наук.

Первоначально Мария занималась сравнением молекулярных маркеров спонтанно погибших зародышей человека и новорожденных, сейчас изучает молекулярные события, происходящие в клетках кровеносных сосудов при их атеросклеротических поражениях. То есть от исследования младенческих патологий Мария перешла к изучению болезней людей старшего возраста. Столь неожиданный на первый взгляд зигзаг объясняется научной любознательностью и самой Марии, и ее научного куратора директора института, заведующего лабораторией популяционной генетики академика РАМН Валерия Пузырева. Почему в сосудах появляются атеросклеротические бляшки, какие из 26 тыс. генов, заложенных в человеческом организме, дают сбой? Ответы на эти актуальные вопросы молодой ученый пытается найти на конкретном материале, получаемом из Кемеровского института комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний. После операций по чистке сонных артерий головного мозга пациентов томичи забирают удаленный участок ткани, выделяют из него ДНК и анализируют. Если Марии и ее коллегам удастся разгадать молекулярные механизмы образования атеросклеротических поражений, приводящих к таким грозным осложнениям, как инфаркт миокарда, инсульт головного мозга, ишемия нижних конечностей, то люди будут им благодарны: эти заболевания доминируют по показателям смертности во всем мире. Морфологическая картина атеросклероза хорошо изучена, а вот исследования пораженных тканей на уровне работы генов в мировой науке единичны. Томичи не то чтобы первооткрыватели данного направления, но одни из лидеров. Перспективы теоретических исследований в идеале многообещающие для практики: прогнозирование рисков развития осложнений атеросклероза, терапевтическое лечение, профилактика. Хотя до практического этапа, по словам Марии Назаренко, еще очень далеко.

Мечты сбываются

Научный сотрудник лаборатории цитогенетики кандидат биологических наук Анна Кашеварова решение стать генетиком приняла еще в школе. Склонной к аналитике девочке из Юрги хотелось заниматься динамичным делом, которое позволяло бы постоянно обновлять знания и интерпретировать полученную информацию. А еще ей очень хотелось расширить горизонты общения с людьми. Мечта привела школьную медалистку на медико-биологический факультет СибГМУ, а после практики в биохимической лаборатории НИИ генетики любознательную студентку-отличницу пригласили в лабораторию цитогенетики, руководил которой Сергей Назаренко, а затем Игорь Лебедев. Как и все сотрудники лаборатории, Анна занималась разными темами, но магистральным направлением, стартовавшим с курсового и дипломного проектов, стало изучение причин гибели эмбрионов человека. Почему происходит изменение числа хромосом у зародыша? С чем связана геномная нестабильность? Какие молекулярные механизмы приводят к гибели плода? Результатами своих наблюдений Анна впервые поделилась в статье для авторитетного научного журнала еще на пятом курсе, затем обобщила их в кандидатской диссертации и сейчас продолжает разрабатывать тему.

Чуть ли не ежегодно Анна участвует в международных научных конференциях. Только в прошлом году по приглашению Европейского общества генетики человека выступала в Амстердаме, а в Стокгольм ее и еще двух ученых из лаборатории цитогенетики пригласило Европейское общество репродукции человека и эмбриологии. Все трое выступили с устными докладами. В профессиональном сообществе приглашение сделать устный доклад расценивается как признание заслуг и научной школы, и конкретного ученого. Результаты работы томичей очень заинтересовали иностранных коллег. Так что детские мечты Анны сбываются: в том деле, которым она занимается, есть и аналитика, и динамика, и широкие коммуникативные горизонты.

Желание заниматься наукой

По словам Владимира Харькова, старшего научного сотрудника лаборатории эволюционной генетики, кандидата биологических наук, главное условие для занятия наукой – это собственное желание и интерес. Вот ему, сыну микробиолога, с детства очень интересно все, что касается биологии и генетики. В НИИ Владимир сначала с увлечением занимался Y-хромосомными маркерами (часть хромосомного генома, который присутствует только у мужчин). Затем с не меньшим увлечением стал изучать генетическую структуру населения Северной Евразии – в разных масштабах и аспектах: от генома индивидуума до генофонда этноса и населения в целом.

– Читая геномы современных людей, – объясняет Владимир, – можно реконструировать демографические события в истории популяции: кто куда двигался, как заселялись разные территории, какие, скажем, миграционные потоки шли через Урал…Человек исходно формировался в тропическом климате, его распространение по планете – событие в эволюционных масштабах недавнее. Масса разных систем генов изменялась в сторону максимальной адаптации к тем условиям, в которых популяция проживала. Допустим, те гены, которые сформировались у северо-арктических монголоидов, позволяют им питаться так, как не могут питаться европейцы, – употреблять огромное количество белков и жиров. А если их перевести на традиционный рацион европейца, они начинают болеть.

Владимир пришел в НИИ генетики, будучи студентом третьего курса кафедры цитологии и генетики БПФ ТГУ, писал здесь курсовую работу под руководством заведующего лабораторией Вадима Степанова, получил два красных диплома – бакалавра и магистра. По результатам выполнения магистерской работы был награжден медалью РАН за лучшую научную студенческую работу в области биологии. Защитил кандидатскую диссертацию, в 2006 году был награжден международной премией Хансена, в 2009-м – дипломом СО РАМН как лучший молодой научный сотрудник, сейчас на подходе к защите докторской.

– Оснащенность аппаратурой в институте на российском, а по некоторым направлениям на мировом уровне, – подчеркивает Владимир Харьков. – Коллектив молодой. Условия для исследований комфортные. Руководство генерирует фундаментальные тематические идеи, стимулирует молодых сотрудников заниматься наукой. Поэтому, если у человека есть интерес и желание, двери в науку перед ним открыты.