Проект «ТН» «Истории Победы» – маленькая страничка огромной летописи событий Великой Отечественной войны. Мы обратились к людям разных поколений, разных взглядов на жизнь, разных мироощущений с просьбой рассказать одну из своих историй Великой Победы. Если бы на это предложение откликнулась даже треть жителей региона, то у нас получилась бы увесистая книга, а не выпуск еженедельной газеты. И это была бы интересная, искренняя, порой очень горькая, а порой и невероятно радостная правда жизни.
Мы не хотим, чтобы проект «Истории Победы» стал бабочкой-однодневкой, проектом, о котором вспоминают только в канун Дня Победы. «Томские новости» готовы превратить проект в постоянный – на своем сайте публиковать истории конкретных людей, связанные с Великой Отечественной войной, документы и фотографии тех лет. Вместе мы можем написать уникальную книгу о своих замечательных предках. И авторами этой книги будут сотни наших земляков. Присылайте свои истории по адресу: tnweb00@gmail.com
Сегодня – первые странички историй нашей Победы.
Юрий Анисов, житель села Парабель
9 мая 1968 года жители села Ново-Крымск Краснодарского края собрались возле братской могилы. Здесь покоились солдаты, защищавшие их станицу от фашистов. Незнакомый мужчина положил к памятнику букет полевых цветов и долго читал фамилии погибших. В тот год красные следопыты разослали приглашения на митинг родственникам тех, кто нашел вечный приют на Краснодарской земле. К незнакомцу подошла руководитель отряда: «Вы наш гость? Кто вы?» Он молча указал на одну из фамилий погибших, перечисленных на памятнике. Этим незнакомцем был мой отец, Иван Лукич.
На фронт из Пудина папа ушел 18-летним мальчишкой. Освобождал от фашистов Северный Кавказ, Крым, воевал в Прикарпатье. Жестокое сражение развернулось за станицу Ново-Крымская. Силы оказались не равны: фашисты пустили в ход танки, авиацию. Был дан приказ отступать, пулеметчикам – прикрывать отход. Сержант Анисов управлял огнем, сам ложился за пулемет взамен погибших, перевязывал раненых. Последнее, что помнил отец, – жгучий удар в грудь.
От взрыва папу засыпало землей. Солдаты, подбиравшие раненых и убитых, его не заметили. Отец был без сознания и позвать на помощь не мог. Однополчане решили, что Анисов погиб от прямого попадания снаряда. В беспамятстве папа пролежал трое суток. Очнулся от проливного дождя. Попытался выбраться, но сил не было. Смог только руку вытащить из-под земли. Местные жители его заметили, откопали, передали в госпиталь.
Так чудом выживший отец оказался в списке мертвых. Спустя 23 года после Победы бабушке пришло письмо от красных следопытов с просьбой прислать фото сына и с приглашением на митинг. Папа поехал в Ново-Крымск сам – почтить память погибших друзей.
Валентина Маркова, ветеран завода «Сибкабель»
Я родилась в 1930 году в самом центре Москвы, на Таганке. Адрес помню до сих пор: Товарищеский переулок, дом 18. Родители и брат трудились на заводе «Электропровод». Он располагался неподалеку от нашего дома.
Когда началась война, моего папу, Георгия Михайловича Густова, вызвали в военкомат. Он вернулся только через день со словами: «Фронт заменили работой в тылу, в 24 часа нужно покинуть Москву». Он работал вулканизаторщиком, был стахановцем. Завод эвакуировали в Томск.
До вокзала ехали на метро, а там пересели в «телячьи» вагоны. Как мы добирались – отдельный разговор: эшелон часто бомбили, мы едва успевали укрываться. Добирались до Томска целый месяц. Приехали в декабре, а тут мороз за сорок.
На новом месте папу назначили бригадиром по доставке тяжелого оборудования. Железной дороги не было, станки доставляли на руках и с помощью временных рельсов, проложенных от станции Томск-2.
У меня сохранился выпуск заводской газеты, в которой он вспоминал о событиях первого года войны: «Руководителем у нас был москвич Алексей Павлович Сурков (будущий директор завода). Он делил с рабочими все трудности, в том числе и сибирские холода. Нам, москвичам, это было особенно чувствительно».
Папа проработал на заводе 24 года: 16 лет был вулканизаторщиком, потом сменным и старшим мастером одного из выпускных цехов.
Когда мне исполнилось 15 лет, мама устроила меня учеником счетовода в бухгалтерию. На заводе я отработала 40 лет. Конечно, я могла вернуться в Москву, но осталась в Томске: здесь похоронены мои родные, да и привыкла уже.
Кирилл Раченков, ученик 11-го класса школы № 198, г. Северск
Семья моего прадеда Якова Драгуна приехала в Сибирь с Украины в годы коллективизации. Жили они в деревне Назаровке. В начале Великой Отечественной войны жена прадеда Якова умерла, и перед уходом на фронт он вынужден был отдать пятерых детей в детский дом. Однако детдом уже тогда был переполнен, и детей вернули в деревню к родной тетке.
В начале 1942 года на фронт отправился старший сын Якова – Михаил. Оставшаяся в деревне семья жила очень бедно. Но кто-то из деревенских донес, что у детей якобы имеются излишки продуктов. На следующий день в дом пришли милиционеры и представители сельсовета. Начался обыск. Семья лишилась своих скудных пожитков. Тетку угнали валить лес. Дети остались с восьмидесятилетней бабушкой.
Они голодали. Старшая сестра Лида писала на фронт отцу и брату и просила хоть как-то помочь. На одно из писем ответил Михаил. Он написал в военкомат Новосибирской области с просьбой помочь детям фронтовиков и разобраться в ситуации. В итоге все изъятое детям вернули.
А от Якова Драгуна, моего прадеда, писем больше не было. До сих пор мы не знаем, где он воевал, как завершил войну. Официально он считается пропавшим без вести. Дети до самого конца войны ждали его возвращения, надеялись, что известия о его пропаже окажутся ошибкой. Но домой он так и не вернулся.
Михаил Драгун погиб перед самой победой – 26 апреля 1945 года в Польше. Похоронили его там же, он лежит в братской могиле.
Анастасия Левковская, томичка
Бабушке Ане, которая рассказала мне эту историю, в то время было лет десять. Война шла больше года, наши отступали. Становилось все страшнее, все чаще стали приходить похоронки. Представители военкомата ходили по домам и просили отправлять посылки на фронт – носки, варежки и обязательно класть махорку.
Старшие сестры Мария с Катериной рубили табак, вязали, шили кисеты. В посылке обязательно письмо: милые воины, воюйте, защищайте нас, ну и адрес. Как-то Катерине приходит письмо от молодого бойца: «Я сирота, ушел на фронт из детдома». Завязалась у них переписка, и стал он ей обещать: «Вот окончится война, приеду к вам».
Кате было 17 лет, она работала стрелочницей на узловой станции. По 12 часов. График движения был напряженным: на запад шли эшелоны с войсками и техникой. На восток – эвакуированные заводы и беженцы.
Как-то летом 1943 года Катерина встречала эшелон с военной техникой с Урала. В одной из теплушек сидел солдат. Увидел ее, закричал: «Ты Катя?!» И на ходу спрыгнул! Этим солдатом оказался тот самый, из письма. Веселый, разговорчивый: «Не боись, не отстану, следующий эшелон тоже нашей дивизии». Только сели в будке – прибежала мама, принесла хлеба, яиц, картошки. Хороший парень, понравился. Кисет хранил. Наедине с Катей они не успели поговорить: через час шел другой эшелон. Машинист чуть притормозил, солдат на ходу ловко запрыгнул. Позже пришло письмо: догнал свою часть и после Победы приедет свататься.
В январе 1945-го он геройски погиб под Варшавой. Так было написано в извещении, которое по нашему адресу принесли из военкомата.
Марина Боброва, обозреватель «Томских новостей»
Из родных, вернувшихся с Великой Отечественной живыми, никто не дожил до моих сознательных лет, так что военных историй я в семье не слыхала. Но дело не только в моем малолетстве. Как вспоминает мама, ее отец и мой дед Петр Ильич Лосев никогда и ничего не рассказывал домашним о войне. Вообще. Дед умер в 1964-м, задолго до того, как фронтовиков стали приглашать в школы на уроки мужества и давать им талоны на дефицит.
Почти на десять лет пережил своего зятя (впрочем, разница в возрасте у них была невелика) мой прадед, Василий Дмитриевич Поспелов, рядовой трех войн – двух мировых и одной гражданской. Вот кто бы мог порассказать! Но и он был, мягко говоря, не из болтливых. Или слишком страшно было то, что пришлось пережить? В старости на нас, мелкоту (все мое летнее детство прошло у прабабушки с прадедушкой в деревне), деда Вася внимания практически не обращал. А мы его слегка побаивались. Хотя, по словам мамы, он и прежде был суровым.
Демобилизовали прадеда осенью1944-го по возрасту. Возвращаясь с фронта, он заехал в город и забрал с собой семилетнюю внучку (мою маму) – в деревне было сытнее. Как я теперь понимаю, мой прадед оказался из последнего года мобилизации – в самое страшное время, осенью 1941-го, на фронт стали призывать мужчин с 1890 года рождения (до этого – с 1905-го). На фото мой прадед, рядовой Василий Поспелов, на Первой мировой войне, которую до революции тоже называли отечественной, а при Советах – империалистической.