Памятник уроженцу Томской области Герою Советского Союза Федору Зинченко открыт 30 апреля на аллее перед вокзалом Томск-1. Ровно 70 лет назад, день в день, полковник Зинченко руководил штурмом Рейхстага и стал его первым советским комендантом. Солдаты его полка Михаил Егоров и Мелитон Кантария водрузили над куполом Рейхстага Знамя Победы.
Комполка из батраков
Федор Зинченко родился в 1902 году в многодетной крестьянской семье в деревне Ставсково Николаевской волости Томского уезда Томской губернии (ныне Кривошеинский район Томской области). В юности пас скот, батрачил, с 1917 по 1919 год работал на станции Межениновка Томской Сибирской железной дороги.
С 1920 до 1924 года в составе томского коммунистического отряда частей особого назначения (ЧОН) устанавливал советскую власть в Томском уезде и боролся с «контрреволюционными элементами». В 1924 году был призван в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) и направлен на учебу в полковую школу. И так совпало, что там непосредственным начальником будущего коменданта Рейхстага был будущий комендант Берлина и командующий 5-й ударной армией Николай Берзарин.
В 1930 году Федор Зинченко окончил Владивостокскую военную пехотную школу РККА имени Коминтерна, стал младшим командиром и был направлен на политическую работу в частях Красной армии. На это назначение повлияло комсомольско-чоновское прошлое Зинченко: мол, раз помогал устанавливать советскую власть в Сибири, значит, есть большой опыт политработы.
Великую Отечественную вой-ну Федор Зинченко встретил в должности заместителя начальника политотдела Ленинградского училища воздушного наблюдения, оповещения и связи (ЛВУС имени Ленсовета). В ноябре 1941 года он был назначен комиссаром штаба формировавшейся 171-й стрелковой дивизии. В 1942–1943 годах воевал на передовой в должности комиссара этой дивизии.
В феврале 1943 года, формально оставаясь комиссаром соединения, майор Зинченко вступил в командование 380-м стрелковым полком 171-й стрелковой дивизии. Тут стоит отметить, что после победы в Сталинградской битве Сталин окончательно упразднил институт военных комиссаров, чтобы показать возросший уровень доверия к армейским офицерам. Указ Президиума ВС СССР «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной армии» был принят еще в октябре 1942 года, но массовая переаттестация политработников была проведена в начале 1943 года.
Комиссары, ранее обладавшие почти той же полнотой власти, что и командиры частей и соединений, были поставлены перед выбором: либо превратиться в простых замполитов (с очень ограниченными полномочиями), либо пройти переаттестацию и стать строевыми офицерами. В результате большинство комиссаров перешли на командные должности. Многие комиссары дивизий стали командирами полков, комиссары полков – командирами батальонов, а комиссары батальонов – командирами рот. Перед назначением на командную должность бывшие политработники прошли переподготовку на курсах комсостава «Выстрел».
Федор Зинченко тоже решил стать строевым офицером и перед официальным назначением на должность командира полка прошел переподготовку на курсах «Выстрел». Больше года он командовал 380-м полком, а в мае 1944 года был назначен командиром 765-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии.
Последний бастион
Во главе своего полка Федор Зинченко освобождал Псковщину, Прибалтику и Польшу. А в апреле 1945 года 3-я ударная армия в составе 1-го Белорусского фронта была брошена на штурм Берлина. Берлинская наступательная операция стала звездным часом 765-го стрелкового полка и его командира полковника Зинченко.
21 апреля полк в составе 150-й стрелковой дивизии вступил в пригород Берлина Каров. 24 апреля полк Зинченко первым ворвался на окраину Берлина – район Буххольц и начал продвигаться в центральный квартал столицы Германии, где располагался комплекс правительственных зданий. Как позднее отмечали мемуаристы, полк Зинченко «шел впереди дивизии, словно наконечник копья пронзая вражескую оборону».
Штурм города по праву считается самым сложным видом боя, так как преимущество полностью находится на стороне обороняющегося, а наступающий очень ограничен в применении тяжелых вооружений и лишен своего главного оружия – свободы маневра. Вдобавок Берлин в течение нескольких месяцев активно укреплялся и его многочисленный гарнизон готовился стоять насмерть, так как это был последний бастион обороны гитлеровской Германии. Немецкие солдаты и офицеры великолепно знали свою столицу, а советские войска ориентировались по картам. Поэтому штурмом приходилось брать каждый дом, каждую улицу, каждую водную преграду.
27 апреля под ожесточенным огнем противника полк Зинченко стремительно форсировал канал Фербиндзее, овладел центральным кварталом Берлина и вышел к реке Шпрее. Следующим рубежом немецкой обороны был Рейхстаг.
Перед боем
Боевая задача по взятию Рейхстага возлагалась на 150-ю дивизию с приданными артиллерийскими и танковыми подразделениями. Вспомогательный удар наносила 171-я дивизия – та самая, в которой Федор Зинченко сначала был комиссаром, а потом командовал 380-м полком. Так что в главном бою своей жизни полковник Зинченко сражался бок о бок со своим бывшим полком.
По приказу командира 150-й дивизии генерал-майора Василия Шатилова главный удар при штурме Рейхстага наносил полк Зинченко во взаимодействии с 674-м полком подполковника Алексея Плеходанова.
О событиях тех дней Федор Зинченко очень подробно рассказал в своей книге «Они штурмовали Рейхстаг», изданной в 1978 году в Киеве.
«В 8 часов на КП полка прибыл подполковник Плеходанов, командир 674-го полка, – вспоминает Зинченко. – Подошел заместитель командира танковой бригады подполковник Морозов, тут же был командир артиллерийской группы подполковник Гладких.
Мне, как старшему по званию и командиру полка, который должен наносить главный удар, выпадало скоординировать и наладить взаимодействие наших частей. Это следовало и из приказа комдива о том, что ответственность за организацию штурма Рейхстага возлагается на меня. Приказ о штурме Рейхстага всем присутствующим был хорошо известен, нам доводилось уже не раз совместно выполнять боевые задачи, поэтому мы, не теряя времени, по-деловому приступили к работе…
Рейхстаг имел четыре входа. Прорываться решили через западный, парадный вход. Его расположение обеспечивало нашим атакующим подразделениям самую полную огневую поддержку. И к тому же, как кто-то пошутил, для дела, по которому мы прибыли сюда, годился только парадный вход.
Боевой порядок атакующих подразделений – эшелонированный. Главный удар наносит 756-й полк силами своего 1-го батальона, который, ворвавшись в Рейхстаг, очищает его северо-восточное крыло. 2-й батальон остается на месте с задачей прикрывать атакующие подразделения слева от возможных контратак противника из района швейцарского посольства. Батальон Давыдова из 674-го полка должен ворваться в Рейхстаг следом за нашим батальоном и очистить юго-восточную часть помещений. Два батальона 674-го полка прикрывают атакующих справа и отбивают возможные контратаки противника из района Бранденбургских ворот и южной окраины Тиргартена…
На прямую наводку решено было поставить 89 орудий, около 40 танков и 6 самоходок
САУ-122 – всего свыше 130 единиц. Пушки прямой наводки имели задачей проделать проломы в окнах и уничтожить огневые точки в Рейхстаге. Артиллерийская группа должна была подавить огневые средства противника в районе Бранденбургских ворот и швейцарского посольства. Батарее 228-го истребительного противотанкового артдивизиона старшего лейтенанта Куца ставилась задача отбивать возможные контратаки вместе со 2-м батальоном 756-го полка…
Когда все вопросы были детально обговорены и согласованы, я попросил всех сверить время. Все одновременно взглянули на часы. Это была почти торжественная минута молчания перед делом огромной исторической важности».
Доложив комдиву план штурма и получив от него добро, Зинченко с Плеходановым вышли во двор и сфотографировались на память, так как не знали, уцелеют они после этого боя или нет.
Штурм
Штурм Рейхстага начался утром 30 апреля. Федор Зинченко очень подробно описал тот страшный бой, восстанавливая события чуть ли не по минутам. При этом он пытался исправить неточности, которые, по его мнению, совершили некоторые другие мемуаристы, в том числе такие непосредственные участники событий, как командир дивизии генерал Шатилов.
Труднее всего было преодолеть большое открытое пространство между «домом Гиммлера», занятым советскими частями, и зданием Рейхстага. Оно простреливалось не только со стороны Рейхстага, но и из множества других зданий, занятых немцами, – из района Бранденбургских ворот, южной части Тиргартена и из квартала иностранных посольств. Кроме того, немецкие подразделения постоянно контратаковали советских солдат с разных сторон, пытаясь помочь защитникам Рейхстага.
Первый штурм оказался неудачным, и советские части отошли на исходные позиции. «Все сразу стихло, – вспоминал впоследствии Федор Зинченко. – Только дымились свежие воронки на поле боя. Когда-то вылизанная площадь, газоны, насаждения – все было перепахано, перемолото страшным цепом войны. И сотни трупов. Зрелище страшное, жуткое».
Помимо отчаянного сопротивления немцев командиру полка очень мешали постоянные окрики собственного начальства, которому не терпелось доложить командованию армии о взятии Рейхстага, и военные корреспонденты, столпившиеся на командном пункте в ожидании исторического события.
Второй штурм выдался не менее тяжелым, но завершился успехом. Около шести часов вечера первый батальон полка Зинченко ворвался в Рейхстаг и вместе с пришедшим на помощь первым батальоном полка Плеходанова очистил от немцев часть первого этажа.
Руководить боем внутри Рейхстага на расстоянии было невозможно, поэтому Зинченко решил перенести свой командный пункт непосредственно к месту боя. Около восьми часов вечера он вместе со штабом полка прорвался через простреливаемое пространство в здание германского парламента. Узнав, что Зинченко находится уже внутри Рейхстага, генерал Шатилов назначил его комендантом Рейхстага. Часом ранее туда же прорвалась и группа разведчиков со знаменем Военного совета 3-й ударной армии, которое предстояло водрузить над куполом Рейхстага.
Знамя Победы № 5
Это знамя было одним из девяти, учрежденных Военным советом 3-й ударной армии и предназначенных для единственной цели – водружения одного из них над Рейхстагом. Этот символический жест должен был ознаменовать победу советского народа над фашистской Германией. Каждое из знамен представляло собой укрупненный в размерах государственный флаг Советского Союза с нарисованными серебряной краской серпом, молотом и звездой. В нижнем правом углу у древка были проставлены порядковые номера от 1 до 9.
Та из девяти дивизий армии, которая первой выйдет к Рейхстагу, и должна будет установить выданный ей флаг на его куполе. Знамена были розданы в полит-отделы всех девяти дивизий в ночь с 21 на 22 апреля, когда начался штурм непосредственно Берлина. 150-я дивизия генерал-майора Шатилова получила знамя под номером 5. Перед штурмом Рейхстага этот флаг был передан в полк Зинченко.
«Я дал распоряжение офицеру полковой разведки капитану Кондрашову назначить двух лучших разведчиков и прибыть с ними на КП. Тут им будет вручено знамя Военного совета армии для установки его на куполе Рейхстага, – вспоминал Федор Зинченко. – Прошло несколько минут, и передо мной вытянулись разведчики, но не два, а… десять!
Кондрашов долго поглядывал то на меня, то на разведчиков с выражением человека, перед которым поставили неразрешимую задачу. Потом, с сожалением вздохнув, еще раз сочувственно оглядел своих орлов и решительным, твердым тоном приказал:
– Егоров и Кантария! К командиру полка!
Я подозвал Егорова и Кантарию к себе ближе, подвел к окну.
– Вот перед вами Рейхстаг, всмотритесь в него хорошо. Купол видите?
– Так точно, товарищ полковник.
– Ваша задача – установить на этом куполе знамя Военного совета армии.
– Будет выполнено, товарищ полковник! – твердо и спокойно ответили в один голос.
Я вручил разведчикам знамя, крепко пожал им руки… Потом Кондрашову:
– Вы отвечаете за установление знамени. С группой разведчиков будете сопровождать Егорова и Кантарию. В Рейхстаг войдете следом за первым батальоном».
Наверх!
Жестокий бой внутри Рейхстага длился 38 часов. Он часто превращался в рукопашные схватки за каждый лестничный пролет, за каждую комнату. Засевшие в подвалах фашисты даже подожгли здание в надежде выкурить из него советских солдат. Гитлеровский гарнизон капитулировал только утром 2 мая. Примечательно, что когда немецкое командование вело переговоры о сдаче, то вместо Зинченко с ними говорил разведчик лейтенант Берест, которого немцы приняли за русского полковника, командовавшего штурмом Рейхстага.
А Знамя Победы в первый раз было установлено на крыше Рейхстага уже вечером 30 апреля. Путь наверх для него пробивала первая рота первого батальона, которая атаковала второй этаж, когда бой еще вовсю кипел на первом. Люк чердака находился на высоте трех метров, а лестницы не было. Кроме того, чердак защищала группа немецких солдат.
Поэтому часть советских бойцов открыли ураганный огонь по люку и закидали его гранатами. А другие возвели живую пирамиду, по которой вскарабкались на чердак и завязали там бой. Через несколько минут два десятка оставшихся в живых немцев сдались.
Егоров и Кантария в сопровождении разведчиков выбрались на крышу. Их сразу же заметили гитлеровцы от Бранденбургских ворот и из домов на восток от Рейхстага и открыли сильный огонь.
«О том, чтобы найти лестницу и лезть на купол под ураганным огнем, нечего было и думать, – вспоминал Федор Зинченко. – Однако знамя должно быть установлено на видном месте. И тут, осматривая фронтон, Кантария обратил внимание на бронзовую фигуру женщины, которая стояла в конной колеснице, удерживая в одной руке вожжи, а в другой древко с отбитым концом, на котором раньше, очевидно, крепился какой-то герб или флаг.
– Давай, Михаил, установим сюда, – предложил Кантария Егорову.
Место было и вправду приметное, видное отовсюду, и добраться до него можно. Так и сделали».
Однако приказ ясно гласил: знамя нужно водрузить не на крышу, а на купол Рейхстага. Поэтому Зинченко приказал командиру разведчиков капитану Кондрашову «довыполнить» приказ и за ночь перенести флаг на купол. И на рассвете 1 мая Знамя Победы уже реяло над куполом Рейхстага. А у Егорова и Кантарии на всю жизнь остались на руках шрамы от порезов об осколки стеклянного купола.
Споры о первенстве
После войны в военно-исторической литературе развернулась бурная дискуссия о том, что первый флаг над Рейхстагом подняли не Егоров и Кантария, а другие бойцы и офицеры.
Как иронично отметил по этому поводу Федор Зинченко, «в некоторых воспоминаниях, ряде исторических исследований утверждается, что кроме знамени, установленного на куполе Рейхстага, ниже, на башнях, на крыше, были установлены еще и другие флаги. Кроме того, в разных местах были будто бы прикреплены красные флаги едва ли не каждым бойцом».
Тем не менее Знамя Победы было все-таки одно – водруженное Егоровым и Кантарией. Во-первых, знаменем считается только официально утвержденный флаг, а не любое красное полотнище, наспех примотанное к палке или винтовке. Во-вторых, в условиях жестокого боя небольшая группа солдат не могла пробраться на крышу без мощной поддержки, а разведчикам полка Зинченко путь наверх пробивала целая рота. И, в-третьих, множество непосредственных участников штурма однозначно утверждали, что 1 мая над Рейхстагом развевался только один флаг.
В 1950 году Федор Зинченко вышел в отставку и поселился в городе Золотоноша Черкасской области Украинской ССР. В 1966 году побывал на родине в Кривошеинском районе Томской области, где встретился с земляками. В 1981 году переехал в город Черкассы, где и скончался в 1991 году.
