Фото: Артем Изофатов
Что в первую очередь представляет среднестатистический человек при слове «кузнец»? Затрудняюсь судить об ассоциациях поколения, рожденного с мышкой в руках (возможно, игру «Кузнец Джон Смит»), но для рожденных в СССР это… счастье, пожалуй. «Ключи от счастья женского», «мы кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи» (в детстве я думала – «и друг наш молот»). Ну и, конечно, первоисточник, его приписывают кому-то из древних римлян: «Каждый – кузнец своего счастья». Кто-то из позднейших юмористов присобачил к классическому афоризму продолжение: «но не у каждого есть своя наковальня». В этом отношении Константин Афанасьев из села Молчаново – счастливец. У него есть и наковальня, и даже паровой молот, и собственная кузница, и признание земляков, а также приз зрительских симпатий нынешнего «Праздника кузнеца» в Семилуженском казачьем остроге. А что касается любви к профессии – кузнецов без этого просто не бывает. По крайней мере, современных.
Лови момент!
В мире есть масса профессий, не требующих от человека эмоций. Бухгалтер, страховой агент или лесоруб могут относиться к своей профессии просто как к заработку. Я знаю журналистов, которые давно уже возненавидели свое ремесло и пашут на автомате. Врачей и медсестер, которых бесят больные. Слесарей, заливающих от отвращения к работе за воротник. Даже финансово успешных мазил-художников. Но кузнец, тянущий лямку от получки до получки, испытывая отвращения к огню и металлу? Вряд ли такие существуют. Все-таки работа: а) тяжелая; б) грязная. В самом прямом и нелукавом смысле: сажа, зола, окалина.
Да и заработок нестабильный, скорее сезонный. Когда мы были (еще по осени) в гостях у молчановского кузнеца, он не то чтобы посетовал, но вскользь заметил: зимой заказов маловато. Так что, если кто желает иметь уникальный кованый, например, мангал, или садовую скамейку, или ворота, или украсить усадьбу (двор, балкон, дачу) малыми архитектурными формами, может, даже и по собственным эскизам, поторопитесь в Молчаново. Не за горами весна, и клиентов у кузнеца будет невпроворот. Его работы уже известны далеко за пределами райцентра: фестиваль в Семилужках хоть и не принес молчановскому мастеру молота и наковальни злата-серебра, зато слава о нем вышла за пределы района и даже области. Ценители, умеющие чувствовать разницу между заводской штамповкой и настоящей ручной работой, приезжают из Новосибирска, Кузбасса. А теперь, когда «Праздник кузнеца» получил статус национального достояния и туристы потянутся не только из ближайших регионов, география потенциальных заказов, надо полагать, тоже расширится. Так что имеет смысл поторопиться.
Друг наш молот
В гости к Константину небольшую смишную компанию местный глава (тогда и.о.) Юрий Сальков привел не только взглянуть на человека экзотической профессии – ему было важнее продемонстрировать поддержку власти малому и даже микропредпринимательству. Но бизнес-стартами и стартапами журналистов не удивишь. А вот побывать в настоящей кузне – это классно. И в Молчанове она уж точно не бутафорская. Здесь всегда была кузница, только не частная, а от районной «Сельхозхимии». Ковали социализм и лемеха. Ну или чего там к тракторам. Так что стены «намоленные». Кузня тесная, в меру закопченная, с коллекционными, считай, экспонатами типа приемника 1950-х годов. Заставлена готовыми и еще не готовыми коваными решетками, мангалами и еще черт знает чем.
Кстати, черти, судя по творчеству Гоголя, всегда были в особых отношениях с кузнецами. Мы поинтересовались у Константина, не относятся ли к нему в селе в этом смысле с настороженностью. Он, кстати, не местный – перебрался с семьей в Молчаново восемь лет назад с Дальнего Востока. Но в наших краях, оказывается, о таких суевериях не слыхали. Все наоборот: если в селе есть кузнец – это к добру.
Но обстановка – это еще полдела. Все-таки хотелось увидеть своими глазами то, что веками вызывало у людей мистический трепет:
Сталь покоряется покорно,
Ее расплющивает молот,
Потом из пламенного горна
Бросают в леденящий холод…
И в этой пытке многократной
Рождается клинок булатный!
На просьбу показать сам, так сказать, процесс, хозяин включил громоздкий паровой молот: «Бум, бум, бум». Телевизионщики включили камеры, а мы чуть было не разочаровались.
Дареному коню…
Приз зрительских симпатий в Семилужках Константин сорвал, выковав стальную розу. Таких он, говорит, сделал уже десятка три – и каждая уникальна. Работа эта, конечно, долгая, и нам мастер продемонстрировал уже готовый цветок – докрасна разогрев его в горне, как хозяйка подогревает пироги в микроволновке. Изделие весьма изящное, и опять же литературные параллели навевает. Телевизионные мальчики, с которыми мы были в гостях у кузнеца, спросили, не обижается ли жена, что он ей дарит металлические цветы, а не живые. Петросяны… Мастер ответил что-то в том смысле, что жена не обижается, так как на живые цветы он зарабатывает. Всегда подозревала, что кузнецы – ребята непростые. Хотя и немногословные.
Но все-таки хотелось взглянуть на архаичную ковку. На нашу просьбу продемонстрировать классический вариант кузнец (до этого отвечавший на глубокомысленные мужские вопросы о металлах, с которыми он работает) быстренько выхватил какой-то железный, а может, чугунный прут, сунул его в горн, покрутил, потом быстро и очень ловко – тук-тук-тук – обстучал на наковальне, загнул, опустил в чан с водой – ш-ш-ш! – и протянул мне готовое миниатюрное орудие: «Это вам»!
Признаться, кочергу мне еще никто не дарил.
