Очерк под таким названием, повествующий о томичке Антонине Дарьенко, вышел в журнале «Советская женщина» в канун 30-летия Победы.

Войну Антонина встретила в Томске, где училась в мукомольном техникуме. С первых дней войны студенческое общежитие отдали под госпиталь, а девушек отправили на медицинские курсы. Окончив их, вчерашние студентки стали работать госпитальными медсестрами. Ухаживали за ранеными днем и ночью, убирали в палатах, стирали бинты. Когда осенью 1941-го в Томске начала формироваться 284-я стрелковая дивизия, Антонина пошла добровольцем. Ей тогда не было и семнадцати. Зимой 1942-го дивизию отправили на фронт, под Курск. В пути пришлось Антонине расстаться со своей шикарной косой. Глянув на нее, коротко подстриженную, подруги пошутили: «Была Антонина, а получился Антошка». Так и осталось за ней до конца войны это прозвище.

Боевое крещение сибирская дивизия, а вместе с ней и Антошка приняли под станцией Касторной летом 1942 года. Пять дней дивизия оказывала яростное сопротивление напору танковых частей противника, поддерживаемых авиацией, но не пропустила их дальше. Зато сама оказалась в окружении, без боеприпасов и питания. Антонина была санинструктором учебного батальона. Во время первого боя ей казалось, что все пули летят в нее, хотелось спрятаться на дне блиндажа и не двигаться. Но она преодолела страх: перевязывала, выносила раненых.

После выхода из окружения ее назначили почтальоном штаба дивизии, она должна была доставлять штабные спецпакеты на передовую, собирать у бойцов на позициях письма для отправки домой. Особенно тяжело пришлось в Сталинграде, где простреливался каждый сантиметр. Штаб размещался за Волгой, бойцы держали оборону уже на другом берегу. И два-три раза в день Антонина переплывала Волгу под непрестанным огнем. Смелости девушки поражались даже бывалые бойцы. А она знала, с каким нетерпением ждут принесенных ею весточек из дома солдаты, и не могла их подвести. Отправлялась в самое пекло: ребята из ее дивизии удерживали Мамаев курган. Стояли насмерть. Часто бывало: отдают почтальону письма и отводят глаза – значит, нет уже в живых того, кто их написал. Антонина эти весточки отправляла родным, приписав, когда и как погиб боец. Писала и плакала, но знала, что надо выполнить и эту тяжелую работу.

Довелось ей приносить письма и легендарному маршалу Василию Чуйкову, командовавшему 62-й армией, оборонявшей Сталинград. Как-то командарму передали письмо от жены, пробитое пулей. Маленький, тоненький конверт – и тот не смог добраться сюда без ранений, а что же с человеком, который нес это письмо сквозь ливень свинца? Чуйков приказал привести к себе храброго письмоносца. И был очень удивлен, когда вместо бравого парня предстала перед ним хрупкая девушка, пожал руку, выразил благодарность. Позже в своих мемуарах маршал признавался: «Сибиряки были душой сражения за Мамаев курган, за Сталинград».

Неоднократно Антонину под видом мирной жительницы отправляли в тыл врага: она добывала ценные сведения о немецких укреплениях.

После Сталинграда дивизия, получившая звание гвардейской, освобождала Украину, польские и белорусские города, дошла до Берлина. Антонина Дарьенко День Победы встречала в Томске: во время боев под Кривым Рогом ее тяжело ранило – комиссовали, назначили инвалидность. Вернувшись домой, стала инструктором обкома комсомола, была направлена в Магадан, где встретила своего любимого мужа, родила дочь. После, вернувшись в Томск, посвятила себя партийной и общественной работе. Несколько раз возила группы школьников на Мамаев курган, и после ее рассказа строчки с фамилиями на стене мемориала оживали для ребят, становились реальными парнями и девушками, кого-то любившими, мечтавшими дожить до Победы.

Почти каждую ночь снятся они Антонине Дмитриевне: не отпускает военная память, вызывает слезы даже у сильной женщины – Антона.