Практически год прошел со времени выступлений на Манежной площади. В декабре 2010 года сотни молодых людей вышли на Манежку с националистическими лозунгами – в публичном пространстве уверенно прозвучало: «Долой Кавказ!» Рост националистических настроений в Интернете и в риторике ряда политических партий был замечен и раньше. Манежка же отчетливо показала: мирное существование народов в современной России отнюдь не такое уж мирное.На минувшей неделе в Пятигорске прошел рос­сийско-германский медиа­форум «СМИ в многонациональном обществе». Журналисты России и Германии обсуждали специфику работы с темами межкультурного и межрелигиозного взаимодействия. Участник форума корреспондент «Томских новостей» Ксения Салюкова представляет вниманию читателей подборку мнений экспертов по вопросам межнациональной политики в России.

«Нельзя сводить межэтнические проблемы к мигрантским»

Эмиль Паин, генеральный директор Центра этнополитических и региональных исследований, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества:

– Сведение межэтнических проблем к мигрантским, как это делается сегодня в России, – одно из больших несчастий нашей страны. Что такое 7 млн мигрантов в современной России по сравнению с 20 млн национальных меньшинств, которые здесь всегда жили?

В отличие от Европы, где проблема межкультурного взаимодействия сводится к проблеме мигрантов, наша проблема местная, внутренняя. На мой взгляд, при общем умильном отношении властей к ней («у нас все хорошо») в стране складывается достаточно опасная ситуация, нарастает идеология исключения кавказцев из общего представления «мы».

Когда люди вышли на Манежную площадь в декабре прошлого года, они требовали вовсе не «долой узбеков или таджиков», они скандировали: «Долой Кавказ!» Мы проводили исследование в молодежной среде: свыше 90% московских студентов, потомственных жителей Москвы, не считают кавказцев частью российского сообщества. И это, на мой взгляд, представляет собой чрезвычайную опасность. При этом в кавказцы почти непременно попадает и Ставрополь с его исконно русским населением – зоны этнического расселения на Кавказе тесно пересекаются. Естественно, что отторжение одной частью населения другой приводит к ответным реакциям. При этом не известно, чей ответ был первым.

Выходом из этой ситуации я вижу реализацию так называемой политики интеркультурализма. Центральная задача такой политики состоит во взаимодействии, кооперации, объединении. Впервые интеркультурализм был воплощен в жизнь в СССР и назывался интернационализмом. Большевики заимствовали эту идею у французской революции, которая проявилась как идея французской гражданской нации.

Идея интеркультурализма не предусматривает культурной ассимиляции: все этнические группы сохраняются, остаются, развиваются и сохраняют память о своих исторических корнях. Она основывается на том, что изменяется структура идентичности. На первое место выходит гражданско-политическая идентичность: я сначала американец, а потом уже житель Бруклина или еврей. Когда на первое место выходит религиозность или этничность, вероятность жить по единому закону снижается. Потому что для одного это будет закон страны, а для другого – закон Шариата.

Сегодня в России существуют определенные проблемы с выбором главного направления в национальной политике. Дважды за короткое время президент Дмитрий Медведев обращался к этнической политике и дважды говорил с прямо противоположной позиции. После эксцессов на Манежной площади он заявил, что надо выстраивать культурную политику, в которой доминирует русская культура. А спустя несколько месяцев в Уфе взял под защиту мультикультурализм, то есть исходил из прямо противоположной доктрины. И мне кажется маловероятным, что в России в ближайшее время будет выбрана некая стратегическая линия в отношении межкультурного развития.

Парадигма меньшего зла и национальный вопрос

Станислав Белковский, директор Института национальной стратегии, колумнист:

– В современной России государство не придерживается какой-либо преобладающей идеи или концепции развития. Доминирующей идеей является обеспечение политики социальной стабильности в стране. Фактически образцом современного государства является зрелый застой. Не случайно в последнее время мы слышим прямые сравнения Владимира Путина с Леонидом Брежневым – символом и топ-менеджером застоя советского образца. С другой стороны, очевидно, что никакое общество не может долго существовать по инерции вне рамок идеи развития, что подчеркивает судьба брежневского застоя и постбрежневские трансформации в политике и экономике СССР. Это актуально для сегодняшней России.

Идея стабильности акцентируется в СМИ через парадигму меньшего зла. Парадигма меньшего зла предполагает, что нынешний режим вообще нельзя критиковать аналитически. Потому что любая альтернатива ему будет хуже. Национализм в рамках этой идеологии в значительной степени табуирован. И часто смешивается с банальным шовинизмом. Именно поэтому в российских СМИ не было широких дискуссий о национализме в европейском понимании этого слова. Официальными СМИ фактор национализма замалчивается. Но не замалчивается в Интернете. Национализм в России неизбежно нарастает в разнообразных формах и проявлениях в связи с неприлично затянувшимся процессом распада Российской империи, который в полном соответствии с представлениями правящей элиты застрял в бесконечном движении из старого советского имперского формата государства в некий новый формат, который недостижим, поскольку его очертания не ясны и никем не сформулированы.

…Я не считаю, что в современной России прямо сейчас есть существенные предпосылки к распаду. Территории, которые очень существенно отличаются от современной России в ментальном, культурном смыслах, в смысле самоопределения и идентичности – это мусульманские регионы Северного Кавказа. Пожалуй, это главная болевая точка современной России. Идеология излечения этой болевой точки с помощью финансовых вливаний, на мой взгляд, себя не оправдала. Эти вливания лишь продуцируют, воспроизводят те проблемы, которые существуют в отношениях между мусульманскими регионами Северного Кавказа и остальными регионами России.

…Главный вопрос заключается в том, когда Россия перейдет к осознанию себя как национального государства и формулированию идентичности русских как нации. Чем дольше будет тянуться этот процесс, тем больше опасность возникновения регионализма и других идентичностей, альтернативных идентичности «русский». В частности, сибирской идентичности. И если процесс формирования единой русской идентичности будет заморожен, значит, региональные идентичности будут формироваться быстрее. И это само по себе станет важной предпосылкой для дальнейшего распада России по неким линиям, которые мы пока со всей ответственностью прочертить не можем.