Анатолий Алексеев
Фото предоставлено Государственным архивом ТО
Из всего количества раненых и больных солдат и офицеров Красной армии (более 22 млн госпитализаций) за всю войну в строй удалось вернуть 77%, оставшаяся часть была комиссована, а 6% бойцов попали в графу «невозвратные потери». Столь высокий результат работы медицинской службы был достигнут благодаря выстроенной системе поэтапной эвакуации раненых: от выноса с поля боя, оказания первой помощи в медсанбате, лечения в полковом пункте до отправки в глубокий тыл. Легкораненые выздоравливали в прифронтовой полосе и через некоторое время возвращались в свои подразделения, а тяжелораненых санитарными поездами вывозили на восток страны.
Госпитали часто показывали в советских военных фильмах, возник даже штамп: светлые палаты, вереницы коек, заботливые сестры, суровые уставшие врачи, чтение писем вслух, концерты артистов, обязательное «жди меня» и общий настрой – подлечиться и быстрее на фронт. Правда в жизни все было сложнее.
База для тяжелых
В наш город война воочию постучалась уже в июле 1941 года. Эшелоны с запада приходили чуть ли не каждый день: эвакуированные заводы с персоналом и санитарные поезда с ранеными. До конца года в Томске их прибыло уже более 16 тыс. человек. Было от чего за голову схватиться городским властям. Как разместить людей, куда, как обеспечить необходимым? В другие города привозили и больше, но к нам доставляли особенный контингент. Один из начальников санитарных поездов, прибывавших в Томск, говорил: «Омск не принял – вези дальше, Новосибирск так перегружен, что тяжелых тоже не берут. Ну а Томск – это тупик, всех примет». Действительно, в Томске концентрировались преимущественно тяжелораненые, с сильными повреждениями центральной нервной системы, легких и органов брюшной полости, позвоночника, костей таза, бедра и крупных суставов. Эта оценка Томска основывалась не на том, что он палочка-выручалочка, а на наличии в городе мощной медицинской базы и квалифицированных специалистов из медицинских институтов Сибири, ученых из эвакуированных медицинских учреждений – 2-го Московского мединститута, Всесоюзного института экспериментальной медицины и других учреждений страны.
Томск в белом халате
По рассказам очевидцев, прибывавшие раненые часто были в плачевном состоянии: грязные, голодные, завшивленные. Транспорта не хватало, и добровольцам приходилось буквально на себе разносить прибывших бойцов. Для сортировки раненых был сформирован отдельный эвакогоспиталь – ЭГ 1505. Он занимал три здания – мукомольно-элеваторного комбината (ныне здание ТГАСУ, пл. Соляная, 2), Дома науки (кукольный театр «Скоморох») и окружного суда (ныне областной суд). Еще один сортировочный ЭГ 2484 находился по ул. Крылова, 12 (сейчас педучилище). На Советской, 82, и Московском тракте, 1, были протезные госпитали и принимали раненых с ампутированными конечностями. Одним из наиболее оснащенных госпиталей Томского эвакопункта был многопрофильный специализированный ЭГ 2483 (для раненых нейрохирургического профиля и с проникающими ранениями), размещавшийся в зданиях ТЭМИИТа (ТУСУР) и клиник ТМИ.
Работали с ранеными лучшие томские врачи: главным хирургом эвакогоспиталей Томска был профессор Ходкевич, известный специалист по военным ранам, главным терапевтом – профессор Яблоков, а также другие известные преподаватели и ученые – Савиных, Сватикова, Альбицкий, Миролюбов, Зиверт, Сергеева, Торопцев.
Поставить на ноги
Хирурги чуть не сутками стояли за операционными столами, медсестры выхаживали, а горожане сдавали кровь, работали сиделками, читали книги и письма, ставили концерты. Люди были очень ответственны, ведь это святое – поднять на ноги раненого воина. Но главная ответственность лежала на местной власти. В одном из знаменитых положений великого военного хирурга Николая Пирогова говорится, что «…не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны…». Именно властям Томска пришлось столкнуться со сложнейшими организационными задачами: делая все с нуля, в кратчайшие сроки решать глобальные вопросы с выделением помещений для госпиталей, оснащением их инвентарем, медицинским оборудованием, медикаментами и комплектованием кадрами. И они оперативно решались. К слову сказать, к концу войны в госпиталях только коек было 10 тыс., а их ведь надо было где-то найти.
Всем 26 эвакогоспиталям были отданы лучшие здания города: учебные корпуса и общежития вузов, школы, больницы, административные учреждения.
Как наладить быт
По важности работа госпиталей была на таком же месте, как и выпуск боеприпасов. После ряда аварий в сети и жалоб врачей водоканалу и электростанции было категорически запрещено отключать госпитали от снабжения, а начальникам госпиталей рекомендовано на всякий случай проводить операции не в час пик, а в ночное время. Иногда неприятности случались по вине военного руководства медицинских учреждений, когда в госпитале № 413 взорвался котел-змеевик, погибло два человека и разморозилась отопительная система. Реакция томского горкома не заставила себя ждать: виновников отдали под трибунал, а всех начальников госпиталей заставили пройти курсы по эксплуатации зданий.
Для обеспечения госпиталей топливом предприятия города «оторвали от себя» по одной лошади для транспортировки угля с Красноорловской шахты, а для снабжения дровами весь городской гужевой транспорт в зимние месяцы подекадно завозил их с Тимирязевского лесоучастка. О раненых заботились не только власти, но и предприятия, которые установили шефство над медучреждениями: собирали книги, читали лекции, проводили концерты и дежурства сандружинниц и, что немаловажно, предоставляли рабочие места для инвалидов войны с обучением новой профессии.
Порядок быстрее рубцует раны
Но, несмотря на усилия томичей по созданию условий для нормальной работы госпиталей, нет-нет, да в результате проверок выявлялись случаи снижения дисциплины, санитарных норм, ухудшения лечения и питания. Общая неразбериха и хаос, характерные для первых лет войны, делали свое дело и в тылу. Как отмечалось в гневных реляциях городских комиссий: «Больные коммунисты и комсомольцы к политико-массовой работе в госпитале № 1506 не привлекаются. С обслуживающим персоналом политической работы не проводилось, в результате чего кастелянша носила водку для больных, а больные в ночное время посещали общежитие медсестер. В палатах госпиталя № 1229 – вопиющая грязь, полы не моются, всюду окурки, мусор. На окнах, стенах и тумбочках пыль. Белье постельное и нательное не меняется три недели. Больных в ванне моют очень редко и без мыла (мыла в госпитале вообще нет), вместо душа больных моют в прачечной. Ранбольные ходят в палатах, коридорах и в уборные босиком, тапочками не обеспечен и офицерский состав. Положение с питанием в госпиталях обстоит плохо. Безобразным является факт кормления ранбольных сушеным картофелем (госпиталь № 1248) при наличии свежего картофеля на подсобном хозяйстве».
Одной из серьезных проблем была неспешная работа протезного завода, который не обеспечивал своевременное изготовление протезов раненым – в месяц изготавливалось не более 5–6 сложных протезов, а ожидающих их в одном только госпитале № 1248 – 50 человек.
Но в течение 1941–1942 годов путем жестких административных мер, вплоть до снятия руководителей, усиления шефской работы, создания систем реабилитации раненых, например при госпиталях силами томичей были организованы курсы-семинары колхозных счетоводов, бригадиров, председателей колхозов, пасечников, животноводов, кладовщиков и землемеров, ситуацию удалось поправить. Уже в конце 1942 года в пример ставится коллектив военного госпиталя № 3611, который не только добросовестно лечил больных, поддерживал высокую воинскую дисциплину (раненые активно изучали уставы и оружие), посадил 26 га овощей, но даже подготовил 10 печатных работ с опытом своей работы. За это город выделил средства на ремонт здания и наградил сотрудников почетными грамотами. В 1944 году санитарное состояние всех госпиталей значительно улучшилось. Косвенным свидетельством является то, что к 25-летию советской медицины грамотами горкома были награждены 155 человек: от профессора до санитарки.
Благодаря отчаянной борьбе томских врачей за каждого бойца, налаженному быту, активному участию горожан десятки тысяч воинов удалось поставить в строй, а часть живых и трудоспособных отправить в запас.
Не всем удалось выжить. Тяжесть ран и осложнения дали о себе знать. Павших воинов приняла томская земля, их памяти создан мемориал на Южном кладбище.
Вскоре госпитали стали сниматься и вслед за наступающими войсками перемещаться на запад. К концу войны в Томске их осталось не более пяти.
ЦИФРА
> 100 тыс. раненых принял Томск в годы войны.