У каждого свой ответ

Подобные интервью со знаковыми персонами в политике или бизнесе региона принято начинать с деловых вопросов. С места в карьер, так сказать. Однако Сергей Сеченов – новый председатель Думы города Томска, человек, хоть и ставший в последнее время известным, всё же в общественном пространстве пока остающийся фигурой неведомой. Приоткрыть завесу пока скрытого в нём от публичных взглядов попытался еженедельник «Томские новости».

Кавалер Ордена Мужества оказался человеком с взрывным характером, не любящим западные «штучки» (постоянно подчеркивает, что он не «спикер», а «председатель» городской Думы), приехавшим на встречу не на служебной иномарке, а на личном авто с говорящим названием «Патриот».

Под крышей дома своего

– Сергей Геннадьевич, с вашей биографией – где родился, крестился, женился на раз-два легко можно познакомиться на множестве интернет-­ресурсов. А что у вас на сердце? Что в душе? Начнём с главного – что для вас означает понятие «дом»? Что вы вкладываете в словосочетание «любить Родину», быть патриотом?

– В понятии «дом» для меня кроется глубочайший смысл. Прежде всего, это место, где находится мой самый близкий человек, моя вторая половина, моя супруга Александра. Мы – единое целое и комфортно себя я чувствую только с ней. 90% того, чего я добился в жизни – добился благодаря ей. Господь учит нас жить не ради себя. Я живу ради своей женщины, и она, прежде всего, олицетворяет мой дом. То пространство, где я морально и физически отдыхаю. Где могу закрыться от внешнего мира, побыть с семьей. Дома я всегда тот, какой есть на самом деле.

«Любить Родину»… Как военный, я вкладываю в это понятие возможность отдать за неё самое дорогое для каждого – свою жизнь. Это главное, это показатель любви, а не умиление пресловутыми белыми берёзками, удалой присядкой в «Барыне» или блинами-­холодцами. Может быть, повторюсь, но это действительно важно: главное для человека – его семья, которая и есть первый кирпичик фундамента любви к Родине. Если ты любишь и ценишь свою семью, то не можешь не любить и свою страну. С неё, с семьи, начинается настоящий патриотизм.

Когда в ходе СВО я шёл на выполнение боевых задач, делал это в первую очередь для того, чтобы обеспечить достойное будущее своей семье и миллионам других семей, из которых и складывается наша Родина.

Для меня быть патриотом, значит быть человеком. Меня растила мама, которая без нотаций, без бесед, а на деле каждый день демонстрировала то, что человеком необходимо оставаться в любой ситуации. Какой бы эта ситуация ужасной ни оказывалась.

Были и есть у меня еще учителя такого «предмета» как патриотическое воспитание. Когда учился в томском Кадетском корпусе часто общался с ветеранами Великой Отечественной вой­ны – они всегда были желанными гостями у кадетов. Вот тогда, похоже, они и зарядили меня на подвиг во имя Родины. Я многое у них перенял. С благодарностью вспоминаю разговоры известного томского ветерана-­десантника, дай Бог ему крепкого здоровья, Федора Тимофеевича Бондаренко, с нами – мальчишками. Именно от него я узнал, как надо вести себя на вой­не, чтобы оставаться достойным человеком. Именно он привил мне простые фронтовые правила: нет противостоянию с мирным населением, нет мародёрству, нет пьянству, нет распутным женщинам. Следование этим правилам не раз спасало мне и моим боевым товарищам жизни. Кстати, что касается мирного населения… Я обладаю обостренным чувством справедливости и мне всегда жалко тех, кто слабее, кто не может дать отпор. Именно поэтому я принял вызов и стал участником Специальной военной операции. Хотел и хочу дать отпор украинским нелюдям, издевающимся над мирными людьми.

Сила – в моём слове

– Вы вспомнили блины-­холодцы, а всё же какое у вас любимое блюдо? Какую музыку предпочитаете?

– Уже от одного только слова – борщ – делается приятно. Борщ, который готовит моя Александра. Нет у неё какой-то особенности в рецепте, нет фирменного секрета. Хотя… Любовь она туда добавляет, не жалея, большими порциями. И это всегда блаженство – возвратиться из дальней командировки домой и на столе обязательно обнаружить борщ. А рядышком ломтики домашнего сала и гренки из черного хлеба с чесноком…

Что касается песен, то мне с детства «медведь на ухо наступил», поэтому петь я не умею, но с большим удовольствием слушаю русский рок: ДДТ, «Король и шут». А вот с зарубежной музыкой у меня не заладилось – совершенно к ней равнодушен…

– Какие качества в первую очередь цените в людях?

– Честность. Не люблю лжи, лукавства и притворства. Я человек прямой и считаю, что не бывает ситуаций, где можно слукавить, даже если это, как говорится, ложь во благо. Человек, страдающий онкологическим заболеванием, должен знать свой диагноз. Зная его, он может противостоять напасти, бороться с ней. И примеры побед над болячкой – лучшее тому подтверждение.

Я всегда готов к конструктивной критике, ценю её, если разумна. Но не люблю шепота за своей спиной. Если ты не согласен, скажи это мне в глаза. А если еще и обоснуешь, возможно, соглашусь с твоим мнением, принимая твои доводы.

– Сергей Геннадьевич, наверняка у вас есть недостаток, которым вы недовольны?

– У меня очень взрывной характер. Может быть, с первого раза так не покажется, но, если кто-то начинает вести себя при мне неправильно, несправедливо, я, что называется, закипаю. И остановить меня потом очень тяжело. В армии с этим было проще, всё-таки, преимущественно мужской коллектив с соответствующими правилами… Сейчас я в другом статусе и, конечно, городская Дума не то место, где нужно по-мужски выяснять отношения. Впрочем, в корне это дела не меняет. Я и словесно могу человеку так объяснить свою правоту, что мало не покажется.

«Лебединая песня»

– С кем из известных личностей вам бы хотелось посидеть, пропустить парочку стопочек, поговорить за жизнь? О чем бы был этот разговор?

– Про стопочки – это не про меня… А вот поговорить по душам было бы неплохо с одним из двух офицеров–однофамильцев. Один из них известный генерал Александр Лебедь, другой – подполковник спецназа ВДВ, герой России с прозвищем «Русский Рэмбо» Анатолий Лебедь. Я многое бы у них перенял. Их позиция, как военных, мне очень близка.

Я командовал отрядом «Гром», о котором уже много говорил во всех интервью, опираясь именно на «лебединый» опыт. К сожалению, у нас почему-то сложилось мнение, что офицеры – это командиры, мягко говоря, небольшого ума, бездумно выполняющие нормы Устава, не способные на какую-либо здоровую инициативу, не видящие в личном составе живых людей. Так вот генерал Лебедь – яркий пример того, что это абсолютно не так. В своем отряде я, следуя наказам генерала, старался к каждому бойцу найти индивидуальный подход. Делал все, чтобы поднять моральный дух своих бойцов, и они отвечали мне взаимностью. Во время боевых действий у нас было, как минимум, три случая, когда шанс вернуться живыми равнялся практически нулю. И, зная это, никто из ребят не попытался улизнуть от выполнения боевой задачи. Может быть, поэтому судьба была к нам благосклонна. Ни одного бойца мы не потеряли.

С генералом Лебедем, конечно, можно было бы разговаривать очень долго. Уникальная личность. Я бы, например, расспросил его о жизненном пути, о том, как он дослужился до звания генерала? Чем при этом руководствовался? Как принимал решения? Кстати, я в своей службе всегда руководствовался Кодексом честь царского офицера. Он у меня всегда висел в кабинете на стене над головой. В нем 21 пункт. Примечательно, что этот Кодекс учит не столько тому, как быть офицером, сколько тому, как быть человеком. И одно из главных правил в этом Кодексе: будь тем, кто ты есть. Управляя людьми, не примеряй на себя корону. Относись ко всем по-людски. Этим принципом стараюсь руководствоваться и в работе на новом месте в Думе города Томска.

Соль на погонах

– Какое военное событие оставило в вашей душе неизгладимый след?

– Это Специальная военная операция. Потому что на протяжении восьми лет до её начала я видел, что происходило с русским населением на Украине. Как над ним издевалась украинская власть. И когда в 2022 году российские вой­ска вступили на украинскую землю, я вздохнул с облегчением. Понял, что смогу реализовать свой основной постулат о защите слабых. Смогу в меру своих возможностей наказать зло. Помните бомбардировку в Зугрэсе? Это было восемь лет назад, когда ВСУ ударили по детскому пляжу кассетными боеприпасами. Причем, совершая подлость, они знали, что там не было военных объектов. Разве такое можно оставить безнаказанным? С подобной несправедливостью жить спокойно просто не могу.

– А какая реформа в современной России вас больше всего зацепила?

– Как военного человека, меня больше всего меня задела псевдореформа нашей армии, проводимая тогдашним министром обороны Анатолием Сердюковым. Не буду в неё вдаваться – слишком много отрицательного и позорного там было. Вспомним самое безобидное – полевую форму. На плечах военных исчезли погоны! Один погон, который острословы метко прозвали «слюнявчиком», по НАТОвской традиции, кутюрье разместили на груди. И это в Российской армии, где погоны всегда котировались! Вспомните Сталина, который в 1943 году осознал необходимость этого исторического атрибута и вернул погоны армии.

Вспоминаю отличный фильм «Слушать в отсеках», где командир говорит: «Трудиться, чтобы соль на погонах выступала». А если погонов нет?!

Сейчас министром обороны тоже стал невоенный человек – Андрей Белоусов. Но, в отличие от Сердюкова, он двигается в правильном направлении. Он начинает менять командный состав, который не готов учиться, который не соответствует реалиям современной вой­ны. Кстати, сейчас, помимо прочего, поменялась и военная форма, с которой можно нормально выполнять боевые задачи.

Мне очень нравится, что Белоусов начал настоящую борьбу с ворами в Министерстве, которые много лет безнаказанно распиливали военный бюджет.

Вязаные носки – на потом

– У нашего населения до сих пор преобладает ошибочное мнение, что вой­на на Украине – это практически такая же вой­на, что и Вторая Мировая. Соответственно, и помогают наши волонтеры российским воинам, исходя из этого убеждения. Посылают на фронт то, что, по правде, не особо востребовано. Возьмем те же окопные свечи, шерстяные носки… Как переломить это ошибочное мнение?

– На вой­не я сам сталкивался с тем, что нам порой присылали совсем не то, что нужно. И действительно, все это происходит от незнания специфики современной высокотехнологичной вой­ны. Сегодня никто с шашкой наголо по полю не бегает. Если, например, идут какие-то перемещения личного состава, то только по насаждениям. Поменялась тактика действий, поменялось оснащение. Во времена ВОВ люди понятия не имели что такое тепловизор (который отлично реагирует на окопные свечи, их думающий командир никогда не разрешит своим бойцам использовать, чтобы не стать мишенью для удара) или что такое квадрокоптер. Что такое беспилотная или как мы ее называем «бездушная» авиация.

То же и с обмундированием, которое часто присылают волонтеры. Нога в вязанных с огромной любовью томской бабушкой носках в армейские бутсы просто не залезет. А если и залезет – жди таких мозолей, что мама не горюй! Я не перестаю объяснять, что сегодня военное обмундирование, которого существует масса разновидностей, заточено под конкретные задачи. Здесь нет универсальных решений, как во времена Великой Отечественной – гимнастёрка и портянки. К сожалению, не все россияне, отправляющиеся на СВО осознают, что серьезные выплаты, которыми их одаривает Министерство обороны, предназначены не для кутежа или отправки денег домой, а как раз для того, чтобы воины могли купить именно ту военную экипировку, которая необходима для выполнения конкретных боевых задач. Приведу пример. У меня на фронте был специальный костюм, в который уже были встроены наколенники. Они мне были жизненно необходимы, потому что я работал с массивным противотанковым зенитным комплексом «Корнет». Эффективно использовать его можно только стоя на коленях. Если пользоваться наколенниками, которые просто одеваются поверх штанов, – толку мало. Они будут сползать, натирать колени. А кому-то, кто выполняет другие боевые задачи, встроенные наколенники будут только мешать. Снайпер из моего отряда с позывным Дукалис, который спас мне жизнь, наоборот, отстегивал наколенники, потому что его снайперская работа не предполагала стрельбу с колена. Снайпер стреляет в основном либо лежа, либо стоя. Словам, каждый подбирает себе экипировку сам! От этого зависит твоя жизнь.

То же и с едой. Скажу откровенно, мне было стыдно, когда я видел, как нам волонтеры привозили провизию. Зачем? У меня достойное денежное довольствие, гораздо большее, чем пенсии наших бабушек и дедушек. В случае необходимости я могу купить еду на рынке. Да и снабжение продовольствием в Министерстве обороны сейчас наладилось. Я понимаю, что люди на гражданке хотят помочь военным в окопах. Это патриотизм и не стоит от него отгораживаться. Но давайте направим его в нужное русло. Я сейчас начинаю активно общаться с разными ветвями нашей власти и хочу донести эту мысль до людей, которые эту власть представляют. Не нужно заниматься популизмом. Зачем, например, меня, как участника СВО освобождать от налогов? При моем денежном довольствии я их даже не почувствую. Лучше давайте освободим от них тех, кому платить очень тяжело.

Фронт ждёт

– Что на самом деле нужно нашей армии сегодня?

– Наша армия нуждаемся в индивидуальных средствах мобильности: это багги, мотоциклы, квадроциклы. Дело в том, что на каждого, например, мотоциклиста противник не будет тратить боеприпасы. А скорость они дают приличную. Всегда можно проскочить опасную зону. Да и бегать ногами с семьюдесятью килограммами экипировки очень тяжело. Я очень часто жалел, что у меня там не было мотоцикла.

Армии нужны квадрокоптеры, тепловизоры, приборы наблюдения, маскировочные сети, теплоизоляционные одеяла, мягкие носилки для раненых.

Медицинское обеспечение, особенно для госпиталей – отдельная тема. В силу определенных причин, Министерство обороны сегодня не может закупать эффективные импортные медикаменты. Приходится довольствоваться отечественными препаратами, а они не так хороши. Госпиталям очень нужно постельное белье. Это в боевых условиях расходный материал. Хочу сказать пару слов и о врачах, которые работают с ранеными. К сожалению, далеко не всегда их квалификация соответствует современным реалиям. Боевые ранения, это не пальчик порезанный подлечить. Мою израненную ногу оперировали несколько хирургов, в том числе и в знаменитой Питерской медицинской академии. Как потом выяснилось, сделали свою работу они, мягко говоря, не очень качественно. Их «творения» пришлось переделывать уже томским врачам, среди которых хирург-­травматолог от Бога Александр Викторович Сусиков. Он, что называется, с ходу поставил верный диагноз и сделал мне нужную операцию. Хотя, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств нога восстановится только на 60% и очень нескоро. Это главная причина того, что я сейчас не среди своих боевых товарищей, к которым очень хочу вернуться.

Но в любом случае, я люблю повторять: если ты остался жив, пусть и получил тяжелое ранение, радуйся. По сравнению с теми боевыми товарищами, кто стал «грузом 200» – тебе повезло!

Выдохнуть и всё начать с начала

– Ваши первые чувства после информации о вашем возможном председательстве в Думе города Томска? Пёстрой, как персидский ковёр, без умения работать в команде, без чётко выраженных конкретных целей и задач. Вы, кадровый офицер, были готовы к таким переменам?

– Признаюсь, иногда хочется выкинуть галстук и белую рубашку и надеть ставший за долгие годы родным пятнистый камуфляж. Но если уж полез в это лукошко – становись груздем. Дал слово работать на новом месте – работай.

Мне не нужен огромный кабинет. Я стараюсь максимально уйти от кабинетной работы, быть ближе к людям. Выезжаю «в поля», общаюсь с томичами. Причем, на личной машине, чтобы лишний раз не напрягать своего водителя.

А для бумажной рутины в Думе существует целый аппарат. Конечно, по началу всё было непривычно, я даже подумал: куда я вообще попал?

Иной раз тяжело общаться с некоторыми думскими коллегами. Потому что я вижу – они работают на публику, занимаются популизмом, «играют себя». Отношусь к этому, как к должному. Становлюсь учтивым, а сам мотаю на ус. Учусь.

Я – сторонник того, чтобы с людьми строить отношения, а не выяснять их. Особенно с женщинами (что для меня очень непривычно), которых под моим руководством теперь около сорока. Сейчас я начинаю потихоньку выстраивать стратегию, которая в конечном итоге должна привести к тому, чтобы «попутчики», не настроенные на конструктив, остались «за кормой» нашего корабля. Мы должны стать командой, работающей на общую цель. Мне по жизни «везло». По ходу службы часто принимал под командование самые «убитые» подразделения и делал из них путные. Да, это было тяжело. Но это давало возможность проявить себя, накопить командный опыт. Особенно мне запомнилась «группа боевого управления» – связное подразделение командного пункта полка, которую я получил под командование, будучи по военной специальности ПВОшником, человеком, далеким от связи. Но ничего, справился. Нужно было сесть, выдохнуть и начать планировать определенные действия на ближайший день, неделю. Раз за разом отмечать ориентиры и брать их. Тогда все получится.

– Как супруга отреагировала на вашу новую должность?

– Для неё главное, чтобы я вновь не оказался в окопах. Как супругу, как женщину, я ее понимаю. Она опять, как в былые времена, когда я служил в армии, называет меня «домовёнком». Мол, пришёл ночью, кастрюлями погремел, поел и исчез…

Нет криминалу

– Нынешняя тенденция, инициированная президентом Владимиром Путины – активное привлечение участников СВО во власть. Ваше отношение к этому?

– Я целиком поддерживаю это президентское начинание. Ход очень грамотный. Все мы помним девяностые годы прошлого века. Значительную долю криминала тогда составляли бывшие участники чеченских вой­н, прошедшие суровый боевой отбор. Причина разгула криминала во многом крылась в том, что власти бывшие бойцы были не нужны, оказались за бортом жизни и стали зарабатывать на жизнь тем, что умели лучше всего – держать оружие.

Сейчас выводы из прошлой ситуации сделаны. К сожалению, так уж сложилось в современной России, что многие, находящиеся у власти в последние годы, поставили своей главной целью – обогащение. Поэтому отчасти у нас в стране так много проблем. Но на смену им сегодня приходят другие люди, видевшие вой­ну, для них деньги – не главное. Главное – выполнить поставленную задачу. И с этим они успешно справляются. Они могут повести за собой население, дать землякам нужные ориентиры. К тому же СВОшникам проще общаться друг с другом, меньше бюрократии, больше взаимного понимания. А значит, и в итоге – дела.

– Какие вопросы в рамках возможностей городских депутатов, для Томска, на ваш взгляд, сегодня наиболее актуальны?

– Вопросов накопилось очень много и браться за них нужно резко. Первое, что во мне свербит – необходимость выделить средства на Аллею славы, где можно было бы хоронить погибших на СВО ребят. Обустроить там могилы по единому образцу, как в армии. Мы, наверное, единственный регион, где подобной аллеи нет. На кладбище в Воронино мест уже не хватает. А гидрология не позволяет осваивать там новые участки. Нужно принимать принципиальное решение о новых территориях. Мы должны отдать дань уважения нашим погибшим ребятам.

Вторая серьезнейшая проблема – дороги. Нам необходимо выработать с мэрией общее решение и четко ему следовать. После бомбежек на Украине дороги лучше, чем у нас.

Перед горожанами очень остро стоит мусорный вопрос. Но в этой проблеме масса сопутствующих тем, которые мне пока до конца не понятны. Впрочем, еще есть время. Разберёмся.

Очень важно заняться детьми. Посмотрите сколько граффити на стенах домов, сколько актов вандализма. Детям, подросткам просто некуда выплеснуть свою энергию. Необходимо эту энергию направить в нужное русло.

Есть и другие, может быть, не такие актуальные, но не мене важные вопросы. Та же новая транспортная схема, которую нужно создавать исходя из потребностей жителей, а не от того, чтобы было удобно чиновникам. И начинать здесь нужно с увеличения подвижного состава. Не могу обойти стороной и налоговую систему. Во – многом из-за неё у нас колоссальный отток населения. В этом плане мы в десятке лидеров. И это необходимо остановить.

Я пришёл работать. И работа уже началась.

– Молва гласит, что у вас очень интересное увлечение…

– Я очень люблю работать руками. Свой автомобиль ремонтирую только сам, вплоть до капитального ремонта двигателя. Могу и плитку положить. И стенку заштукатурить. Сегодня, благодаря Интернету, можно научиться многому. Было бы желание.

А для души занимаюсь изготовлением различных бытовых элементов из эпоксидной смолы. Это настенные часы, шкатулки, наборы посуды, мебель… Нравится в этом процессе всё до мелочей – и создание эскиза будущей вещи, и работа с её цветом. Мои фирменные настенные часы теперь в домах всех родственников, они как единый механизм будто следят за нашим общим временем.

Сейчас есть задумка подарить жене эксклюзивную столешницу на кухню – Александра очень любит готовить и хочется, чтобы делала это она в окружении красоты. Но с моей сегодняшней работой, думаю, это проект не близкого будущего.

Хотя – какие наши годы!

Автор: Вера Долженкова,
Андрей Суров
Фото: Евгений Тамбовцев