Депутат-единоросс Александр Ремезков внес в Госдуму РФ законопроект об изменении принципиальных основ судебного процесса в России. Автор законопроекта считает, что принцип состязательности сторон в суде является чуждым российским традициям и правовой системе, предлагает ввести понятие «объективная истина», возложить на суд обязанность устанавливать эту истину, активно вмешиваясь в процедуру доказательства вины подсудимого, и ограничить применение презумпции невиновности. Идеологом принципа объективной истины считается глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин, который не раз заявлял, что СК будет настаивать на принятии соответствующего закона.

Сергей Коптяков, президент Адвокатской палаты Томской области

Это глупость несусветная, которая нужна только участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Они хотят, чтобы работу за них делал суд. Тем самым сторона обвинения хочет отменить принцип независимости суда, превратить его в прислугу стороны обвинения.

По мнению авторов законопроекта, суд не должен ограничиваться теми принципами, которые заложены в уголовно-процессуальном законодательстве, когда обвинение и защита состязаются друг с другом, а суд одинаково беспристрастно относится ко всем сторонам. Теперь предлагается, чтобы суд по собственной инициативе инициировал сбор доказательств в тех случаях, когда одна из сторон не совсем правильно реализует свои права.

При этом понятно, что речь идет о том, что суд должен быть заинтересован находить доказательства вины подсудимого. Ведь если он их не найдет, значит, плохо поработал, не смог установить объективную истину. Говорю это исходя из собственного опыта работы судьей еще в советское время. В то время рассмотрение уголовного дела было возможно в отсутствие прокурора, который сейчас представляет сторону обвинения. Что это означало? То, что судья должен был сам оглашать обвинительное заключение, сам должен был исследовать доказательства обвинения и сам же принимать окончательное решение. А прокурор, даже если он не принимал участия в судебном процессе, был вправе опротестовать вынесенный судом приговор. Ностальгия стороны обвинения о вышеуказанных временах совершенно очевидна.

Я считаю, что все хорошее, что было в старом Уголовно-процессуальном кодексе, испортили уже тогда, когда отменили обязанность следствия собирать не только доказательства вины подозреваемого, но и доказательства его невиновности. И следователи стали работать по такому принципу: все, что не вписывается в обвинение, – в корзину, а все, что вписывается, – в уголовное дело.

Получается, что доказательства невиновности должна искать только защита. Но сделать это не всегда возможно, потому что у стороны защиты гораздо меньше прав по сбору доказательств, чем есть у стороны обвинения. Например, следователь может допрашивать свидетелей, а защитник этого делать не может. Защитник может только заявить следователю ходатайство о допросе свидетеля защиты, а следователь еще посмотрит, соглашаться с таким ходатайством или нет.

В итоге процессуальные права защитников ограничены, а следователям предоставлены самые широкие полномочия. Теперь вот еще хотят дать им в помощь суд, чтобы он помогал им восполнять те пробелы, которые есть в деле. А презумпцию невиновности предлагается применять лишь в том случае, если и обвинение, и суд не смогут найти доказательств вины подсудимого. К чему это приведет? К тому, что положения статьи 49 Конституции РФ о том, что «неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого», реализовать в суде будет практически невозможно. На стадии досудебного производства по уголовному делу презумпция невиновности давно пустой звук.