В шкафу в кабинете президента группы компаний DI Group Игоря Ковалева стоит колесный автодиск, крашенный люминесцентной краской. Предприниматель оставил его на память о своем первом серьезном (и даже слегка инновационном) бизнесе.
– Курсе на третьем я изобрел светящийся лак для автотюнинга, – улыбается Игорь. – В простой автомобильный лак добавлял люминофор – природный фосфоресцирующий минерал. Сбыт организовал легко: купил диск от «копейки», покрасил, показал в одном автосервисе, там согласились предлагать мои услуги. Экономика была простая: себестоимость литра простого лака – 2 тысячи рублей, светящийся продавал за 18 тысяч. Смотрелось все это, конечно, убого, но и спрос на такой тюнинг – от специфичной публики.
Сейчас Игорь Ковалев вместе с партнером Дмитрием Стародубцевым руководит группой компаний. В ее портфеле два десятка проектов: от сети частных футбольных школ до кинетического песка, от монетных аттракционов до 3D-ручки. Но подход остается таким же: брать то, что уже существует на рынке, и кардинально улучшать с помощью ноу-хау.
Зачем учить матан
Если на «инновационных» дисках Игорь Ковалев зарабатывал 200–300 тыс. в месяц, то следующий бизнес, айтишный, сделал его и партнеров миллионерами. Правда ненадолго.
– На последних курсах ТУСУРа мы вместе с двумя Димами, Стародубцевым и Клименко, организовали стартап – компанию 3DBin, – рассказывает предприниматель. – В основе была программа, которая делает из серии изображений трехмерную модель. Ее можно повращать, покрутить. Очень удобно, например, для интернет-магазинов. Сейчас таких технологий море, а тогда это считалось эксклюзивом. Мы выиграли конкурс «БИТ», его организатором был Николай Бадулин. От него, кстати, моя любимая фраза: «Наша сила – в нашей отсталости». 2008 год, мировой кризис, всякие непонятные слова (например, «деривативы»), страшно… Я пришел к Николаю Александровичу и говорю: «У нас тоже задница будет?» Он посмеялся: «Не беспокойся. То, из-за чего у них финансовая система рушится, у нас еще даже не появилось». Так вот, мы выиграли «БИТ», и приз – 250 тыс. рублей – потратили на поездку в Силиконовую долину на мероприятие под названием Silicon Valley Open Doors (SVOD). Его суть – тащить русские проекты в Долину. Там получили первые инвестиции 500 тыс. долларов. Для студентов полмиллиона долларов – это очень много! Мы открыли офис в Калифорнии…
Большие деньги стартап в итоге и подкосили. Мол, чего мы пойдем собирать с клиента какие-то жалкие 20 баксов, если у нас денег как у дурня фантиков! Проект до сих пор живой и даже что-то зарабатывает, но томичи из него давно вышли.
– Дима Клименко был в проекте главным технарем. Тогда он очень круто прокачался в математике, начал делать торговых роботов. Дело в том, что больше 90% всех сделок на валютной и фондовой бирже проводят не люди, а специальные программы-роботы, – рассказывает Игорь. – Сначала его пригласили работать в московский офис одного из лидеров рынка интернет-трейдинга, затем перевели в головную контору на Кипр с очень хорошими условиями. Отличный пример для тех, кому кажется, что матан – это бесполезная фигня! Ну а мы со Стародубцевым в августе 2010 года занялись монетными аттракционами, зарегистрировали первую совместную компанию – ООО «Монета». Дима где-то в Европе (кажется, в Финляндии) увидел аттракционы с ручной чеканкой сувенирных монет. Это клевая штука, ведь серийные магнитики на холодильник – не очень интересно, а вот индивидуальный сувенир своими руками – совсем другое дело. В России ничего подобного не было, мы точно знали, что в местах, где много туристов, нам гарантирован сбыт. Поэтому и Томск изначально не рассматривали как рынок сбыта. Наш первый монетный аттракцион уехал в Абхазию.
Глаз-алмаз
Кажется, проще некуда: положил в форму железяку, сверху бдыньс кувалдой – и получилась монетка с 2D-изображением. Но вот чтобы результат этого «бдыньс» был продаваемым, нужно хорошее клише. На государственном монетном дворе, например, оно стоит больше миллиона рублей и изготавливается в течение месяца посредством 20 поочередных операций.
– Это дорого, долго и сложно. Технология в Европе тоже вусмерть тяжелая: используется метод химического травления, – объясняет Игорь. – А мы при помощи привлеченных инженеров разработали технологию, позволяющую делать клише за копейки. И, соответственно, хорошо на этой мелочи зарабатывать. Для сравнения: одно клише в рознице стоит от 2,5 тыс. рублей, при этом выручка «Монетного аттракциона» – около 5 млн рублей в месяц. Входной билет в этот бизнес обошелся нам с Димой в 100 тыс. рублей – по 50 тыс. с каждого. Первый сайт делали самостоятельно, промовидео сняли на фотоаппарат в каком-то парке. Чего не могли сделать сами – искали на стороне по сходной цене. К примеру, можно заказать что-то на огромном заводе официально, а можно договориться с конкретным токарем за бутылку. Сами знаете, у сторожа самые большие скидки!
По мере роста объемов заказы на заводах уже размещались официально («Один токарь столько пить устанет», – улыбается Игорь). С ростом портфеля проектов бизнес дорос до собственного металлообрабатывающего производства. В кабинете Ковалева на одной из стен висит большой монитор, куда выводится онлайн-картинка из цехов, расположенных в другой части города. Там ваяют весь «железный» ассортимент группы компаний: автоматы для чеканки монет, для выдачи сим-карт, для печати фотографий, молокоматы.
– Я процесс производства особо не контролирую. Но наличие «стеклянного глаза» рабочих дисциплинирует, – говорит Игорь. И показывает на мониторе одну из машин, возле которой копошатся люди. – Обрати внимание: четырехкоординатный обрабатывающий центр. Закрываются створки, робот обрабатывает железяку и выдает результат – детальки от редуктора, шестеренки. Стоит 160 тыс. долларов. Кучу денег потратили, зато оснастили свое производство всем самым современным, что есть в мире.
Секрет фирмы
С каждым новым проектом DI Group было примерно так: Дима где-то что-то увидел, сказал: «О! В России такого не делают!», и пошло-поехало.
– Я про многие его идеи говорил: ерунда! Но они выстреливали. В этом сила Димы – у него прямо какая-то чуйка на успешные проекты, – признает партнер.
Весной прошлого года в аэропорту Лос-Анджелеса Стародубцев обратил внимание на коробку с песком, который продавался как товар для детского творчества вместо пластилина. Купил, привез в Томск и передал его в корпоративную химическую лабораторию. Уже в конце лета компания первой в России освоила производство «трогательного» песка под брендом «Лепа». В ноябре его оптовые и розничные продажи через систему франчайзинга превысили миллион рублей. В феврале выручка составила уже 5 млн. Первое время томичи делали то же, что зарубежные производители: обычный песок плюс безопасный связующий полимер. Но просто скопировать – значит быть в ситуации догоняющего. Сейчас в ассортименте компании около десятка разновидностей, в том числе уникальных. Например, термохромный песок, меняющий свой цвет от тепла рук.
– В этом и заключается стратегия группы компаний: не «купить – разобрать – сделать так же», а принципиально улучшить исходный образец, – говорит Ковалев. – Поначалу нам в этом помогали привлеченные инженеры и ученые из томских НИИ, сейчас у нас есть свой инжиниринговый блок. Ведь почему так много хороших идей не видят коммерческого успеха? Потому что суть не в идее, а в ее реализации. Возьмем для примера идею: сделать лекарство от рака. Спорить никто не будет – огонь! Но основной-то вопрос: КАК это сделать. Вот мы и занимаемся поиском ответов: как добиться того, чтобы монеты получались ровными и блестящими, как хранить молоко, чтобы оно не скисло в молокоматах, как избавиться от токсичности чернил в 3D-ручке. И каждый раз с нуля создаем технологию и патентуем ее.
Новые инвесторы
Совокупный оборот группы компаний DI Group в 2015 году составил 400 млн рублей. Заработанные деньги реинвестируются в новые проекты, в том числе сторонние. Для поиска и отбора перспективных идей были созданы два венчурных фонда – в Сингапуре и в России.
– Фонд HaxAsia был создан нами и нашими сингапурскими партнерами, которые хорошо понимали международный рынок, маркетинг, краудфандинг. А мы с Димой могли предложить свои компетенции в научной и технической сфере, – рассказывает Ковалев. – Скинулись деньгами, проинвестировали восемь проектов, пять из них – успешные. На бумаге мы даже стали богатыми, но по факту денег пока не прибавилось – только потратили. Просто венчурные истории очень длинные, минимум лет на пять. Мы входим в долю на самой первой стадии, когда есть только прототип какой-то железяки. В этот момент проект, условно, стоит 200 тыс. долларов. В тот момент, когда компания готова к краудфандингу (есть демоверсия и какое-то количество предзаказов), ее цена вырастает до 1 млн долларов. Если краудфандинг прошел успешно – до 3–4 млн. Наконец, когда продукция произведена, отгружена и получила положительные отзывы покупателей, проект может стоить 10–15 млн. Понятно, что путь этот проходят далеко не все компании, но, если хотя бы одной удалось, игра стоит свеч. Например, доля, которой мы владеем в 3D-ручке, оценивается уже в миллионы долларов. Правда, продать свои акции на данном этапе не можем, поэтому и говорю – стали богатыми на бумаге.
Российский фонд HaxVentures, в котором Ковалев и Стародубцев являются соучредителями, проинвестировал четыре проекта. Например, москвичей, придумавших «умную лампочку» – моделирующую рассветный и закатный свет для комфортного пробуждения или засыпания.
– Наша сила в нашей отсталости, – снова с улыбкой напоминает Ковалев, отвечая на вопрос, кто решается инвестировать в России. – При прочих равных в одном и том же состоянии проект в России стоит 200 тыс. долларов, в Сингапуре – 1,5 млн, в Силиконовой долине – 3 млн. Просто у нас другой уровень стоимости жизни, зарплаты. Стало безумно выгодно заниматься IT, потому что затраты ты несешь в рублях, а доход получаешь в долларах. Сейчас много говорят об оттоке капитала за рубеж – инвесторы, мол, бегут, частных денег в стране нет. Отчасти это правда: в Сингапуре очень много российских денег. Кстати, к их происхождению там относятся очень внимательно. Но деньги не могут просто лежать – даже у доллара есть инфляция, где-то 4% в год. Если у вас лежит миллион долларов в сингапурском банке, можно мысленно каждый год сжигать в печке 40 тыс. долларов. Или каждый день по 120 долларов. Согласитесь, действует на нервы. Доходных депозитов там нет, надо искать, куда инвестировать. И очень много историй, когда русские вкладывают деньги в Россию из-за рубежа, в частности, в IT-проекты. Пока это не жирная прослойка людей. Но она есть. Бизнес на знаниях, на технологиях сейчас в России действительно выгоден.
«Почему-то с детства всех натаскивают на то, что надо отстоять честь дома, микрорайона, школы, области, округа. Идет бесконечное соревнование всех со всеми: домов – у кого подъезды чище, территорий – кто инновационнее. Томск все время соперничает с Новосибирском, Новосибирск с Казанью, Казань еще с кем-нибудь. Я считаю, что это глупо в масштабах одной страны и одной экосистемы. Мы должны кооперироваться, чтобы быть эффективнее. Над проектами нашей компании работают десятки людей из разных городов, хотя, конечно, большая часть сотрудников физически находятся в Томске.
«Наше оборудование сейчас гораздо лучше продается за рубеж: как была цена вендингового автомата по чеканке монет 200 тыс. рублей, так и осталась. Но для иностранных партнеров она из-за разницы в курсах снизилась с 6 тыс. долларов до 3 тыс. Внутри страны мы, наоборот, вытесняем иностранных конкурентов. К примеру, раньше были очень популярны итальянские и чешские молокоматы, они стоили 10 тыс. евро. По нынешнему курсу это 850 тыс. рублей, притом что наш продается в более навороченной комплектации вдвое дешевле: за 400 тыс. По-этому продажи в России тоже начинают расти.
У сети частных футбольных школ «Юниор» сейчас 200 филиалов в более чем 100 городах России, а также в Индонезии, Германии, Белоруссии, на Украине. В них занимаются 17 тыс. детей и преподают 1 200 тренеров. Этот проект на фоне остальных активов DI Group выглядит немного странно: где футбол, а где высокие технологии…
– Это очень технологичный проект! – не соглашается Игорь Ковалев. – Во-первых, работа полностью автоматизирована благодаря системам ERP и CRM (управление ресурсами предприятия и управление отношений с клиентами). Их писала целая команда программистов, в том числе томичей. Как собственник, я могу войти в систему и увидеть всех, кто записался на занятия, кто продлил абонемент, сколько какой тренер отработал, кому какую я должен зарплату, как оценивают нашу работу родители. За счет такой автоматизации мы успеваем оперативно реагировать на проблемы франчайзи – падение спроса, среднего чека и так далее. Во-вторых, у нас очень сложная система подготовки детей. Почему чуть ли не каждую неделю у «Юниора» появляются конкуренты и тут же умирают? Потому что школу не сделаешь с кондачка: набрал детей, тренеров и вперед. Удержать внимание двадцати трехлетних детей – это целая технология. Над ней работали детские психологи, главный врач сборной России, главный тренер детской сборной Германии, специалисты питерского института физической культуры и спорта. Последние, кстати, потом на этом диссертации защищали.
Шаги «Юниора»
Футбольная школа «Юниор» подписала договор о сотрудничестве с самым титулованным клубом Греции – «Олимпиакосом». В рамках соглашения планируется открытие совместной академии в России и стажировки учеников школы в Греции. Также школа получила доступ к методикам тренировочного процесса «Олимпиакоса», которые в скором времени будут применены во всех филиалах «Юниора». Ранее школа подписала соглашения с шотландским «Селтиком» и академией испанского «Реала».
