Главный редактор журнала «Мой народ» Араик Кочарян о носе, Первомае и солидарности трудящихся

Араик Кочарян окончил армянскую школу, а режиссерский факультет ВГИКа – на русском языке. Так что «великий и могучий» для него до сих пор в статусе иностранного. Что не мешает Кочаряну издавать русскоязычный журнал, писать пронзительные интервью с людьми русской культуры и получать за это «Акулу пера» в конкурсе томских журналистов.
– Вы учились и много лет живете в России и продолжаете ощущать себя армянином?
– Конечно! У нас во ВГИКе был преподаватель политэкономии, московский грузин Валико… Фамилию уже запамятовал, как и все мы политэкономию забыли. Звали мы его все равно Валентин Николаевич. У него был страшный грузинский акцент. И вот однажды в конце поточной лекции он спрашивает: «Есть вопросы?» Я поднимаю руку, говорю со своим армянским акцентом: «Валентин Николаевич, вы всю жизнь в Москве живете, почему у вас такой акцент?» В аудитории смешки, конечно. А Валико отвечает: «Я могу контролировать свою фонетику или артикуляцию, но куда, скажите, я дену свой грузинский нос?» И повернулся в профиль. Тут уже хохотали все. Так и я могу думать о себе что угодно, но куда я дену свою армянскую внешность?
– Спрошу вас прямо, по-вампиловски. Все люди – братья?
– Конечно! Мы все родились и выросли в одной стране. Теперь можем жить в разных. Но менталитет у нас остался прежний. Мы родные друг другу люди. Наши деды и прадеды воевали вместе, отстаивали свои границы. Я недавно был в Москве на конференции, посвященной 100-летию Московского договора, который фактически спас Армению от исчезновения. Там много говорили о роли России в развитии бывших союзных республик. Она огромна.
В Интернете сейчас ходит список первоклассников одной из московских школ. Там всего одна русская фамилия, все остальные – дети мигрантов. Можно спорить, хорошо или плохо для столицы такая концентрация миграционных потоков, но для ребят, которые будут учиться вместе, это однозначно хорошо. Они подружатся, узнают друг друга, начнут понимать национальные особенности, культуру других народов. То, чем занимается, например, наша Ассамблея народов Томской области. Жаль, что из-за ограничений на проведение массовых мероприятий второй год мы не отмечаем его широко, но всё, я думаю, еще вернется.
– День международной солидарности трудящихся превратился даже не в День труда, а в такой праздник разных культур, получается?
– Это закономерно. Сейчас ведь постиндустриальная эпоха, трудящихся мало, остались одни офисные сотрудники. А история 1 Мая действительно начиналась с борьбы рабочих за свои права.
В Чикаго в 1986 году прошли масштабные митинги и демонстрации рабочих. Они требовали введения восьмичасового рабочего дня.
В 1890 году Парижский конгресс II Интернационала принял решение о проведении 1 мая ежегодных рабочих демонстраций. В том же году в разных странах прошли первомайские демонстрации в знак солидарности с рабочими Чикаго.
В России Первомай стали отмечать только в ХХ веке. Кстати, маевка действительно была не только днем борьбы рабочих за свои права, но и поводом выйти на природу, посидеть с друзьями, выпить, закусить. Сейчас это непременный шашлык. То, что праздник утрачивает свое политическое значение, очевидно.
– Но зато политизируется тема мигрантов.
– Это плохо. Когда совершается какое-то преступление и акцентируется внимание на национальности преступника, порой еще до вынесения приговора, это же вносит раздор в межнациональные отношения. Даже в многонациональной Москве всего 14 процентов преступлений совершаются мигрантами. В провинции это иногда доли процентов. Я все понимаю про необходимость поставить заслон террористам, когда мигрантов не пускают, ограничивают, не регистрируют. Но ведь можно это сделать не силами правоохранителей. Я, как советник по межнациональным отношениям в Государственной думе России, давно предлагал ввести процедуру, когда разрешение на натурализацию в России выдают в ФМС после одобрения совета национальной диаспоры. Приехал человек, хочет жить и работать в России, обратился к своим землякам. Авторитетные люди диаспоры поговорили с ним. Видят: человек приехал с добрыми намерениями. Таких, я уверяю, абсолютное большинство. Диаспора дает свое согласие и тем самым ручается за земляка, что он не натворит бед. Мы не теряем связи с нашей исторической родиной. У нас всегда найдется сват, брат, друг в той местности, откуда приехал человек. Один звонок – и мы всё знаем про человека. Но пока такая инициатива не прошла.
– Пожелаете что-нибудь детям разных народов накануне праздника 1 Мая?
– Всем добра, мира, труда и, как доказал прошедший год, очень важное пожелание – здоровья!