Архив метки: Философия

Философский факультет ТГУ отмечает юбилей

img_2056

Тридцать лет назад известный томский профессор Анатолий Сухотин добился превращения скромного философского отделения на истфаке ТГУ в полноценный факультет. И стал его первым деканом. Важность этого события подчеркивает тот факт, что томский философский факультет стал первым за Уралом и пятым в стране. «ТН» рассказывают о становлении факультета и об истоках  высокой репутации философского образования в Томске и стране.

Философия интереса

img_2075– Если несколько переиначить знаменитый закон Мерфи, то, если чему-то хорошему суждено случиться, это обязательно произойдет, – говорит нынешний декан ФсФ ТГУ профессор Евгений Борисов. – К середине 1980-х годов сложилось сразу несколько важных составляющих в пользу появления нового факультета.

Анатолий Сухотин был не только авторитетным ученым, известным популяризатором, но и организатором. Он руководствовался тем, что философия – отдельная наука со своей специфической предметной областью и методологией, что институциональная автономия является важным фактором развития научных исследований и образования.

Важным мотивационным моментом было то, что вокруг Анатолия Константиновича сложилось зрелое ядро преподавателей-исследователей. Его уже тогда можно было представлять как томскую научную школу философии и методологии науки.

И, наконец, отцы-основатели факультета видели мощный потенциал развития будущего факультета: огромный интерес студентов и аспирантов к философской проблематике. Следовательно, имелись творческие основания для появления других научных школ по разным направлениям.

И действительно, когда факультет стал формировать свою научную повестку, востребованными оказались различные разделы философии – аналитический, феноменологический, исторический. Причем эти движения возглавили молодые ученые, ставшие впоследствии лидерами в отдельных направлениях исследования – Валерий Суровцев, Евгений Найман, Евгений Борисов… Идея Сухотина попала на благодатную почву и материализовалась.

Школа школ

В 1990-е годы новый факультет, как и вообще высшее образование, переживал непростые времена политической и экономической трансформации. Именно в это время стали появляться ростки тенденций, которые в дальнейшем определили приоритеты развития философского образования в Томске. Факультет начал последовательно и активно интегрироваться в мировое научно-образовательное пространство.

В советское время значительная часть публикаций современных европейских философов была закрыта. Лишь отчасти были доступны произведения французских, немецких, австрийских, английских мыслителей, работавших в рамках различных учений – неопозитивизма, экзистенциализма, феноменологии, аналитической философии.

В начале 1990-х годов с падением идеологического занавеса начался переводческий бум. Преподаватели, аспиранты, студенты ФсФ ТГУ тоже стали активно переводить работы зарубежных авторов. Результат – десятки книг, сборников статей и монографий.

Это сыграло огромную просветительскую роль: студенты и аспиранты получили доступ к огромному количеству недоступного прежде материала. Погружение в массив передовых разработок стало катализатором развития направлений, прежде всего аналитической философии.

Профессиональный рост ученых инициировал процесс образования школ, для которых характерно отношение «учитель – ученик». Например, все ступени постижения философских знаний от курсовой до докторской диссертации прошел у профессора Валерия Суровцева его ученик Всеволод Ладов.

Академическая почва

Появление философского факультета в ТГУ активизировало консолидацию сообщества. Томичи начали тесно сотрудничать с новосибирскими учеными Института философии и права. Их сблизил постоянно действующий Сибирский философский семинар – цикл конференций, организуемых различными вузами СФО. За последние годы семинары проходили в Новосибирске, Омске, Красноярске и дважды в Томске.

На ФсФ ТГУ обучаются студенты по четырем специальностям – философия, политология, социология, социальная работа. В составе факультета действует семь кафедр.

– Сибирские философские семинары важны не только для организаторов, – поясняет Евгений Борисов. – К нам приезжают ученые из разных городов России и не только: были участники из Германии, Франции и США.

Признанные центры философской мысли России – Москва и Санкт-Петербург – тоже сыграли свою роль в становлении факультета. Часть томских ученых обучались в аспирантуре, проходили стажировки в МГУ или Институте философии РАН. Некоторые труды томских философов были опубликованы в московских издательствах. За прошедшие десятилетия томичи наработали устойчивые связи с сообществами ряда известных мировых университетов. Научная инфраструктура позволила ФсФ ТГУ стать признанным академическим центром.

Разные поколения выпускников философского факультета всегда объединял интерес к научному поиску. Это многим помогло сделать научную карьеру. Выпускники ФсФ ТГУ преподают в московской Высшей школе экономики. В частности, Илья Инишев руководит там магистерской программой. Алексей Савин – завкафедрой в Академии госслужбы при Президенте РФ. Элла Леонтьева заведует кафедрой социологии в Тихоокеанском университете в Хабаровске. Инна Круглова возглавляет кафедру в красноярском Сибирском аграрном университете.

– На факультете работают авторитетные ученые, профессора Маргарита Завьялова, Галина Петрова, Ирина Черникова, Владислав Чешев, Василий Сыров, Нелли Лукина, известный политолог Алексей Щербинин, – перечисляет Евгений Борисов. – Артем Рыкун – завкафедрой социальной работы, одновременно работает проректором ТГУ по международным связям. Кафедру гуманитарных проблем информатики возглавляет Галина Можаева, которая руководит также Институтом дистанционного образования ТГУ. Молодой ученый Виталий Кашпур стал заведующим кафедрой социологии.

Философский факультет в ТГУ открылся в 1987 году. Но еще в 1977 году на историческом факультете вуза появилась специализация студентов по философии.

Сотни людей с дипломом ФсФ ТГУ работают в политике, на производстве, занимают ответственные посты в органах управления разных уровней.

– Что им помогло найти свое место? – продолжает декан ФсФ ТГУ. – Давно известно, что только специальных знаний недостаточно для достижения успеха. Но их важно иметь, чтобы развиваться в выбранной сфере дальше. Университет закладывает основу для роста. Наши выпускники знают, где искать новые знания, как применять, как эффективно использовать их в новых областях.

Период роста в глубину

– В разгаре период качественного роста философской науки в Томске, – уверен Евгений Борисов. – Раньше мы много переводили с английского на русский. Сейчас мы пишем научные статьи на английском и публикуем их в различных международных изданиях. Мы наработали серьезные компетенции, чтобы быть конкурентоспособными в науке. Полноценно соперничать с мировыми лидерами возможно, если мы будем говорить на одном языке и дискутировать на равных. Для решения задачи на факультете действует центр академического письма на английском языке. Специалист по академическому английскому читает курсы для тех, у кого есть намерения публиковаться за рубежом.

ТГУ борется за лидирующие позиции в авторитетных международных рейтингах. Философский факультет вносит значительную лепту в развитие, процветание и повышение престижа университета.

2 ноября в 16.00 в концертном зале Центра культуры ТГУ состоится торжественное собрание, посвященное 30-летию философского факультета. Приглашаются все сотрудники, студенты, аспиранты и выпускники ФсФ, а также все, кто как-либо связан с факультетом!

В НБ ТГУ состоялась презентация издательского проекта, посвященного крупнейшим русским мыслителям ХХ века

ngamglut

Презентацию провел инициатор и руководитель проекта «Русская философия ХХ века» Петр Щедровицкий, президент Некоммерческого научного фонда «Институт развития им. Г.П.Щедровицкого». Данный проект – первый масштабный анализ мыслительного наследия России ХХ века.

— Мы начали этот проект, потому что решили: настала пора восстановить историческую память не только внутри узкого философского профессионального сообщества, но и в максимально широком кругу читающей публики, — пояснил Петр Щедровицкий. – В настоящее время мы подготовили серию книг, касающихся русских философов второй половины ХХ века. Но мы продолжаем работу, ориентируясь на список русских философов первой половины ХХ века.

Петр Георгиевич уточнил, что первая часть проекта была начата в 2006 году и завершена в 2010-м. В серии вышел 21 том, посвященный русским философам второй половины ХХ века, – Бахтину, Зиновьеву, Лосеву, Лотману, Мамардашвили, Рубинштейну, Щедровицкому и другим. В 2012 году началось издательство второй части этого проекта, сегодня уже завершена работа над 20 томами, всего их будет 41. Книги посвящены Бердяеву, Гессену, Ильину, Кропоткину, Введенскому, Розанову, Ленину, Троцкому, Луначарскому, Вернадскому, Струве, Ландау, Выготскому и другим.

— Масштаб деятельности этих людей огромен, они создали мощное смысловое поле, — считает Щедровицкий. — Многие из них оказали фундаментальное влияние на области знаний, в которых они работали. Они оставили след не только в русской культуре, но и в мировой. У меня есть впечатление, что Россия всерьез претендовала на перехват интеллектуального первенства у немецкой философии. Возможно, это и случилось бы, если бы не события 1917-1922 годов…

Каждая книга серии включает в себя краткое предисловие, анализ основных идей философа в контексте современной российской и мировой философии (основное содержание тома), воспоминания учеников мыслителя, подробную библиографию публикаций философа и публикаций о нем, подборку фотографий, предметный и именной указатели.

— Мы гордимся не только содержательной частью, но и визуальной. Для иллюстрации в книгах используются уникальные фотографии. Например, на обложке тома о Льве Толстом – единственная фотография улыбающегося великого писателя и мыслителя, — рассказывает Петр Щедровицкий. – Нам хотелось бы, чтобы книги о философском наследии выдающихся русских мыслителей стали достоянием всей интеллектуально ориентированной молодежи не только в нашей стране, но и за рубежом.

Для справки: «Русская философия ХХ века» — это совместный проект Института философии РАН, Некоммерческого научного фонда «Институт развития им. Г. П. Щедровицкого» и издательства «Российская политическая энциклопедия». К подготовке изданий привлечено более 300 ведущих российских и зарубежных специалистов: философов, историков науки, социологов, культурологов и т.д.

Управление информационной политики ТГУ

В чем счастье, брат? Ответ на этот вопрос ищут ученые-антропологи

Ссорин-Чайков

Чем русское счастье отличается от американского или эвенкийского? И почему стремление людей стать счастливыми возникло всего несколько веков назад? Об этом «ТН» рассказал известный антрополог и этнограф Николай Ссорин-Чайков, доктор философии Стэнфордского университета, научный сотрудник и преподаватель кафедры социальной антропологии Кембриджского университета. Представление людей о счастье является предметом его научного интереса и темой открытых лекций, которые профессор Ссорин-Чайков прочитал в Томском госуниверситете.

-Николай Владимирович, что такое счастье с точки зрения науки?

– Однозначного ответа на этот вопрос пока нет, хотя сейчас это очень популярная тема исследований. В Голландии есть даже международный антропологический журнал, который называется «Исследование счастья». Идея этого журнала заключается в том, что можно найти универсальную формулу того, что такое счастье. Но я считаю, что не существует единой формулы для всех обществ, и тем более для всех людей.

Сразу оговорюсь, что наша цель как антропологов заключается не в том, чтобы познать, что такое счастье, а в том, чтобы понять, что сами люди понимают под этим словом.

Счастье – это проект модерна, современного общества. Раньше были другие модели того, вокруг чего должно строиться общество: служение Богу, Отечеству, государю. Счастье во многом понималось как исполнение долга. И только с эпохи Просвещения, когда центр внимания переместился от религии к человеку, западная модель цивилизации начала формироваться вокруг понятия о счастье. Сначала оно определялось как обладание чем-либо – богатством, свободой и другими важными для человека вещами.

Английский философ Томас Гоббс уточнил, что счастье – это не просто обладание, которое со временем приедается, а переход от одного обладания к другому, некое сиюминутное состояние, которое возникает при достижении какой-то заветной цели. И действительно, слово «счастье» в русском языке связано с категорией времени и происходит от обозначения короткого мгновения – то, что происходит «сей час». То же самое и в европейских языках. Например, во французском это bonheur – «прекрасный миг», в английском слово happiness происходит от hap – удача, случай. Недаром герой трагедии Гёте «Фауст» проводит жизнь в погоне за тем мигом, когда он может сказать «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Концепция счастья, заключающаяся в обладании материальными благами, рассматривает счастье как некий товар, который можно приобрести. Идеологи романтизма, в частности Жан-Жак Руссо, предложили другую концепцию: счастье – в простоте, в гармонии с природой, а не в богатстве и роскоши, счастливым можно быть и в шалаше. Кроме того, в эпоху романтизма важным атрибутом счастья стала любовь как идеальное воплощение гармонии мироздания.

Карл Маркс выдвинул идею о том, что счастье – в труде, в борьбе. То есть в самом процессе достижения цели.

Эти разные концепции счастья до сих пор существуют параллельно друг другу. Например, в СССР счастье понимали по Марксу. В постсоветской России общество стремилось к счастью через обладание материальными благами, обогащение. А когда грянул кризис и уровень жизни начал падать, популярностью стала пользоваться идея Руссо о счастье в простоте.

– Представление о счастье зависит от национального менталитета?

– Да. Более того, категория счастья является центральной только для западноевропейской цивилизации. И для России – в той степени, в которой российская культура примыкает к европейской. Причем в допетровскую эпоху категория счастья в текстах в этом смысле не встречается, она появилась только после того, как Петр I включил Россию в европейскую цивилизацию и русская культура стала говорить на языке европейского Просвещения.

В американской Декларации независимости говорится, что стремление к счастью является таким же неотъемлемым правом человека, как право на жизнь и свободу, и что главная задача правительства заключается в том, чтобы наилучшим образом обеспечивать людям безопасность и счастье.

Но вот за пределами западной цивилизации категория счастья встречается крайне редко. Например, в Сибири я изучал культуру эвенков. Они имеют представление о счастье только из русского языка, потому что в их языке точного соответствия этому слову нет. В эвенкийском языке ближе всего к русскому слову «счастье» слово «куту», которое означает удачу, прежде всего удачу на охоте. Точно так же в Индии, когда говорят о счастье, используют английские слова, так как в индийских языках совершенно аналогичного понятия нет.

Интересная ситуация в Индонезии. Там есть европеизированное представление о счастье, а есть свое, традиционное. В европейской традиции свадебной фотографии люди пытаются навек зафиксировать мгновение своего счастья, поэтому они всегда улыбаются, показывая, что сейчас они счастливы. А в индонезийской традиции свадебной фотографии люди не улыбаются, это очень серьезный и ответственный момент их жизни. Впрочем, в европейской цивилизации улыбаться на свадебных фотографиях люди стали только во второй половине XX века. Тогда в понятие о счастье вошло представление о том, что оно должно выражаться какими-то формальными, внешними признаками, например счастливой улыбкой.

Поэтому, когда некоторые социологи и журнал «Исследование счастья» нарисовали всемирную карту счастья, где показали, насколько счастливы люди планеты, они поступили слишком формально и не очень корректно, так как в большинстве культур мира понимают счастье иначе, чем в западноевропейской цивилизации.

– Представление о счастье влияет только на судьбу отдельных людей или на целые народы?

– В западноевропейской цивилизации образ счастья становится основой для государственной идеологии, на этом строится позитивная программа будущего. СССР, например, пытался построить счастливое общество, используя коммунизм как его далекий образ. Интересно, что в сталинскую эпоху делался акцент на демонстрации счастья, люди должны были улыбаться, чтобы показать, что они счастливые граждане счастливой страны. При этом понятно, что в реальности люди не были так счастливы, как они это показывали.

В советское время счастье было либо совсем интимным, не показным, либо государственным. Например, была традиция дарить подарки Сталину в благодарность за счастливое детство. Кроме того, было далекое счастье, как идеал, к которому надо стремиться, счастье для всего человечества, через которое достигалось и счастье для каждого отдельного человека.

В США позитивная программа будущего строилась на совершенно противоположной концепции – как счастье индивидуальное. Если будет счастлив каждый отдельный человек, то будет счастливо и все общество. Отсюда родилась американская мечта, которую сформулировал Джеймс Адамс: «…американская мечта о стране, где жизнь каждого человека будет лучше, богаче и полнее, где у каждого будет возможность получить то, чего он заслуживает». В этой концепции предполагалось, что каждое следующее поколение американцев будет жить лучше, чем предыдущее. В этом пункте, кстати, американская программа позитивного будущего пересекалась с советской.

– Как образ счастья трансформировался в России после распада СССР?

– В постсоветское время государственной идеологии в нашей стране не было. Счастье стало восприниматься как индивидуальное, причем во многих случаях это слово заменяют словом «успех», которое воспринимается как материальное благополучие или высокий социальный статус. Словосочетание «счастливое будущее всего человечества» уступило место понятию «успешный человек».

Соответственно, если нет государственной идеологии, основанной на стремлении к счастью, то нет и позитивной программы будущего. Попытки перенять такую программу у США или Европы путем построения демократического общества по западному образцу провалились. И не только потому, что многим россиянам западная модель оказалась чужда. Дело еще и в том, что на Западе сейчас тоже нет позитивной программы будущего. Кризис экономической системы привел к тому, что уровень жизни европейцев и американцев перестал повышаться. Дети уже живут не лучше, чем их родители, а зачастую и хуже.

Правда пока остались внешние признаки счастливого будущего, так как существует огромная индустрия счастья, где оно используется как упаковка товара. В рекламе счастье можно купить, в телешоу его можно выиграть.

В России вместо социалистической идеологии возникло представление о потерянном рае. Одни считают раем времена СССР, другие – времена Российской империи. В любом случае это мир, который мы потеряли и который уже не вернется. И я сейчас не вижу масштабной идеи, которая могла бы заменить советскую. Процесс поиска такой идеи только начался, причем не только в России, но и во всем мире.

Ольга Орлова:
об общественном контроле за экспертной деятельностью

Ольга Орлова
Ольга Орлова

Ольга Орлова, к. филол. н., зав. кафедрой теории языка и методики обучения русскому языку и литературе ТГПУ:

– Лингвистическая экспертиза (самостоятельная или в составе комплексной гуманитарной экспертизы) никогда не была основной моей деятельностью. Но после процесса над «Бхагават-гитой», основанного на некомпетентных экспертных заключениях наших коллег, приходится с сожалением констатировать, что ситуация не только в Томске, но и по всей стране (скорее, то, что происходит в Томске, лишь отражение происходящего во всей стране!) не позволяет оставаться в стороне.

В экстремисты записывают религиозные, политические объединения и общественные движения не на основании оценки деяний, а на основании оценки текстов. Даже беглый анализ интернет-контента по данной теме шокирует: все судебные преследования имеют в основе экспертные заключения специалистов разной степени «научной остепененности», вплоть до школьных учителей. Лингвистическая экспертиза сегодня часто служит единственной доказательной базой в делах об экстремизме. А это очень серьезная статья, она предполагает уголовную ответственность. Но всегда ли можно доверять такой экспертизе? Растет число дел, направленных против СМИ, по защите чести и достоинства, деловой репутации. Возникает такое ощущение, что журналисты, общественные деятели скоро не смогут позволить себе не только критику, но даже минимальную проблемность в своих выступлениях.

На мой взгляд, сложившаяся в России ситуация требует принятия срочных мер. Не соглашусь с моим коллегой и единомышленником по «делу о защите индийской книги» доктором философских наук Николаем Карпицким, который считает действенной мерой привлечение ангажированных экспертов к уголовной ответственности. Думаю, что пришло время создавать институты научного и общественного контроля за ходом судебных разбирательств, происходящих на основе экспертных заключений.

Собственно, поэтому я обратилась к омбудсмену Томской области Нелли Кречетовой с инициативой создания авторитетного совета ученых-гуманитариев по экспертизе спорных текстов при институте уполномоченных по правам человека. Работа советов, подчеркну – на принципиально добровольных и безвозмездных началах, позволит дать по-настоящему объективную оценку экспертным заключениям, послужит немаловажным фактором легитимизации данных заключений в глазах широкой общественности. Могу предположить, что эксперты, выдающие некомпетентные заключения, подвергаются давлению силовых органов или становятся жертвами финансовых соблазнов. Если общественные советы заработают, каждый эксперт, вынося оценку, будет знать, что он отвечает не только перед заказчиком, своей совестью, но также перед коллегами и обществом.