Владислав Левчугов – один из знаковых для Томска предпринимателей. «Это единственный в регионе бизнес, который во всех смыслах перерос рамки провинциального. Остальные, может, и вышли на уровень среднего и крупного бизнеса, но в голове осталось сознание малого», – так сказал о генеральном директоре ГК «Лама» один из экспертов проекта «Высшая лига. Самые авторитетные люди Томской области» («ТН» делали его в 2011 и 2012 годах, в топ-10 категории «Бизнес» оба раза присутствовал Левчугов). О том, как региональная компания может влиять на рынок всей страны, он рассказал на круглом столе в редакции «ТН». Но начали с насущного…
Чья еда лучше
– Больше месяца действует продуктовое эмбарго. Как оно сказалось на работе вашей сети?
– До санкций у нас в портфеле были прямые контракты с Латинской Америкой и европейскими государствами – Голландией, Италией, Данией, Норвегией, Испанией, Польшей, Францией. После введения эмбарго мы проанализировали их долю в товарообороте, и оказалось, что это примерно 5%. Из них замещению подлежат 3,5%, незаменимыми оказались лишь французские сыры с плесенью, твердые голландские сыры, норвежская рыба и испанское прошутто (вяленое мясо). Так что говорить о том, что эмбарго касается всего населения, не приходится. Самое болезненное для нашей розницы – это потеря фруктов из Польши и салатных миксов, которые мы два года во-зили из Италии. Салатам замены пока не нашли – в России они более низкого качества. По фруктам ведем переговоры с Сербией, Грузией, Азербайджаном, Турцией. В любом случае перестройка контрактов – лишь вопрос времени. На это нам понадобится месяца полтора.
– Какую долю на полках занимает собственная продукция, от пищекомбината «Лама»?
– По хлебобулочным изделиям мы закрываем собственным производством 98% объема продаж, по мясным полуфабрикатам и колбасам – 55% (остальное – это свинокомплекс «Томский» и Межениновская птицефабрика, плюс один-два иногородних производителя). Вообще, сегодня любое производство, работающее на территории РФ, чувствует себя довольно-таки сложно. Мы восемь месяцев занимались санацией убыточных направлений производства. Так, были вынуждены закрыть рыбокоптильное производство, работавшее 1,5 года, и законсервировать овощехранилище на 3,5 тыс. тонн овощей, построенное два года назад, – их так и не удалось вывести из планово-убыточной деятельности. Зато наращиваем хлебобулочное производство: в 2015 году намерены увеличить объем до 20 тонн в сутки. Сейчас у нас порядка 12–13 тонн.
– Почему именно хлеб? Народ его стал больше есть?
– Хлеба больше есть не стали, но он остается одним из главных продуктов потребления. К тому же у хлебного рынка очень большая емкость. Сколько хлебозаводов работало в Томске в советские годы? Четыре. Их общий объем производства был больше 100 тонн. На сегодняшний день мы являемся самым крупным производителем хлеба с нашими 13 тоннами. Потенциальный рынок Томска – около 80 тонн ежесуточно. И пока его концентрация невысока: есть три крупных производителя, включая нас, остальные – это мелкие пекарни на полтонны-тонну, у которых мало возможностей развиваться дальше.
– Томские производители часто упрекают вас в том, что к вам просто так не попадешь, мол, вы, скорее, предпочтете египетскую картошку томской…
– Справедливости ради скажу, что последние три-четыре года таких упреков в наш адрес не поступает: работа с производителями выстроена на принципе взаимного сотрудничества. Но раньше проблемы были, и заключались они в следующем. Первое – честность во взаимоотношениях. Приведу пример. Один наш производитель, одно время занимавший на рынке монопольное положение, стал позволять себе много вещей, не укладывающихся в рыночную логику. Я знаю всех собственников торговых сетей в близлежащих городах, и вот однажды, разговаривая с хозяином нескольких магазинчиков в Юрге, я вдруг узнаю, что по продукции того производителя я имею закупочные цены выше, чем мой коллега в Юрге, хотя моя сеть обеспечивает 15% продаж от всего объема монополиста. Пришлось поставить условие: либо вы даете мне цену без дискриминации, либо мы прекращаем от вас отгрузку. Или другой пример: в прошлом году мы сделали предоплату за овощи одному крупному хозяйству в Томском районе, а владелец нас обманул – товар не дал, денег не вернул.
Второй момент – неадекватная оценка своих возможностей. Пытаясь увеличить продажи, маркетологи начинают фантазировать: а что рынку надо? И начинают упаковывать свой товар в красную бумажку, в синюю, в полосочку и потом нам доказывать, что покупатель только этого и ждет. Но полка ведь не резиновая! Основные для ретейла показатели: продажи с квадратного метра полки и квадратного метра магазина. Для того чтобы новый товар продавался, нужна маркетинговая поддержка. Иначе его просто не будут покупать. Кто должен платить за рекламу? Наверное, не мы…
– Но лежит же в «Абрикосах» израильская морковка, хотя никто ее раскруткой не занимается!
– Начнем с того, что мы живем в условиях глобального рынка и найти поставщика в любой точке мира не проблема. Мы выстраиваем свои закупки исходя из сезонности тех или иных продуктов. По тем же овощам и фруктам у нас составлена карта, в которой отображено, что в какой стране и в какой срок созревает. Так мы можем привозить в свои магазины максимально свежие продукты, это дает нам возможность отказаться от долгосрочного хранения и избежать убытков, если залежалый товар испортится. Второй момент – непосредственно качество овощей от томских производителей. У большинства из них пока страдает технологическая база, например, никакой селекционной работы не ведется. Та же томская морковка хранится максимум до декабря, потом начинает гнить. Как раз в это время приходит израильская – чистенькая, ровненькая. И покупатель голосует за нее рублем, хотя она дороже в два раза.
Полки без ГМО
– На сайте ГК «Лама» сказано, что ваша миссия – продовольственная безопасность России. Не высоко ли берете?
– Наша компания на рынке около 25 лет, за это время мы проходили разные этапы целеполагания: догнать и перегнать, шире-больше-ярче-красивее и так далее. Решив несколько лет назад актуализировать свою миссию, мы пригласили модератора, который ничему нас не учил, а просто сидел и слушал диалог первых руководителей компании. По итогам встречи он сказал: «Вы поняли, о чем больше всего говорите? О продовольственной безопасности!» И действительно, все 25 лет мы говорили о ней, но другими словами. То есть в приоритет ставили качество, а не цену товара. Конечно, поначалу было неловко – формулируя миссию таким образом, мы замахиваемся на что-то большое. Не попахивает ли это популизмом?.. Но потом поняли, что нас просто разучили ставить цели в масштабах государства, мы стесняемся этого. Гораздо чаще можно услышать фразы: «В этой стране ничего хорошего не будет, из этой страны надо уезжать». То есть нас приучили даже о своей родине говорить в третьем лице. С другой стороны, мы действительно владеем инструментами, чтобы поднимать вопрос продовольственной безопасности на уровне страны. Наша компания является участником Союза независимых сетей России, куда входят 78 сетей из 60 регионов России. Я являюсь членом координационного совета этого кооперативного движения и пропагандирую в нем нашу концепцию безопасности. И многие сети включаются в ее реализацию.
– В чем именно заключается эта концепция?
– Мы разработали поэтапный план вывода из ассортимента наиболее вредных продуктов, разделив их на три категории по степени влияния на организм. Самое ужасное, что может быть, – это товары с ГМО. Следующая группа – товары с улучшителями вкуса, глутаматами, химическими добавками, стабилизаторами. Наконец, третья – с безопасными (хотя и бесполезными) консервантами, к ним относятся холод, лимонная кислота, соль и сахар. Месяц за месяцем мы выводим с полок товары первых двух групп, начиная с ГМО-содержащих продуктов. Параллельно занимаемся развитием производителей на территории региона. Главное, чем мы можем им помочь, – четкой постановкой задач (примерно как раньше работал госплан). Производителю важно не гадать на кофейной гуще: засеять 100 га или 200, произвести продукта тонну или две, а точно знать, чего и сколько он может продать. Мы даем ему гарантированный заказ и готовы делать предоплату. Он, соответственно, может планировать свою работу и выращивать здоровый продукт на радость нам.
– Извините за дурацкий вопрос, но все же: почему вы так яростно настроены против ГМО? Ведь это в том числе возможность производить больше продуктов, кормить голодающих в Африке…
– Вы искренне считаете, что в Африке люди голодают из-за того, что у них не хватает земли для выращивания продуктов? В первую очередь люди в любой точке мира голодают «благодаря» той финансовой модели, которая существует в мировой экономке, когда США и его финансовые институты накачивают развивающиеся страны долгами и выкачивают из них все ресурсы. Зачем ГМО России, когда у нас землищи столько, что мы можем прокормить весь мир? Вы, например, знаете, что в XVIII веке Россия была первым поставщиком чая на мировом рынке?
– Первый раз слышим.
– А это правда! Ни Индия, ни Китай близко с нами не стояли. А знаете, что это был за чай? Иван-чай. Черный чай, который мы с вами привыкли пить, вообще бесполезный для организма продукт, он работает как обычный энергетик. А иван-чай снимает усталость, очищает организм от шлаков и токсинов, при регулярном употреблении улучшает состав крови (в том числе повышает уровень гемоглобина), улучшает работу эндокринной системы. Вот это – натуральный продукт, который нам нужен. Не зря говорят: мы есть то, что мы едим. Если мы едим искусственно видоизмененный продукт, то начинаем меняться сами. Если в клубнику или в картошку, или в кукурузу вживили ген скорпиона, не боитесь, что у вас вырастет жало?.. Органы, которые защищают наш организм, настроены на ту пищу, которая предназначена нашему виду. Когда они распо-знают, что в ее составе есть что-то чужеродное, они начинают с этим бороться. И у человека возникают непонятные проблемы с печенью, почками, желудком, аллергия и т.д.
«Я в город Изумрудный пришел дорогой трудной»
– В этом году вы открыли в Томске крупнейший торговый центр – «Изумрудный город». Как родилась идея?
– Этим проектом мы занимались 12 лет. Постоянно бывая в Москве, я видел, как развиваются торгово-развлекательные центры, и мне это очень нравилось. Хотелось самому построить что-то подобное в Томской области. Ведь все, что появляется в Москве, рано или поздно приживается у нас. Так было с киосками, которые я на заре 1990-х увидел в Москве и по образу которых поставил свой на Новгородской. Затем в столице появились мини-маркеты – и я, уловив тренд, открыл первую «Ламу» на Фрунзе. И далее по нарастающей: супермаркеты, гипермаркеты…
Так совпало, что, когда зарождалась идея большого молла (и уже был оформлен под него участок на Комсомольском), к нам пришел небезызвестный Андрей Олеар и рассказал об идее поставить памятник героям «Волшебника Изумрудного города» к юбилею писателя Волкова. Меня идея захватила, мы начали искать по городу подходящее место для скульптурной композиции. Но все не хватало масштаба территории… И в один момент озарило: у нас же будет новый торговый центр! Так и появилась концепция – с памятником, с дорожкой из желтого кирпича, ведущей к нашему «Изумрудному городу».
– Как томичи восприняли новый формат?
– Пока основная масса томичей, конечно, не привыкла к такому времяпрепровождению, как гулять по большому торговому центру с фудкортами и развлечениями, проводить там свой досуг. Тем не менее все близлежащие города – Кемерово, Новосибирск, Барнаул, Новокузнецк – имеют такие торговые центры, да и не один. Поэтому лишь вопрос времени, когда люди примут это и будут думать, а как они вообще без этого жили? Скорее всего, до конца года, когда всем понадобятся подарки к празднику, произойдет знакомство основной массы томичей с «Изумрудным городом».
Игра с покупателем
– В последнее время в Томске активно развиваются местные сети, заходят на рынок сибирские и федеральные игроки. Не боитесь конкуренции?
– Понимая, что в Томск рано или поздно придет «Магнит» (российский лидер ретейла – у него примерно 8 700 магазинов в 1 900 населенных пунктах. – Прим. ред.), мы стали думать, что мы сможем противопоставить. Ценовую вой-ну с ним выиграть невозможно, но мы можем предложить более высокий сервис, другого уровня услугу. Поэтому сейчас активно внедряем новый формат магазинов у дома – «Абрикос плюс». Это абсолютно другой подход. Например, конструкция строения такая, что внутри нет ни одной опорной колонны – создается ощущение свободы, простора. Хорошая визуализация, большая ассортиментная матрица. Акценты в первую очередь сделаны на товары категории фреш. И мы видим положительный отклик покупателей. Также готовим реконцепт формата компактных гипермаркетов «Фуд-сити». Их основой, обеспечивающей 40–50% продукции на полках, должно стать собственное производство, расположенное прямо в магазине: рыбное, мясное, хлебобулочное, кондитерское.
– И все же – как быть с ценовой войной? Ведь массовый покупатель пойдет за макаронами туда, где они дешевле.
– Демпинг обязательно начнется, когда у «Магнита» станет достаточное количество магазинов, а не три, как сейчас. Под него прежде всего попадут сети, работающие в том же формате: «Мария-Ра», «Ярче». Выдержат они или нет, я не знаю, но биться между собой будут точно. Конечно, мы тоже не сможем остаться в стороне, но у нас кроме сервиса есть еще одно большое преимущество – собственные производства. Мы формируем свой ассортимент, который должен быть отличным от того, что предлагают другие сети. Когда мы изучали европейский опыт работы сетей, то спрашивали: «А как вы боретесь с дискаунтерами?» Они отвечали: «Наш SKU (то есть количество наименований товара) гораздо выше, чем у дискаунтеров». На тот товар, который есть у них, они ставят аналогичную цену. А зарабатывают на тех товарах, которых у конкурентов нет.
– А не тесно ли будет стольким сетям на томском рынке? Насколько он насыщен?
– Самый большой уровень концентрации рынка (то есть доли на нем у профессиональных игроков) – порядка 80% – в Швеции. В Томске эта цифра колеблется на уровне 40%. Так что наш рынок далек от насыщения, на нем еще массово присутствуют нецивилизованные формы торговли: открытые уличные рынки, киоски и отдельно стоящие магазины. Несколько лет назад губернатор Кемеровской области сказал: «Даю месяц на приведение города в порядок». А теперь съездите и посмотрите, как выглядит Кемерово. А потом – на наш умный город.
– Планируете ли экспансию в другие регионы страны?
– Не вижу в ней смысла. Представьте, что вы рисуете красивую картину. Нарисовали. Потом подходите к ксероксу, вставляете ее и включаете кнопку. И он выдает миллион копий. Вам интересно?..
Не в тягость, а в радость
– Рассказывая о преобразованиях в компании, вы постоянно употребляете слово «мы». В какой степени вы участвуете в управлении сетью? Ведь ваш статус позволяет уехать и круглогодично отдыхать под пальмами…
– А я не устаю от работы. Чтобы отдохнуть, мне достаточно съездить в командировку в другой регион. Всю жизнь я занимаюсь только тем, что мне нравится. Для меня бизнес – это и хобби, и развлечение, и удовольствие, и заработок. Уехать? Это скучно. Новые проекты, новые идеи дают мне энергию и радость жизни. Конечно, в основном я занимаюсь стратегией развития компании – в операционное управление вмешиваюсь лишь в случае ЧП.
– На что тратите личное время?
– Мой рабочий день начинается, как правило, в 9 часов и обычно заканчивается в 18.00. Хотя с середины этого года я начал оставлять себе больше времени и уезжать с работы после 16.00. Ложусь я, кстати, всегда очень рано – в десять, полдесятого. Основную часть личного времени трачу на вопросы здоровья: изучаю тему здорового питания, здорового образа жизни. В Центре доктора Бубновского, который мы открыли весной прошлого года, занимаюсь йогой, цигуном, энергетическими и духовными практиками. Еще несколько лет назад мне помогли осознать, что у меня идет слишком большой перекос в материальную сторону. Сначала я не мог понять, как совместить материальные блага с духовным ростом. Для меня всю жизнь образом духовного человека был нищий, стоящий на паперти, и промежуточных состояний в моей голове не возникало. Сейчас ответ на этот вопрос есть.
– И каков в итоге этот образ? К чему в идеале должен прийти человек?
– Ключевая вещь, к которой мы должны прийти, – целостность. Целостность ощущения, мировосприятия и миропонимания.
– Интересно наблюдать вашу эволюцию. Один из экспертов нашего проекта «Высшая лига» вас характеризовал так: «Бизнес, начинавшийся в России в 1990-х годах, обычно проходил три стадии: первоначальное накопление капитала известно какими путями, легализация капитала, социально ответственный бизнес. Влад уже прошел все три, хотя ему всего 40 с небольшим лет».
– Я был в сознательном возрасте, когда был Советский Союз, и 25 лет занимался бизнесом после его «кончины». Так что имею возможность сравнивать. Я пришел к выводу, что нет более ужасной финансовой модели, чем существующая сейчас. Капитализм разрушает не только наше государство, но и самих нас. Потому что в его основе – не сотрудничество, а конкуренция. Люди от этого устали, поэтому смена модели – лишь вопрос времени. Не знаю, как она будет называться, но уверен: ее основой должно стать то, что мы будем работать не на себя, а друг для друга. Есть такой автор – Бернар Лиетар, разработавший модель евро. В одной из своих книг – «Душа денег» – он развивает мысль, что деньги не могут являться средством накопления, им могут быть только материальные блага: новые дома, механизмы, материалы, дороги и т.д. Деньги – это инструмент, который позволяет все это создавать. То есть они должны работать на общество, а не общество – на них.
Владиславу Левчугову 46 лет. Возраст основных топ-менеджеров ГК «Лама» – до 45 лет. Средний возраст сотрудников около 30 лет.
