Министерство образования и науки РФ разработало единый список обязательной литературы для российских школ. Ведомство готово редактировать его на основе дискуссий с экспертами и при участии педагогического сообщества. Ранее председатель Общества русской словесности патриарх Московский и всея Руси Кирилл предложил создать золотой канон текстов для изучения в школе. По его мнению, это позволит «сформировать у детей целостное восприятие русской литературы, а значит, и русской культуры».
Не все эксперты «ТН» уверены в необходимости создания списка обязательной литературы для школьников.
Единство требований
Владимир Костин, писатель, финалист премии «Большая книга»
– Я отрицательно отношусь к деятельности бывшего министра образования Андрея Фурсенко и нынешнего Дмитрия Ливанова, ко всему тому, что они делали и делают в школе. И не только в плане учебных программ, но и в плане обеспечения школы нормальной жизнью и нормальными человеческими отношениями.
Но в данном случае я согласен с их ведомством. Обязательный список русской литературы должен быть, потому что таким образом все учащиеся ставятся в равное положение. Речь ведь идет не о свободном чтении, которое может быть каким угодно. Речь идет о том, что единство списка позволяет обеспечивать и единство требований ко всем ребятишкам – городским и сельским, ученикам элитных школ и обычных.
Другое дело, что обязательно должна быть вариативная часть списка. Есть вещи безусловно значимые, а есть спорные. Можно договориться, например, чтобы на одной позиции находилось не одно, а два произведения на выбор. Это было бы логично, потому что иногда меня пугают колоссальные объемы произведений, изучаемых в школе.
Например, на три четверти список можно сделать безусловным и на четверть – вариативным. Вариации логично сделать для определенных эпох. Например, для литературы Серебряного века, для советской литературы, для современной, где еще не устоялся золотой фонд классических произведений. Какие-то вещи могут быть биографически ближе учащимся и их родителям. В Сибири для детей можно сделать упор на книги сибирских писателей.
Как ни странно, обязательный список в данном случае будет гарантией демократических прав. Это тем более важно, так как сейчас в школу и в ЕГЭ все-таки вернулось сочинение по литературе. Хотя на восстановление культуры сочинения уйдет, конечно, не один год.
Меня не смущает, что идея создания такого списка принадлежит патриарху. Он очень образованный человек и наверняка хорошенько подумал.
Посписочное мышление
Владимир Максимов, доцент кафедры русского языка как иностранного ТПУ
– Идея выглядит очень «логичной», созвучной текущим реалиям. Вижу в этом желание чиновников еще где-то чего-то отчекрыжить. К сожалению, в этот процесс активно вмешивается и церковь.
Я, конечно, к созданию обязательного списка отношусь крайне отрицательно. В этом деле не должно быть никаких рекомендаций, ограничений и тем более списков. Ни от церкви, ни от власти, ни от бабы Фимы. Это касается исключительно личного права человека. Как дышать или не дышать. Если мне кто-то скажет: «Давайте будем дышать по золотому списку», то я подумаю, стоит ли тогда вообще дышать.
Это такие тонкие вещи, касающиеся исключительно практик, в которых может родиться человек без всякого воздействия на него. Это единственная линия, где что-то может еще действительно жить, а не «функционально соответствовать».
Полагаю, что инициатива в итоге пролетит мимо, но будет стоить очень больших усилий тем, кто ее не приемлет.
Я преподаю иностранным студентам русский язык как иностранный. Они принадлежат к самым различным конфессиям – буддизму, исламу… А я должен буду в том числе продвигать среди них наш золотой список, который, как я понимаю, будет ориентироваться на православную культуру. Никогда не надо с турками, например, говорить изнутри православия, потому что они мусульмане.
Я не уверен, что в золотой список войдут Толстой и Достоевский. Там вообще можно оставить пять-шесть авторов. На одно столетие русской литературы, не такой уж большой и богатой, приходится не более двух-трех оригинальных авторов, действительно ставших символом своей эпохи.
Не должно быть списочного мышления – давайте, мол, сейчас перечислим всех поименно и выстроим их по ранжиру. Должны быть некоторые точки, которые вытягивают век. Поэтому вообще хватило бы трех имен, максимум четырех. XIX век – это, безусловно, не Толстой, не Достоевский, а Пушкин, он перекрыл там все и всех. XVIII век – наверное, Сумароков. Древнерусская литература – «Слово о полку Игореве». А вот по XX веку у меня железной кандидатуры нет. Думаю, со временем останется какая-то фигура, близкая к Пастернаку. Все остальные шарахались туда-сюда и вытворяли что попало. Есть еще такая фигура, как Бродский. Но он не писал прозу, и он не столько русский, сколько европейский. Да и уехал отсюда рано, не выдержал. Он – тунеядец русской литературы, как Гоголь.
Русская литература на самом деле очень маленькая. Все, что было навязано в советское время, – большие программы, обязательные сочинения, что физик должен хорошо изъясняться на прекрасном пушкинском языке, – это, конечно, бред. Сейчас все это сняли, но ничего не предложили взамен, кроме этого убогого ЕГЭ.
Так что нам, я думаю, еще предстоит вернуться и перечитать Пушкина, прежде всего учителям и ученым. Перечитать его в XXI веке, без всякой идеологии и ностальгии по прошлым временам.
Риск минимизации
Александр Казаркин, профессор кафедры общего литературоведения, издательского дела и редактирования ТГУ
– Создание обязательного списка может принести больше вреда, чем пользы. Часы на изучение русской литературы и так постоянно урезаются. А утверждение, например, золотой сотни обязательных произведений может привести к тому, что вся остальная литература в школе будет отринута. Вся богатейшая русская словесность, русский взгляд, как говорил Белинский, окончательно сведется к небольшому минимуму.
С другой стороны, опасен и произвол учителя, если он будет составлять список литературы на свой лад. Так что подход к этой проблеме должен быть очень гибким и выверенным.
Гуманизм или человекопоклонство?
Андрей Карыпов, главный редактор журнала «Первый экономический»
– В целом идея хорошая – любой проект должен иметь некие реперные точки, маяки, ориентиры. В данном случае неплохо, если учитель, особенно молодой, не имеющий достаточного опыта, будет такие ориентиры иметь. Но при этом предложение несет в себе целый набор существенных рисков.
Во-первых, на местах может сработать эффект исполнителя. Министерство представляет список рекомендованной литературы, а на региональном уровне его воспринимают как прямое руководство к действию: это можно, а это нельзя. Таким образом мы сужаем люфт для учителя, который и так загнан в рамки методических пособий и инструкций. Надо больше доверять педагогу.
Отсюда вытекает во-вторых: хороший преподаватель, особенно в гуманитарных классах, должен знакомить учеников с новинками литературы, современными мировыми тенденциями. Творчество – это живой процесс, и загнать его в рамки невозможно. А любителей хватает…
В-третьих, смущает сам факт того, что инициатива введения единого списка изучаемой в школе литературы исходила от патриарха Кирилла. Обратим внимание: он говорил о необходимости принятия так называемого золотого канона текстов, которые в обязательном порядке следует изучать в средней школе. Насколько уместно понятие канона применительно к литературе? Христианская церковь, как мы помним, имеет большой опыт канонизации: в свое время существовало множество евангелий, но каноническими были признаны только четыре. Кто теперь помнит об остальных?
В связи с этим невольно вспоминается высказывание нынешнего главы Русской православной церкви (при всем уважении…) о «ереси человекопоклонства», в которую, по мнению патриарха, впало современное общество. Можно себе представить, каким будет рекомендованный золотой список, если к его формированию будут привлечены эксперты от РПЦ – они будут руководствоваться этим посылом. Ведь «человекопоклонство» – это в переводе «гуманизм». А гуманизм – основа всей классической литературы, как русской, так и зарубежной.
Советник президента ПАО «Транснефть» Игорь Демин передал в фонд Научной библиотеки ТГУ серию книг «Лицевой летописный свод Ивана Грозного». Свод был создан по указу царя лучшими учеными XVI века и является уникальным изданием.
