12 декабря исполнится ровно 20 лет со дня принятия ныне действующей Конституции России. Наша газета продолжает цикл публикаций об Основном законе, который в 1993 году полностью изменил государственный строй нашей страны, ее политическое, экономическое и социальное устройство. Сегодня эксперты «ТН» рассказывают о том, как они внедряли Конституцию в жизнь, создавая современную модель российской государственности.

 Опыта не было

Алексей Щербинин, заведующий кафедрой политологии ТГУ

– После принятия Конституции в 1993 году началась большая работа по формированию новой структуры управления и созданию законодательства, обусловленного положениями Основного закона государства.

Например, Россия впервые в своей истории получила региональную законодательную власть. Ни российские губернии, ни советские края и области не имели права устанавливать на своей территории свои законы. Региональные законодатели начали создавать законодательство, ориентированное на местные условия, местные проблемы.

Например, нужно было срочно обеспечить условия для развития малого бизнеса, так как советские предприятия начали рушиться и людям надо было как-то выживать. Сейчас многие уже подзабыли, как трудно было создавать новые структуры управления в регионах, создавать свое региональное законодательство. Такого опыта ни у кого не было, ходили в библиотеки, изучали мировой опыт, учились буквально на ходу.

 

Реконструкция государства

Виктор Кресс, член Совета Федераци, экс-губернатор Томской области

– В первую очередь надо было сформировать федеральные структуры власти. Состоялись выборы в Государственную думу Российской Федерации. Тогда выбирали не по партийным спискам, а по мажоритарным округам. Жители Томской области в новый российский парламент выбрали представителя президента в нашей области Степана Сулакшина и моего заместителя по социальной сфере Владимира Бауэра. Одновременно проходили выборы в Совет Федерации. Туда избрали меня и генерального директора «Томск-нефти» Леонида Филимонова.

Дума вместо Совета

– Затем мы начали формировать органы представительной власти на местах. Весной 1994 года избрали областную Думу из 21 депутата. Она заменила областной Совет, который состоял из 190 народных депутатов. В принципе, Совет выполнял те же функции, что и Дума, только он принимал решения, а Дума – областные законы, которые по статусу выше, чем решения.

Надо понимать, что областной Совет начала 1990 годов был уже другим, чем в советское время. Во времена СССР все решения готовил областной исполком, а сессия Совета за 2–3 часа все утверждала, причем бюджет области умещался на одной страничке (по существу просто смета). А в рыночное время бюджет формировался исходя из налоговой базы, это был довольно объемный документ.

И были горячие баталии, потому что в условиях многопартийности Совет уже был неоднородным. По политическим взглядам он разделился примерно 50 на 50. С одной стороны были коммунисты и близкие им по взглядам аграрии. С другой стороны – группы «Действие» и «Демократический Томск», которые отстаивали идеи демократии и рыночной экономики. Я тогда был председателем областного Совета и хорошо помню, как трудно нам было находить компромиссные решения.

Борьба за Устав

– Функции исполнительной власти до новой Конституции выполнял  исполнительный комитет областного Совета. Он формировался депутатами Совета, которые избирали председателя облисполкома и его заместителей. Облисполком был подотчетен Совету. А новая Конституция четко разграничила полномочия исполнительной и представительной власти.

Новую администрацию области можно было сформировать только на основе Устава Томской области, а его еще только предстояло разработать и принять на сессии Совета. Рождался он непросто, так как депутаты-коммунисты во главе с последним секретарем Томского обкома КПСС Александром Поморовым настаивали на том, чтобы исполнительная власть подчинялась представительному органу власти. Но это противоречило бы Конституции, поэтому мы отстаивали самостоятельность обоих ветвей власти.

В итоге нам пришлось пойти на некоторые уступки. Например, депутаты получили право утверждать первого заместителя губернатора, руководителей департаментов по финансам, по имуществу… Это противоречило Конституции, но мы на это пошли, и в Москве возражать тоже не стали – мол, раз вы там договорились, то пожалуйста.

Губернаторский расклад

Депутаты-коммунисты также сопротивлялись введению нового названия должности главы региона. В результате приняли компромиссное решение – «глава администрации (губернатор)». Потом только, уже в 2000-е годы я отстоял, чтобы в названии должности осталось только слово «губернатор».

Сначала губернаторов назначал президент России. Но в 1995 году Борис Ельцин издал указ о том, что с 1996 года все главы регионов будут избираться на всенародных выборах. А в тех регионах, где есть желание провести досрочные выборы, это можно сделать уже в 1995 году. Но досрочные выборы проводились только по специальному указу президента, куда вошло полтора десятка регионов. Томской области в этом списке не оказалось.

И тогда я вместе с тогдашним губернатором Новосибирской области Иваном Индинком добился того, чтобы по нашим областям Ельцин издал отдельный указ о проведении выборов в 1995 году. В итоге меня избрали губернатором, а Индинок выборы проиграл.

Муниципальная перестройка

– Формирование новых органов власти проходило и на местах, на муниципальном уровне. Вместо горсоветов и райсоветов были созданы думы, а вместо горисполкомов и райисполкомов – городские и районные администрации. Их полномочия также были четко разделены, представительная и исполнительная власть там тоже стали самостоятельными.

А вот представительная власть в городских районах была упразднена. Раньше, например, во всех районах Томска были свои советы народных депутатов, которые даже утверждали свой районный бюджет. Теперь в городских районах осталась только исполнительная власть – районные администрации.

Региональный сепаратизм

– Непросто складывались взаимоотношения федерального центра с регионами. В 1990 году президент РСФСР Борис Ельцин сказал в Татарстане свою знаменитую фразу «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить». Этим тут же воспользовались национальные автономии, которые имели большие политические и финансовые возможности, чем остальные субъекты Федерации. Если края и области принимали свои уставы, то республики принимали свои конституции, которые зачастую противоречили Конституции России. Причем в некоторых республиканских конституциях и даже уставах краев и областей было записано, что их региональное законодательство имеет приоритет перед федеральными законами.

Национальные республики тогда сильно помотали нервы федеральной власти. И если Татарстан, например, объявил суверенитет, но остался в составе Федерации, то Чеченская Республика попыталась отколоться от России. Закончилось это двумя чеченскими войнами.

Края и области вели себя более лояльно по отношению к федеральному центру. Сепаратистское движение поддержал только губернатор Свердловской области Эдуард Россель, но он в конечном итоге поплатился за это своей должностью.

Распад России, спровоцированный «парадом суверенитетов», удалось тогда предотвратить.

 Экономика переходного периода

– Новая Конституция окончательно определила рыночный характер российской экономики. И это было правильно. Но я до сих пор считаю, что приватизацию надо было проводить постепенно, более деликатно и продуманно, чем это было сделано.

Например, я и сейчас с болью вспоминаю о том, как работники леспромхозов  продавали свои ваучеры буквально за бутылку водки. Объединение  «Томлеспром» надо было не дробить, а приватизировать единым комплексом.  А психология некоторых новых собственников была такова, что они не были заинтересованы в сохранении прежних объемов производства и думали только о том, чтобы на их семью хватило. Более размеренно надо было проводить приватизацию на селе, люди ничего не понимали и не были к этому готовы.

Не легче была ситуация и с промышленными предприятиями. Например, «Томскнефтехим» акционировался, его акции перекупил Каха Бендукидзе и приватизировал предприятие. А Газпром перестал давать ему сырье. И комбинат встал. Оставшиеся без зарплаты работники «Томскнефтехима» на 10 или 12 автобусах приехали к «Белому дому». И понадобилось несколько лет, чтобы сначала решить вопрос с сырьем, а потом убедить Газпром, чтобы он купил акции «Томскнефтехима», хотя ему это было не надо.

Но большинство крупных предприятий спасти не удалось, потому что там были  более серьезные проблемы, чем с сырьем. Оборонные заводы (за исключением СХК) остались без госзаказа и не смогли встроиться в рынок. Многие просто не выдержали конкуренции с мировыми производителями. Часть крупных предприятий удалось сохранить в сильно усеченном виде, оставив там только производство конкурентоспособной продукции.

Параллельно с приватизацией мы создавали ряд новых отраслей и предприятий, чтобы могли найти работу люди, освобождающиеся с оборонных предприятий и научно-исследовательских учреждений. Например, в 1995 году создали «Томскгаз», на базе которого возник «Востокгазпром». Первыми в России создали совершенно новую отрасль по сбору и переработке дикоросов, чтобы люди в самых отдаленных населенных пунктах имели возможность хотя бы летом получать живые деньги. Создали множество предприятий пищевой перерабатывающей промышленности. Лучше многих других регионов поддерживали малый бизнес, науку, вузы…

В целом нам удалось с огромным трудом, но без серьезных потрясений перевести экономику региона на рыночные рельсы. Недаром Томская область постоянно входила в число 15–20 лучших регионов России по уровню роста экономики.