Первый медиатор появился в Томске осенью 2013 года – через два года после того, как в России вступил в действие закон о медиации. Представитель этой новой профессии Татьяна Захаркова, ранее известная многим томичам в качестве юриста, вернулась тогда в наш город из Петербурга с багажом знаний о том, как разрешать споры и конфликты, не доводя их до суда, и как превратить вражду в теплые человеческие отношения.

Как восприняли медиацию томичи? Есть ли в Томске спрос на услуги медиатора? Каких успехов удалось достичь за полтора года работы? Какие проблемы возникли? Об этом и многом другом поведала нашей газете первопроходец новой профессии Татьяна Захаркова.

– Татьяна Викторовна, в ноябре 2013 года вы уже рассказывали «ТН» о медиации. Напомните нашим читателям, что это такое.

– Это процесс переговоров с участием нейтрального посредника, направленный на поиск решения в спорной, конфликтной ситуации. Причем медиатор не предлагает участникам конфликта свой вариант разрешения спора, а создает условия, при которых люди сами находят взаимовыгодное для них решение.

При любом исходе судебного процесса в нем всегда есть победители и проигравшие. И конфликт между ними остается на многие годы. А задача медиации состоит в том, чтобы проигравших не было. Мирный выход из конфликта обходится гораздо дешевле, чем силовой.

– Ваши представления о работе медиатора совпали с реальной практикой?

– Практически совпали. Причем подтвердились и мои позитивные ожидания, и мои опасения по поводу подводных камней, с которыми предстоит столкнуться. Медиация входит в жизнь томичей, и вообще россиян, очень сложно.

– Давайте начнем с хороших новостей. Каких успехов удалось достичь?

– Главный успех состоит в том, что все больше становится людей, которые слышали слово «медиация» и даже примерно представляют, что оно значит. Достичь этого удалось благодаря тому, что я с самого начала пошла по правильному пути – обратилась за поддержкой к государственным органам.

Например, меня, точнее, саму идею медиации очень поддержала уполномоченный по правам человека в Томской области Елена Карташова. Она сразу же поняла значимость разрешения конфликтов мирным путем при помощи профессионального посредника. Ей ведь по роду деятельности постоянно приходится сталкиваться с конфликтными ситуациями, так как все жалобы на нарушение прав человека связаны с развитием какого-то конкретного конфликта. Поэтому Елена Геннадьевна всячески популяризировала медиацию, а также выводила на меня людей, которые нуждались в разрешении конфликта.

Весной 2014 года областная администрация объявила конкурс социальных проектов для некоммерческих организаций. И одним из направлений стало развитие медиации в Томской области. Я написала на эту тему проект «Медиация в Томской области: первые шаги», в котором рассказала о том, как популяризовать возможности медиации как эффективного способа урегулирования споров и как сформировать в нашем регионе культуру посредничества в разрешении конфликтов.

Я выиграла этот грант, и он дал мне возможность продвигать идею медиации среди населения и в профессиональном сообществе юристов, чиновников и других людей, которые работают с конфликтами, например с жалобами населения. Я рассказываю им о своей профессии с надеждой на то, что кто-то из них тоже решит стать медиатором. И главное – благодаря грантовой поддержке была возможность бесплатно для томичей помогать им в мирном разрешении спорных ситуаций.

Кроме того, я проводила семинары для школьных педагогов и психологов. В системе среднего образования сверху сейчас продвигается идея школьной медиации. Летом прошлого года правительство утвердило концепцию создания в школах службы примирения, чтобы дети учились самостоятельно регулировать споры и конфликты. А как это делать, никто не знает.

За этот год мне удалось не только популяризировать свою новую профессию, но и обрести коллег. Помимо меня в Томске появилось еще четыре медиатора, прошедших обучение в Москве, Петербурге и Новосибирске.

– Так что теперь у вас появились конкуренты?

– Ну что вы! Конкуренцией в медиации пока еще и не пахнет. У меня появились единомышленники. И чем больше их будет, тем быстрее мы сможем сформировать рынок своих услуг. Сам по себе спрос на медиаторов не возникнет. Люди должны знать, что такая профессия существует, что с помощью медиации можно избежать множества проблем. Причем можно не только разрешить какую-то конкретную конфликтную ситуацию, а в принципе облегчить взаимоотношения с окружающими. Пройдя через процесс переговоров, многие люди меняют свое отношение к конфликтам, перестают их бояться и понимают, как можно договориться.

– С какими подводными камнями вам пришлось столкнуться?

– С тем, что зарабатывать на жизнь с помощью медиации невозможно. Только 10–15 человек во всей России могут позволить себе заниматься только этим. Остальные вынуждены работать по другой специальности, а регулированием конфликтов заниматься параллельно своей основной работе. Но это особенность не только России. Поэтому во многих странах, где успешно применяется внесудебное урегулирование споров, есть поддержка государства. Например, в Великобритании расходы по урегулированию семейных конфликтов государство взяло на себя. Во многих российских регионах продвижение переговорных технологий стало возможным благодаря грантам и региональным программам.

– Почему так происходит?

– Потому что менталитет большинства россиян настроен не на победный выход из конфликта. Мириться никто не торопится. Люди не верят, что можно найти выгодное для всех решение проблемы, тем более с помощью какого-то посредника, чужака.

Со своим партнером Виталием Моисеенко мы проводили занятие по медиации со студентами юридического факультета ТГУ, которые в качестве практики оказывают населению бесплатную юридическую помощь. И задала им вопрос: «Как вы думаете, почему люди не соглашаются на медиацию, даже если мы предлагаем им эту услугу бесплатно?» И те причины, которые они назвали, совпали с нашими выводами.

Главная беда кроется в том, что в России люди больше настроены на силовое решение конфликта. Им очень важно доказать свою правоту и победить – в суде или, например, путем удовлетворения их жалобы в государственных органах власти. Победа иногда становится важнее, чем решение самой проблемы, на это наши граждане не жалеют ни сил, ни времени.

А способ, при котором надо сесть за один стол с тем, кто стал тебе чуть ли не врагом, начать с ним разговаривать и попытаться его услышать, кажется россиянам очень сложным. Многие расценивают это вообще как проявление слабости, а в приоритете у нас сила. Они не готовы идти на компромисс.

Хотя на самом деле медиатор не занимается поиском компромисса, так как при компромиссе люди все равно идут на нежелательные для себя уступки. Медиатор должен подвести стороны к такому решению, которое всех полностью устроит, устранит саму суть конфликта.

Все это утверждает меня в мысли о том, что медиация как новый способ урегулирования конфликтов – это изменение культуры человеческих взаимоотношений в нашей стране.

– Каков уровень эффективности медиации, в скольких процентах случаев она помогает урегулировать конфликт?

– Особенность этой технологии состоит в том, что у нее весьма высокая эффективность. Как правило, переговоры не проходят безрезультатно. Даже если люди потом идут в суд, они смотрят на проблему по-другому, более конструктивно. Меняется их отношение к своим целям и вариантам выхода из конфликта.

– Юристы чаще всех работают с конфликтными ситуациями. Как они восприняли идею медиации?

– Я предполагала, что мои коллеги-юристы могут отнестись к медиатору как к конкуренту. Но я не ожидала с их стороны такого отторжения. Многие из них действительно восприняли медиаторов как конкурентов, но при этом даже не представляют, что такое медиация, что мы можем работать вместе, помогая людям. Надеюсь, что юристы все-таки придут к осознанию того, что мы коллеги, а не конкуренты.

Кроме того, в Томске возникла довольно неожиданная проблема, связанная с большим количеством образованных людей. Они считают, что сами все знают и умеют, никакой посредник им не нужен. И воспринимают медиацию как некое сомнение в том, что у них самих хватает ума, знаний и способностей, чтобы разрешить конфликтную ситуацию.

Поэтому сейчас очень важно сформировать в обществе представление о том, что медиация – это нормально, а медиатор – просто специалист по урегулированию конфликта, к которому можно обратиться за помощью, как и к медику, юристу или психологу. При этом все, что узнает медиатор в процессе переговоров, остается в тайне. Конфиденциальность – один из важнейших принципов медиации, помогающий выйти на результат, при котором нет победителей и проигравших, а есть взаимовыгодное решение проблемы.