Архив метки: Микрохирургия

BELOWTABSLEFT2, Здоровье

Единственный в стране институт микрохирургии готовит сюрприз…

Оставить комментарий

glaz– Владимир Федорович, ваш институт в День науки заслуживает большого количества поздравлений и пожеланий новых успехов…

– В нашей работе лечебная и научная составляющие играют большую роль. Прежде всего потому, что мы работаем для людей и ради людей. Наши научные исследования – прикладные. Стимулом для их выполнения является ход лечения того или иного заболевания. Хотелось бы как можно чаще иметь отличный результат. Но в жизни так не бывает. А хочется! И пациентам, и нам. Хочется выполнять научные исследования для улучшения той или иной технологии и, соответственно, повышения конкурентоспособности клиники нашего института. Денег на научные исследования нет. Финансирование медоборудования, которое можно было бы использовать не только в лечебном процессе, но и в научном исследовании, составляет 99?999 рублей в год! И всё! Ждать помощи неоткуда! Поэтому ищем гранты, с их помощью мы оснащаем клинику и выполняем нужные нашим пациентам научные исследования. Это очень интересно и даже азартно. Помните, как в известной миниатюре Райкина: «Надо, чтобы все было, но чего-нибудь не было».

– Какие проекты удалось реализовать в 2016 году благодаря грантам?

– Из недавних грантовых приобретений – наркозно-дыхательное оборудование немецкой компании Drager, сухожаровой шкаф для стерилизации медицинских инструментов нового поколения. Благодаря выигранному конкурсу Министерства внутренних дел Германии в рамках программы «Поддержка авангарда» приобрели оборудование компании Wolf для эндоскопической хирургии компрессионных нейропатий конечностей. Сейчас задумались о гранте благотворительного фонда Криштиану Роналду. Если все срастется, благодаря великому португальскому футболисту приобретем новое оборудование для палаты интенсивной терапии.

– НИИ микрохирургии единственный за Уралом может похвастаться европейской аккредитацией по экстренной и плановой хирургии кисти. Как обстоят дела с потоком зарубежных пациентов?

– Интерес к нам действительно есть. Российские цены на эти виды медицинских услуг по сравнению с европейскими выглядят очень заманчиво. Кроме того, у нашего института прекрасная репутация, его хорошо знают за рубежом. В 2016 году мы приняли пациентов из Германии и Австралии. Для работы с иностранцами у нас есть все: высококлассные англоговорящие специалисты, современное оборудование, достойные условия для приема самых взыскательных пациентов. Проблема одна: Томск – не Новосибирск в части логистики и инфраструктуры.

– Какие совместные проекты с Томским государственным университетом хочется особенно отметить?

– Продолжаем работать над выпуском журнала «Вопросы реконструктивной и пластической хирургии». Одним из соучредителей издания является Красноярский медицинский университет имени Войно-Ясенецкого. В ближайшее время соучредителем может стать и ТГУ, который курирует в журнале две рубрики: «Новые технологии» и «Менеджмент в медицине» и разработал сайт издания. Благодаря ТГУ журнал имеет индекс DOI и входит в список ВАК.
Еще один мощный проект – международная конференция «Новые оперативные технологии». Каждые два года на базе ТГУ собираются ученые самых разных направлений – врачи, физики, химики, материаловеды, чтобы обсудить возможные пути развития современной медицины. Инициатор этих встреч – наш НИИ. Не сразу все было гладко, изначально я сталкивался с непониманием со стороны некоторых коллег. Когда участниками нашей конференции стали физики из Хьюстона и другие иностранные специалисты, сомнения в ее необходимости и актуальности отпали. Когда медицинские проблемы обсуждаются не только врачами, но и учеными разного профиля, открываются другие горизонты.

– Насколько активно специалисты НИИ микрохирургии участвуют в международных мероприятиях?

– В июне в Сеуле на Всемирном конгрессе реконструктивной микрохирургии мы выступим с докладом по профилактике реперфузионного синдрома в микрососудистой хирургии. Этой темой наш институт занимался и раньше, но довольно вяло. Хорошим толчком стало мое недавнее участие в ежегодном конгрессе двух ведущих госпиталей – США (Mayo Clinic) и Тайваня (Chang Gung). Там обсуждались в том числе послеоперационные осложнения в микрохирургии. В кулуарах я обмолвился о том, что мы в Томске занимаемся ­изучением реперфузионного синдрома – проблемами, возникающими после запуска кровотока в пересаженном трансплантате (комплекс тканей, почка, печень). Эта тема оказалась актуальной для мировой микрохирургии и трансплантологии, и я загорелся ею еще больше. Подготовка доклада в разгаре. Есть неожиданные наблюдения и выводы. Уверен, что в этом году Томск вновь удивит зарубежных коллег.

BELOWTABSLEFT2, Здоровье, Новости компаний

Томский институт микрохирургии готовится удивить мир

Оставить комментарий

IMG_2842

В канун Дня науки о главных достижениях минувшего года и открывшихся благодаря им перспективах «Томским новостям» рассказал президент Томского института микрохирургии профессор Владимир Байтингер.

-Владимир Федорович, прошлым летом Институт микрохирургии получил евроаккредитацию по экстренной и плановой хирургии кисти. С какими ощущениями живете вы и ваши коллеги спустя полгода? Какие новые возможности открываются теперь перед томским институтом?

Байтингер– Это действительно грандиозное событие. Два года наш институт готовился к аккредитации в Будапеште: два врача обучались плановой хирургии кисти на базе университета Дебрецена (Венгрия), один врач – экстренной хирургии кисти в госпитале «Ганга» (Коимбатур, Индия). Не думаю, что в ближайшие лет десять в Сибирском федеральном округе появится еще одно лечебное учреждение с европейской аккредитацией по хирургии кисти. Это очень сложно.

Мы получили возможность лечить зарубежных пациентов в Томске. Это очень своевременно и актуально, потому что наши цены на эти виды медицинских услуг по европейским стандартам по сравнению с зарубежными могут оказаться весьма заманчивыми. В Татарстане даже созданы специальные структуры, которые занимаются формированием и сопровождением потока зарубежных пациентов в Казань. В нашем регионе этого нет. Возможно, с недавним вхождением НИ ТГУ в число участников Института микрохирургии такой проект появится. В настоящее время при содействии ТГУ готовится рекламный продукт для зарубежных пациентов.

– Как поживает еще один ваш международный проект – экспериментальная лаборатория микрохирургии и супермикрохирургии?

лого микрохирургии– Если все пойдет по плану, то в конце февраля поступит необходимое оборудование. Документы подписаны, вопросы финансирования решены. Это совместный проект нашего института, японской компании – производителя медицинской оптики Meiji Techno и НИ ТГУ. Научный блок предполагает изучение вопросов вживления (интеграции) искусственных материалов, включая биодеградируемые, в живой организм.

– Владимир Федорович, вы являетесь еще и редактором журнала «Вопросы реконструктивной и пластической хирургии». Каких успехов удалось добиться на этом поприще?

– В 2015 году мы подтвердили вхождение журнала в список ВАК (перечень ведущих рецензируемых научных журналов, включенных Высшей аттестационной комиссией России в список изданий, рекомендуемых для опубликования основных научных результатов диссертации на соискание ученой степени кандидата и доктора наук. – Прим. ред.). В отличие от многих журналов, которые в силу разных причин закрылись, мы не только удержались на плаву, но и совершили серьезный прорыв. Одними из новых издателей журнала стали Общество кистевых хирургов России и НИ ТГУ. Наш университет курирует в издании две рубрики: «Новые технологии» и «Менеджмент в медицине». Журнал имеет индекс DOI.

– Какие мероприятия стоят сегодня под первыми номерами в повестке вашего рабочего дня?

– Участие в Мировом конгрессе реконструктивной микрохирургии периферических нервов (Индия, Нью-Дели, 4–8 февраля 2016 года) и выступление с двумя научными докладами на конференции (Милановские чтения) в Москве 16–18 февраля.

В 2015 году мы финишировали с докторской диссертацией (К.В. Селянинов). Она включила результаты большого комплекса исследований по изучению кровообращения в микрохирургических трансплантатах после полуторачасового кислородного голодания. В 2016 году будут завершены две кандидатские диссертации (К.А. Силкина, Ф.Ф. Камолов). Сегодня Мировое общество реконструктивной микрохирургии, членом которого я являюсь, разрабатывает алгоритм ведения пациентов после пересадки крупных комплексов тканей. Одно из возможных осложнений после таких операций – вторичная ишемия. Она может привести к гибели. Наш институт изучал проблему около десяти лет, и полученные результаты отличаются от концепции, которую участники мирового общества пытаются сегодня сформулировать в виде консенсуса. Будем убеждать коллег учесть наши результаты. Нет, мы не старуха Шапокляк. Просто у нас появились новые данные, не вписывающие-ся в традиционные представления. Об этом мы и доложим на очередном Мировом конгрессе реконструктивной микрохирургии в 2017 году (Сеул, Корея).

Еще одним приятным событием лично для меня стало открытие в январе специализированного диссертационного совета по хирургии и анатомии в Красноярском медицинском университете им. В.Ф. Войно-Ясенецкого, членом которого я являюсь.

– Каких результатов ждете?

– Мой принцип: говорить только о том, что уже произошло. Забегать вперед с преждевременными планами и испытывать таким образом судьбу – не лучшее занятие.

Новости

Томский НИИ микрохирургии получил евроаккредитацию по хирургии кисти

Оставить комментарий

Клиника Томского института микрохирургии прошла аккредитацию в Евросоюзе в разделе экстренной и плановой хирургии кисти.

Сегодня в России евроаккредитацию по хирургии кисти, кроме томского института, имеют больница № 71 (Москва), НИИ травматологии и ортопедии им. Р.Р. Вредена (Санкт-Петербург) и Больница скорой медицинской помощи им. Н.В. Соловьева (Ярославль).

Как сообщил директор НИИ Владимир Байтингер, работу по аккредитации институт вел в течение двух лет в Будапеште: врачи томской клиники обучались по плановой хирургии кисти в Университете Дебрецена (Венгрия), а также экстренной хирургии кисти в Каимбаторе (Индия), в госпитале Ганга.

«Мы — клиника, где используются аналогичные европейским технологии хирургии кисти, и есть возможность предложить медуслуги европейским клиентам», — отметил Владимир Байтингер.

НИИ микрохирургии в Томске образован в 1994 году. За 20 лет врачи института прооперировали 15 тыс. пациентов, в 2015 году — 800. Из 800 операций этого года 400 связаны с хирургией кисти. С 2000 года институт выступает организатором благотворительной акции «Улыбнись» для ребятишек с дефектами лица и конечностей. В 2015 году акция получила статус всероссийской — томские врачи помогли 36 детям из разных регионов.

http://tomsk.gov.ru/news/front/view/id/5587

all-feed, Featured Slider, RSS test, Бизнес, Здоровье, Персона

Владимир Байтингер: Круглую дату отметим за столом. Операционным

Оставить комментарий

Байтингер

Представлять томичам профессора Байтингера излишне: имя на слуху, профессиональные достижения и гражданская позиция известны. Но в эти дни созданному и руководимому им Институту микрохирургии исполняется ровно 20 лет. Редакция «ТН» решила, что круглая дата – хороший повод пригласить Владимира Федоровича в гости и поговорить о предстоящем событии. Разговор, разумеется, выплеснулся далеко за рамки заданной темы.

Амбиции

– Владимир Федорович, если посмотреть со стороны на вашу карьеру, можно подумать, что вам все дается легко и просто: с первого раза без всякой протекции поступили в Томский медицинский институт, быстро защитили кандидатскую (в Новосибирске) и докторскую (в Москве) диссертации, реанимировали клинический статус кафедры оперативной хирургии СибГМУ и возглавили ее, создали первый и до сих пор единственный в РФ НИИ микрохирургии, стали заслуженным врачом и отличником здравоохранения, вошли в топ-500 лучших микрохирургов мира. Благодаря чему вам удалось всего этого добиться: везению, настырному характеру, воспитанию?

– Не секрет, что я достаточно амбициозный человек. Но я никогда ничего не делаю спонтанно. Любую идею долго продумываю, просчитываю. Такого, чтобы вчера задумал, а сегодня выстрелило, у меня не бывает. Всё через труд, усилия, преодоление препятствий. Если говорить о самом дорогом для меня проекте – Институте микрохирургии, то он тоже возник не на пустом месте. Вернувшись из Москвы в Томск (после защиты докторской диссертации во Втором Московском медуниверситете мне в Первом Московском предложили заведование кафедрой, но по приглашению ректора СибГМУ профессора Михаила Медведева я возвратился в Томск. Вернулся, правда, с хорошим багажом – сыном), я обнаружил, что моя родная кафедра оперативной хирургии находится в плачевном состоянии. Это было обусловлено как объективной ситуацией (страна разваливалась, всем было не до образования), так и субъективными моментами. Исторически так складывалось, что руководителями хирургических кафедр всегда были врачи. В частности, нашу кафедру изначально возглавлял выдающийся хирург профессор Эдуард Салищев. А в 1930 году медицинский факультет вышел из состава Томского госуниверситета, стал самостоятельным институтом. На кафедре оперативной хирургии к власти пришли анатомы. Они терзали кафедру 64 года. Это была катастрофа. Они учили хирургическим навыкам, не будучи врачами (хирургами). В 1990-е появился шанс вернуть исходную ситуацию, которая была до 1930-го. Игорь Кирпатовский (Москва), известный советский трансплантолог, тогда сказал мне: «Бери все в свои руки, никто не помешает. Все разваливается, а ты будешь создавать». Я сразу убил двух зайцев: восстановил клинический статус кафедры и создал в Томске новое клиническое направление – микрохирургию. Ну а аппетит, как известно, приходит во время еды: появилась идея создать профильный институт, что я вместе с единомышленниками и сделал.

Приоритеты

– За 20 лет существования у института появились конкуренты?

– Я думаю, он как был один в России, так еще долго останется единственным.

– Почему?

– Потому что этот проект пока не востребован в полной мере государством. У государства сегодня другие приоритеты. В здравоохранении это прежде всего демография. Чтобы увеличить численность населения страны, нужно повысить рождаемость и снизить смертность от онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Такие шаги постепенно делаются, и это хорошо. Но надо позаботиться и о тех людях, которые получили травмы кисти, дефекты костей, суставов в связи с болезнью, ДТП, производственной травмой и которые стали инвалидами, потому что им своевременно не оказали квалифицированную помощь в полном объеме. А ведь есть технологии, которые могут вернуть им нормальное состояние. Если бы нам дали такую возможность, мы бы значительно уменьшили инвалидность. Такую возможность дает реконструктивная микрохирургия!

– Вы публично где-нибудь заявляли о таких возможностях?

– Конечно. В частности, выступал перед депутатами комиссии по здравоохранению Федерального собрания, рассказывал им о том, что есть технологии, которые в ряде случаев (перечень большой) либо предотвращают инвалидизацию, либо снимают человека с инвалидности. Вся законодательная база, касающаяся инвалидов, направлена сегодня на поддержание их социального статуса. Мы, например, оперируем детей с расщелинами нёба, полностью их восстанавливаем. Тем не менее бывают случаи, когда мать такого ребенка приходит ко мне и просит: «Подпишите, профессор, бумаги о продлении инвалидности». – «У вас же ребенок полностью здоров!» – «Но я потеряю эту льготу и эту…»

Конфликт

– Не так давно была, Владимир Федорович, какая-то неприятная история со смещением вас с поста заведующего кафедрой оперативной хирургии. Не посвятите в детали?

– Меня никто не смещал. Я сам ушел, поскольку много лет высказывал бывшему ректору несогласие по отношению к приоритетам деятельности университета. Считал и считаю, что главный приоритет учебного медицинского вуза – образовательный процесс. Не секрет, что по всей стране снижается качество подготовки врачей. Наука – это тоже важно, но СибГМУ (акцентирую!) не НИИ, а учебный вуз.

– Не сошлись в позициях Байтингер и Новицкий?

– Да. Дело в том, что я не люблю профанаций. Для меня учебный процесс – это святое. Я и мои коллеги обучали студентов, руководствуясь принципом «Мы готовим специалистов, которым можем доверить собственное здоровье». Пройдет некоторое время, и мы будем вынуждены прийти к ним на прием уже как пациенты. И помощь мы получим ровно такую, которой мы их научили. Но в университете на протяжении последних лет не было должной поддержки учебного процесса. Я устал от этого и сказал все, что думал. Моя критика не понравилась. И мы расстались. Сейчас во главе университета настоящий врач, и я надеюсь, что понимания примата учебного процесса будет гораздо больше.

Сравнение

– В истории с кафедрой вы оказались в ситуации «свой среди чужих»?

– Нет. Я всегда среди своих. Я работаю в соответствующей среде. Просто у меня было очень много обязанностей и по кафедре, и по институту. Сейчас я занят полностью клиникой и институтом. Это моя среда. Это мои дети. Студенты из научного кружка медуниверситета перешли ко мне, потому что знают, что могут здесь многому научиться и получить хорошие навыки. Их 12 человек. Они организовали при Институте микрохирургии студенческий клуб. Мы вместе с ними съездили в Крым на конференцию, которую проводил Симферопольский медицинский университет, через две недели после того, как там прошел референдум о выходе из состава Украины и возвращении в «родную гавань». Томские студенты увидели, что такое здравоохранение на Украине, и сравнили его с российским. Мы уже лет десять не знаем, что такое кипятить шприцы. А там такая ситуация, как у нас в 1990-е. Когда я читал лекцию симферопольским студентам, зал на 300 мест был переполнен, слушали даже из коридора и говорили: «Это невозможно!» Они сильно отстали. Все познается в сравнении. Нам кажется, что в Томске это плохо, то плохо. Приезжаешь в Крым и понимаешь: у нас очень даже хорошо!

– А если сравнить нас с развитыми странами?

– С какими, например?

– С Японией, Германией, Австралией.

– На днях ко мне обратились из СибГМУ с просьбой помочь организовать поездку наших студентов на практику в европейские страны. Я говорю: «А зачем?» Отвечают: «Это же интересно!» На мой взгляд, абсолютно ничего интересного. Там учиться невозможно, хотя есть чему. Тот регламент, который там существует, не позволяет студентам-медикам работать с пациентами, тем более делать какие-то манипуляции. Встать рядом с хирургом и ассистировать у операционного стола – это нонсенс. Когда немецкие врачи заканчивают обучение, они не могут приступить к лечебной деятельности. Нужна многолетняя резидентура по выбранной специальности. Они уезжают, например, в ЮАР на два-три года, чтобы получить практические навыки. Просто съездить, посмотреть другую страну, наверное, интересно, но учиться – увы. Лучшего медицинского образования, чем в России, вы нигде не найдете. Я много где побывал и говорю это со знанием дела. За шесть-семь лет у нас готовят хорошего врача. Нигде больше такого нет. Там смотришь: уже лысый, а все никак сертификат на лечебную деятельность получить не может. Ему за 30, а его к работе не допускают. Наши выпускники к этому возрасту уже матерые специалисты, а у него все еще нет разрешения. И потом, там совсем другая система. Вот у нас есть врач, есть медицинская сестра. У них медсестра называется «по уходу». Подушечку взбить, антисептиком попу протереть, еду подать, постель перестелить – это медсестра может. И все! А наша? Анализы возьмет, систему поставит, массаж выполнит, на операции врачу проассистирует. Не зря за нашими медсестрами охотится весь мир, особенно Канада. Я наших медсестер называю не мед, а мёдсестрами. Это такое богатство России, которое по достоинству не оценивается. А немецкий врач? Утром приходит, сам берет у пациента анализы, делает ЭКГ, эндоскопию, после обеда занимается своими делами. При этом у них очень высокая зарплата.

– Но у них же есть помощники врача.

– Если бы я согласился работать в Германии, когда меня приглашали, я, доктор наук, профессор, был бы там помощником врача. Кто такой помощник врача? Человек, который должен за определенный промежуток времени подготовиться к сдаче профессиональных экзаменов на немецком языке (мальчик на побегушках без права врачевания).

День рождения

– Кого, Владимир Федорович, ждете на празднование 20-летия института? Какие мероприятия запланировали?

– Когда мы отмечали 15-летие НИИ, сделали ставку на количество гостей. Тогда у нас были представители 12 стран. Они повстречались с губернатором, посетовали, что такой институт в Томске власть финансово не поддерживает, почитали лекции студентам, что было интересно и полезно, но в смысле реальной помощи институту и жителям Томска – слабый выхлоп. Приезжал номинант Нобелевской премии Вэйн Моррисон, который занимается тканевой инженерией, он первым в мире вырастил сердце мыши. У нас он читал лекцию в биокорпусе, ребята сидели на полу, на подоконниках, но присутствовала только молодежь. Я переводил лекцию профессора Исао Кошима, выдающегося микрохирурга из Японии, и снова его слушала в основном молодежь. Сейчас мы кардинально изменили подход. Только одну лекцию организуем в

СибГМУ – «Современное состояние и перспективы микрохирургии», прочитает ее Кошима. А с остальными иностранными коллегами два дня будем работать за операционным столом. У нас есть свои наработки, у них свои, будем обмениваться опытом, сводить воедино изюминки каждого.

Перед 20-летием мои ребята съездили к этим людям, постажировались у них. Например, у Масиа (Испания), виртуоза по выполнению пластических операций после удаления молочной железы (из груди пятого размера он недавно сделал две второго размера, да такие, что все коллеги ахнули от восторга). Он лучший пластический хирург Европы. Я хорошо знаю Александра Жоржеску (Румыния) – лучшего в мире кистевого хирурга. Мы ему подобрали ребенка с тяжелейшим пороком кисти. Кошиме я только отправил приглашение, как он тут же ответил: приготовь то-то и то-то, мы вместе сделаем. Он настолько уникальный микрохирург, что специально для него по распоряжению правительства Японии был разработан и налажен выпуск операционного 3D-микроскопа и специального микрохирургического инструментария для операций на сосудах диаметром от 400 микрон!

– Вы тоже далеко не последний человек в профессиональном сообществе. Иначе с какой стати знаменитости поехали бы в Сибирь?

– Когда проголосовали за мое включение в топ-500, мне было приятно. У нас в Томске много хороших врачей. Но надо еще уметь показать свою работу, знать языки, выезжать на международные симпозиумы, выступать с докладами, общаться с коллегами. За рубежом Томск не знают. А вот микрохирурги знают, что есть такая географическая точка в Сибири, где существует Институт микрохирургии. Значит, мы в каком-то смысле послы Томска в мире. Город ведь делают люди.

Сын

– Один из ваших коллег-хирургов с грустью заметил о своем сыне, студенте-медике: «Кажется, хирургической династии не получится». Он имел в виду снижение интереса к хирургии у будущих медиков. Пример вашей семьи опровергает подобную тенденцию. Пришлось давить на сына, чтобы он пошел по вашим стопам?

– Мой сын первый раз поехал со мной на конгресс по микрохирургии еще школьником. Он с детства находился в окружении врачей и слушал разговоры о хирургии. Так сложилось, что он сразу же увидел перспективу именно в реконструктивной микрохирургии. Лет пять назад в Японии он встретился с одним из лучших микрохирургов Юго-Восточной Азии Фу Чан Вэем, сфотографировался с ним и попросил у него одну его научную статью, стажировался в Бразилии, вернулся оттуда ошалевший от осознания новых колоссальных возможностей микрохирургии плечевого нервного сплетения и микрохирургии спинного мозга, которые в нашей стране не используются. То есть он изначально видит перспективы, горизонты.

– Он уже самостоятельно оперирует?

– Андрей сейчас у меня интерн. Присутствует на операциях в качестве первого ассистента.

Корни

– Пару лет назад вышла ваша книга «Судьба». Чем продиктован интерес к историческим корням?

– Чем старше человек становится, тем больше ему хочется знать свои корни. Исторически так сложилось, что меня воспитывали с сознанием того, что я человек второго сорта. Репрессированным это запрещено, то запрещено. Я не хотел быть человеком второго сорта. Всегда противился этому. Со школьных лет собирал материал: кто, когда, куда переселился. Выяснил, что мои предки были хилиастами, которые верили в конец света. Чтобы спастись, надо было из Европы (Баварии, Баден-Вюртемберга) перебраться поближе к горе Арарат. Так они в 1817 году оказались в Закавказье, в Северном Азербайджане, трудом и потом верно служили новой родине. В годы мировых войн и особенно до и во время Второй мировой войны советские немцы (только они были репрессированы по национальному признаку) хлебнули горя по полной программе. Изучив многие документы, я загордился своими предками. Моя мама – внучка георгиевского кавалера Карла Кляйна, участника Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. В рядах Красной армии в годы Великой Отечественной войны воевали всего 33 516 солдат и офицеров немецкой национальности – граждан СССР, не репрессированных и не высланных в Казахстан и Сибирь, 11 из них стали Героями Советского Сою-за. Это один из самых высоких показателей среди всех народов СССР. Среди защитников Брестской крепости было много солдат и офицеров немецкой национальности, призванных в армию из Саратова и Энгельса. Долгие годы этот факт замалчивался.

– Нет ли чувства досады от того, что в силу объективных причин родиной стала Россия, а не Германия, где судьба могла сложиться по-другому?

– Где родился, там и пригодился. В Германии живут многие мои родственники. Когда я приезжаю туда, меня хватает ненадолго. Я смотрю на граждан Германии, и у меня в голове сразу всплывают миниатюры Задорнова. Там совершенно другие правила игры, другое законодательство, другие люди, другой менталитет. Вот мы осуждаем, когда друг на друга стучат. А у них это поощряется. Ага, приехал сосед на новом автомобиле, а ведь он нигде не работает, надо сообщить в налоговую полицию. И сообщают… Какая досада? Да никакой досады. Россия – моя Родина, Томск – любимый город, где я встретил Галю, студентку филфака ТГУ, влюбился, мы уже больше 40 лет вместе. Здесь мои друзья еще со студенческих, стройотрядовских лет.

Санкции

– Как, Владимир Федорович, думаете, нынешние санкции против России сильно скажутся на нашем здравоохранении?

– Конечно, неприятно, что США и многие европейские страны, и даже Косово ополчились против нас. Но, с другой стороны, это повод задуматься о собственных возможностях. На днях мы получили с московского завода операционную лампу. Когда я ее увидел, захотелось крикнуть: «Вау! Фантастика!» Я такие видел в Германии, но там они стоят примерно 10 тыс. евро. А это наша, очень качественная и в четыре раза дешевле! Значит, можем, если захотим. В вопросах медицины в последнее время мы серьезно выросли. У нас очень талантливые врачи, надо только не гнобить их, а дать возможность нормально работать.

Перспективы

– Отпразднуете, Владимир Федорович, юбилей института. А что дальше?

– Есть такой крупный хирург в Краснодаре, который мне говорит: «Я тебя куплю. И твою клинику тоже». Сейчас действительно наступает момент, когда мне самому важно понять: что дальше? Вот сейчас отведем 20-летие. Мы хотим, чтобы в имиджевом плане Томск прозвучал широко и громко, как прозвучал с Ассоциацией азиатских городов или Тройной спиралью. Да, сегодня у нас клиника европейского уровня с хорошими достижениями. Но вот уже 20 лет мы находимся на квартире в ОКБ, когда-то это должно закончиться. Пора определяться. Мы надеемся, что Институт микрохирургии Томску нужен. Последний разговор с нашим губернатором Сергеем Жвачкиным внушил мне большой оптимизм по поводу нашего прекрасного будущего в родном городе.

 Месяц назад получил письмо  из Саратова. Пишет парень, что ему пилой отрезало пальцы на руке и якобы они хранятся в районной больнице в холодильнике. Спрашивает, можно ли приехать к нам и пришить эти пальцы. Я отвечаю, что пальцы живут при определенных условиях консервации не более 24 часов в зависимости от того, есть на них мышцы или нет. Раньше была санпросветработа, и люди знали такие вещи. Сейчас, к сожалению, все санпросвещаются на рекламных роликах.

 

1969 год. Приехал в Томск на поезде Андижан – Томск. Ехал трое суток. В Тайге переоделся в белоснежную нейлоновую рубашку. Вдруг поезд дернулся, оказывается, тепловоз отцепили, а паровоз прицепили. Я высунулся в окно вагона, паровоз – пых! – и моя белая рубашка стала черной. Ужасно расстроился, надел старую одежду. Выхожу на станции Томск-1, ко мне подбегают какие-то ребята: «Ты абитуриент?» – «Нет, я не абитуриент, я поступать приехал!» Они меня хватают, везут на каком-то автобусе. Смотрю: ба, да это главный корпус ТПИ. Вещи забрали, завели в столовую. Дали первое, второе, компот. Я поел – сытый, довольный. «А теперь пошли в приемную комиссию». – «Да я не хочу к вам поступать!» Забрал свои вещи и, как ослик Иа, потащился в мединститут. Мне до сих пор стыдно за то, что я объел политех.

Здоровье

Зарубежные и российские микрохирурги проведут операции томским пациентам

Оставить комментарий

В рамках празднования 20-летия НИИ микрохирургии в Томск приедут гости – лидеры мировой микрохирургии из Японии, Германии, Испании, Румынии, Молдовы, а также врачи из Краснодара, Севастополя и других мест.

Хирурги проведут консультативный прием пациентов с дефектами тела, часть из которых будут совместно прооперированы 28–29 сентября 2014 года.

Так, профессор из Румынии Александр Джоржеску дал официальное согласие прооперировать трех-четырех пациентов с травмами кистей рук.

– Джоржеску признан лучшим кистевым хирургом мира по версии Американского общества кис­тевой хирургии. Вместе с нами он выберет наиболее сложных пациентов и примет участие в операциях, – пояснил президент АНО НИИ микрохирургии Владимир Байтингер.

 Консультацию пациенты могут получить по круглосуточному телефону НИИ микрохирургии: 8 (382-2) 94-05-40. 

Новости

В томском НИИ микрохирургии открыт бесплатный осмотр и запись на международные операции

Оставить комментарий

В течение полутора месяцев, по 27 сентября включительно, в томском НИИ микрохирургии (ул. И. Черных, 96) будет организован бесплатный осмотр пациентов с дефектами после травм и удаления новообразований.

По результатам врачи составят реестр нуждаемости в операциях и назначат их конкретные даты.

Как сообщил президент НИИ микрохирургии Владимир Байтингер, десять человек с наиболее сложными случаями будут прооперированы уже 28-29 сентября. С ними будут работать отечественные специалисты и прибывшие на 20-летие НИИ лидеры мировой микрохирургии из Испании, Японии и Германии.

«Благодаря подобным мероприятиям в Томске складывается настоящий международный альянс в сфере микрохирургии, — отметил Владимир Байтингер. — Во время совместных операций мы получим эксклюзивные технологии, а пациенты — помощь, которую сегодня оказывают за рубежом».

На консультацию в НИИ микрохирургии можно записаться круглосуточно по телефонам (3822) 940-540 и 64-53-78.

Пресс-служба Администрации Томской области

Новости

50 детей получили помощь в рамках благотворительной акции «Улыбка»

Оставить комментарий

В ходе 11-й благотворительной акции «Улыбка», стартовавшей в томском НИИ микрохирургии 1 июня, 50 маленьких пациентов с челюстно-лицевыми аномалиями из Томска, Кемерова, Красноярска и Новосибирска получили бесплатную консультацию ведущих пластических хирургов. 

Акция проводится на площадке НИИ микрохирургии с участием томских медиков, докторов проекта Operation Smile (США) и российских пластических хирургов Владимира Виссарионова и Сергея Бессонова.

31 ребенок из 50 детей, обратившихся в клинику, имел показания к хирургическому вмешательству. Бесплатные операции в НИИ микрохирургии им будут сделаны в течение этой недели.

Напоминаем, записаться на участие в акции «Улыбка» можно до 8 июня (включительно)  по телефону круглосуточной «горячей линии» 940–540 или непосредственно в НИИ микрохирургии (ул. И. Черных, 96, 9-й этаж).

Администрация Томской области
BELOWTABSLEFT1, Здоровье

Людям с поврежденным лицевым нервом в томском НИИ микрохирургии возвращают нормальную внешность и мимику

Оставить комментарий
Профессор Владимир Байтингер на операции

«У-у, – вздрогнет читатель, увидев заголовок, – опять про пластическую хирургию!» Да, про пластическую. Но не про ту ее часть, которая связана с эстетикой, а про ту, которая называется реконструктивной. Последняя, кстати, занимает в общем объеме пластической хирургии примерно 95%, оставляя на долю эстетических вмешательств лишь 5%. Почему же на рынке медицинских услуг идет трезвон по поводу эстетической коррекции и царит затишье по поводу реконструкции? Ответ лежит на поверхности. Эстетика прибыльна. Реконструкция, мягко говоря, недоходна. Между тем большое количество людей нуждаются именно в реконструкции. Для них она не каприз, а острая необходимость. Например, паралич лицевого нерва может так изуродовать внешность человека, что жизнь для него станет пыткой. В Томском НИИ микрохирургии страдальцам помогают справиться с этой бедой.

Урок мужчинам

Владимир Байтингер, директор Института микрохирургии СО РАМН

– Впервые как оперирующий хирург я познакомился с травмой лицевого нерва лет 15 назад, – рассказывает директор НИИ профессор Владимир Байтингер. – Это был почти анекдотичный случай, который может послужить хорошим уроком всем мужчинам. Общеизвестно, что кухня – епархия женщин. Мужчинам не надо туда лезть со своим уставом и тем более что-то советовать хозяйкам. А тут дело было так. Наш будущий пациент зашел на кухню, где жена резала кабачки. Он начал давать советы: неправильно режешь, надо не так, а вот так. Хозяйка терпела-терпела, а потом сгоряча ткнула супруга ножом за ухо и попала прямо в лицевой нерв. Он поступил к нам с перекошенным лицом. Мы довольно быстро восстановили нерв, у мужчины хорошо пришли в норму движения мышц, то есть он, что называется, легко отделался. Месяцев через пять-шесть, проезжая мимо первой горбольницы, я увидел на лавочке в сквере человека со знакомым лицом, но уже с гипсом на голени. Позвонил главврачу Сергею Кирютенко: «Мне показалось, что я видел у вас своего бывшего пациента, – назвал фамилию. – Я ошибся или нет?». И он мне подтвердил, что да, это тот самый человек. Мужик пришел домой поздно вечером пьяный, стал пререкаться с женой, и та спустила его с лестницы. Все закончилось переломом голени и гипсом. Мораль мужчинам: не надо читать нотации женщинам на кухне и не стоит приходить домой в непотребном виде.

Настоящая беда

Несмотря на то что приведенный профессором пример вызывает смех, ничего смешного в случаях повреждения лицевого нерва нет. Этот нерв, подчеркивает Владимир Байтингер, регулирует всю мимику лица, отвечает за движения лицевых мышц. Причины его паралича могут быть разные. Скажем, неврологи чаще всего встречаются с инфекционными заболеваниями, сопровождающимися повреждением лицевого нерва. Нейрохирурги имеют дело с опухолями мостомозжечкового угла. Когда эту опухоль удаляют, часто происходит повреждение расположенного рядом лицевого нерва. Такое возможно и при переломе основания черепа.

Однако пациентам все равно, какая причина привела к параличу мышц лица. Их прежде всего беспокоит ужасный внешний вид. Зияющий, постоянно открытый глаз (его называют «заячьим глазом»). Красный, поскольку слеза его не омывает, в нем развивается воспалительный процесс. Опущенный угол рта и деформация носа. Внешнее уродство человека усугубляется физическими и социальными проблемами. Пища и жидкость во рту не держатся – вываливаются. Возникают сложности с идентификацией личности по документам: в паспорте фото до катастрофы, в реальности – перекошенное лицо. Особенно трагично все это для женщин, в результате – депрессии и даже попытки суицида…

Врачебный консенсус

– Мы в последние годы активно общаемся с неврологами, ищем совместные пути решения проблемы, – объясняет профессор. – Мы мало знаем друг о друге. Врачи-неврологи порой не знают, какие возможности у реконструктивных микрохирургов, и наоборот! Например, при параличе лицевого нерва травматического происхождения хорошие результаты дают именно хирургические методы лечения. При вирусных повреждениях этого нерва самое эффективное – консервативное лечение у неврологов. Другими словами, наступило время, когда неврологи и микрохирурги объединили свои усилия. И это дало очень большой эффект в решении проблем реанимации лица. Единственное, о чем надо помнить пациентам, – лицевые мышцы, лишенные контроля со стороны лицевого нерва, обычно погибают в течение одного года – полутора лет. Однако, кажется, мы сумели найти консенсус: благодаря сочетанию терапевтических и хирургических технологий нашли решение основной задачи – восстанавливаем функции лицевого нерва, чтобы у человека закрывался глаз, не вытекала изо рта жидкая пища. Правда, тут есть один нюанс: когда повреждена барабанная струна, сопровождающая лицевой нерв, то пациент теряет еще и слух. Вот эту проблему сегодня мы точно не можем решить. А то, что касается приведения человека в подобающий вид и восстановления основных двигательных функций, вполне решаемо.

Просто и эффективно

– В мире существуют разные оперативные технологии реанимации лица, – продолжает Владимир Байтингер. – Самым блестящим хирургом, который всю жизнь работает в этом направлении и имеет суперрезультаты, считается Джулия Терзис из Норфолка (США). Я был у нее на стажировке в 2000 году, потом она приезжала в Томск, проводила обучающие курсы. Но со временем я понял, что то, что делает Джулия, мы в России делать пока не можем. Не технически, а организационно и финансово. Она оттачивает каждую детальку при реанимации лица. А для нас важнее решать не мелкие, а крупные проблемы лица с учетом финансовых возможностей системы ОМС. Мы стали искать более простые, но эффективные технологии (я и сотрудники нашего института много ездят по миру для налаживания деловых контактов, знакомства с новыми технологиями, в том числе и для пропаганды Томска – у нас ведь тоже есть чему поучиться). И нашли. Это технологии двух известных профессоров – Гупта (Индия) и Клебука (США). Клебук получает очень хорошие результаты в реанимации средней зоны лица: рот, нос, носогубные складки. А Гупта первым в мире стал несложными методами успешно убирать деформацию зияющего глаза, у его пациентов и веко закрывается, и глаз моргает. До него коррекцию глаза делали всякими грузиками, даже золотыми, но это не давало эффекта. Мы взяли лучшее из той и другой технологии и можем теперь просто и эффективно выполнять реанимацию лица, деформированного параличом лицевого нерва.

Доступно каждому, кто нуждается

Профессор Байтингер признается, что ему больно видеть на улице людей, чьи лица изуродованы параличом лицевого нерва. И это при том, что в томском НИИ микрохирургии есть возможность бесплатно (по полису ОМС) провести реанимацию лица. Основную, крупную, которая позволит вернуть нормальный внешний вид и радость жизни. Владимир Федорович рассказывает этим людям о такой возможности, в ответ слышит: «А мы не знали…»

Московский институт нейрохирургии имени Бурденко направляет в Томск пациентов, обращаются за помощью жители Кузбасса, Красноярского края, а томичи, увы, находятся в неведении.

 

Профессор Владимир Байтингер на операции

 

В последнее время мы немного «приземлили» миссию своего института: от преобладания научно-исследовательского направления сделали крен в сторону оказания помощи пациентам с использованием эффективных технологий мирового уровня.

Владимир Байтингер

Ликбез

Лицевой нерв – смешанный нерв, содержащий двигательные и чувствительные волокна. Проводники лицевого нерва управляют мимической мускулатурой, слюнными железами, железами слизистой оболочки носа, неба, верхнего отдела глотки и т.д. Наиболее частая патология – паралич.

BELOWTABSLEFT2, Здоровье

Укрощение нерва

Оставить комментарий
Андрей Байтингер с профессором Бертелли и его операционной сестрой (Флорианополис, Бразилия,2012 г.)

Выражение «Все болезни от нервов» применительно к работе микрохирургов имеет не символическое, а вполне конкретное значение. Вот есть нерв, такая маленькая, но такая сложная и капризная штучка, которая отвечает за определенные функции нашего организма. Когда нерв здоров, человек его не замечает. Но когда поврежден, особенно в позвоночнике или плечевом нервном сплетении, да, впрочем, даже в самом заурядном зубе, человек как минимум обречен на сильные боли, а в худшем варианте – парализован, обездвижен, лишен возможности сам себя обслуживать. Тысячи людей, пострадавших в ДТП, получивших производственные и бытовые травмы, нередко прикованы к инвалидным коляскам. Новые технологии в работе с пораженными нервами, применяемые в НИИ микрохирургии, дают реальный шанс обрести мобильность, например в суставах конечностей, неврологическим пациентам либо восстановить чувствительность парализованным людям.

Почва под ногами

– 18 лет назад, будучи старшеклассницей, я открыла стеклянную дверь, пнув ее ногой, – рассказывает томичка Марина Сухотина. – Меня увезли по скорой, диагностировали повреждение большеберцового нерва голени, сделали операцию. Но что-то там не все удалось. В результате у меня не восстановилась чувствительность в стопе, скрючились пальцы, беспокоила пятка. Три последующие операции ничего не изменили. Внешне никто ничего не замечал: я ходила на высоких каблуках, никогда не показывала виду, что мне больно и что я боюсь наступать на ногу (было ощущение, что проваливаюсь в пустоту). Окончила школу, университет и все это время терпела неудобства. А сейчас подросли дети, появилась возможность заняться своим здоровьем. К тому же боли в ноге резко усилились. И я задалась вопросом: неужели в Томске мне никто не сможет помочь? В Интернете случайно попала на сайт НИИ микрохирургии, навела справки, услышала хорошие отзывы и пошла на консультацию к профессору Байтингеру. Он с горечью заметил, что травма очень застарелая, и сказал: «Ничего не обещаю, но попробуем что-нибудь сделать». Весной меня прооперировали. Боюсь сглазить, но первые проблески заметны: стали чуть-чуть сгибаться пальцы, к ним частично вернулась чувствительность. Если для закрепления позитивного процесса потребуется еще операция, я готова. У меня теперь полное доверие к врачам Института микрохирургии.

По ступенькам – к новой технологии

Комментируя случай Марины Сухотиной, директор НИИ микрохирургии Владимир Байтингер подчеркивает: пациентке крупно повезло, потому что она попала к ним как раз в тот момент, когда они были готовы выполнять подобные операции. Без вмешательства микрохирургов в перспективе у молодой женщины могли начаться тяжелые трофические нарушения, которые требуют иногда даже проведения ампутации стопы. В чем же состояла готовность?

– Новый подход, который мы применили в данной ситуации, называется технологией нервных трансферов, – объясняет Байтингер. – Впервые с этой технологией мы познакомились в 2010 году, когда в Томске был организован российско-бразильский симпозиум по периферическим нервам. Он проходил под патронажем СибГМУ. Медуниверситет взял на себя расходы по перелету и проживанию в нашем городе двух светил медицины из Бразилии. Ректор Вячеслав Новицкий лично возглавил оргкомитет этого симпозиума. Одного из них, Джейми Бертелли, у него на родине и в Индии называют богом хирургии периферических нервов. Он знаменит тем, что лежачих пациентов с травмами спинного мозга делает колясочниками, а колясочников может поставить на ноги. Второй, Криштиано Такка, – специалист в области ортопедии. Они оба, а также врачи Института микрохирургии (Томск) выступили с открытыми лекциями, которые через Интернет онлайн транслировались на разные страны. Была хорошая реакция врачей из многих регионов нашей страны. Все это упало у нас на хорошую почву, потому что мы в этом направлении уже тоже работали. В 2008 году в Финляндии на 9-м европейском конгрессе микрохирургов я сделал доклад от НИИ микрохирургии по стимуляции восстановления нервных стволов после операции. А в ­2011-м на мировом конгрессе по реконструктивной микрохирургии мне поручили вести секцию по травмам периферических нервов. Здесь впервые представили доклад НИИ микрохирургии по ранним признакам восстановления нерва.

Ноу-хау томских микрохирургов и неврологов Института курортологии (Томск) состояло в том, что они стали оценивать процесс восстановления нервных волокон после операции по кровотоку в подушечках пальцев руки пациента. То есть сломали существовавший стереотип, когда о начале восстановления нерва судили по двигательным функциям. Изъян традиционного подхода был в том, что эти функции проявлялись очень поздно – спустя год и более после операции. За время ожидания мышцы, к которым растет нерв (1 ммв сутки), могли погибнуть. А в Институте микрохирургии уже через три недели по реакции сосудов в кончиках пальцев определяли, как идет процесс восстановления, будет он успешным или нет, и в случае необходимости принимали оперативные меры (об имеющихся противопоказаниях мы сообщаем пациентам на обязательной консультации). Доклад томичей произвел сильное впечатление на коллег: никто в мире подобной методики пока не использовал.

– Такое вот у нас получилось поступательное движение: европейский конгресс, мировой симпозиум, приезд в Томск Бертелли, – улыбается профессор. – А затем для изучения технологии бразильского виртуоза мы послали к нему на стажировку своего сотрудника – Байтингера-младшего. Не потому, что он мой сын. А потому, что такая хирургия – это хирургия молодых, они все схватывают на лету. И это совпало с темой его кандидатской диссертации.

Здоров? Выручи больного!

– Какая у Джейми Бертелли идеология? – пытается популярно объяснить профессиональную тему Владимир Байтингер. – Сам маэстро проводит аналогию с телефонным кабелем, в котором масса проводов. Каждый проводок ведет к своему абоненту. Представим, что это не кабель, а нервный ствол. В нем масса отростков, каждый из которых ведет к своей структуре. Эти структуры могут быть разные – одни очень важные, часто используемые, другие не очень и не часто, те, которые «не очень», могут поделиться своими возможностями. Их можно с одного кабеля переключить на другой – из здорового ствола выделить часть отростков и переключить на соседние функции поврежденного нерва. А для этого нужна внутриствольная диагностика, поэтому мы купили хорошую немецкую аппаратуру. Мы видим, где какие пучки аксонов, в каком они состоянии, куда и как их можно переключить. Это и называется нервным трансфером. Именно такая операция была сделана пациентке Марине Сухотиной.

Шить по-новому

Дальше у томских микрохирургов началась интересная работа с ЮАР. Там есть такой доктор Ульрих Меннен, который говорит: зачем, сшивая здоровый и больной нервы, их натягивать, что-то между ними вставлять? Можно ведь сшить не конец в конец, а конец в бок, и тогда здоровый нерв более эффективно поделится своими возможностями с поврежденным. Такой метод был опробован еще в XIX веке во Франции и Германии и благополучно забыт. А Меннен его реанимировал. Мы впервые встретились с ним на обучающем курсе в Санкт-Петербурге в 2011 году.

– После знакомства с работами Бертелли, Меннена, шанхайских микрохирургов, – продолжает профессор Байтингер, – у нас появился проект по восстановлению движения и чувствительности конечностей при травмах плечевого нервного сплетения и спинного мозга. Это очень актуально. Прежде всего потому, что сейчас у молодежи большой интерес к мотоциклам. А где мотоциклы – там травмы, в основном черепно-мозговые и плечевого нервного сплетения. Эти пациенты вынуждены обращаться за помощью в федеральный НИИ травматологии и ортопедии в Москве, где огромные очереди. В этом году мы прооперировали нескольких пациентов с застарелыми травмами плечевого нервного сплетения, используя нервные трансферы и оригинальные соединения. Сейчас они регулярно наблюдаются, неврологи СибГМУ помогают нам их реабилитировать. Процесс идет в позитивном русле.

Праздники в буднях

– Остается сложный вопрос, к решению которого мы еще только приступаем, – резюмирует директор НИИ микрохирургии. – При перерыве спинного мозга страдают органы таза, прямая кишка, мочевой пузырь. Это жуткие проблемы. Летом 2013 года я познакомился в Чикаго с сербом Миломиром Нинковичем, работающим в Германии. Пошел к нему на лекцию, посвященную восстановлению функций мочевого пузыря и прямой кишки после травмы спинного мозга. Пошел со скепсисом, а увидел очень хороший результат восстановления функций мочевого пузыря. Я пригласил его на 20-летие нашего института (30 сентября 2014 года) и на демонстрацию таких операций: этот опыт пригодится нам в дальнейшей работе.

Поразительно: кто-то отмечает круглые даты праздниками и фуршетами, а этот неугомонный Байтингер со своим институтом – новыми проектами и кропотливой, долгой, нудной, хлопотной работой. Между прочим, планетарного масштаба.

 

all-feed, BELOWTABSLEFT1, Власть, Здоровье

Владимир Байтингер обратился за помощью к губернатору

Оставить комментарий

Томский НИИ микрохирургии в следующем году отмечает 20 лет с момента создания и 16 лет со времени выхода постановления губернатора «О развитии микрохирургической службы в Томской области». Казалось бы, единственная в области специализированная клиника микрохирургии, масса достижений, раскрученный бренд, активная благотворительная деятельность, признание за рубежом… Есть все для того, чтобы испытывать чувство удовлетворения за «ненапрасно прожитые годы». Но почему же основатель и руководитель НИИ профессор Байтингер утверждает, что прошедшие 20 лет – это бег с бесконечными препятствиями, а высокие результаты получены не столько благодаря, сколько вопреки. Владимир Байтингер ответил на вопросы корреспондента «ТН».

Охотники за новым

– Микрохирургия – это целый космос, – профессор предваряет интервью презентацией любимого дела. – Она существует как технология, предполагает использование очень тонкой техники, инструментария, шовного материала, оптики и позволяет выполнять операции в разных видах хирургии, значительно улучшая их результаты. В Томске наш институт стимулировал внедрение арсенала микрохирургии в онкологии, травматологии, урологии в ряде лечебных учреждений. Но наш ориентир – не технология микрохирургии, а реконструктивная микрохирургия. Это совершенно новая идеология с выходом на специальность. Наш институт – единственная в России и СНГ структура, которая подобно микрохирургическим центрам Франции и Бразилии проповедует идеологию реконструктивной микрохирургии, то есть использование реконструктивных микрохирургических операций при разных патологиях (врожденные и приобретенные дефекты мягких тканей, костей и суставов, включая тканевую инженерию для выращивания органов и тканей). Перспективы для пациентов просто фантастические! Микрохирурги могут провести пересадку лимфатических узлов, внутриствольные операции на нервных волокнах, сформировать мочеиспускательный канал и другие органы с сохранением функций. Им подвластно восстановление чувствительности и движений некоторых частей тела после травмы спинного мозга. Настоящей революцией скоро станет выращивание органов из тканей организма, так называемая тканевая инженерия. Уже сегодня возможно выращивание кожи, хрящей, кровеносных сосудов… Реконструктивная микрохирургия с использованием тканевой инженерии – это то, что не могло присниться людям в самом фантастическом сне.

– Томские микрохирурги идут в русле современных тенденций?

– Стараемся не отставать от зарубежных коллег. У нас существует настоящее микрохирургическое братство, объединяющее специалистов (а это штучный товар) всего мира. Коллеги из Австралии, Бразилии, США, Японии и других стран хорошо нас знают и охотно делятся опытом. Но, к сожалению, новейшие супертехнологии не очень востребованы в Томске. Например, несколько лет назад мы разработали проект тканеинженерного центра, получили за него награду Минэкономразвития. Однако мои попытки заинтересовать администрацию Томской области не увенчались успехом, и я подарил проект Белгородскому госуниверситету. Наши совместные с бразильскими специалистами наработки по восстановлению чувствительности и движений тазовых органов после травмы спинного мозга пригодились в других городах, но, увы, не в Томске. Сегодня НИИ готовится к внедрению технологии выращивания нижней челюсти пациенту из Республики Тыва. Но каким окажется будущее этой технологии в Томске, сказать трудно.

– Подобное отношение вызывает досаду?

– Мягко говоря. У меня такое ощущение (в научном плане), что я бегу за последним вагоном уходящего поезда и никак не могу его догнать. Меня многие не понимают, считают снобом, но они просто не в теме.

Вечные квартиранты

– Недавно вы выступали на заседании Законодательной думы области. Надеетесь на какие-то подвижки?

– Я много лет добивался, чтобы меня послушали в областной Думе. Благодаря Галине Немцевой и Леониду Глоку мне дали такую возможность. Это было связано с тяжелым периодом, когда ОКБ возглавлял Максим Заюков. Так вот, в бытность его главврачом он прислал к нам бригаду ремонтников, которая все разбомбила, и тут же перебросил ее на другой объект. Чтобы не остановить лечебный процесс, мы влезли в долги и сами сделали ремонт. Согласитесь, что такое отношение к учреждению, которое работает в том числе и на имидж ОКБ, недопустимо. К счастью, новый главврач Михаил Лукашов это понимает.

– О каких проблемах вы говорили депутатам?

– Прежде всего о недостатке площадей. 497 квадратных метров, которые мы занимаем в ОКБ, – это квартира бизнесмена. А институту и клинике на таких площадях очень тесно. Дорогостоящее оборудование, которое мы тоже приобретаем за свой счет, частично размещается в коридоре. Надо бы уже как-то определиться: либо окончательно передать нам эти площади, либо предоставить в собственность отдельное, более просторное здание и покончить с этой неопределенностью. А в целом я ставил перед собой задачу изменить отношение к нашему учреждению, потому что неудовлетворенность работой в Томске достигла апогея.

У нас общее дело

– В чем еще, кроме площадей, проявляется плохое отношение?

– Чиновники от здравоохранения считают, что мы для них чужие. Но зачем делить на наших и ваших? Ведь у нас общее дело — лечение наших пациентов. Мне кажется, более конструктивно попытаться объединить под своим крылом учреждения с разными формами собственности и посмотреть, кто на что способен, у кого какие изюминки. Исходя из этого и поддерживать под общей идеей создания положительного имиджа Томска в России и мире.

– Как, на ваш взгляд, должны строиться взаимоотношения с властью?

– Сейчас наступает интересное время – время профессионалов. А профессионалов нельзя вызвать на ковер и отчитать. Моя мечта, чтобы чиновник пришел и спросил: какие, профессор, у вас проблемы, какая нужна помощь? Наш институт, без преувеличения, изюминка Томска – то, что отличает регион № 70 от других территорий. Надо пытаться сделать его бриллиантом.

– С чем связываете надежды на будущее?

– Со своей командой, сформированной в основном из сотрудников кафедры пластической хирургии, которую я создавал и которую в мае был вынужден покинуть под давлением и.о. ректора СибГМУ. В команде – Константин Селянинов, Владимир Чвырин, Артем Никулин, Оксана Курочкина, другие талантливейшие ученые и врачи. Откровенно скажу, что большие надежды связываю с сыном Андреем. Он пока студент и не имеет права работать врачом. Но уже видно, что он ученик знаменитого бразильского микрохирурга Джоами Бертелли.

Я встречался с губернатором Сергеем Жвачкиным, его замом Чингисом Акатаевым, и у меня затеплилась надежда на просветы. Я очень хочу, чтобы наш институт остался в Томске. Если нам подставят плечо, мы отработаем на 200 процентов!

 

Из письма губернатору С. Жвачкину

Уважаемый  Сергей Анатольевич!

29.04.2013 в Кремле завершились российско-японские переговоры на высшем уровне. Президентом РФ В. Путиным и премьер-министром Японии Синдзо Абэ было подписано соглашение об инвестициях с японской стороны

(1 млрд долларов США) в Сибирь и Дальний Восток по трем направлениям. Одно из них – новые медицинские технологии.

В 2009 году в числе лидеров мировой микрохирургии я был на приеме у Синдзо Абэ, где он заявил, что приоритетным для Японии в области хирургии является реконструктивная микрохирургия (супермикрохирургия), основателем которой является мой шеф профессор Исао Кошима (Токио).

Предлагаю воспользоваться этим моментом* для преобразования единственного в РФ института микрохирургии в российско-японский институт микрохирургии с участием Токийского университета с получением современных микрохирургических супертехнологий и организацией совместной лечебной и научной работы в области тканевой инженерии.

Президент АНО  «НИИ микрохирургии» заслуженный врач РФ, профессор В. Байтингер

 

*Выйти с ходатайством в правительство России об участии в реализации этого соглашения в рамках выделенной суммы. Подобное предложение было отправлено 2 июля японской стороне.

all-feed, Featured Slider, Здоровье

Томский институт микрохирургии: как спасали руку

Оставить комментарий
Встреча двух пациентов доктора Байтингера была интересной для обоих, но для Алексея (слева) ее можно назвать судьбоносной. Он многое узнал от гостя – о деталях будущей жизни, о перспективах. У сахалинца улучшилось настроение, он был готов потерпеть

В октябре на канале ГТРК вышел телерепортаж журналистки Ольги Треповой об уникальном пациенте с острова Сахалин, который находился на лечении в Институте микрохирургии. Сюжет вызвал большой интерес у томичей. «Томский вестник» узнал подробности необычной истории

Трагедия с Алексеем К. произошла 1 августа: на рабочем месте правую руку молодого мужчины затянуло в транспортер. Санавиация доставила пациента в Южно-Сахалинскую областную больницу, где сосудистые хирурги вместе с травматологами выполнили операцию по соединению костей правого предплечья вблизи локтевого сустава и соединили плечевую артерию с лучевой. Травма была сложной, и восстановить необходимый венозный отток, двигательные и чувствительные нервы не удалось. Послеоперационный период для пациента проходил очень тяжело. Отек привел к тому, что травмированная конечность превышала нормальные размеры в два раза. Сосудистые хирурги Южно-Сахалинска связались с директором томского Института микрохирургии профессором Владимиром Байтингером. Владимир Федорович консультировал коллег в связи с начавшимися у мужчины осложнениями по Интернету. Однако сахалинские врачи не имели опыта работы с такими травмами, и было принято решение транспортировать пациента в Томск.

Столь комплексный подход при решении тяжелейших проблем пациента с участием микрохирургов, неврологов, реабилитологов не везде возможен. Поэтому неудивительно, что все чаще в других регионах России звучат предложения прекратить «пришивание конечностей» и рекомендовать биоуправляемые протезы. Однако любой пациент знает, что своя рука, даже не полностью функционально восстановленная, всегда лучше протеза.

В конце августа Алексей поступил в томскую клинику, где начали интенсивную терапию по коррекции нарушений венозного кровотока и ликвидации обширного циркулярного некроза травмированного правого предплечья. Это было очень сложно, но томским микрохирургам Константину Селянинову и Артему Никулину удалось в течение двух месяцев решить проблему дефектов. Огромную помощь оказал и врач-реабилитолог профессор Вячеслав Пашков, он восстановил пульсацию артерий и резко уменьшил отек конечности. Началась подготовка к большой операции по восстановлению всех необходимых для конечности нервов (срединного, локтевого, лучевого). Пациент очень старался выполнять все рекомендации врачей, но 2,5 месяца пребывания в клинике сказались на его психологическом состоянии. Длительное лечение вдали от дома, от семьи, не очень радужные перспективы… Алексей стал высказывать мысли о бесполезности всего происходящего.

И тут на помощь пришел бывший пациент Института микрохирургии, которому 16 июня 1996 года – впервые в Томске – была пришита правая рука. История этого пациента уникальна. С помощью врачей института и реабилитолога Вячеслава Пашкова он сумел почти в полном объеме восстановить функцию пришитой конечности. И как же это пригодилось ему через 12 лет, когда в результате инсульта у него развился паралич левой половины туловища: пришитой ранее конечностью пациент не только смог обслуживать себя, но и активно помогал восстановлению функции парализованной левой руки.

Владимир Байтингер, видя тяжелое психологическое состояние Алексея, попросил своего бывшего пациента встретиться с парнем. Встреча была интересной для обоих, но для Алексея стала практически судьбоносной. Он многое узнал от гостя, дотошно расспрашивая обо всех деталях будущей жизни, о перспективах. У сахалинца улучшилось настроение, он был готов потерпеть.

В начале ноября была выполнена большая (продолжительностью 9 часов!) операция по восстановлению нервных стволов с использованием донорских нервов с голени. Оперировал профессор Байтингер, ассистировали доцент Константин Селянинов и ординатор Артем Никулин, послеоперационный период помогла вести врач-невролог из СибГМУ Ирина Жукова. Пациент начал демонстрировать восстановление функции большого пальца, мизинца, лучезапястного сустава.

23 ноября Алексей улетел домой на Сахалин – в приподнятом настроении, с мотивацией на продолжение реабилитации и завершение лечения.