Архив метки: Николай Ольховик

Двенадцатилетний арестант. Нужно ли сажать в тюрьму малолеток?

TNews747_09

Снизить возраст привлечения к уголовной ответственности с 14 до 12 лет – такую меру по борьбе с подростковой преступностью обсудят осенью члены Общественной палаты России. Как пояснил председатель комиссии по общественной безопасности Общественной палаты РФ Антон Цветков, эта мера должна привести к уменьшению числа преступлений, совершаемых подростками.

Сначала – ювенальный суд

Людмила Эфтимович, уполномоченный по правам ребенка в Томской области

– Вопрос о снижении возрастной планки уголовной ответственности поднимается периодически, среди специалистов постоянно идет дискуссия об этом. Но ответа до сих пор нет. Наверное, потому, что последствия такой поправки неоднозначны.

Если мы хотим снизить возрастную планку, то к этому сначала нужно подготовиться. Если не подготовимся к активной посадке 12-летних детей, то спровоцируем воспроизводство юных преступников, так как в местах наказания они зачастую приобщаются к профессиональной преступной деятельности.

Поэтому сначала надо создать специализированное судопроизводство для несовершеннолетних и иную систему исполнения наказаний, в которой дети действительно бы воспитывались и исправлялись. Специализированное судопроизводство – это ювенальный суд, специально подготовленные судьи, детские психологи и социальные работники, ориентированные именно на работу с детьми. Их задача заключается не только в том, чтобы наказать, но и в том, чтобы сделать из них людей, а не профессиональных преступников.

Такие суды в некоторых городах России уже есть: в Перми, в Ангарске. И там совершенно другие показатели, очень хорошие результаты. К сожалению, у нас, как и в большинстве регионов России, такое судопроизводство пока не создается, мы стоим на месте. И система исполнения наказания для несовершеннолетних тоже пока не меняется. А без этого снижать возраст уголовной ответственности бессмысленно, мы можем получить совершенно другой результат.

Чем раньше, тем хуже

Николай Ольховик, председатель общественного совета при УФСИН Томской области

– Исследования ученых в области возрастной и педагогической психологии говорят о том, что к 12 годам дети еще не понимают характер и степень общественной опасности своих действий, не осознают и не могут осознать ответственности, в том числе и уголовной, за подобные деяния. Следовательно, говорить о необходимости снижения возраста уголовной ответственности, ссылаясь только на криминальную активность этой возрастной группы, вряд ли целесообразно.

В мире есть государства, в которых установлен более высокий возраст уголовной ответственности, чем в России. Еще больше тех, где уголовная ответственность наступает с такого же возраста, как и в нашей стране, существуют и другие, где такой возраст меньше. Но все-таки наблюдается тенденция увеличения возраста уголовной ответственности, а не его снижения.

Нельзя сказать, что привлечение 12-летних к уголовной ответственности будет оптимальной мерой в плане их воспитания и исправления. Практика показывает, что чем раньше несовершеннолетние сталкиваются с уголовной юстицией, тем меньше у них шансов на исправление. Поэтому лучше использовать другие методы воспитания, которые соответствуют их возрасту и психологии.

Наконец, говорить о снижении возраста юридической ответственности несовершеннолетних можно было бы только в том случае, если бы у нас была выстроена альтернативная для несовершеннолетних система юстиции. Но ее же нет!

Такая инициатива возникает примерно раз в 10 лет и всегда заканчивается тем, что оставляют все как есть. Все это свидетельствует о том, что данная проблема требует тщательного изучения, а не быстрых действий, которые, как кажется, направлены на ее решение.

Государство в ответе

Геннадий Постников, председатель Об-щественной наблюдательной комиссии Томской области

– Я против введения уголовной ответственности с 12 лет. Работая с несовершеннолетними правонарушителями, я сталкиваюсь с тем, что в основном все преступления совершаются не по вине детей, а по вине той среды, в которой они находятся. Это их окружение, родители, в большинстве своем пьющие, неполные семьи. Просто взрослые не позаботились о том, чтобы дети чем-нибудь занимались, а не шлялись по улицам и непонятно с кем дружили. Какой смысл наказывать человека, который не понимает, что делает?

С другой стороны, те, кто работает с несовершеннолетними – полиция, социальные службы, должны четко понимать, что подростковый возраст очень тяжелый и непредсказуемый, непонятно, в какую сторону на следующий день он изменится – в положительную или отрицательную. Государству необходимо помогать родителям воспитывать детей, особенно если между ними есть конфликт.

В этом плане в России уже есть хорошая школа, которая мне очень нравится. Это центры временного содержания несовершеннолетних правонарушителей. Но они, как правило, во всех регионах полупустые. Это говорит о том, что государство понемногу самоустраняется от воспитания тех детей, с которыми не могут справиться их родители. Это меня тревожит.

В воспитательной колонии для несовершеннолетних правонарушителей мы постоянно сталкиваемся с тем, что многие из них уже неоднократно совершали правонарушения, но суд постоянно их «прощает», наказывает условно или с отсрочкой исполнения наказания. И только после пятого или шестого правонарушения, причем уже серьезного, подростки оказываются в колонии. Такого допускать нельзя. Если человек оступился и суд дал ему условный срок, то с ним надо работать. А его после проведения формальных мероприятий по восстановлению личности опять отпускают на улицу. После чего он, как правило, попадает в тюрьму.

Снижая возраст уголовной ответственности, государственные структуры по работе с несовершеннолетними снимают ответственность с себя. Ведь чего проще: посадить несовершеннолетнего нарушителя в тюрьму, и пусть его там воспитывают.

До 15 лет отвечают родители

Низамуддин Хазрат, муфтий Томской области, имам Красной соборной мечети

– Наказывать детей в возрасте 12 и даже 14 лет рановато. С точки зрения ислама мальчики становятся совершеннолетними в 15 лет. Если мальчик совершает преступления до этого возраста, то это не считается греховным, за его поступки отвечают родители. А в 15 лет юноша становится мужчиной и несет уже полную ответственность за свои действия.

Девочки считаются совершеннолетними с девяти лет, потому что они быстрее взрослеют. Но вводить для них уголовное наказание раньше, чем для мальчиков, тоже, мне кажется, не стоит.

За тяжкие – к стенке!

Владимир Миронер, полковник милиции в отставке

– Вводить уголовную ответственность для детей с 12 лет можно, но только за тяжкие преступления. Иначе мы так скоро и младенцев будем сажать. А по тяжким преступлениям против личности у меня вообще подход такой: за два и более эпизода педофилии со смертельным исходом приговаривать к «вышке», три и более убийства с отягчающими обстоятельствами – «вышка». Не кормить их, не содержать за счет общества, а ставить к стенке – и до свидания. Все равно эти люди никогда не исправятся. И никто их не исправит

Я считаю, что уголовную ответственность для несовершеннолетних надо повысить. Сейчас максимальное наказание для них 10 лет лишения свободы. Но за тяжкое преступление с отягчающими обстоятельствами 16-летних преступников, например, надо наказывать, как взрослых, и давать им не 10 лет, а 20.

Что касается 12-летних преступников, то тут единого подхода, как мне кажется, нет. Кто-то в этом возрасте еще ребенок, а кто-то уже водку пьет, курит… Надо смотреть социальные условия, в которых жил ребенок, и понимать, может из него еще человек вырасти или нет.

Все маленькие дети хорошие, откуда тогда мерзавцы берутся? Все зависит от социальных условий и от родителей. Если отец пьет и курит, то и его пацан так же себя ведет. Не всегда, конечно, но в большинстве случаев.

А вообще, законодательство большинства стран, в том числе Европы и США, идет по пути увеличения штрафных санкций вместо тюремных сроков. Совершил преступление – заплати большой штраф. Тюрьма – это преступная академия, она никого не исправляет.

А вот за тяжкие преступления надо наказывать по всей строгости, в том числе несовершеннолетних. Тюрьма таких, конечно, не исправит, но тут деваться некуда. Что делать, если они по сути своей выродки, даже если психически здоровые? Есть такие, которые с малых лет кошек мучают, собак вешают, а потом и до людей добираются.

 

Николай Ольховик: о мнении потерпевшего при назначении уголовного наказания

Николай Ольховик, кандидат юридических наук, доцент Национального исследовательского Томского государственного университета

Действующее российское уголовное законодательство не содержит прямых указаний на то, что суд при назначении наказания должен учитывать мнение потерпевшего.

В науке уже давно ведется полемика по этому вопросу. Одни ученые считают, что при назначении наказания ни в коем случае нельзя учитывать мнение потерпевшего. Дескать, интересы закона будут подчинены субъективной позиции человека. Другие занимают диаметрально противоположную позицию, ставя мнение потерпевшего во главу угла. Третьи считают возможным рассматривать это положение в качестве специального правила назначения наказания, не придавая ему ранга общих начал.

Практика показывает, что суды при мотивировке приговора все чаще и чаще ссылаются на мнение потерпевшего, однако только относительно целесообразности смягчения наказания.

Решение этого вопроса, безусловно, связано с определением приоритетов уголовного наказания: караем или восстанавливаем справедливость? Сегодня УК РФ считает целью уголовного наказания восстановление социальной справедливости.  Не вызывает сомнения и то, что восстановление прав потерпевшего – одно из направлений социальной справедливости, а государство в соответствии со ст. 52 Конституции РФ обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Следовательно, нельзя отрицать необходимость и важность учета мнения потерпевшего при назначении уголовного наказания вообще. Можно спорить только об обязательности такого учета по разным категориям дел (частного, частно-публичного и публичного обвинения), при решении определенных вопросов (например, при назначении более мягкого наказания, применении условного осуждения и установлении обязанностей условно осужденному), а также о механизмах, с помощью которых потерпевший мог бы реализовать предоставленное ему право. Эти положения должны, по моему мнению, найти обязательное закрепление в законе, как это рекомендует ряд международных документов.