Самые многолюдные праздники в Церкви – Пасха и Рождество Христово. Храмы едва вмещают всех желающих разделить духовное торжество, прикоснуться к вечной радости. В эти дни намного больше, чем в будни, желающих приступить к главным таинствам Церкви – к исповеди и причастию.
Однако многие испытывают большие затруднения: как подготовиться к исповеди? что говорить священнику? что является грехом, а что нет? говорить ли о грехе, если прежде в нем уже каялся? а если о чем-то сказать просто стыдно?..
В прошлую субботу мы с моей маленькой дочкой были в храме на вечернем богослужении. Я исповедалась и с легким радостным сердцем присела на скамью, дочку усадила к себе на колени. Мимо проходила пожилая женщина (по всей видимости, она подходила на исповедь сразу после меня) и сетовала: «Ну как исповедоваться?! Что говорить? Не принимает батюшка моей исповеди». Тут она увидела меня и решила адресовать все эти вопросы мне: «Вот вы умеете исповедоваться? Вот мне батюшка сказал купить брошюрку и прочитать…»
Уж не знаю, чем я вызвала такое ее доверие. Обычно бабушки, напротив, относятся к молодежи с большим недоверием и сами готовы кого угодно проинструктировать как попасть в рай. А тут искренняя, можно сказать, просьба о помощи: подскажите, научите… Бабушка была растеряна, досадовала, что ее покаяние не было принято, и, как мне показалось, готова была обидеться на всю Церковь. Мне, честно признаться, стало неловко: разговор об исповеди требует времени и затевать его посреди службы совсем некстати. Да и потом, яйца курицу не учат. С другой стороны, я не могла равнодушно отмахнуться. «Господь вразумляет, как нужно каяться, – ответила я, – мы просим его показать грехи. Сами мы их увидеть не в состоянии. Мы всегда считаем себя правыми, всегда считаем себя хорошими, оправдываем себя». Я думала, что на этом бабушка успокоится. Однако она не произносила ни слова и ждала еще чего-то. «Брошюрка «В помощь кающимся», которую посоветовал вам прочесть священник, – очень толковая, – говорю я. – по крайней мере, в свое время она мне очень помогла».
В моей памяти пробежали события десятилетней давности, когда я еще студенткой пришла в Церковь, сердца коснулась благодать Божия, и захотелось жить со Христом, захотелось изменить свою жизнь. На первой исповеди, как ни готовилась, я не смогла произнести ни слова, получились только слезы – от умиления, от одного осознания того, что я стою и каюсь, что я пришла к Богу, а Он, как читается в молитве, здесь, рядом, «невидимо стоит». Как сейчас, слышатся слова батюшки: «Это, чадо, Христос невидимо стоит, принимая исповедание твое. Я же только свидетель». Священник тогда не дал мне договорить, сказал только: «По одной песчинке легко переносить, а если целое ведро песка наберется, нести очень сложно. Так и с грехами: по одному легче исповедовать, а когда их много накопится, душе тяжело с этим грузом жить». И прочитал разрешительную молитву. Несмотря на то что я почти не сказала ничего из того, что собиралась, я почувствовала, что Господь все мне простил. Именно тогда появилось осознание, что исповедь – это не просто перечисление своих грехов, отчет о том, что ты сделал, а это действительно таинство, это тайна изменения твоего сердца через всепрощение Божие. На душе у меня тогда было необыкновенно легко и спокойно. На следующий день я причастилась Святых Христовых Таин и поняла, что стала другим человеком. Я тогда тоже читала книгу «В помощь кающимся»*
(* Брянчанинов Святитель Игнатий «В помощь кающемуся». – Изд.: Крестовоздвиженское православное братство, 2006. – 33с.).
И там сказано, что невидение своих грехов получается от гордости, которая, собственно, является грехом. И для меня было очевидно, почему священник не принял исповедь у бабушки, которая сказала, что «грехов у нее нет, вот разве что осуждение и сквернословие».
Честно сказать, в самом начале своего пути в Церкви я тоже не видела своих грехов. Но это не означало, что их не было. Безгрешен только Господь. Даже святые угодники Божии считали себя великим грешниками и постоянно в сердце плакали о своих грехах.
Однажды передо мной встал такой же вопрос, как перед бабушкой, у которой священник «не принял исповедь»: «Что делать, если не видишь своих грехов?» Мне тогда священник ответил: «Первая евангельская заповедь – «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь» (Мф. 22, 37–38). Когда мы любим человека, то нам нравится быть с ним рядом, мы стараемся с ним чаще видеться, гулять с ним, держаться за руки, разговаривать. Так и с Богом. Если Бога любишь, то стараешься разговаривать с Ним, обращаться к нему – молишься. Стараешься быть с ним, ходишь в храм на богослужения. Боишься обидеть Его, стараешься сделать приятное Ему – живешь по заповедям, по Евангелию».
Если смотреть на жизнь с точки зрения морали, то мы действительно не убиваем, не крадем. Одним словом, не делаем грубых грехов. Живем обычной жизнью: семья, друзья, работа. В чем, казалось бы, каяться? Но если смотреть с точки зрения духовности, если рассматривать жизнь не по горизонтали – человек-человек, а по вертикали – Бог-человек, то обнаруживаются сплошные пробелы. Человек создан по образу Божиему и по подобию и призван к богообщению, к обожению. Однако духовное измерение жизни напрочь отсутствует в нашем сознании. Мы не ищем Бога. Нам не нужно общение с ним. И в этом самый главный наш грех.
На исповеди Господь ждет от нас не перечисления грехов, а сокрушенного, плачущего сердца, осознания своего постоянного греховного состояния – суетной земной жизни. И самое главное – на исповедь мы должны прийти с горячим, жгучим желанием быть с Богом и стремиться к нему. Ведь в Вифлеемскую ночь Бог пришел на землю беспомощным младенцем для нас, ради каждого из нас.
