Заключенные российских следственных изоляторов отныне не имеют права употреблять нецензурную лексику и тюремный жаргон. Об этом, как сообщает«Интерфакс», говорится в приказе Минюста.
Согласно документу, арестованным запрещается «при общении с другими лицами использовать нецензурные, угрожающие, оскорбительные или клеветнические выражения, жаргон». Кроме этого, заключенным не разрешается закрывать объектив камеры наблюдения, передавать сокамерникам свои личные вещи, а также приобретать их у других лиц, принимать лекарства без предписания врача СИЗО.
В сообщении на сайте министерства юстиции также сообщается, что теперь расширен перечень предметов первой необходимости, одежды, продовольственных продуктов, которые содержащиеся под стражей лица могут иметь при себе, получать в посылках и приобретать в торговой сети через администрацию изолятора.
В этот список вошли, например, электрочайник и гель для душа. «Подозреваемым и обвиняемым также предоставлено право пользоваться электронными устройствами без возможности выхода в информационно-телекоммуникационную сеть интернет, а также без съемных носителей информации и возможности фото-, видео- и аудиофиксации», — рассказали в ведомстве. Приказ вступил в силу 11 января.
В конце 2013 года первый замглавы Федеральной службы исполнения наказаний Анатолий Рудый отмечал, что с сотрудниками колоний проводится работа по нормализации общения между ними и заключенными, без использования жаргона. «На всех встречах с руководителями подразделений я постоянно говорю, чтобы подчиненных воспитывали. Я прошу, чтобы наши сотрудники говорили на русском языке, чтобы не выражались по фене», — заявил он.
Кабины приватности, деревянные полы, пластиковые стеклопакеты. Новый четырехэтажный корпус следственного изолятора № 1 УФСИН России по Томской области появился в городе. В учреждении соблюдены все нормы евростандарта, рекомендованные Европейским судом по правам человека российской пенитенциарной системе.
– Условия содержания значительно улучшились. В корпусе работает новейшая система видеонаблюдения и контроля доступа, основанная на считывании биометрических параметров, а также дуплексная связь, позволяющая сотрудникам разговаривать с заключенными, находящимися в каждой камере в отдельности, – рассказывает начальник СИЗО-1 Виктор Пастушенко.
В камерах оборудованы изолированные санузлы и решетчатая стена, которая не позволяет приблизиться к окну, но дает возможность проветривать помещение. Есть кровати, полки, столы и вешалки. В каждой комнате установлена купольная камера слежения, которая 24 часа в сутки транслирует цветное изображение на экраны в диспетчерском пункте, расположенном в том же здании СИЗО.
В новом корпусе уже заселены четыре камеры верхнего этажа. Всего он рассчитан на 350 мест.
Новый корпус построен в рамках реализации целевой федеральной программы «Развитие уголовно-исправительной системы (2007–2016 годы)». Затраты на строительство составили 142 млн рублей.
В конце года в СИЗО-1 Томска должен быть введен в эксплуатацию новый корпус, рассчитанный на 350 мест. Во вторник и среду в УФСИН России по Томской области работала целевая группа Федеральной службы исполнения наказаний под руководством начальника управления капитального строительства Сергея Обуха. В состав делегации входили еще несколько представителей ФСИН России, включая начальника главной контрольно-ревизионной инспекции управления делами Владимира Клевакина и старшего инспектора по особым поручениям отдела режима управления организации деятельности тюрем и следственных изоляторов Александра Борисова.
Сергей Обух отметил высокую готовность здания к вводу в эксплуатацию, но при этом поручил устранить отдельные недостатки. Кроме того, делегация в сопровождении начальника УФСИН по Томской области Николая Теущакова и его заместителей посетила воспитательные колонии № 1 и 2.
Четырехэтажный корпус СИЗО на 350 мест возводится на месте старого, которому было больше 100 лет. Строительство нового корпуса продиктовано необходимостью соблюдения санитарных норм (4 кв. мплощади на человека) и ведется в рамках федеральной программы «Развитие УИС в 2007–2017 годах». Сейчас в СИЗО-1 при лимите 812 мест содержится 650 человек. Новое строение отвечает всем современным нормам. К примеру, в соответствии с требованиями Европейского суда по правам человека в камерах заключенных будут отдельные закрывающиеся туалеты.
Томич Алексей Фирсов и северчанин Владимир Дашков добились от государства возмещения морального ущерба за незаконное лишение свободы и уголовное преследование. Однако скромные суммы компенсации за сломанные судьбы их оскорбили, и теперь оба жителя Томской области намерены дойти до Европейского суда по правам человека.
Пострадал за порядочность
Алексею Фирсову за 7 лет незаконного уголовного преследования присудили 700 тыс. руб. — по 100 тыс. за каждый вычеркнутый из жизни год…
До того рокового дня, перевернувшего всю его жизнь, Алексей Фирсов считал себя вполне благополучным человеком. Работал на руководящей должности в томском филиале одного из крупнейших российских банков, получал очень высокую зарплату, у него были хорошая семья, хорошая квартира, хорошая машина…
— В октябре 2005 года я поехал на Алтай, на свадьбу друга, – вспоминает Алексей Фирсов. – Стоял страшный туманище, вдруг вижу, поперек дороги что-то лежит. Остановился, смотрю – человек. Мертвый. Еду в милицию, заявляю. Начинают искать того, кто его сбил. Не находят. Меня объявляют подозреваемым и подводят под статью…
Потом я многократно каялся, что поступил по закону и по совести, а не проехал мимо, как многие другие до меня. Но теперь уже ничего не поправить, жизнь разрушена.
О семи годах борьбы Фирсова за свободу, честное имя, семью и карьеру можно написать роман. Туда войдут пять судебных приговоров – три обвинительных и два оправдательных, проведенное томичом собственное расследование происшествия, пребывание в СИЗО, отбывание в колонии-поселении, семейная драма, крушение карьеры…
Спасти удалось только честное имя. 29 октября 2012 года суд Камня-на-Оби окончательно оправдал Алексея Фирсова «в связи с непричастностью к совершенному преступлению».
Сумму компенсации за моральный вред экономист Алексей Фирсов рассчитал в соответствии с судебной практикой.
– Европейский суд присуждает россиянам в среднем по 30 евро за каждый день уголовного преследования, – пояснил Алексей Фирсов. – Следовательно, за 7 лет мне должны были бы выплатить 3,5 млн рублей. Но, учитывая, что в полном объеме такие иски в России никогда не удовлетворяют, накинул еще миллион, чтобы суду было чего сбрасывать.
В доказательство морального ущерба Фирсов пояснил, что в результате уголовного преследования потерял семью, так как жена с ним развелась и вместе с дочкой уехала из Томска в неизвестном направлении. Навсегда лишился высокооплачиваемой работы по специальности. Представитель одного из банков в суде пояснил, что, несмотря на высокий профессионализм Фирсова, теперь его не возьмет к себе ни один банк, так как банковская служба безопасности имеет четкие указания не брать на работу лиц, находившихся в местах лишения свободы, даже если суд их потом оправдал.
Хорошую квартиру жена Алексея Фирсова продала, предварительно выписав его оттуда. Он живет сейчас в небольшой двухкомнатной хрущевке на Каштаке. И платит за нее кредит, причем банк внес его в черный список, так как в период отбывания наказания Фирсов не имел возможности гасить заем по графику.
8 ноября Кировский районный суд частично удовлетворил иск Алексея Фирсова о компенсации за 7-летнее уголовное преследование и незаконное лишение свободы сроком на 1 год и 4 месяца с реальным отбыванием наказания. Истец требовал взыскать с государства 4,5 млн рублей, прокурор оценил моральные страдания Фирсова в 500 тыс. рублей, а суд в итоге определил выплатить компенсацию в размере 700 тыс. рублей.
Сейчас Алексей Фирсов надеется только на Европейский суд, но это еще несколько лет ожидания.
Язык довел до цугундера
Полгода, без вины проведенные Владимиром Дашковым в СИЗО, суд оценил в 75 тыс.руб.
Пенсионер Владимир Дашков всю жизнь проработал на СХК, имеет 45 лет трудового стажа. Достигнув пенсионного возраста, продолжал работать мастером турбинного цеха северской ТЭЦ. Помимо пенсии, получал хорошую зарплату, а материальное благополучие дополнял душевным, так как имел веселый характер, играл на гитаре и баяне, и в любой компании ему были рады. Но три года назад все это благополучие разом рухнуло.
– Через язык свой пострадал, – говорит пенсионер. – Ну и, конечно, на провокацию правоохранителей поддался…
В 2010 году Владимир Дашков находился в компании, в которой было много сотрудников правоохранительных органов. Его пригласили туда как баяниста. Сидели, выпивали, смотрели телевизор, по которому показывали, как прокуроры, судьи и чиновники берут взятки.
– Тут я возьми и скажи, что лично всех этих взяточников перестрелял бы, – вспоминает Владимир Егорович. – И рассказал, как одна из судей несправедливо (суд проходил без моего участия) присудила мне платить алименты. Один из присутствовавших сотрудников милиции предложил мне купить пистолет, чтобы было из чего стрелять. Я согласился, но оговорился, что он нужен мне не для убийства, а для собственной безопасности, причем не обязательно боевое оружие, достаточно и муляжа. Как я потом узнал, человек, предложивший мне купить пистолет, сразу же заявил об этом в ФСБ. И люди, продававшие мне оружие, были подставными, а мой телефон прослушивался. В январе 2011 года они продали мне пистолет и тут же меня арестовали.
В ходе следствия Владимира Дашкова обвинили в подготовке покушения на убийство судьи, которая присудила ему выплачивать алименты. Хотя он ее даже ни разу не видел. По вмененной пенсионеру статье ему грозило пожизненное лишение свободы. Но через 4,5 месяца следствия уголовное дело по подготовке покушения было прекращено за отсутствием состава преступления. Правда из СИЗО пенсионера не выпустили, предъявили обвинение в приобретении огнестрельного оружия и добились от него признательных показаний. По решению суда Дашков был осужден на год лишения свободы условно.
— Получается, что полгода я провел в СИЗО по незаконному обвинению, – говорит Владимир Дашков.
– Здоровье мое и до тюрьмы было подорвано (у меня онкология, удалена часть желудка), требовалось особое питание, а какая в СИЗО диета?
Жизнь у Дашкова рухнула. Все свои «похоронные» деньги – свыше 200 тыс. рублей – он потратил на адвокатов. Кроме того, пенсионер остался без высокооплачиваемой работы, так как в СИЗО поддался на уговоры уволиться по собственному желанию. Вынужден был поменять место жительства, так как в Северске к нему стали относиться как к убийце. Продав жилье в Северске, пенсионер купил квартиру в Самуськах. Но из-за дырки в законодательстве получилось так, что хотя квартира и принадлежит Дашкову, но в ней на законных основаниях имеют право проживать другие люди. Сейчас пенсионер живет на своей даче возле Самуськов. В этом году он решил потребовать от государства возместить моральный ущерб за свою сломанную судьбу.
– Я много чего видела в судах, но когда ознакомилась с материалами уголовного дела Владимира Дашкова, то была поражена, как несправедливо обошлись с человеком, – говорит адвокат Анжелика Кравцова, представлявшая интересы пенсионера по иску о возмещении морального ущерба. – Во время переговоров о продаже оружия его постоянно провоцировали на то, чтобы он сказал, что пистолет нужен ему для убийства судьи. Но Дашков, хоть и не знал, что разговоры записываются, на это не поддался, а никаких других доказательств у следствия не было.
По словам адвоката, главную роль во втором деле сыграло то, что Дашкова не отпустили на свободу сразу после прекращения первого дела. Вместо того чтобы избрать меру пресечения по новому уголовному делу (скорее всего, это была бы подписка о невыезде), пенсионера продолжали полтора месяца незаконно содержать в СИЗО, где и получили от него признание в том, что он хотел приобрести именно боевой пистолет.
Перед процессом Анжелика Кравцова внимательно изучила судебную практику по возмещению морального ущерба за уголовное преследование.
– Я знала, что в России моральный вред оценивается дешевле, чем в Европе, но к тому, что произошло на суде, я оказалась не готова, – вспоминает адвокат. – Мы требовали возместить 1 млн рублей, а прокурор, представлявший интересы государства, оценил моральные страдания Дашкова, испорченную жизнь и полгода, незаконно проведенные в СИЗО, всего в 5 тыс. рублей!
5 ноября суд города Северска вынес решение о возмещении Владимиру Дашкову морального вреда в сумме 75 тыс. рублей. Пенсионер и его адвокат будут подавать апелляцию в областной суд и собираются пройти все судебные инстанции вплоть до Европейского суда.
Уполномоченный по правам человека в Томской области Елена Карташова:
– Официальную российскую статистику по компенсации морального вреда мне найти пока не удалось, поэтому буду сама посылать по этому поводу запросы.
В случае незаконного уголовного преследования граждане могут взыскать у государства компенсацию за материальный ущерб и за моральный вред. Ущерб доказать проще, для этого нужно собрать справки о недополученной зарплате, пенсии, пособии и материальных издержках, например на адвокатов. Тут больших проблем, как правило, не бывает.
А вот с моральным вредом все намного сложнее, потому что нет никаких четких критериев. Непонятно, во сколько можно оценить один день, проведенный в тюрьме или просто под следствием. Написано только, что «с учетом индивидуальных особенностей личности». Но это очень субъективно и расплывчато. Максимум, что по этому поводу иногда говорится в судебных актах, – «с учетом практики Европейского суда». Это хоть какой-то ориентир, в Европе моральный вред по таким делам оценивается от 50 до 100 евро за сутки нахождения в местах изоляции. Но в России принято взыскивать намного меньше. Поэтому российские граждане проходят сначала все суды в России, а потом обращаются в Европейский суд. Это, конечно, длится очень долго, не один год, но того стоит.
В принципе, закон позволяет взыскать сумму компенсации, выплаченную пострадавшим из казны, с конкретных должностных лиц, виновных в незаконном привлечении граждан к уголовной ответственности. Уверена, что персональная материальная ответственность значительно повысила бы качество следствия и суда. Но официальной информации о такой практике в России нет, если и были случаи взыскания, то они единичны.
Напомним, в марте 2009 года бывший мэр Томска Александр Макаров выиграл в Европейском суде по правам человека дело против России. Гаагский суд согласился с доводами Макарова о том, что ему не были обеспечены должные условия содержания в СИЗО и что судебные власти необоснованно продлевали ему срок заключения. По решению Европейского суда Россия выплатила Александру Макарову 8 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.
Сейчас в СИЗО-1 при лимите 812 мест содержится 650 человек. В рамках федеральной программы на месте снесенного старого корпуса идет строительство нового 4-этажного здания, рассчитанного на 350 мест. По словам специалистов, прежде всего, строительство нового корпуса продиктовано необходимостью соблюсти нормы санитарной площади, а именно — 4 кв. м на человека. На данном этапе строительство корпуса идет по графику, ведутся отделочные работы.
Сегодня на ряде сайтов тонета появилась информация, что подозреваемый в убийстве студентки Анны Апатченко Николай Ковалевич, 10 мая помещенный в СИЗО, повесился.
Следствие этот слух опровергает, пояснив, что никаких попыток покончить жизнь самоубийством задержанный не совершал.
— Информация не соответствует действительности, причин для беспокойства за жизнь подозреваемого нет, — заверил следователь городского отдела СУ СК РФ по ТО Сергей Телегин.
В УФСИН по Томской области добавили: сейчас Николай Ковалевич находится в общей камере карантинного отделения СИЗО, где в обязательном порядке проведет 10 дней с момента задержания (до 20 мая). За это время медики изолятора должны закончить обследование вновь прибывшего. Психологи — изучить личность и дать свои рекомендации: кто может стать его сокамерником, чтобы не возникало конфликтов.
Чтобы обосновать необходимость содержания подозреваемого под стражей, следствие обязано предъявить ему обвинение в 10-дневный срок.
Добавим, Николай Ковалевич должен был пройти детектор лжи 7 мая, но пустился в бега. После задержания избежать полиграфа Ковалевичу не удалось. Тест показал, что некоторые вопросы, касающиеся происшествия с Анной Апатченко, вызвали у молодого человека нервозность. Возможно, давая показания, подозреваемый рассказал следствию не все.
Федеральная служба исполнения наказаний уточнила подробности побега заключенного из московского СИЗО номер 3 в 1-м Силикатном проезде. Соответствующий пресс-релиз 16 апреля размещен на сайте ведомства.
Первоначально сообщалось, что заключенный на свидании «поменялся местами» с братом. По уточненным данным, заключенный выдал себя за сокамерника.
Установлено, что 15 апреля обвиняемого в краже Бунеда Тожибаева должны были доставить в суд. Однако когда конвойные открыли камеру, вместо Тожибаева к ним подошел Фаррух Тошматов, обвиняемый в незаконном обороте наркотиков. Он представился Тожибаевым. Конвойные не заметили подмены, потому что заключенные очень похожи внешне, оба являются гражданами Узбекистана и почти не владеют русским языком.
Конвойные доставили Тошматова в судебный участок номер 150 по району Щукино, где он был освобожден решением судьи. В СИЗО отсутствие Тошматова заметили только во время вечерней проверки.
Задержанный пока находится в изоляторе временного содержания в Верхнекетском районе, позднее, возможно, будет этапирован в Томск, в СИЗО.
Напомним, ночью 7 марта в реанимационное отделение детской горбольницы №4 была доставлена из Верхнекетского района двухлетняя девочка. Предварительный диагноз: закрытый линейный перелом затылочной кости, ушиб головного мозга, гематомы мягких тканей головы и тела — повреждения, опасные для жизни, относящиеся к категории тяжкого вреда здоровью.
Врачи немедленно сообщили в правоохранительные органы. Было понятно: травмы неслучайные, такие «шишки» нельзя набить при падении. На место происшествия в поселок Белый Яр выехали сотрудники следственного комитета и полиции.
Первоначально, как свидетель, был допрошен глава семьи, в которой проживала пострадавшая девочка. Из его показаний, а также из официальных данных, складывается история, типичная для северной глубинки.
Мужчина остался без работы. Роль кормильца легла на плечи супруги, ему же пришлось сидеть дома, занимаясь хозяйством и воспитанием двух детей. На волне серьезной господдержки приемных семей показалось вполне посильным взять троих детдомовских малышей. (Так поступало немало верхнекетцев. На содержание одного приемного ребенка полагается в месяц 8 тысяч рублей плюс зарплата родителям — 15 тысяч).
И вот, в декабре прошлого года в семье появились двое братьев (старшему четыре, младшему — год) и их двухлетняя сестренка. На руках у мужчины оказалось уже пятеро: двое своих и трое приемных. И заботиться об этой ораве становилось все трудней. Давая показания, отчим пояснил следователю случившееся:
Злость на приемных детей у меня появились постепенно. Я стал понимать, что они мне не родные. У них много проблем и болячек. Мне с ними тяжело справляться. Раздражение во мне с каждым днем копилось все сильнее.
6 марта, когда девочка начала баловаться за столом, родительское терпение иссякло. Последовал взрыв…
— Сразу было понятно, что травмы ребенку нанес взрослый человек. И поскольку приемный отец находился с детьми один, именно он попал под подозрение. В первый момент пытался отрицать насилие: с дивана упала, с табуретки. Но чуть позже дал признательные показания и написал явку с повинной, — рассказал старший следователь отдела по расследованию особо важных дел СУ СК по Томской области Константин Коваленко.
Кстати, при личном общении этот человек вовсе не производит впечатление жестокого или авторитарного. Старший приемный мальчик, с которым удалось побеседовать, отзывается о нем вполне положительно. (С ребенком еще предстоит работать психологу, возможно, он выяснит что-то иное). Видно, что мужчина переживает и искренне раскаивается. Возможно, если бы ему самому была вовремя оказана психологическая поддержка, он сумел бы войти в нужную колею, и ничего бы не случилось…
В отношении опекуна возбуждено уголовное дело по ч.2 п «б» ст. 111 УК РФ: умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в отношении малолетнего. Мужчина задержан, находится в изоляторе временного содержания в Верхнекетском районе. Скорее всего, будет этапирован в Томск, в СИЗО. Приемные дети изъяты из семьи и пока находятся в районной больнице. Состояние пострадавшей девочки улучшилось, врачи намерены перевести ее в общую палату.
Декабрь в России за последний год стал неким символом протестного движения. Возле ТЮЗа должен был пройти митинг против пыток и унижений в местах лишения свободы, но к назначенному часу на площади собралось всего 20 участников и представителей СМИ. Большинство организаторов этого мероприятия не понаслышке знакомы с российской пенитенциарной системой. Говорил за всех один человек.
А.Береснев, бывший заключенный: «3,5 года я сидел. При этом меня били. Пишешь прокурору — бесполезно». Однако тема пыток и унижений в местах не столь отдаленных у томичей интереса не вызвала. Через полчаса митингующие разошлись.
Геннадий Постников, председатель Общественной наблюдательной комиссии Томской области:
– Я с 1997 года знаком с уголовно-исполнительной системой и часто посещаю места принудительного содержания – СИЗО и колонии. Конечно, у меня сложилось определенное мнение об учреждениях, где жизнь строго регламентирована законом и правилами внутреннего распорядка. В этом году члены ОНК совершили более 30 визитов в исправительные учреждения.
16 ноября мы посетили ИК-3: проверили условия содержания в ПКТ (помещение камерного типа), ШИЗО (штрафной изолятор), ПФРСИ (помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора) и провели прием по личным вопросам для осужденных. Мы общались в том числе и с теми, кто якобы объявлял голодовку 22 октября этого года. Осужденные довольны условиями содержания, медицинским обслуживанием и не имеют претензий к сотрудникам администрации колонии. Они утверждают, что о голодовке не слышали и тем более не объявляли ее. На вопрос о применении физической силы сотрудниками колонии ответили отрицательно и от возможности освидетельствовать синяки и ссадины отказались.
Встречались мы и с осужденным Сергеем Зайковым. Он производит нормальное впечатление: не угнетен, общителен, улыбчив. К условиям содержания претензий не имеет, так же как и к сотрудникам учреждения. Зато у осужденного Зайкова много вопросов по его уголовному делу, но в эту сферу члены ОНК согласно законодательству вмешиваться не имеют права.
О «физическом насилии» в ИК-3 мы узнали из жалоб, которые пишут, кстати, не осужденные, а их родственники и знакомые. Каждую информацию в Интернете, каждую публикацию мы не оставляем без внимания, выезжаем в колонии и проверяем. Пока по избиению не подтвердилась ни одна жалоба. Это очень серьезный вопрос, и в нем необходимо опираться на факты, медицинские свидетельства, а не на домыслы и предположения.
Изучаем мы и вопрос предоставления условно-досрочного освобождения. Проблема есть, но в основном она базируется на существующем законодательстве и работе судов, которые и принимают решения об УДО, не всегда объективно оценивая осужденного.
Недостатки в УФСИНе, конечно, есть. Но решать их возможно, так как система в последние годы стала более открытой и гуманной. Жалко, что проблемы часто имеют объективные причины, обусловленные нежеланием общества и власти сотрудничать и что-либо менять, а не только критиковать. Например, развитие производства, медицинское обеспечение, трудоустройство бывших осужденных. Мы со своей стороны стараемся помогать и что-то менять, но этого мало. В этом процессе могут участвовать также общественные организации, государственные и муниципальные образования, правозащитники, предприниматели.
Житель Среднего Урала, ранее являвшийся подозреваемым в ряде преступлений, отсудил у ФСИН и Минфина РФ более 500 тысяч рублей в качестве компенсации за содержание его в СИЗО с нарушениями. Об этом сообщает «Новый Регион 2».
Истец по имени Максим Ю. заявил, что содержался в условиях, не соответствующих санитарным нормам. По его словам,в камерах было больше людей, чем положено, а также в какой-то момент в одной камере с ним находился подследственный, обвиняемый в тяжких и особо тяжких преступлениях.
В отношение самого Максима Ю. уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления, а по ряду статей в связи с истечением срока давности. До ареста в 2007 году истец работал в милиции. Всего Максим Ю. провел в СИЗО 322 дня — в качестве компенсации морального ущерба он требовал взыскать два миллиона рублей с Минфина России, ГУФСИН Свердловской области, СИЗО № 1 и СИЗО №3.
Решение Невьянского городского суда о взыскании 550 тысяч рублей в пользу бывшего подозреваемого не удовлетворило ни истца, ни ответчика. Однако апелляционная инстанция по гражданским делам Свердловского областного суда оставила жалобы сторон без удовлетворения, после чего в силу вступило решение суда первой инстанции.
В Киргизии более 6,5 тысяч заключенных прекратили голодовку, которая продолжалась 11 дней, сообщает РИА Новости со ссылкой на Госслужбу исполнения наказаний.
Согласно заявлению ГСИН Киргизии, «противостояние заключенных и руководства Государственной службы исполнения наказаний» завершилось вечером в пятницу, 27 января 2012 года. Власти республики отмечают, что рассматривали акции неповиновения заключенных СИЗО и колоний как борьбу между криминалитетом и законной властью.
Незадолго до объявления о прекращении массовой голодовки в ГСИН сообщили о планах ввести в изоляторах и колониях «режим особых условий», предполагающий ограничение прав осужденных и усиление охраны.
Акции протеста среди заключенных в Киргизии начались после бунта в СИЗО в Бишкеке 16 января. По версии ГСИН, причиной беспорядков стал протест «воров в законе» против этапирования одного из местных криминальных авторитетов, сами заключенные объясняли волнения усилением давления со стороны охраны СИЗО. За бунтом последовали голодовки в СИЗО и колониях по всей стране, а 24 января более тысячи заключенных в знак протеста зашили себе рты.
Вскоре после начала голодовок ГСИН объявила о прекращении акций протеста среди зеков, однако впоследствии эти сведения не нашли подтверждения. К 19 января, по данным ведомства, голодовки охватили почти все СИЗО и колонии республики.
В Киргизии число заключенных, зашивших себе рты в знак протеста, уже превысило тысячу человек. Об этом, как передает K-News, заявили в Государственной службе исполнения наказаний.
По данным ведомства на вечер 24 января, акцию поддержали 1090 человек в семи колониях и трех СИЗО. Больше всего зашивших рты заключенных — в бишкекском СИЗО номер 1, где недавно произошли беспорядки.
Как сообщалось ранее, осужденные зашили себе рты (утром 24 января сообщалось, что в акции приняли участие несколько сотен человек) в знак протеста против происходящего в упомянутом СИЗО-1. Они недовольны жестким подавлением недавнего бунта, а также некоторыми порядками в изоляторе. На прошлой неделе в киргизских колониях и изоляторах в связи с этим началась массовая голодовка.
Между тем родственники осужденных утверждают, что акция по зашиванию ртов стала ответом на высказывание представителя ГСИН, заявившего, что участники голодовки питаются продуктами из доставленных им передач. По словам родственников, как сообщает АКИpress, заключенные решили доказать властям, что действительно ничего не едят.
Как сообщалось ранее, 16 января в СИЗО-1 произошли беспорядки. Недовольство обитателей изолятора вызвали обыски в камерах. По другой версии, которую выдвинули в ГСИН, бунт произошел в знак протеста против готовящегося этапирования криминального авторитета Дамира Сапарбекова (недавно Сапарбеков был приговорен к трем годам тюрьмы за вымогательство, в связи с этим был организован его перевод из СИЗО-1).
Для подавления беспорядков был задействован спецназ. По словам омбудсмена Киргизии Турсунбека Акуна, обитатели изолятора были сильно избиты. Один из них скончался. В ГСИН, правда, утверждают, что он умер не от побоев, а от «отравления наркотиками».
Одним из требований начавшейся впоследствии голодовки в исправительных учреждениях, как сообщалось, стало восстановление в СИЗО-1 так называемых «открытых камер» для криминальных авторитетов. Ранее, как отмечалось, камеры, которых содержались «положенцы», не закрывались: их обитатели могли беспрепятственно передвигаться по территории изолятора.
Руководство ГСИН в ответ заявило, что на поводу у «авторитетов», которых в ведомстве считают организаторами нынешних акций, не пойдет. Начальник ГСИН Шейшенбек Байзаков сообщил, что при необходимости голодающих заключенных будут кормить принудительно.
Между тем, как сообщает «24.kg», в бишкекском СИЗО требуют также отставки начальника ГСИН. Последний подтвердил эту информацию, заявив, при этом, что «политические требование не приветствуются в тюремной субкультуре». «Они не могут идти против ‘бати’, то есть меня, потому что я призван защищать их права», — объяснил Байзаков.
В киргизских исправительных учреждениях нередко проходят акции неповиновения. В 2008 году в колониях произошла серия беспорядков, в ходе которых были убиты двое сотрудников силовых структур. После этого своих должностей лишились министр юстиции и начальник ГСИН.
