Судьбу иной песни можно сравнить с судьбой человека, примером тому песня «Враги сожгли родную хату». В 1944 году поэт Михаил Исаковский приехал в родную деревню Глотовку в Смоленской области. Фашисты сожгли ее дотла. Он сумел пережить этот ужас, болью из него выходили строки: «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью». Матвей Блантер написал музыку на эти слова, но песня была жестоко разгромлена и запрещена тогдашней идеологической цензурой. Исаковского критиковали за отсутствие мажорного настроения в тексте песни. «Как герой, покоривший три державы, может находиться в каком-то горестном раздумье?.. Почему у солдата катится по щеке слеза несбывшихся надежд? Несбывшихся? В победный год? Кощунство!..»

Песню, написанную в 1945-м, советские люди смогли услышать лишь только в 1960 году. Возродить ее хватило мужества, смелости у Марка Бернеса. На представлении Московского мюзик-холла «Когда зажигаются звезды» он исполнил ее в Зеленом театре ЦПКиО. Вечер, свободных мест нет, люди пришли отдох-нуть, настроились на развлекательное зрелище. Звучит простенькое вступление баяна, и Бернес начинает петь тихо и проникновенно. Песня спета, в воздухе висит тишина, женщины комкают мокрые платки, мужчины прячут глаза… После Бернеса песню подхватили Владимир Нечаев, Ефрем Флакс, Георг Отс, в народе ее называли «Прасковья», «Возвращение солдата».

«Враги сожгли родную хату». Не везло этой песне. В середине 1980-х, во времена сухого закона, идеологи трезвости узрели крамолу в строчках «И пил солдат из медной кружки вино с печалью пополам». Песня опять стала «полковой» – ее положили на полку. Вот такая нелегкая, прямо как у человека, судьба у этой песни.

День Победы, у каждого он свой, личный. Я спросил у отца: «Каким он был, День Победы?» Он ответил: «Было солнечно, жарко – в майках ходили. Все уже знали заранее и ждали. Объявили. Что тут началось, все кричали, обнимались, а я забился в какую-то щель и плакал – я остался один…» Было ему тогда 15 лет.

Валерий Шипулин, автор и ведущий радиопередачи «Старые мелодии» (г. Севастополь), – специально для «ТН»

Враги сожгли родную хату
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.

Стоит солдат – и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,
Героя-мужа своего.

Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, –
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел…»

Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.

«Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам…»
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.

Он пил – солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
«Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил…»

Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.