Если бы молодой поэт Владимир Крюков знал, что дружба с этими парнями доведет его до разбора полетов в Комитете госбезопасности… Все равно поступил бы точно так же. Новые знакомые грешили тем, что почитывали самиздат и тамиздат. Владимир от приятелей не отставал: проглотил произведения запрещенных Набокова, Солженицына, Платонова, «Собачье сердце» Булгакова.
– Я прекрасно понимал, чем для меня это может обернуться. Оно, собственно, и обернулось: вылетел из районной газеты, куда накануне удачно устроился, – вспоминает Владимир Крюков. – Но я сказал себе: «Черт возьми, Вова, ты – взрослый человек. Вправе читать то, что хочешь, и делать свои выводы. И не надо бояться! Не сгноят же тебя в лагерях за книги».
В этом и свободомыслие, свойственное Крюкову, и его неподдельный интерес к жизни, и непроходящая любовь к своему делу.
Дрова для вдохновения
– Только прошу вас, не величайте меня поэтом в статье, – договаривается «на берегу» Владимир Михайлович.
Никакого кокетства в такой просьбе нет. Владимир Крюков убежден: не каждый имеет право называть себя поэтом. Слишком большую ответственность подразумевает это слово. И предпочитает по отношению к себе более нейтральное – литератор.
Зато в признании Крюкову не отказывают столичные издания. Однажды Владимир Михайлович отправил свои стихи в питерский литературно-художественный журнал «Звезда». Мало рассчитывал на удачу, но их напечатали. Потом отправил еще пять стихотворений. Снова получил положительный ответ – два из них приняли.
– Тогда я совсем обнаглел и написал в редакцию: «Один стих слабенький, согласен. Но другие два, по-моему, достойны внимания». На что получил ответ: «Дерзите, Владимир Михайлович! Мы поэтов из провинции печатаем крайне редко, а ваше творчество нам полюбилось», – со смехом рассказывает Крюков.
Потом еще были журналы «Москва», «Знамя» и «Литературная учеба», публиковавшие его рассказы. А вот бывать в столице Владимир Михайлович не любит. Оказываясь время от времени там по делам, он старается побыстрее с ними расквитаться. И с облегчением выдыхает, когда самолет приземляется в родном аэропорту. Столица не прельщала его даже в годы отчаянной юности, когда хотелось покорить весь мир.
– В Москве возможностей во весь голос заявить о себе, конечно же, больше, – размышляет Владимир Михайлович. – Но я прекрасно понимал: чтобы там пробиться, нужно обладать настойчивостью, хваткой, даже некоторой наглостью. А я этих качеств лишен напрочь.
И еще ему нравится жить вдали от городской суеты. По этой причине так и не перебрался в Томск из Тимирязева, где вырос и окончил школу. Там у литератора свой дом. Читай: свое личное пространство.
– Выхожу утром на крыльцо – вокруг природа, свежий воздух, тишина. Приветствую дятла – он прилетает на одну и ту же сосну и упорно долбит ее уже который месяц. Умываюсь ледяной водой из умывальника до тех пор, пока она не замерзает. Уже не представляю свою жизнь без этих приятных мелочей.
Он всегда любил топить печь, с упоением колол дрова. Эти бытовые мелочи вдохновляли на написание стихов.
За журнал ответил
На творческой встрече с учениками родной тимирязевской школы одна девчушка поставила Крюкова в тупик. Спросила: когда вы впервые почувствовали свой голос? Владимир Михайлович взял минутную паузу, чтобы обдумать неожиданный вопрос. Вот когда он понял, что хочет писать стихи, помнит отлично. На поэзию восьмиклассника Володьку потянуло во время более чем будничного занятия – копал с семьей картошку. Выпрямился, чтобы отдохнула затекшая спина, и увидел потрясшую его картину: заходящее солнце нырнуло за горизонт, и оттуда повалил дым.
Никакой мистики здесь не было. Люди на соседнем картофельном поле развели в этот момент костер. Совпадение получилось эффектным. Володя обернулся по сторонам – хотел посмотреть, какое впечатление произвела на окружающих эта сцена. Но никто ничего не заметил. Тогда он решил: буду писать стихи и рассказывать в них про красоту природы.
Так до конца школы и остался единственным лириком в классе. Поголовно все ровесники собирались в технари. Только этим Крюков и отличался от одноклассников. В остальном был обычным пацаном: играл в волейбол, плавал почти по первому разряду.
А вот «голос прорезался» (любимое выражение Владимира Михайловича) на третьем курсе ТГУ. Долго начинающий поэт оставался в стороне от факультетской традиции, когда ребята по кругу читали стихотворения собственного сочинения. Пока не сказал себе: «Хватит тушеваться. Пишешь стихи, значит, выходи на публику».
В 2008 году Владимир Крюков получил медаль «За заслуги перед Томским государственным университетом». Из всех наград, среди которых есть областные и министерские, эта греет душу больше других.
– Я очень люблю наш университет за его атмосферу, преподавателей, традиции. Несмотря на то что меня из него пнули, – улыбается литератор.
Однокурсник Крюкова выпускал рукописный журнал. Крамолы там не было. Зато имелось расписание вещания вражеских радиостанций – BBC и «Голоса Америки». И коллаж: авто с полуобнаженной девушкой на капоте. Журнальчик гулял по университетскому общежитию. Потом оказался не в тех руках. Владимир и его приятель попали под раздачу.
– На таком факультете (неспроста историко-филологический в кулуарах называли идеологическим. – Прим. ред.) не место ребятам, которые не проявили бдительность и не пресекли вредную инициативу, – было сказано парням.
Владимир не сдержался, назвал вещи своими именами:
– Я, по-вашему, должен был настучать на однокурсника?
За что был благополучно отчислен. Декан, мудрый человек, сказал тогда Крюкову: «Не переживай. Поработаешь год-полтора и восстановишься». Так оно и вышло.
Когда Раскольников раскололся
Чтобы не терять времени зря, Владимир Михайлович уехал в деревню Татьяновку учителем литературы. Его родное Тимирязево хоть и поселок, но все-таки городского типа. А здесь в каждом дворе гуси кричат, коровы по улицам ходят, грязь такая, что трактора буксуют. Но обиды на судьбу у молодого человека не было: «Деревенские люди живут в таких условиях, а я чем лучше?»
Педагогический процесс так затянул парня, что после окончания вуза он вернулся в Шегарский район, теперь уже в школу села Монастырка. Владимир Михайлович до сих пор жалеет, что в силу объективных причин пришлось расстаться с учительством.
Профессий в жизни Крюкова было немало. Писательский труд, увы, не всегда может прокормить. А он никогда не был белоручкой. В разные годы трудился корреспондентом газеты Западно-Сибирского пароходства, сторожем, инженером в бюро научно-технической информации, механиком телетранслятора в Тегульдете, руководил областным литературным объединением «Томь». Даже довелось поработать на зоне – в школе колонии строгого режима. С улыбкой вспоминает урок литературы, на котором читал «Преступление и наказание». Один заключенный особенно оживленно слушал учителя, аж на месте ерзал. Владимир Михайлович не без удовольствия подумал: «Надо же, как Достоевский пронял парня!» После урока тот подлетел к Крюкову: «Вы мне скажите, раскололся Раскольников в итоге?» Услышав утвердительный ответ, почему-то выдохнул с облегчением. На следующем уроке парень уже был к Достоевскому равнодушен.
«Не хочу быть куликом»
Владимир Крюков живет полноценной творческой жизнью. Не только писательской. Его очерки, родившиеся после путешествий по миру, с удовольствием публикуют местные издания, в том числе и «ТН». Он охотно подключился к региональному проекту «Знай наших – читай наших!», призванному популяризировать творчество местных писателей среди томичей.
– Не хочу быть куликом, который хвалит свое болото, но литература, родившаяся на территории Томской области в начале?XX века, – сильная, яркая, высокого художественного уровня, – поясняет Владимир Михайлович. – Томичи, как показывает жизнь, мало с ней знакомы. Это связано не с тем, что люди не воспринимают всерьез местную литературу – сейчас в принципе мало читают. Даже петербуржцы этим грешат.
Владимир Крюков для своих творческих встреч в рамках проекта выбрал произведения Марии Халфиной и Дмитрия Колупаева. С ними он был знаком лично. На недавней встрече со школьниками так подробно и вкусно рассказывал им про книги этих авторов, что в очередную встречу классный руководитель порадовал Крюкова: «Вы не поверите, читают Халфину и Колупаева!»
Владимир Михайлович, что называется, ставит себе зачет. Ему нравится жить, творить и работать только в Томской области. Когда кто-то при его содействии заражается любовью и гордостью за это лучшее место на земле, поэт и писатель Крюков понимает: он делает свое дело не зря.